«Приграничный статус» Бреста.

«Приграничный статус» Бреста.

Самый нелепый миф о Бресте связан с его «приграничным статусом». Характерно, что в одном из сюжетов на беларуском телевидении некий офицер-пограничник рассказал всей стране сказку о том, что его предки с царских времен служили пограничниками либо таможенниками в Бресте, хотя в царское время не было здесь ни границы, ни таможни.

И некоторые мои читатели название «Брест-Литовский» так пытаются объяснить:

«Название города Брест-Литовский — это для того, чтобы обозначить начало (границу) территории Великого княжества Литовского».

Но ВКЛ на своей западной границе начиналось не с Бреста. Предлагаю открыть «Атлас истории Беларуси XVI—XVIII веков» (Минск, 2005). Посмотрите карты нашей страны и вы сами убедитесь, что Брест НИКОГДА не был пограничным городом между ВКЛ и Польшей. Даже если говорить об этом условно, ибо никакой границы между ними в Речи Посполитой не было. Граница между БССР и ПНР впервые прошла по Бугу в 1945 году, а в период с октября 1939 по 22 июня 1941 года здесь проходила граница между СССР и Германией. Именно тогда (в 1939 году) Брест впервые в своей истории стал пограничным городом. Трафаретное представление о Бресте как «пограничном городе» создано в массовом сознании людей советской военно-патриотической пропагандой.

Даже в мемуарах Г. К. Жукова я нашел шовинистический перл:

«Брест — древний пограничный русский город». Этот город никогда не был русским — он, изначально основанный ляхами в виде крепости в землях ятвягов, всегда был только литовским. Перефразируя Пушкина, «Русью здесь не пахло». Как не было и границы между Литвой и Польшей (вовсе не между Россией и Польшей, согласно заявлению невежды Жукова).

В данной связи упомяну исторический факт: во время денежной реформы ВКЛ 1659—66 годов, нашей национальной валютой были избраны талер, сольд и грош. Талеры чеканил Гродненский монетный двор (последний талер отчеканен в 1794 году), а Брестский монетный двор чеканил сольды — всего отчеканил 240 миллионов медных сольдов ВКЛ (см. «Археология и нумизматика Беларуси», Минск, 1993, с. 102)[72]. Что же «русского» в названиях наших денег?

Другой факт — в 1390 году Брест стал первым беларуским городом, получившим Магдебургское право. Опять-таки нет ничего «русского» в Ратуше и Магистрате, это чисто европейские реалии. В 1550-е годы брестский староста Николай Радзивилл «Черный» построил в Бресте кальвинистский собор и учредил издательство, где в 1563 году была издана Библия. Что «русского» в кальвинизме?

Риторические вопросы такого рода можно продолжить. Брест абсолютно не похож на русские города Рязань или Тулу, зато он родственен Кракову и Праге.

Но вернемся к теме. На самом деле самым западным городом ВКЛ на протяжении всей его истории и вплоть до периода БНР являлся город Дарагичин, лежащий в 70 км северо-западнее Бреста (ныне в Польше он называется Драгичин). А сам Брест оставался глубоко в «тылу» нашей территории всю свою историю.

С конца XIII века и по 1918 год граница между Польшей и ВКЛ (Беларусью) проходила даже не через Дарагичин, а еще западнее от него, в 30—35 км дальше по Бугу. По прямой линии до границы с Польшей от Бреста было 70 км. Как же в таком случае считать его «пограничным городом»? А ведь от Гродно до Польши было тогда такое же расстояние — но сегодня Гродно никто не называет «пограничным».

Брест за свою тысячелетнюю историю никогда не был пограничным городом (ни в ВКЛ, ни в царской России) и впервые стал таковым только в октябре 1939 года, когда в результате сговора СССР и Гитлера граница прошла по Бугу у Бреста.

Поскольку в 1941 году нападение Германии началось с оккупации Бреста, мгновнно павшего без всякого сопротивления, этот факт для советских идеологов стал своего рода символом «западной границы» в выстроенной ими системе мифологических представлений о Великой Отечественной войне.

Соответственно, выдумку о «пограничном русском городе Бресте» они старательно вбивали в головы советских людей.