Часть 9. III отделение в 1874–1880 годах

Новым шефом III отделения, пришедшим на смену Шувалову, стал назначенный на свой пост 22 июля 1874, безликий и ничем себя не проявивший, жандармский генерал-лейтенант Потапов. Единственным его оригинальным предложением стал представленный им Александру II план своеобразной контрпропагандистской кампании среди простонародья — путем издания дешевой, популярной литературы, "разоблачающей" козни революционеров, а в более образованном обществе, даже через "кружки, имеющие целью препятствовать дальнейшему развитию революционных замыслов"⁷⁴.

Проект показался правительственной бюрократии чересчур необычным и был благополучно ею похоронен.

Сам Потапов недолго продержался на своем посту. В декабре 1876 года он был уволен со службы ввиду психического заболевания. Расстройство психики генерала Потапова, было замечено во время поездки императора Александра в Крым, в котором он его сопровождал. По дороге Потапов без всякой причины арестовал нескольких жандармских офицеров. Затем спустя несколько дней, находясь на пароходе, в присутствии царя и свиты бросился на колени и начал молиться Богу⁷⁵.

30 декабря 1876 новым начальником III отделения стал генерал-лейтенант Мезенцев. Структура III отделения и корпуса жандармов в этот период своей деятельности оставалась в том же виде, в какой его привели реформы Шувалова.

Основным объектом деятельности III отделения, несмотря на разгром "Хождения в народ", оставалось массовое революционное движение. В феврале 1875, уцелевшие от арестов участники хождения в народ из кружка Чайковского, образовали "Всероссийскую социал-революционную организацию", имевшую местные отделения в Киеве, Ивано-Вознесенске, Туле, Одессе и некоторых других городах России. Однако летом-осенью того же 1875 года эта организация была разгромлена вместе с возникшим в Одессе "Южно-российским союзом рабочих"⁷⁶.

Тем не менее массовое революционное движение находилось в этот период времени на подъеме и остановить его в тот момент было трудно. Осенью 1876 народнический кружок все тех же "чайковцев", выступая под девизом ''Земля и воля", вступил в переговоры с уцелевшими народническими кружками, которые в октябре 1876 завершились созданием организации "Земля и Воля" (второго формирования)⁷⁷.

Главным направлением своей деятельности землевольцы считали пропаганду в народе, но не путем "хождения", а посредством длительного оседания в сельской местности. О себе новая организация заявила вскоре и достаточно громко, 6 декабря 1876 в Петербурге, на площади у Казанского собора, в 15-ю годовщину смерти Добролюбова, состоялась первая в России политическая демонстрация. Всего в нескольких сотнях метров от Зимнего дворца над собравшимися взметнулось Красное знамя⁷⁸.

Однако малая результативность пропаганды, несмотря на изменение методов ее работы, оказывала угнетающее впечатление на ее участников, а постоянные полицейские преследования вызывали все более нараставшее раздражение и тягу к активным действиям и ответным мерам против административно-полицейского аппарата.

В этих условиях выстрелы из дамского револьвера Веры Засулич 24 января 1878 в петербургского городничего Трепова, стали своеобразным сигналом к целой серии террористических актов против высших полицейских чиновников. Так, 26 января 1878, в Одессе местной народнической организацией была выпущена листовка "Голос честных людей", в которой в связи с покушением Засулич, отмечалось, что "уже настала фактическая борьба социально-демократической партии с этим подлым правительственным органом".Спустя четыре дня 30 января 1878, автор этой прокламации Ковальский и ряд его товарищей, впервые в истории революционного движения в России оказали вооруженное сопротивление, арестовывавшим их жандармам. 25 мая 1878 в Киеве был убит адъютант начальника Киевского жандармского управления ротмистр барон Гейкинг⁷⁹.

Наиболее значительным террористическим актом в 1878 году стало убийство 4(16) августа начальника III отделения и шефа корпуса жандармов Мезенцева. Обстоятельства убийства, согласно газетным сообщениям того времени, были следующими: утром, 4(16) августа 1878 года Мезенцев со своим другом полковником Михайловым, отправились на молитву в ближайшую от его дома часовню. На углу Михайловской площади и Итальянской улицы шефа жандармов и его спутника встретил высокий брюнет, который подойдя вплотную к Мезенцеву, ударил его кинжалом в грудь, когда полковник Михайлов бросился на нападавшего, в него выстрелил из револьвера другой молодой человек, стоявший поблизости, и когда Михайлов отскочил, оба нападавших уселись в пролетку и быстро покинули место происшествия⁸⁰.

Убийство Мезенцева вызвало ярость в правительственных и жандармских кругах. Вначале поиски покушавшихся носили слепой и беспорядочный характер: была взята под просмотр вся почтовая корреспонденция Петербурга, производились обыски и аресты лиц состоящих под полицейским надзором или числящихся неблагонадежными. Однако спустя месяц властям удалось выяснить фамилию покушавшегося. Им оказался активный член "Земли и Воли" Сергей Кравчинский. Мотивами покушения были попытки Мезенцева добиться пересмотра приговора суда по делу 193-х пропагандистов, участников "хождения в народ", в сторону ужесточения. В сентябре 1878 года III отделение стало проводить аресты среди ближайшего окружения Кравчинского, выходя на его след. По настоянию руководства организации Кравчинский в ноябре 1878 выехал за границу⁸¹.

Одной из основных причин, ставшей толчком к кампании "землевольческого террора", явился крайне неудачный для властей, исход процесса по делу о покушении Веры Засулич на петербургского градоночальника Трепова. В исторической литературе установился взгляд, что оправдательный приговор в отношении В. Засулич, объясняется либеральным составом присяжных и либеральными настроениями председателя суда, в будущем известного русского юриста А. Ф. Кони.

Однако в мемуарах А. Кони, изданных им уже в годы Советской власти, он категорически отвергает версию своего содействия оправданию В. Засулич. По его словам, получив указание свыше, Министерство юстиции делало все, чтобы представить покушение, как личную месть Засулич Трепову за его приказ о телесном наказании политзаключенных в петербургской тюрьме. Все документы, которые свидетельствовали об обратном, из дела изымались, в том числе и данные полученные из полицейских источников о более чем 10-летнем пребывании Засулич в различных революционных кружках. В процессе следствия никто даже не пытался выявить сообщников, купивших ей револьвер. Обвинителем по делу Засулич был назначен, по словам Кони, самый слабый, петербургский прокурор фон Кессель. Кроме этого в петербургском высшем обществе, задолго до покушения на Трепова сложилось к нему негативное отношение, так, что он даже не получил будучи раненым ни от кого соболезнований, что также повлияло на настроение присяжных.

Суд над Засулич проходил 31 марта 1878, с 11 до 19 часов и завершился вынесением оправдательного приговора. Попытка команды жандармов в количестве 30 человек, задержать Засулич после суда, не удалась из-за интриги петербургского обер-полицмейстера Дворжницкого, который желая досадить представителям конкурирующего ведомства, вместо пустынной Захарьевской улицы вывел Засулич на заполненную толпой, ждавшей исхода суда, Шпалерную улицу. В результате чего Засулич благополучно скрылась в толпе. Попытка жандармов задержать Засулич привела их к столкновению с толпой, в результате чего один человек был убит и несколько десятков ранены⁸².

После убийства Мезенцева вплоть до февраля 1879 террористических актов не было, это объяснялось, с одной стороны, массовыми полицейскими акциями после убийства Мезенцева, а с другой стороны, в глазах руководства "Земли и Воли", террор не стал еще наступательным средством достижения политических целей, а выглядел "самозащитой" и способом мести за преследования властей.

Февраль 1879 стал месяцем возобновления террора. 10 февраля был убит харьковский генерал-губернатор князь Кропоткин (ближайший родственник будущего видного главы русского анархизма Кропоткина), 26 февраля в Москве убит агент Петербургского жандармского управления в "Северном Союзе русских рабочих". 13 марта 1879 в Петербурге, возле Летнего сада карету шефа жандармов Дрентельна нагнал неизвестный всадник, который несколько раз выстрелил в окно кареты.

После покушения на Дрентельна в Петербурге были приняты дополнительные меры безопасности, среди которых был приказ петербургского обер-полицмейстера дворникам дежурить не только ночью, но и днем. По всему городу проводились массовые проверки паспортов, тщательно проверялась процедура выдачи видов на жительство. Была временно запрещена продажа, оружия и боеприпасов в Петербурге⁸³.

Следуя своей внутренней логике, политика террора, неизбежно должна была перейти на вершину государственной системы — фигуру императора.

В марте 1879 в Петербург из Саратовской губернии прибыл один из местных пропагандистов А. К. Соловьев, твердо заявивший о своем намерении совершить покушение на Александра II.

В Петербурге, Соловьев обратился к нескольким знакомым "землевольцам" с просьбой помочь осуществить его намерение, при этом он хотел, чтобы помощь была официально одобрена руководством "Земли и Воли".

Вопрос этот был поставлен на Большом совете "Земли и Воли" в конце марта 1879. В ходе обсуждения этого вопроса мнения присутствующих разделились, и в результате было принято компромиссное решение: "Земля и Воля", как организация, отказалась содействовать покушению, но не запрещала своим членам оказать помощь Соловьеву в индивидуальном порядке. Член "Земли и Воли" Н. А. Морозов достал длинноствольный крупнокалиберный револьвер, и Соловьев несколько раз в день посещал тир, тренируясь в прицельной стрельбе⁸⁴.

Наконец решив, что он вполне готов, Соловьев наметил совершить покушение на царя 2 апреля 1879, во время его обычной утренней прогулки по Дворцовой площади.

В этот день, 2 апреля 1879, свою утреннюю прогулку император Александр II, как всегда начал в 10 часов утра. Незадолго перед этим 7 стражников, как и всегда в течение многих лет, заняли свои посты около Зимнего Дворца и по углам Дворцовой площади.

Пройдя по улицам Миллионной, Зимней Канавке и Мойке, император обошел здание Главного штаба и направился по Дворцовой площади к Зимнему дворцу. Все это время его сопровождал, находясь в некотором отдалении, заместитель начальника дворцовой стражи штаб-ротмистр Кох. Дальнейшие события подробно описаны штаб-ротмистром Кохом в его рапорте начальнику стражи ротмистру Гаазе: "В то время, как из-за угла здания Главного штаба показался государь — император, к противоположному углу здания приблизился мерным шагом и направился навстречу государю человек, на вид приличного одеяния, с форменной фуражкой на голове. Приблизившись спокойно, с руками опущенными в карманы на расстоянии 15 шагов, он мгновенно, не сходя с панели произвел по его величеству выстрел".

Сразу же после первого выстрела Александр II бросился бежать зигзагами, чтобы не дать нападавшему вести прицельную стрельбу. Соловьев произвел еще 4 выстрела, несколько из них пробили шинель императора. В это время штаб-ротмистр Кох, подбежавший к Соловьеву, ударил его и свалил на землю. Подбежавшие стражники и полицейские скрутили его. Покушавшийся успел принять цианистый калий, но признаки отравления были своевременно обнаружены и его смерть предотвратили в тюремной больнице. По приговору суда Соловьев был 28 мая 1879 повешен в Петербурге, на Смоленском поле в присутствии 4-тысячной толпы. Организовавший задержание Соловьева штаб-ротмистр Кох, был награжден Владимирским крестом, медалью "За спасение погибавших" и через несколько дней стал начальником стражи⁸⁵.

Покушение Соловьева ускорило процесс размежевания в "Земле и Воле" пропагандистского и террористического направлений. В мае 1879 — 15 землевольцев — сторонников террористических действий, в тайне от остальных членов организаций создали террористическую группу "Свобода или Смерть", имевшую свои конспиративные квартиры и динамитную мастерскую⁸⁶.

Раскол организации наметился на Воронежском съезде "Земли и Воли", состоявшемся 18–21 июня 1879. Окончательно организация раскололась на последнем съезде "Земли и Воли", состоявшемся 15 августа 1879 в пригороде Петербурга — Лесное⁸⁷.

На месте "Земли и Воли" возникли две самостоятельные организации "Народная Воля" (террористы) и "Черный передел" (пропагандисты).

Руководящим органом "Народной Воли" стал исполнительный комитет. Согласно уставу исполнительный комитет существовал и действовал на базе следующих основных принципов:

1) В исполнительный комитет может поступать тот, кто соглашается отдать в его распоряжение всю свою жизнь и имущество безвозвратно, а потому об условиях выхода и него не может быть и речи.

5) Всякий член исполкома, против которого и правительства существуют неопровержимые улики, обязан отказаться в случае ареста от всяких показаний и ни в коем случае не может назвать себя членом комитета. Комитет должен быть невидим и недосягаем. Если же неопровержимых улик не существует, то арестованный член комитета может и даже должен отрицать всякую связь с комитетом и постараться выпутаться из дела, чтобы и далее служить целям общества.

7) Никто не имеет право называть себя членом исполкома вне его самого. В присутствии посторонних он обязан себя называть лишь его агентом.

9) Для заведования текущими практическими делами выбирается распорядительная комиссия из трех человек и двух кандидатов в нее.

11) Член исполнительного комитета может привлекать посторонних сочувствующих лиц к себе в агенты с согласия распорядительной комиссии. Агенты эти могут быть первой степени, с меньшим доверием, и второй — с большим, а сам член исполкома называет себя перед ними агентом третьей степени⁸⁸.

Одним из первых постановлений исполкома "Народной боли" стало вынесение им 26 августа 1879 смертного приговора Александру II⁸⁹.

Сразу же после его вынесения народовольцы предприняли ряд мер для его исполнения. Было решено совершить покушение на царя путем взрыва его поезда, который должен был проследовать из Крыма в Петербург. Чтобы исключить случайность, было решено подготовить взрывы в трех местах, через которые пролегает маршрут поезда: под Одессой, Александровском (Запорожье) и под Москвой. Через Одессу поезд не пошел, под Александровском не сработал электровзрыватель, под Москвой 19 ноября 1879 взрыв произошел, но под откос пошел поезд со свитой царя, который шел впереди царского. Таким образом, операция стоившая организации больших затрат, сил и средств (25 боевиков и 40.000 рублей затрат) не удалась⁹⁰.

Однако народовольцы не думали отказываться от своих планов.

Следующим вариантом они решили использовать план одного из руководителей "Северного союза рабочих" Степана Халтурина, который летом 1878, также пришел к мысли о необходимости убийства царя, и поскольку его организация не располагала возможностями для реализации этого замысла, решил обратиться к народовольцам за помощью.

Его план проникновения в Зимний дворец под видом рабочего-столяра был принят народовольцами с восторгом, и 5 сентября 1879 он по подложному паспорту на имя крестьянина Олонецкой губернии, Каргопольского уезда, Троицкой волости, деревни Сутовки Степана Николаевича Батышкова, был зачислен на постоянную работу в столярную мастерскую Зимнего дворца⁹¹.

Проникновение Халтурина в Зимний не составило ему большого труда, в этот период охрана дворца, мягко говоря, оставляла желать много лучшего.

Поступив на работу, Халтурин первое время не успевал удивляться дворцовым нравам. Процветали беспорядок в управлении дворцовым хозяйством и повальное воровство.

Товарищи Халтурина по работе регулярно устаивали у себя пирушки, на которые в подсобные помещения дворца свободно проходили их зачастую весьма случайные знакомые.

Воровство во Дворце было настолько всеобщим, что даже Халтурин был вынужден воровать, чтобы не выделяться среди других⁹².

Вскоре благодаря своему мастерству Халтурин стал получать работу непосредственно в царских покоях, в которых практически не было охраны, поскольку Александр II с семьей в это время находился в Крыму, в Ливадии. Поэтому ничто не мешало Халтурину внимательно изучать их планировку. Во время этого изучения Халтурин установил, что его комната в подвале дворца находилась прямо под царской столовой, и между ней и столовой находилось помещение охраны.

После этого Халтурин осторожно выяснил распорядок царских обедов, аккуратно, к одному и тому же времени подают обед и точно ли царь при этом бывает к обеду. Связь Халтурина с исполнительным комитетом "Народной Воли" поддерживалась через Александра Квятковского⁹³.

25 ноября 1879 года, находясь во дворце, Халтурин услышал, как один из жандармов говорит окружавшим его рабочим о каком-то плане и помеченном на нем красным крестом царской столовой. Халтурин понял, что речь идет о плане дворцовых помещений, переданных им Квятковскому, и с которым что-то случилось. Действительно за день до этого, 24 ноября, был арестован Квятковский, и у него при аресте был обнаружен этот план. Арест Квятковского произошел по вине члена исполкома Веры Фигнер, которая незадолго до этого отдала одной из своих знакомых Богословской, сочувствующей народовольцам, на хранение листовки и экземпляры газеты "Народная Воля".

Богословская в свою очередь, опасаясь обыска, отдала их соседу отставному солдату Виктору Алмазову, которому она доверяла. Однако "друг", увидев, что ему передали, быстро сообразил, что на этом деле можно немало подзаработать. Прихватив с собой листовки и газеты, он немедленно отправил в ближайший полицейский участок, каковым оказался 3-й участок Московской полицейской части. Полицейские также понадеялись на большую награду и проявили прыть не меньше чем Алмазов. Через несколько часов они арестовали Богословскую и провели обыск на ее квартире, но не найдя ничего подозрительного в ее комнате, решили взять ее на испуг, начав стращать грядущей высылкой если она не назовет того, от кого получила листовки и газеты. Перепуганная Богословская дала адрес Фигнер. Полицейские через час уже были там, результаты превзошли даже самые их смелые ожидания: по указанному адресу они обнаружили 20 фунтов динамита, взрыватели, огнепроводные шнуры, нелегальную литературу. Там же были арестованы Фигнер и Квятковский, у которого при личном обыске обнаружили план Зимнего дворца, на котором царская столовая была помечена красным крестом⁹⁴.

Халтурина спас только категорический отказ Квятковского на следствии давать показания, да еще торопливость полиции, поскольку, если бы она не торопилась раскрыть все сама, а сообщила бы в III отделение, то квартира Фигнер была бы взята под наблюдение, и Халтурин рано или поздно был бы там замечен.

Несмотря на обнаруженный план, III отделение и дворцовая стража не сделали должных выводов из этой находки. Было лишь увеличено число надзирателей, наблюдающих за подвалами и чердаками, учреждено их ночное дежурство, вместо старых потерянных пропускных блях были заведены новые. Однако посторонние лица по-прежнему пропускались во дворец, хотя и в сопровождении надзирателей, препровождавших посетителя к тому лицу, которого он спрашивал. Обысков помещений во дворце и личных обысков дворцового персонала, не проводилось. Все это, понятно, не улучшало никак безопасности дворца, к тому же личные качества, многих из надзирателей оставляли желать весьма и весьма лучшего. Так, например, прикомандированный к столярам, среди которых работал Халтурин, надзиратель Петроцкий, за 4 года до своего поступления на службу во дворец, был уволен из Виленского жандармского управления, где он служил унтер-офицером, с характеристикой "поведения нетрезвого и развратного"⁹⁵.

Переждав суматоху и убедившись, что он вне подозрений, Халтурин решил преступить к активной части своей операции, и начать накопление взрывчатки в своей комнате для последующего взрыва.

Примерно 1 января 1880 он купил большой деревянный сундук, который поставил в своей комнате. Это обстоятельство также никого не удивило, хотя все знали, что вещей у Халтурина в комнате совсем мало⁹⁶.

К началу февраля 1880 Халтурину удалось пронести небольшими порциями и складировать в сундуке около 40 килограммов динамита⁹⁷.

Халтурин и курировавший его от исполкома "Народной Воли" Желябов, считали, что такого количества динамита должно хватить для успешного взрыва.

Взрыв было намечено произвести 5(17) февраля 1880, в 18 часов 30 минут, когда должен был состояться торжественный ужин, с приглашением брата императрицы Марии Александровны — Александра Гесенского.

Вечером 5(17) февраля 1880 года Халтурин созвал своих товарищей по комнате в трактир под предлогом празднования своего дня рождения. В 17 часов 30 минут во дворец стали съезжаться гости. В 18 часов под благовидным предлогом Халтурин оставил приятелей и, покинув трактир, пришел во дворец. В 18 часов 15 минут он поджег огнепроводный шнур. В 18 часов 20 минут он покинул дворец и вышел на улицу, где его встретил Желябов, и отвел на конспиративную квартиру⁹⁸.

Взрыв, как и было рассчитано, произошел в 18 часов 30 минут. Однако из-за опоздания Александра Гессенского ужин был задержан и взрыв произошел, когда в столовой никого не было. Однако даже если бы император и другие присутствовавшие находились бы в столовой, то самое большое, что им грозило, была бы лишь легкая контузия. Поскольку взрывная волна устремилась из подвала через караульное помещение (1 этаж) к царской столовой (2 этаж), но оказалось, что перекрытие между этажами состояло из двух сводов, в результате первый свод был пробит, второй поврежден. В царской столовой поднялся паркет, вылетели отдушины вентиляционных ходов, разбилась посуда на столах⁹⁹.

В результате взрыва убито и умерло от ран 11 человек, ранено 56 человек, в основном это были солдаты, размещавшиеся в караульном помещении¹⁰⁰.

Несмотря на свой неудачный результат, взрыв в Зимнем дворце произвел огромное впечатление как в России, так и за границей. Авторитет "Народной Воли", как организации, для которой нет ничего невозможного, и проникающей в святая святых, вырос невероятно.

Что касается судьбы самого Степана Халтурина, то только спустя месяц после взрыва в Зимнем, III отделению удалось установить его настоящее имя и фамилию. Это произошло, когда полицейское управление Вятской губернии, получив из Петербурга фотографии Степана Батышкова, опознала в нем жителя губернии Степана Халтурина. После взрыва Халтурин несколько месяцев скрывался на конспиративных квартирах Петербурга, а затем переехал в Москву.

В конце декабря 1881 исполком "Народной Воли" отозвал Халтурина из Москвы и направил его в Одессу для организации операции по ликвидации одесского военного прокурора генерала Стрельникова. Проводимые под его руководством в южных губерниях массовые аресты (только в Киеве было арестовано 150 человек), грозили парализовать там всякую деятельность "Народной Воли", кроме того, Стрельников в Одессе и Киеве готовил два грандиозных процесса, грозивших смертной казнью нескольким десяткам народовольцам.

31 декабря 1881 Халтурин прибыл в Одессу, где к нему 16 марта 1882 присоединился еще один боевик Желваков. К этому моменту основная часть организационной работы была выполнена Халтуриным. 18 марта 1882 генерал Стрельников, выйдя из ресторана и пройдясь по Приморскому бульвару, присел на скамейку, недалеко находился его охранник. Желваков, следовавший за Стрельниковым от ресторана, проходя мимо сидевшего Стрельникова, выстрелом из револьвера убил генерала, и бросился к стоявшему неподалеку экипажу, в котором находился Халтурин. На крики и выстрелы охранника сбежались находившиеся поблизости полицейские. Желваков отстреливался, пока хватило патронов в его двух револьверах, затем стал отмахиваться кинжалом. Попытавшийся пробиться на помощь Желвакову Халтурин был так же схвачен.

Срочно состоявшееся следствие не смогло установить личность покушавшихся, которые категорически отказались назвать свои подлинные имена. В ночь с 21 на 22 марта 1882 суд, проходивший в присутствии генерал-губернатора Одессы Гурко, приговорил их к смертной казни через повешенье, которая состоялась через несколько часов, в 5 часов утра 22 марта 1882 года¹⁰¹.

Взрыв в Зимнем дворце в который раз за короткий период времени показал неспособность существующей структуры политического сыска обеспечить безопасность императора, не говоря уже о любом другом крупном сановнике империи. Александр II, придворные круги негодовали и страстно искали выход из сложившегося положения. Кроме уже ставшего стандартным смещения шефа жандармов и перетасовки столичной полиции, требовалось какое-то коренное решение, способное переломить обстановку. Решили искать спасение от революционеров в диктатуре. Через неделю после взрыва 12 февраля 1880 была создана "Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия".

Во главе комиссии был назначен опытный администратор граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов. О его способностях говорит тот факт, что, будучи в 1878-79 годах харьковским генерал-губернатором, ему удалось с одной стороны завоевать в Петербурге репутацию энергичного администратора, а с другой — оказаться единственным генерал-губернатором, не приговоренным народовольцами к смерти¹⁰².

По существу возглавляемое Лорис-Meликовым "Верховная распорядительная комиссия", стала высшим органом власти в империи. Ей были обязаны подчиняться не только все полицейские органы, включая III отделение, но также и все органы гражданской власти. Комиссия и ее глава были наделены правом "делать все распоряжение и принимать все вообще меры, которые он признает необходимыми для охранения государственного порядка и общественного спокойствия, как в Санкт-Петербурге, так и в других местностях империи"¹⁰³.

Таким образом, до тех пор мало кому известный граф, получил все права, которыми до тех пор обладал только император. Тем самым Александр II молчаливо признав свое бессилие, временно передал свои права одному из государственных чиновников, Принцип самодержавия и наследственной монархии, оказался поколебленным в самой своей основе.

Основной смысл своей деятельности Лорис-Меликов видел, в том, чтобы победить революцию путем сочетания суровых репрессий против революционеров с послаблением и уступками в отношении либералов, чтобы привлечь их на сторону правительства. С этой целью за подписью Лорис-Меликова было выпущено воззвание "К жителям столицы", опубликованное с газетах, 15(27) февраля 1880 года. В воззвании наряду с традиционными наборами угроз в адрес революционеров, содержалось туманное обещание "оградить интересы здравомыслящей части общества"¹⁰⁴.

Но будучи опытным администратором граф не стал ограничиваться только воззванием к населению, а принял ряд мер для концентрации полицейских сил в своих руках. Основой для этого стал "Всеподданнейший доклад" от 26 февраля 1880 года, в котором была обоснована необходимость этой меры. Император одобрил доклад. И с марта 1880 года началась практическая реализация мер, содержащихся в нем: 3 марта 1880 года "Верховной распорядительной комиссии" было подчинено III отделение, 4 марта — корпус жандармов. Председателю комиссии предоставлялись все права начальника III отделения и корпуса жандармов. Прежний начальник III отделения генерал-адъютант Дрейтельн был уволен в отставку, на его место был назначен один из членов комиссии генерал-майор Черевин¹⁰⁵.

Другой важной мерой, имевшей важное значение для будущего развития системы политического сыска в Российской империи, стало создание в Петербурге "Секретного отделения по охране общественного порядка и спокойствия", укомплектованного сотрудниками, ранее работавшими в III отделении¹⁰⁶.

Это отделение, которое вскоре для краткости стали называть "охранным отделением", в отличие от Петербургского жандармского управления, было освобождено от функций следствия и дознания, и занималось исключительно агентурным проникновением и раскрытием подпольных революционных организаций, передавая затем арестованных и материалы о них в руки жандармов и прокуратуры для проведения дальнейшего следствия.

Так в России появилось и начало действовать первое охранное отделение, массовое развитие которых началось лишь спустя 22 года, начиная с 1902 г.

Для борьбы с революционным движением на местах местным жандармским управлением, комиссией в марте 1880 года было отдано распоряжение тесно координировать свою деятельность с местной гражданской и полицейской властью, регулярно информируя губернаторов о своей деятельности. Губернаторы, в свою очередь, так же должны были быть в курсе политической обстановки в своих губерниях и содействовать жандармским управлениям в их работе, обеспечивая им помощь со стороны местной общей полиции.

Не ограничиваясь организационными мерами и общим управлением деятельностью полицейских и судебных органов, комиссия непосредственно занималась рассмотрением дел о государственных преступлениях.

Так, за 4 месяца своего существования, комиссия рассмотрела 453 дела, большая часть которых была решена негласно и в административном порядке. По остальным было проведено 52 судебных процесса, на которых вынесено 18 смертных приговоров¹⁰⁷.

Подводя итоги деятельности комиссии за 5 месяцев ее существования Лорис-Меликов в докладе императору от 26 июля 1880 года, поставив в заслугу комиссии отсутствие терактов в период деятельности, и сделав вывод о стабилизации обстановки в стране, что, по его мнению, делало дальнейшее существование комиссии не нужным, предложил царю распустить ее. Одновременно опираясь на опыт деятельности комиссии, он в этом же докладе предложил провести изменения в структуре политического сыска, сосредоточив его в Министерстве внутренние дел, которое таким образом объединило всю полицию в государстве¹⁰⁸.

Александр II одобрил доклад и на его основании в августе 1880 года издал указ "О закрытии "Верховной распорядительной комиссии, упразднение III отделения и упреждении Министерства почт и телеграфов".

Согласно этому указу МВД освобождалось от департаментов, почт и телеграфа, на базе которых создавалось Министерство почт и телеграфа. Третье отделение вводилось в состав МВД. Вместо ранее существовавшего в составе МВД Департамента полиции исполнительной был создан Департамент полиции Министерства внутренних дел, занимавшейся управлением, как политической, так и уголовной полицией.

Делами политического сыска в составе нового Департамента занималось 3 делопроизводства (бывшая 3-я экспедиция III отделения). Министр внутренних дел одновременно становился шефом корпуса жандармов. Начальник штаба корпуса жандармов становился одним из "товарищей" (заместителей) министра внутренние дел. Министром внутренних дел этим же указом был назначен Лорис-Меликов¹⁰⁹.

В таком виде Министерство внутренних дел просуществовало вплоть до февраля 1917 года.