1972. Ноябрь
1972. Ноябрь
Новые шлягеры от Высоцкого. Смерть в тюремной больнице. "Банда фантомасов" объявилась вновь. Сотый парад на Красной площади. Буфет при Мавзолее. Умерла Ольга Пыжова. Как едва не погиб Никита Михалков. Громкие победы советских футболистов. Елена Боннэр выходит из партии. "Комсомолка" о банде Монгола. Умерла Ольга Жизнева. На киностудиях снимают будущие хиты: "Большую перемену", "Семнадцать мгновений весны" и др. Шукшин уходит на "Мосфильм". Как Леонид Быков пробивал сценарий "В бой идут одни "старики". Геннадий Гладков спел песню за Муслима Магомаева. Надгробие на могиле разведчика Абеля. Две недели премьер на ТВ. Алексей Каплер покидает "Кинопанораму". Михаил Суслов — дважды Герой. Анатолий Фирсов в роли Джеймса Бонда. Как Леонид Колосов не смог стать киллером. Умер Ярослав Смеляков. Ночной визит Андрея Миронова на Фестивальную. Писатели каются. Утонувший в казенщине Пленум. Как Марина Ладынина хоронила свою мать.
В начале ноября Владимир Высоцкий находился в Киеве. Там в течение двух недель он дал несколько концертов (в Институте газа, на заводе имени Антонова, в Институте ботаники и др.), на которых впервые исполнил целый блок новых песен: "Жертва телевидения", "Канатоходец", "Мы вращаем Землю". Как всегда, наибольший успех сопутствовал юмористической песне ("Жертва ТВ"), во время исполнения которой публика, что называется, умирала со смеху. Благодаря тому, что магнитофонная пленка с этих концертов уже через пару-тройку недель начала гулять по рукам, новые шлягеры от Высоцкого услышали даже в самых отдаленных уголках страны.
Между тем в субботу, 4 ноября (в тот день Высоцкий давал концерт в Институте газа), в мордовском лагере ЖХ-385-17-а скончался известный правозащитник Юрий Галансков. Он был арестован в январе 67-го и приговорен судом к 7 годам лагерей за антисоветскую деятельность. Но, даже будучи в неволе, Галансков не успокоился: он участвовал в голодовках протеста против хамства и произвола замполита лагеря, писал письма в защиту своих товарищей по движению и т. д. и т. п. До его освобождения оставалось чуть больше года, когда очередной приступ язвы внезапно свалил его на больничную койку. Таких приступов было несколько, но ни один из них Галансков не перенес столь тяжело. 18 октября в поселке Барашево, в тюремной, больнице, какой-то зэк-ветеринар сделал ему операцию, сами понимаете, как. После нее больной промучился больше двух недель и ранним утром 4-го умер. Было ему всего 33 года.
В тот же день в Ростове-на-Дону вновь дала о себе знать банда, которую в городе и области за глаза прозвали бандой "фантомасов" (костяк банды состоял из четырех человек: два брата Толстопятовы, Горшков и Самосюк). В тот день бандиты напали на шофера "Волги" И. Азивского и, упрятав его в багажник, собирались на его автомобиле совершить разбойное нападение на кассу одного из тамошних предприятий. Однако ограбление сорвалось по не зависящим от преступников причинам. Между тем это происшествие помогло двум ранее задержанным гражданам — Гриневу и Терехову, которых, как мы помним, милиция причисляла к участникам банды "фантомасов", выйти на свободу: после случая с шофером "Волги" стало ясно, что эти двое не имеют никакого отношения к этой банде.
Три дня спустя страна широко отметила 55-ю годовщину Октябрьской революции. На Красной площади состоялся 100-й по счету военный парад. Как писали тогда очевидцы:
"Яркой, нарядной была Красная площадь в своем праздничном убранстве. Легкий снежок припушил серебристо-голубые ели, которые, словно линейные на параде, выстроились вдоль Кремлевской стены.
Золотом и серебром сверкают в шеренгах 32 сводных батальонов эмблемы родов войск, офицерские звездочки на погонах, якоря на ленточках бескозырок. Впервые форму участников парада украсили аксельбанты…
На центральную трибуну Мавзолея поднялись руководители Коммунистической партии и Советского государства. На правом крыле Мавзолея — Маршалы Советского Союза, маршалы родов войск, генералы и адмиралы.
Десять часов утра. Мелодичный перезвон Кремлевских курантов. Из Спасских ворот на открытой машине выехал министр обороны СССР А. А. Гречко. Приняв рапорт командующего парадом, министр объехал войска, поздравил их с праздником, а затем поднялся на Центральную трибуну Мавзолея и произнес речь. Над площадью волнами прокатилось троекратное "ура". Прогрохотали залпы артиллерийского салюта. Тысячетрубный оркестр исполнил Гимн Советского Союза. И следом — всем знакомая команда: "К торжественному маршу…"
Парад продолжался более двух часов, и все это время руководители страны простояли на трибуне Мавзолея. Помню, сам я, когда смотрел прямую трансляцию с Красной площади, удивлялся их стойкости: на дворе было уже по-зимнему холодно. И отец, услышав мой удивленный возглас на этот счет, раскрыл мне тайну: оказывается, для членов Политбюро на Мавзолее был разбит специальный буфет, в котором были горячие напитки (вино со специальными добавками, кофе, чай), бутерброды.
По ходу парада к каждому члену Политбюро подходил официант и предлагал подкрепиться, причем эту трапезу ни телезрители, ни те, кто шел в походных колоннах мимо Мавзолея, не видели: руководители страны по одному отходили в сторону, где на специальных столах (ими служили два гранитных выступа) и сиденьях (выбитые ниши, покрытые деревом и обшитые сверху материалом) трапезничали. Рассказу отца я поверил сразу, поскольку уже знал: таксисты — самый осведомленный народ в Москве.
8 ноября на 78-м году жизни (не дожила до очередного дня рождения 22 дня) скончалась актриса, режиссер и педагог Ольга Пыжова. Всесоюзная слава пришла к ней в 1937 году после исполнения роли Огудаловой в фильме "Бесприданница". А два года спустя Пыжова первой из советских актрис получила звание профессора по кафедре актерского мастерства. Вместе со своим супругом В. Бибиковым (широкий зритель помнит его по роли профессора консерватории в комедии "Приходите завтра") Пыжова долгое время работала педагогом во ВГИКё, воспитала целую плеяду отечественных кинозвезд. Среди них Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Майя Булгакова, Руфина Нифонтова, Надежда Румянцева, Светлана Дружинина, Софико Чиаурели, Леонид Куравлев, Лидия Федосеева-Шукшина и многие другие.
В тот же день едва не погиб Никита Михалков, который, как мы помним, участвует в экспедиции на Камчатке. Путешественники перемещаются от одного населенного пункта до другого, в каждом живут по несколько дней. В тот день Михалков с товарищами должны были заехать в один из таких пунктов на обычном автомобиле. Однако шофер им попался настоящий пижон, да к тому же, видимо, без мозгов: на схваченной гололедом дороге он мчал с бешеной скоростью. В итоге автомобиль перевернулся. Пассажиры чудом не пострадали, а Михалков еле сдержался, чтобы не набить пижону морду.
Тогда же состоялись сразу несколько футбольных матчей с участием советских клубных команд — участников европейских турниров. Так, "Динамо" (Киев) в рамках Кубка обладателей кубков встречалось в Польше с тамошним "Гурником" и уступило ему 1:2. Но, учитывая, что первая игра закончилась победой киевлян 2:0, именно они продолжили дальнейший путь в турнире. Ереванский "Арарат" у себя на поле принимал швейцарский "Грассхопперс" и положил его на лопатки — 4:2 (в первой игре "Арарат" тоже победил со счетом 3:1). Столичный "Спартак" в Москве принимал испанский "Атлетико" и уступил 1:2. Однако благодаря победе в первой игре (4:3) москвичи вышли в следующий раунд турнира.
9 ноября жена Андрея Сахарова Елена Боннэр вышла из рядов КПСС. По тем временам это был поступок, равносильный подвигу. Поступить таким образом Боннэр вынудили недавние события, произошедшие в Ногинске во время суда над диссидентом Кронидом Любарским: как мы помним, сотрудники КГБ буквально выкинули из зала суда пытавшихся проникнуть туда товарищей подсудимого. После этого, зная, что ее обязательно вызовут в горком партии для дачи объяснений по факту своего присутствия на суде, Боннэр заранее подготовила заявление о выходе из партии. Вызов на ковер был назначен на четверг 9 ноября.
На комиссию, кроме Боннэр, была вызвана и секретарь парторганизации медучилища, в котором Боннэр работала до ухода на пенсию в марте этого года. За столом сидели несколько человек, половину из которых составляли чекисты. Один из них сообщил: имеются сведения, что товарищ Боннэр допустила хулиганские действия у здания суда в Ногинске, ударила работника органов государственной безопасности. Боннэр попросили объясниться. Но она не стала утруждать себя какими-либо объяснениями, а достала из сумочки заявление вкупе с партбилетом и положила их на стол. Этот поступок вызвал шок у присутствующих: они-то ожидали, что Боннэр начнет каяться, просить прощения (так поступали почти все, попадавшие в подобный переплет), но никак не бросаться партбилетом. Один из членов комиссии, придя в себя, спросил:
— Почему вы так враждебны к советской власти — она ведь все вам дала: образование, интересную работу?
На что Боннэр ответила:
— Я не за так получала все, что имею, не в качестве подарка воевала (Боннэр была на фронте санитаркой. — Ф. Р.), почти потеряла зрение, работала круглые сутки.
— Мы доложим о вашем деле на комиссии горкома, — заявил один из гэбистов.
— Это ваше дело. До свидания! — ответила Боннэр, после чего развернулась и покинула кабинет.
10 ноября съемочная группа фильма "Большая перемена" завершила короткую (11 дней) экспедицию в Сочи. Отсняв там ряд эпизодов (танцплощадка, футбольное поле, улицы города), группа благополучно вернулась в Москву для продолжения съемок в павильонах.
В тот же день (а это был День милиции) в "Комсомольской правде" была опубликована статья О. Жедан и А. Иллеша "По следу стаи", посвященная успешной операции МУРа по поимке банды Монгола. Учитывая, что в те годы статьи на криминальные темы были большой редкостью на страницах СМИ (а тут — почти целая полоса!), этот номер газеты читатели буквально рвали друг у друга из рук. Конечно, многие детали этой операции остались за кадром, однако и опубликованного материала оказалось достаточно, чтобы людям стало понятно, какую опасную банду удалось обезвредить сыщикам в самой Москве. В материале назывались имена тех, кто непосредственно стоял за этим разгромом: начальник отделения МУРа А. С. Фролов, старшие инспектора УГРО Ю. Н. Михайлов и В. И. Иванов, старший следователь управления УВД Мосгорисполкома М. А. Свирский, следователь А. Н. Ярмак.
В тот же день из жизни ушла актриса Ольга Жизнева. Она пришла в кино в 1924 году и за почти полвека снялась в нескольких десятках картин. Среди них "Закройщик из Торжка" (1925), "Во имя Родины" (1943), "Адмирал Ушаков" (1953), "Гранатовый браслет" (1964) и др. Одна из последних ее киноработ — мать учителя истории Мельникова (В. Тихонов) в "Доживем до понедельника" (1968).
Кстати о кино. В те ноябрьские дни на киностудиях страны шла работа над целым рядом картин. Так, на студии имени Горького Татьяна Лиознова завершает съемки фильма "Семнадцать мгновений весны". Снимаются заключительные эпизоды, в частности — проводы Штирлицем радистки Кэт на вокзале. Эпизод снимался на Рижском вокзале в Москве (в кадре потом будет видна накладка — на одном из вагонов красуется надпись "56 т"), при этом никто в съемочной группе еще не знал, что Екатерина Градова была на четвертом месяце беременности.
Василий Шукшин в те дни перешел со студии имени Горького на "Мосфильм". Почему? Дело в том, что на студии Горького, где Шукшин проработал более десяти лет и где снял все свои фильмы, ему так и не удалось пробить запуск фильма про Степана Разина. На "Мосфильме" же ему твердо пообещали помочь в осуществлении этого замысла. Правда, и здесь перед ним поставили условие: дескать, прежде надо снять хотя бы один фильм о современности. Этим фильмом, по замыслу Шукшина, должна была стать "Калина красная", сценарий которой он к тому времени уже заканчивал.
На Киевской киностудии имени Довженко Леонид Быков пытается запуститься с фильмом о военных летчиках "В бой идут одни "старики". Предыстория событий выглядела следующим образом. В годы войны Быков мечтал стать летчиком, однако из-за маленького роста его не взяли в летное училище. Но любовь к людям этой героической профессии продолжала жить в нем постоянно. После того как в начале 70-х Быков перебрался из Ленинграда в Киев, он решил свой первый фильм на тамошней киностудии снять именно про летчиков. В соавторстве с двумя сценаристами — Евгением Оноприенко и Александром Сацким — им был написан сценарий, основанный на подлинных событиях времен Великой Отечественной войны. В частности, под личностью командира эскадрильи гвардии лейтенанта Титаренко (он же Маэстро) скрывался Герой Советского Союза, парень с Арбата Виталий Попков. В годы войны он служил в легендарном 5-м гвардейском истребительном авиационном полку под командованием Василия Сталина, и его эскадрилья была прозвана "поющей" за то, что в ней имелся собственный хор, а два самолета были подарены фронту оркестром Утесова, и на одном красовалась надпись "Веселые ребята". Кстати, полк Василия Сталина дошел до Берлина и сбил рекордное количество вражеских самолетов — 744, имел в своих рядах 27 Героев Советского Союза (14 из них служили под началом непосредственно Маэстро, а самому Попкову после войны в Москве установили бюст как дважды Герою).
Когда Быков писал сценарий, он старался не слишком отходить от действительных событий, хотя кое-что все-таки домыслил и изменил. Например, он придумал новый персонаж — Кузнечика. На самом деле низкие виражи над аэродромом перед девушками выделывал не кто иной, как сам Попков, за что командир запретил ему боевые вылеты на месяц. Но таких отклонений от реальных событий в сценарии было немного, и львиная доля того, что мы видим в фильме, правда. Это и любовь узбекского Ромео (настоящая фамилия летчика была Марисаев) к русской Джульетте, и их последующая гибель (девушка погибла во время бомбежки столовой, а Ромео погиб в одном из боев), и привычка механика крестить перед вылетом самолеты, и попадание Маэстро в плен к своим (для доказательства своей принадлежности к Красной армии ему пришлось врезать одному из конвоиров по морде) и т. д. и т. п.
Между тем, когда сценарий был написан и отправлен "наверх", оттуда вскоре пришел неожиданный ответ: дескать, материал негероический. Высокие цензоры возмущались тем, что советские летчики изображены во многих сценах как поющие клоуны. Короче, ставить такой фильм Быкову поначалу запретили. Но он не отчаялся. Чтобы доказать обратное, Быков… начал "обкатывать" сценарий на сцене. Чтения им отдельных кусков сценария в самых разных городах Советского Союза вызывали у слушателей такой восторг, что никаких сомнений в правильности созданного произведения у цензоров уже не возникало. А тут еще за сценарий стали заступаться и люди, которые сами, не понаслышке, знали о войне; В частности, 14 ноября 1972 года на киностудию Довженко прислал письмо начальник штаба войсковой части 55127 полковник Лезжов. Он писал, что прочитанный им сценарий — это честный рассказ о войне и о людях, которые добыли в ней победу. О том, как развивалась история вокруг фильма дальше, я расскажу чуть позже, а пока вернемся к событиям ноября 72-го.
На "Союзмультфильме" идет работа над продолжением легендарного мультфильма "Бременские музыканты" — "По следам бременских музыкантов". Производственные работы над мультиком начались еще в начале августа и близились к завершению — в частности, в ноябре записывали музыкальные номера. Некоторые партии должен был исполнять певец Муслим Магомаев, пришедший на смену Олегу Анофриеву, с которым авторы мультика успели разругаться. Магомаев должен был петь за Сыщика, Трубадура и Короля. Однако последнего героя, волею случая, озвучил не он, а композитор фильма Геннадий Гладков. Вышло это случайно. Магомаев в те дни находился на Кубе на Днях советской культуры (уехал туда 30 октября и вернется 15-го ноября), и песню Короля в тандеме с Принцессой (Эльмира Жерздева) напел Гладков. Всем, кто находился тогда в студии, это исполнение так понравилось, что они решили ничего не менять. Кстати, и сам Магомаев, вернувшись на родину, этот вариант одобрил.
На "Мосфильме" режиссер Анатолий Бобровский, вдохновленный успехом фильма "Возвращение "Святого Луки" (сам шеф МВД Щелоков поощрил создателей ленты ценными подарками), снимает продолжение под названием "Черный принц". На этот раз полковник МУРа Зорин (Всеволод Санаев) с коллегами ищет похищенный преступниками уникальный алмаз. Съемки фильма длились уже полтора месяца (с 22 сентября) и добрая половина материала была уже снята. Однако из-за плохого качества пленки часть отснятого приходилось переснимать заново. Так, 12 ноября в одном из столичных кафе переснимался эпизод, где невиновный в преступлении Ямцов (Геннадий Корольков), пытаясь доказать сыщикам свою непричастность к преступлению, приводит их в кафе "Ласточка", однако тамошняя официантка наотрез отказывается его узнавать.
В эти же дни в Москве с рабочим визитом находится руководитель Болгарской компартии Тодор Живков. 14 ноября наш генсек Леонид Брежнев повел его с супругой в Большой театр, где в тот день давали оперу М. Глинки "Руслан и Людмила". Главные партии исполняли Белла Руденко и Евгений Нестеренко.
15 ноября на кладбище Донского монастыря был открыто новое надгробие на могиле знаменитого разведчика Рудольфа Абеля (Фишер), который скончался ровно год назад. За два дня до этого супруга разведчика обзвонила всех близких друзей своего покойного мужа и попросила их прийти на это мероприятие. Позвонила она и Кириллу Хенкину, который дружил с ее мужем еще со времен войны. Хенкин на просьбу прийти откликнулся с удовольствием, однако на поминальный ужин идти не хотел, поскольку был уверен, что там будет множество "свадебных генералов". Но жена Абеля уговорила его пойти: мол, будут любимые вами зеленый горошек и капуста. Далее послушаем рассказ самого К. Хенкина:
"Взяли такси, заехали домой и отправились на дачу к Фишерам в Челюскинскую.
Подъезжая, увидели: в соседнем переулке, выходившем на проспект Старых большевиков, стояли черные "Волги" с дремлющими шоферами.
Еще было не поздно, не отпуская такси, ехать обратно. Отпустили. Идти на вокзал и возвращаться электричкой? Мы поплелись по улице Куйбышева к дому пять!
И когда вечно ворчащая, добрейшая старуха-домработница тетя Феня приняла продукты и помогла нам в передней снять пальто и мы вошли в столовую, где были накрыты столы и сидели гости, я понял, что лучше было поссориться, сломать ногу, заболеть, — но не приходить.
— Мы пропали, — шепнул я жене.
Гости сидели по рангу.
На дальнем конце большого стола напротив хозяйки — генерал. Я лишь позже узнал от Эвелины, что это был начальник Главного Первого управления генерал-майор Анатолий Иванович Лазарев. В тот момент я только понял: генерал!..
Справа от Лазарева сидел какой-то его заместитель, фамилию которого я так и не узнал. Слева — другой заместитель, Дроздов, резко выделявшийся своей очень западной, я бы сказал английской, внешностью.
Были, правда, и "старые друзья". Кроме неизбежных Коэнов, так называемых Питера и Лоны, еще сослуживцы Вилли по радиобатальону, какие-то непонятные люди.
Дело было плохо.
Зачем нас позвали? Зачем было говорить, что будут только близкие друзья? Ведь генерал Лазарев не зашел просто так, на огонек!.."
Поминальный ужин продлился до позднего вечера. А утром следующего дня в почтовый ящик Хенкиных почтальон опустил открытку из ОВИРа. Дело в том, что примерно за два с половиной месяца до этого они подали бумаги с просьбой разрешить им выехать в Израиль, и вот наконец пришел ответ. Выезд им разрешили, назначив срок отъезда на начало декабря.
В первой половине ноября в столичных кинотеатрах состоялось несколько премьер, из которых назову две: 4-го на широкий экран вышел фильм режиссера Г. Казанского (снял хит "Человек-амфибия") "Ижорский батальон" (про оборону Ленинграда); 13-го — венгерский детектив "Подозреваются все" (у себя на родине он носил более интригующее название — "Убийца в доме").
Кино на ТВ являло собой самую пеструю картину. За первые две недели ноября были показаны фильмы самых разных жанров, причем многие из них очень высокого качества. Среди них были комедии — "Свадьба в Малиновке", "Укротительница тигров" (2-го), "Зеленый огонек" (4-го), "Не горюй"! (9-го), "Ищите девушку" (10-го), драмы — "Девять дней одного года" (1-го), "Отец солдата" (3-го), "Член правительства" (4-го), "Посланники вечности", "Сердце России" (6-го), "Вся королевская рать" (13-15-го), "Константин Заслонов" (15-го), сказка — "Золотой ключик" (4-го), детектив — "Возвращение "Святого Луки" (9-го), приключения — "Орленок" (5-го), "Красные дьяволята" (13-го) и др.
Но главной особенностью тех двух недель было большое количество премьер — сразу 9 (!) новых фильмов (такого на отечественном ТВ еще не бывало). Были показаны фильм для детей "Вот моя деревня" (4-5-го), музыкальная комедия "Песни моря", комедия на сельскую тему "Меж высоких хлебов", драма "Софья Грушко" (все — 5-го), военная драма "Офицеры" (7-го), гэдээровский вестерн про Зоркого Сокола "След Сокола" (причем второй фильм дилогии "Белые волки" показали двумя месяцами раньше), историческая драма "Я, Франциск Скорина", новое "Дело" (№ 7) "Несчастный случай" из сериала "Следствие ведут знатоки" (все — 11-го), драма "Пиросмани" (14-го).
Из театральных премьер назову следующие: 3-го в Театре имени Ермоловой — "Старший сын" А. Вампилова с участием В. Павлова, Ю. Медведева, А. Жаркова и др., 6-го в Театре имени Пушкина — "За что избили корреспондента?" Г. Мдивани с участием О. Викландт, А. Кочеткова, Н. Прокоповича и др.
Эстрадные представления: 4-7-го во Дворце спорта прошли сборные концерты с участием Иосифа Кобзона, ВИА "Самоцветы" и др., 9-10-го и 11-12-го в ГЦКЗ "Россия" пел испанский "соловей" Мичел (12-14-го выступал в ГТЭ), И-12-го в ЦДКЖ — Маргарита Суворова и Лев Барашков.
Продолжаются съемки комедии "Большая перемена". Как мы помним, группа вернулась из короткой экспедиции в Сочи и должна была приступить к съемкам объекта "квартира Леднева". Но из-за задержки в строительстве декорации вынуждена была отложить на время съемки и занялась "озвучкой". Наконец, 17 ноября, в 6-м павильоне "Мосфильма", съемки возобновились. В тот день сняли финальную сцену первой серии: Леднев сообщает соседу Федоскину, что его дочь влюбилась в нового учителя истории, на что Нелли берет гитару и поет песню "Черное — белым, белое — черным". Так получилось, что к тому времени съемки фильма уже подходили к концу, а этому эпизоду суждено будет завершать всего лишь первую серию.
В субботу, 18 ноября, в 21.30, по ТВ показывали очерёдной выпуск "Кинопанорамы". Эта передача относилась к числу самых любимых зрелищ советского народа, поэтому неизменно собирала у своих экранов огромную аудиторию. Но в тот раз народ был неприятно удивлен: вместо горячо любимого ведущего Алексея Каплера, который в течение последних восьми лет был неизменным ведущим "Кинопанорамы", кресло ведущего занял другой человек — Ростислав Плятт. Это было сенсацией, поскольку никого иного, кроме Каплера, зрители в этом кресле себе просто не представляли. Столь высок был его авторитет и любовь зрителей. Как вспоминает К. Маринина:
"В те времена на телевидении господствовали суровые законы — жесткость, выверенность каждой реплики, жеста. Была даже поговорка: "Слово — не воробей. Вылетит — посадят". И вдруг появился человек — Каплер, который в прямом эфире мог сказать примерно так: "Сейчас вы посмотрите кино молодого режиссера… Ой-ой, я забыл его фамилию. Где-то у меня тут было записано, не могу найти. А-а!
Давайте сделаем так: вы посмотрите кино, а я пока найду эти записи и потом вам скажу".
В моих глазах он вообще выглядел белой вороной среди сонма тех, кто перепуганно выступал по бумажкам. Мог запросто ввернуть анекдот, чего никто другой не позволял себе в принципе. И за это, и еще за многое другое, о чем и словами-то не обскажешь, зрители восторженно любили нашего ведущего…"
В ноябре 72-го эра Каплера на ТВ закончилась. Потом было много пересудов по поводу его ухода из популярной передачи. Одни говорили, что ушел он со скандалом (якобы не захотел снимать сюжет про одного маститого кинорежиссера и его супругу), другие утверждали, что поводом к этому послужила более прозаическая причина — здоровье Каплера.
20 ноября в СМИ появилось сообщение о награждении второго человека в партии, главного идеолога Михаила Суслова орденом Ленина и второй Золотой медалью "Серп и Молот". Награждение было приурочено к круглой дате — 70-летию Суслова и произошло день спустя после объявления в газетах.
Как мы помним, всего два месяца назад юбиляр овдовел и теперь жил один в привилегированном доме на Малой Бронной (взрослые дети Суслова жили отдельно). По свидетельствам очевидцев, главный идеолог был крайне аскетичным человеком и ничего кроме работы, в сущности, не любил. В быту он был настолько скучен, что про эту сторону его жизни не осталось даже каких-нибудь воспоминаний. Правда, и в любимой им идеологии похвалиться юбиляру было тоже особенно нечем. По словам Р. Медведева:
"Собственный творческий потенциал Суслова оказался поразительно ничтожен. И хотя при жизни и в некрологе его именовали "крупным теоретиком", на самом деле он не внес в марксистскую теорию ничего нового, не сказал здесь ни одного оригинального слова. За свою 35-летнюю деятельность на ответственных постах в ЦК партии Суслов не написал ни одной книги, и все его "сочинения" уместились в трех не слишком больших по объему томах. Но что это за труды? Читать их подряд невыносимо скучно, одни и те же выражения и идеологические штампы "кочуют" из одной речи в другую. Суслов как будто сознательно избегает ярких мыслей и сравнений, он не употребляет шуток, и его выступления почти никогда не сопровождаются ремарками вроде: "смех", "громкий смех", "движение в зале", "оживление" и т. п. Любопытно, что один из главных помощников Суслова — г- В. Воронцов был собирателем поговорок и афоризмов. Но при подготовке речей Суслова ему практически не удавалось вставить в тексты что-нибудь интересное из своей коллекции. Вообще составители речей Суслова отмечают, что он очень редко вносил какие-либо существенные изменения, разве что исключал некоторые фразы и абзацы…"
24 ноября в "Большой перемене" снимали эпизод "амбулатория": Ганже делают перевязку обожженной руки, и он сообщает Тимохину о том, что тем, кто учатся в вечерней школе, платят деньги. "И много платят?" — интересуется жадный Тимохин. "На жизнь хватает", — отвечает Ганжа.
На следующий день хоккейная команда ЦСКА вылетела в Швецию, чтобы сыграть там первый из двух финальных матчей Кубка европейских чемпионов против "Брюнеса". Матч был назначен на 29 ноября, однако ЦСКА собирался перед этим провести товарищескую игру с командой из Лександа, потому и вылетел пораньше. Тренер армейцев Анатолий Тарасов взял с собой лучших игроков, но с включением в команду одного из них — Анатолия Фирсова — возникли неожиданные препятствия. Я уже упоминал о том, что еще в начале года Фирсов впал в немилость к тренеру национальной сборной Всеволоду Боброву, теперь же знаменитый игрок настроил против себя и некоторых высоких чиновников из Спорткомитета. Именно они решили "перекрыть кислород" Фирсову — не пустить его в Швецию. За полчаса до вылета Анатолию внезапно сообщили, что визу ему не выдадут. Однако устроители этой акции, кажется, заранее просчитали все, кроме одного, — реакции Тарасова. А у того было такое качество: чем больше его пытались ущемить, тем сильнее в нем закипала жажда мести. Короче, тут же, в аэропорту, он позвонил своим друзьям из МИДа и КГБ и попросил помощи. На этот зов откликнулись мидовец Евгений Ступов и чекист Лев Стародубцев. Поскольку самолет с командой к тому времени уже улетел, они решили направить Фирсова обходным путем — через Финляндию. Для этого они сначала задержали самолет Москва — Хельсинки, а потом и рейс Хельсинки — Стокгольм. За это время Фирсову оформляли визу, а пока ее не было, он, почти как Джеймс Бонд, перескакивал из самолета в самолет без визы и без билета. Однако история закончилась благополучно — Фирсов успел к финальному матчу, который ЦСКА выиграл с разгромным счетом 8:2. Ответный матч должен был состояться 5 декабря в Москве.
А теперь перенесемся в Италию, где в качестве корреспондента газеты "Известия" в те дни работал Леонид Колосов. В свое время он закончил разведшколу, был сотрудником КГБ, но затем переквалифицировался в "чистого" журналиста. Хотя периодически бывшие коллеги привлекали его к выполнению отдельных заданий. В конце ноября 72-го именно такая ситуация и сложилась. Колосова вызвал к себе резидент советской разведки в Италии и попросил его… убить предателя Лялина. Как мы помним, советский разведчик Олег Лялин сбежал на Запад в сентябре прошлого года, сдав при этом врагу около сотни советских разведчиков, в том числе и Колосова, с которым некогда вместе учился в разведшколе. Советское руководство заочно приговорило предателя к смертной казни, однако долгое время этот приговор никак не удавалось привести в исполнение, поскольку Лялина тщательно скрывала английская разведка. Но в ноябре 72-го КГБ сумел напасть на след предателя, который под чужим именем приехал отдохнуть во Флоренцию. Покарать бывшего коллегу было поручено Колосову. При этом резидент сообщил, что в случае успешного выполнения этого задания отличившегося ожидает высокая правительственная награда (как в свое время Рамона Меркадера, убившего ледорубом Троцкого). Колосов согласился, но поставил условие: он убьет предателя только после того, как ему не удастся попытка перевербовать его обратно. В качестве оружия возмездия будущий киллер прихватил с собой пистолет системы "вальтер" со стертым номером. Далее послушаем рассказ самого Л. Колосова:
"Я отправился во Флоренцию, сообщив по телефону в редакцию "Известий", что еду в командировку собрать материал для очерка "Осенняя жемчужина Тосканы". Прикрытие было обеспечено. Высокого молодого мужчину в плаще я увидел в вестибюле гостиницы на другой день. Это был и Лялин, и не Лялин. Мы взглянули друг на друга. Он абсолютно равнодушно отвернулся от меня и пошел к выходу. Через несколько минут вышел на улицу и я. Раннее утро. Моросит дождь. Прохожих не видно. "Лялин" медленно идет по направлению к мосту через Арно. Я за ним. Подойти или не подойти? Легче, конечно, вытащить "вальтер" — затылок в двух десятках метров. А как же заповедь "не убий"? А вдруг это вообще другой человек? Так и проходим весь мост. Он сворачивает в один переулок, к — в другой…
Мой доклад резиденту по возвращении в Рим не вызвал больших восторгов.
— Риск — благородное дело. Но если ты упустил Лялина, — сказал он, — тебе аукнется, так и знай.
Ну как в воду смотрел мой резидент. Приехав в очередной отпуск, я уже в Италию не вернулся, даже для того, чтобы забрать свои вещи…"
27 ноября в одном из центральных СМИ появилась еще одна взрывная статья (про первую, в "Комсомолке", я уже упоминал), наделавшая много шума в обществе. Речь идет о публикации в "Правде", посвященной разоблачению в Грузии подпольного миллионера Лазишвили. В хронике событий за сентябрь я уже упоминал имя этого человека. Он сумел приобрести в республике огромное благодаря своему богатству — на его щедро оплачиваемых услугах были секретари райкомов, обкомов и даже секретари ЦК, не говоря уже о других чиновниках. В течение нескольких лет Лазишвили верховодил в Грузии, и его разоблачение было напрямую связано с закатом правления в республике 1-го секретаря Мжаванадзе. Публикация в "Правде" появилась неспроста: на конец декабря намечался очередной Пленум ЦК КПСС, на котором бывшего персека собирались вывести из состава кандидатов в члены Политбюро, и требовалось идеологическое объяснение этому факту.
В тот же день на 69-м году жизни скончался поэт Ярослав Смеляков. В некрологе, опубликованном в печати, про него было сказано "выдающийся русский советский поэт". Хотя первое признание пришло к покойному в начале 30-х годов, а свою первую Государственную премию Смеляков получил спустя тридцать лет — в 1967 году.
И еще одно событие, датированное 27 ноября, стоит упомянуть. Вечером того дня на квартиру Андрея Миронова в Волковом переулке заглянул его приятель Алексей Маневич. Хозяина дома не было — он играл в очередном спектакле в Театре сатиры. Маневич решил его подождать. Миронов явился около десяти вечера, причем в подавленном состоянии. Было видно, что в театре у него произошла какая-то неприятная история, но какая именно, он не сказал, а гость тактично промолчал… Однако, видя, что хандра у друга никак не проходит, Маневич внезапно предложил ему съездить к его сыну на день рождения. Дескать, и сам развеешься, и незабываемый подарок преподнесешь имениннику и его гостям. Уговаривать себя дважды Миронов не дал. Они погрузились в машину и отправились в район Речного вокзала, на Фестивальную улицу. И пробыли за праздничным столом почти до утра.
29 ноября в "Литературной газете" были опубликованы два коротких письма двух известных писателей — Анатолия Гладилина и Булата Окуджавы, в которых оба осудили западных издателей, посмевших без их согласия опубликовать у себя на родине их произведения. Нет сомнений в том, что эти письма появились не по доброй воле авторов, а были навязаны им руководителями Союза писателей СССР. Мы помним, что еще в июне первичная организация СП исключила Окуджаву из партии, однако вышестоящие органы наложили на это решение вето. Их вердикт был таков: писатель должен публично осудить западных издателей, тогда вопрос о его членстве в КПСС отпадет сам собой. Окуджава согласился.
В тот же день один из советских футбольных клубов — ереванский "Арарат" — играл очередной матч в розыгрыше Кубка УЕФА с западногерманским "Кайзерслаутерном". К большой радости наших болельщиков (а игра транслировалась в десять вечера по ТВ), "Арарат" победил 2:0.
На следующий день в Большом Кремлевском дворце состоялся пленум правлений творческих союзов, посвященный приближающемуся в декабре 50-летию СССР (практически весь 72-й год проходит под знаком этого эпохального юбилея). Вот как отозвался в своем дневнике об этом пленуме Б. Бабочкин:
"Казенщина разъедает все. На этот раз она особенно выявилась. Появился президиум, кое-кто из Политбюро, — казенные, минимальные аплодисменты. Нехотя встали, постояли, еле-еле похлопали… Не слушали выступавших совершенно демонстративно, разговаривали довольно громко между собой. Овацию устроили только Шостаковичу, отчасти потому, что признают в нем единственного классика — бесспорного, а отчасти потому, что он уже "там". Он еле двигается, на нем уже печать. Остальных, вне зависимости от званий, чинов, того, что они говорят, — не слушают, не хотят слушать. Да и что они могут сказать? Ну, как отнестись к выступлению Г. Маркова — секретаря Союза писателей, когда, я уверен, почти никто в зале не читал его сочинений? Как отнестись к выступлению С. Михалкова, когда все знают, что, он такое?
Грустная картина. Открывал пленум Н. С. Тихонов. Я вспомнил: в 1934 году мы с ним были в этом же зале на съезде Советов депутатами. Я тогда же понял всю опасность этого пути, Я сошел с него немедленно и сознательно. А он с тех пор так и дует до горы. Последние лет тридцать он — председатель комитета по госпремиям…"
В заключение главы, как обычно, краткая афиша столичных развлечений. Начнем с театра. Из тамошних премьер назову лишь одну: 27-го в "Современнике" был показан спектакль "Как брат брату" по пьесе американского драматурга Д. Рэйба, повествующий о жизни американской семьи. В пьесе присутствует полный набор идеологических прибамбасов, так любимых советскими идеологами: война во Вьетнаме, тяжелая жизнь в капиталистическом "раю" и т. д. и т. п. В главных ролях заняты ведущие актеры театра Игорь Кваша, Валентин Гафт, Олег Табаков, Екатерина Васильева и др.
Из киношных премьер назову две, причем обе они состоялись 27 ноября: документальный фильм Бориса Рычкова "Хоккей против хоккея", повествующий о недавней суперсерии. по хоккею между сборными СССР и Канады (речь в фильме в основном шла о грубой игре канадцев, отсюда и название), и югославский боевик про партизан времен войны с фашистами "Вальтер защищает Сараево", главную роль в котором сыграл кумир советских мальчишек Бата Живойнович.
Кино на ТВ было представлено следующими фильмами: "Подпольный фронт" (Польша) (17-22-го), "Алло, вы ошиблись номером" (17-го), "Только один телефонный звонок", "Исправленному верить", "Там, где цветут эдельвейсы" (18-го), "Отцы и дети", "Солдат Иван Бровкин" (19-го), "Мать" (20-го), "Брас-лет-2" (21-го), "Ко мне, Мухтар!" (22-го), "Два Федора" (23-го), "Москва — Генуя", "Восьмой" (24-го), "Над нами Южный Крест", "Два билета на дневной сеанс" (25-го), "Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", "Черная гора" (впервые по ТВ), "Девчата" (26-го), "Сорок первый" (27-го), "Я, следователь…" (впервые по ТВ) (28-го), "Большая семья" (29-го), "Нормандия — Неман" (30-го) и др.
Из эстрадных представлений выделю следующие: ВИА "Веселые ребята" 17-го выступали в киноконцертном зале "Октябрь", 18-19-го — в ЦДКЖ; 18-19-го в "Октябре" пела Александра Стрельченко; 21-го в ГТЭ — Анна Герман; 26-го в "Октябре" — ВИА "Самоцветы"; в ЦДКЖ — Инна Дорда. 16-19-го в ГЦКЗ "Россия" прошли премьерные показы новой программы "Товарищ кино", в которой были заняты более трех десятков звезд отечественного кинематографа и эстрады. Назову лишь некоторых: Борис Андреев, Марина Ладынина, Василий Меркурьев, Всеволод Санаев, Борис Чирков, Нонна Мордюкова, Иннокентий Смоктуновский, Фрунзе Мкртчян, Наталья Фатеева, Георгий Вицин, Николай Рыбников, Светлана Светличная, Савелий Крамаров, Николай Озеров, Лев Лещенко, Георг Отс и др. В этом представлении каждому из артистов нашлось дело: например, Андреев читал монолог "Крупным планом", Рыбников с Озеровым вели спортивный репортаж, Вицин, Крамаров и Татосов исполняли интермедии, Гурченко и Кикабидзе пели и т. д. Народу на концерты пришло много, поскольку всем хотелось увидеть звезд советского кинематографа живьем, тем более что некоторые из них, в силу возраста, не могли сниматься в кино так часто/как это было прежде. В те годы народ любил своих кумиров, знал каждого в лицо, и любовь эта была не деланая, а настоящая. Хотя были и в те годы люди, которым звезды были, что называется, до лампочки. Тем более прошлые. К примеру, с Мариной Ладыниной в том году случилось следующее. Актриса рассказывает:
"В 1972 году у меня умерла мама. Я решила ее похоронить на Ваганьковском кладбище, рядом с отцом. Пришла в дирекцию. Там сидит весьма суровый мужчина: "Место на кладбище записано на Пырьева (бывший муж Ладыниной. — Ф. Р.), пусть он распорядится, чтобы похоронили вашу мать". Я ему: "А Пырьев уже умер". — "Тогда несите такую справку", — отвечает директор. Я поехала за справкой, в тот же день ее привезла. "А теперь, — говорит он, — мне нужна справка, что вы развелись". Я на него так посмотрела, что он испугался и говорит: "Ну ладно, из уважения к вашему МАСТЕРСТВУ (так и сказал — не таланту, а мастерству) я разрешаю вам похоронить мать на этом участке".
Из новинок "Мелодии" выделю миньон Екатерины Шавриной с песнями: "Гляжу в озера синие" (Л. Афанасьев — И. Шаферан), "У меня, Марины" (А. Мажуков — Я. Козловский), "Земля черна" (Д. Тухманов — И. Кохановский), "Какая песня без баяна" (О. Анофриев); диск "Играет оркестр Джеймса Ласта".