Статус Дании

Статус Дании

Согласившись с условиями ультиматума, правительство добилось того, что Германия на протяжении всей войны считала Данию формально суверенным государством, не находившимся с ней в состоянии войны. Конституционные органы власти: король, правительство и ригсдаг — функционировали в прежнем режиме вплоть до 29 августа 1943 г., когда они были заменены центральными органами управления, деятельностью которых руководили высшие чины министерских департаментов. Поскольку Дания сохранила статус иностранного государства по отношению к рейху, выработка политических решений в отношении нее по-прежнему являлась прерогативой германского Министерства иностранных дел и германского посла, который ко всему прочему получил звание государственного уполномоченного в знак того, что ему подчинялись все другие гражданские германские инстанции в Дании.

Было бы, однако, неправильно объяснять существование в Дании такого особого порядка, благодаря которому создавались более терпимые, нежели в других оккупированных странах, условия жизни, уступчивостью датского правительства накануне войны. Дело в том, что подобные предложения по инициативе Гитлера, помнившего, какую бурную реакцию вызвало вторжение в Бельгию в 1914 г. и считавшего, что «мирная» — в его терминологии — оккупация таит в себе большие пропагандистские возможности, были сделаны норвежским, а позднее также голландским и бельгийским властям, но приняла их только Дания. Впоследствии предоставление последней особого статуса объяснялось еще и теми обстоятельствами, что он был выгоден в экономическом плане, а авторитет правительства позволил затормозить рост движения Сопротивления.

Британские войска вступают в Торсхавн 13 апреля 1940 г.

В качестве реакции на оккупацию Дании, английские войска заняли Фарерские острова. До конца 1943 г. британцы не принимали здесь суда под датским флагом, что дало Фарерским островам возможность получить собственный флаг. Фарерские суда перевозили в Великобританию большое количество рыбы из Исландии. Эти рейсы были очень опасными, о чем свидетельствуют 25 затонувших судов и гибель 132 моряков. Однако выгода была несомненной. Относительное благосостояние островов стимулировало их развитие и способствовало большей самостоятельности, ставшей предпосылкой обретения ими автономии в 1948 г.

Хотя суверенитет Дании в истинном смысле этого слова являлся фикцией, все же ситуация в стране отличалась от положения в других оккупированных государствах, поскольку в Дании так и не была создана германская администрация, в связи с чем германские власти не могли изменять датское законодательство и командовать датскими властями. В Норвегии и Голландии управление осуществлял германский рейхскомиссар, подчинявшийся напрямую Гитлеру. А в Бельгии и во Франции были созданы военные оккупационные управления. В соответствии с положением Гаагской конвенции о правилах ведения сухопутной войны органы исполнительной власти и полиция в этих странах продолжали исполнять свои функции под руководством оккупационных властей. Таким образом, нельзя сказать, что подобное сотрудничество с оккупантами само по себе диктовалось особым статусом Дании. Однако политическая форма, в которой оно осуществлялось, и подчеркнутая готовность кабинета пойти на него способствовали тому, что такое сотрудничество воспринималось нацией как еще большее унижение.

Преимущество статуса Дании состояло в том, что наиболее важные стороны общественной жизни страны не претерпели особых изменений. За исключением коммунистической партии, запрещенной после начала войны Германии против России в 1941 г., остальные политические партии смогли продолжить свою деятельность, что — хотя и в равной степени — относилось к различного рода союзам, обществам и профсоюзным организациям. В определенной степени сохранялась и свобода слова, поскольку цензура печати была введена только 29 августа 1943 г., а до тех пор материалы на внутриполитические темы публиковались свободно. Содержание же внешнеполитических статей контролировалось германской стороной, на радио существовала германская цензура, а пресс-бюро Министерства иностранных дел следило за тем, чтобы в прессе не появлялись материалы провокационного, с точки зрения оккупационных властей, характера. Все это, как и многое другое, являет собой пример принимавшихся в русле соглашательской политики прагматичных решений, не подлежавших юридической оценке. Однако какого-либо общего датско-германского договора об условиях оккупации стороны так не заключили.