1972. Август

1972. Август

Двум будущим грабителям нужен пистолет. Андрей Макаревич на юге: скандал на танцверанде. Высоцкий на Рижском взморье. Новая пошлина для "отъезжантов". Почему Брежнев однажды махал топором. Закрытие КВН. Неприятности Александра Галича продолжаются. Как Марк Фрадкин отстоял Льва Лещенко. София Ротару на пороге своей всесоюзной славы. Япончик держит Сочи. Борис Бабочкин на больничной койке. За что власти Ялты запретили "Мосфильму" снимать кино в их городе. Одного пистолета грабителям мало. Столичное "Торпедо" выигрывает Кубок СССР по футболу. Как закатилась звезда футболиста Василия Калинова. Обращение Моссовета к жителям столицы. Высоцкий слушает… Высоцкого. Скандалы на "Земле Санникова" продолжаются. Похороны фильма "Проверка на дорогах". Ажиотаж в Канаде. Как погиб Александр Вампилов. Сын "Штирлица" Владимир Тихонов знакомится с будущей женой. Похороны Вампилова. За что Олега Коротаева отчислили из олимпийской сборной. Смена караула в Госкино: пришел Филипп Ермаш. Канадские тренеры в Москве: русские нам не соперники! Свадьба Владислава Третьяка. Любовь Юрия Каморного. Новый хит от Леонида Гайдая: начались съемки "Ивана Васильевича". Открытие Олимпиады в Мюнхене. Триумф наших в Солоте. Турне Брежнева по стране. КГБ против ЦРУ. Московские клады. Анджела Дэвис в Москве. Умер отец Михаила Кононова. Елена Проклова стала матерью. Михаил Шуфутинский стал отцом. Драка в ресторане "Северный". Фестиваль в Венеции: как Вячеслав Зайцев выручил советских актрис. Наши хоккеисты летят в Канаду. Как фильм "А зори здесь тихие…" помирил Вячеслава Добрынина с его девушкой.

1 августа из города Куйбышева в Донецк приехали двое молодых людей — Сергей Рамьянов и Александр Долотов. Обоим в ту пору было по 21 году, они жили неподалеку друг от друга, в районе бывшей Самарской площади. Однако, в отличие от многих советских парней, которые если и мечтали разбогатеть, то вполне законными способами, эти двое еще в школе (!) задумали напасть на инкассатора. Но в те годы осуществить задуманное им не удалось, и реализация плана была отложена до лучших времен. Летом 72-го эти времена, кажется, настали. У Долотова наконец появилось охотничье ружье, из которого парни смастерили обрез. Но затем Рамьянов его забраковал: дескать, какой прок от такой "пушки" — раз выстрелишь и все. А у инкассатора под рукой автоматический пистолет. И стали друзья размышлять о том, где бы раздобыть более приемлемое для ограбления оружие. В наши дни им бы не пришлось долго ломать голову, поскольку сегодня такого добра, что называется, завались, а тогда — в 72-м — раздобыть тот же пистолет было крайне трудно. Наконец Рамьянов придумал:

— У меня в Донецке живет дядя. Когда бываю у него, постоянно вижу пожилого участкового милиционера…

— Что ж ты раньше молчал! — как ужаленный вскочил со своего места Долотов. — У него же наверняка ствол имеется. Поехали к твоему дядьке!

1 августа друзья приехали в Донецк и сразу же отправились искать участкового. Им оказался старшина милиции Анатолий Осташевский, которого хорошо знали почти все жители района. Поскольку милиционер ходил по улицам не таясь, будущим грабителям не составило большого труда отыскать его. И стали они незаметно ходить за ним по пятам, прикидывая в уме, когда и где удобнее всего совершить на него нападение.

Приближается к своей печальной развязке полная мытарств история фильма Алексея Германа "Проверка на дорогах". Как мы помним, в апреле зампред Госкино Б. Павленок, побывав на "Ленфильме", дал задание тамошнему руководству внести в ленту кардинальные правки, после чего пообещал принять ленту к прокату. Работа над правками началась в середине июня и длилась почти месяц. Было внесено около 25 изменений: сокращены сцены ареста Лазарева, сцена на чердаке, на кладбище, изменена биография Лазарева и история его попадания в плен и т. д. И вновь — все коту под хвост. В конце июля новую версию фильма посмотрело высокое столичное руководство и опять осталось недовольно. 1 августа главред сценарно-редакционной коллегии И. Кокорева сообщала председателю Госкино А. Романову: "Никаких существенных изменений в фильме не произошло, никакие поправки не могут изменить его общей неприемлемой идейно-художественной концепции и образного строя…"

Между тем продолжается пребывание "машинистов" Андрея Макаревича и Александра Кутикова в международном лагере "Буревестник" под Туапсе. В составе рок-группы "Лучшие годы" они каждые выходные играют на танцах, а в свободное время купаются, загорают, кадрят тамошних девчат. Как вспоминает А. Макаревич:

"Лагерем командовал некто полковник Мешков — человек нерешительный и мягкий. Он полковничьим сердцем чуял идеологическую невыдержанность нашего репертуара, но приказать не мог, он только постоянно занудно просил включить в программу песни советских композиторов и современные отечественные молодежные танцы. Мы отстаивали свою позицию тем, что лагерь, дескать, для иностранцев и так им, стало быть, родней. Иностранцы (по нашей просьбе) нас поддерживали и требовали рок. Исключение составляло только вьетнамское землячество, регулярно проводившее во время танцев комсомольские собрания. Впрочем, их можно было понять.

Внезапно к нам на танцы заехал некто, представляющий местное управление культурой. Это был невысокий молодой человек с удивительно наглыми манерами. Я видел, как он буквально прижал Серегу Грачева (вокалист "Лучших годов". — Ф. Р.) к борту и орал снизу вверх, брызгая слюной: "Я здесь культурой три года командую, понял? И не таких видал! Я с тобой в другом месте говорить буду, если еще раз тут низом живота начнешь вертеть! Понял?" Человечек уехал, а Грачев пошел и очень сильно напился — я даже решил, что он умирает. Он, бедняга, только что вернулся из армии и, видимо, думал, что теперь уже все будет хорошо.

И тогда мы устроили демонстрацию. На следующих танцах громкость была убрана до громкости магнитолы "Юность", вместо ударной установки стоял тройничок, Ринатик приволок откуда-то баян, и у нас получился типичный так Называемый инструментальный ансамбль времен позднего Хрущева. Тихо и противно исполнялись в инструментальном изложении пьесы "Лучший город земли", "Королева красоты", "Фиалки" и прочая клюква. Самым трудным оказалось при этом не колоться и сохранять торжественно-старательное выражение лица. Через десять минут иностранцы отсмеялись, взялись за руки и пошли бить Мешкова. Он прибежал, на ходу роняя остатки собственного достоинства, и униженно просил прекратить демонстрацию и заиграть как обычно. Мы сжалились, притащили Серегу, который все еще не мог встать на ноги после алкогольного удара, сказали ему, что наша взяла, и он вышел на сцену, качаясь на ветру, и спел "I cant stop loving you". Клянусь, я никогда больше в жизни не слышал такого исполнения этой песни…"

В эти же дни Высоцкий находится на Рижском взморье, в городе Кемери, на съемках фильма. Мы помним, как в начале этого года он сетовал на то, что ему не дают возможности работать в кино (сняли с двух ролей), но, судя по всему, какие-то лазейки проникнуть в кинематограф у него, видимо, остались. Иначе чем объяснить, что в июле-августе он снимается сразу в двух фильмах, у двух маститых режиссеров, да еще в обоих в главных ролях!

Первого режиссера я уже упоминал — это Иосиф Хейфиц, который пригласил Высоцкого на роль фон Корена в экранизацию чеховской "Дуэли", в фильм под названием "Плохой хороший человек". Высоцкий начал сниматься в нем в июле. В самом начале августа он отправился на Рижское взморье на съемки фильма "Четвертый" по пьесе К. Симонова, который ставил на "Мосфильме" Александр Столпер. Здесь Высоцкому досталась главная роль — Он (Четвертый). Приехал в Кемери Высоцкий один и поселился в отдельном кемпинге в 200 метрах от пляжа. Однако в одиночестве прожил недолго. Дело в том, что во время съемок он стал нарушать сухой закон, чем здорово подводил группу, которая в его отсутствие вынуждена была снимать другие эпизоды. Поскольку никому из группы призвать Высоцкого к порядку не удалось, было решено срочно вызвать на подмогу Марину Влади. И та примчалась чуть ли не на следующий день. Своего мужа она приводила в норму всеми известными ей способами и сообщала киношникам, когда те могли присылать за ним машину. Если иной раз этого не удавалось достичь, Влади, будучи человеком дисциплинированным и умеющим держать слово, сообщала киношникам о своей неудаче, и те отменяли съемки. Справедливости ради, стоит сказать, что за все время съемок в Кемери (31 июля — 10 августа) случаев простоя из-за Высоцкого было мало — два-три.

В свободное время Высоцкий и Влади всегда появлялись вместе, прогуливаясь по взморью, либо заглядывая в Дом писателей в Дубултах. В те же дни там гостили Василий Шукшин и Сергей Параджанов, у которых с Высоцким и Влади были давние приятельские отношения. По словам очевидцев, Высоцкий и Влади одевались совсем просто: он — в джинсах и рубашке с отложным воротником, она — в ситцевых, хорошо сидящих, но не ярких платьях.

3 августа на свет появились новые правила для советских "отъезжантов", навсегда покидающих страну. Если до этого они платили 400 рублей за визу и 500 рублей за отказ от советского гражданства, то теперь, согласно декрету № 572, пошлина была значительно увеличена. Было решено взимать деньги за образование, которая дала "отъезжантам" Советская власть. Дипломы гуманитарных институтов стоили дешевле дипломов технических вузов. Академики должны платить больше, чем доктора наук. К упомянутым 900 рублям теперь добавились еще 12–15 тысяч (!) рублей. К примеру, доктор Наук должен был заплатить за свой отъезд аж 30 тысяч рублей. Однако новые правила не сбили волну эмиграции из СССР, лишь на время сократили поток.

Тем временем двое куйбышевских парней, приехавших в Донецк за пистолетом для будущего ограбления, продолжают следить за участковым инспектором Осташевским. Три дня они сопровождали его чуть ли не по пятам, пока наконец не решились напасть. Это случилось в двенадцатом часу ночи 4 августа на проспекте Титова, между улицами Челюскинцев и Артема, недалеко от гостиницы "Шахтер". Именно там преступники подстерегли милиционера, и Долотов в упор, с полуметрового расстояния, выстрелил в него из обреза. Пока Осташевский падал, Рамьянов успел сорвать с него кобуру с пистолетом. Утром следующего дня они уже сидели в поезде, увозившем их в сторону Куйбышева.

В эти же дни генсек Леонид Брежнев с пользой для здоровья проводит время в Крыму, на своей двухэтажной даче в Нижней Ореанде. Леонид Ильич купается в море, загорает, потребляет витамины — кушает фрукты. К примеру, в субботний день 5 августа генсек проснулся как обычно — в 7.30 утра, сделал легкую зарядку, после чего полтора часа поплавал. Затем отправился завтракать. Потом опять окунулся в море, а около двух часов дня отправился на массаж, который ему делал врач-инструктор по физкультуре. Когда возвращался из массажной, заметил, что его супруга Виктория Петровна смотрит телевизор. В тот день показывали прекрасный фильм Георгия Натансона и Анатолия Эфроса "Шумный день". Генсеку особенно нравился эпизод, где юный герой картины в исполнении Олега Табакова отцовской шашкой рубит новую мебель как символ мещанства. Вот и в тот момент, когда Брежнев оказался возле телевизора, показывали именно эту сцену. Тронув жену за плечо, генсек спросил: "А помнишь, Витя, как и я вот так махал, но не шашкой, а топором?" Жена в ответ что-то недовольно пробурчала — не любила вспоминать этот давний эпизод. А случилось тогда вот что. Как-то сразу после войны Виктория Петровна устроила мужу выволочку: дескать, ты работаешь первым секретарем обкома (дело было в Запорожье), а твоей жене на себя надеть нечего — одно старье. Брежнева эти слова привели в неописуемое бешенство. Распахнув створки шкафа, он выбросил на пол с десяток жениных платьев и костюмов и прорычал: "А это что?" Затем, схватив топор, принялся остервенело рубить одежду на мелкие кусочки. Присутствовавший при этом его родной брат Яков впоследствии будет утверждать, что ни до, ни после не видел родственника в таком гневе.

Вообще, по рассказам очевидцев, жена генсека была женщиной незлобивой, но весьма меркантильной. В Москве у нее была однокомнатная квартира, куда по ее приказу свозили подарки, полученные ее супругом от глав различных государств. Причем малую толику подарков она оставляла себе, а львиную долю отдавала своим многочисленным родственникам. Подарки те лежали в коробках, и на каждой было проставлено имя получателя: Викусе, Андрею, Марте и т. д. Примерно два раза в месяц Виктория Петровна приезжала на свой "склад", где проводила ревизию: проверяла количество подарков, вытирала пыль, добавляла в коллекцию новые презенты. Брежнев знал об этом, но предпочитал в дела супруги не вмешиваться. Но вернемся в начало августа 72-го.

Помимо фильма "Шумный день", в тот день 5 августа по 1-й программе ЦТ была показана финальная игра КВН-72 между командами Еревана, Одессы и Фрунзе. Поскольку КВН вот уже добрый десяток лет был одним из самых любимых телезрелищ, в тот вечер (трансляция началась в 21.30) зрителей у голубых экранов собралось предостаточно. Но их, безусловно, было бы еще больше, если бы люди знали, что эта игра окажется последней в истории КВН 70-х. Что после этого игру закроют (22 августа будет показан повтор финала) и на долгих 14 лет она пропадет с телеэкранов. Почему же так случилось? Вот как рассказывает об этом бессменная ведущая КВН (она вела его в паре с Александром Масляковым) Светлана Жильцова:

"Одесситы для игры отрастили усы и длинные волосы. А в то время на ТВ делать это было нельзя. Категорически. Как тогда говорили, если бы на ТВ пришли Маркс, Энгельс и Ленин, в эфир бы их не пустили. Лапин (председатель Гостелерадио. — Ф. Р.) посмотрел и скомандовал: усы и бороды сбрить. А одесситы не захотели. И КВН закрыли. Но это был повод. А причина — все-таки слишком острой была передача, слишком свободной…"

После лапинского приказа команды разогнали, уволили редакторов телевидения, причастных к ее выпуску, оставив на ТВ лишь ведущих Жильцову и Маслякова.

Продолжаются неприятности у Александра Галича. Мы помним, что после того, как его исключили из двух Союзов — писателей и кинематографистов, — жизнь его осложнилась донельзя, поскольку финансовые отчисления за постановку его пьес, сценариев прекратились. И единственным источником для существования были концерты, которые Галич давал на частных квартирах. Галич сильно рассчитывал на то, что Марк Донской летом начнет съемки фильма "Шаляпин" по его сценарию, но и эта затея "накрылась медным тазом". В. Ямпольский описывает это следующим образом:

"В августе я был в Москве в командировке, пришел к Галичам и стал поздравлять Александра Аркадьевича с началом съемок фильма "Шаляпин".

— Володя, "Марк Донской" произносить в нашем доме запрещается. Табу, — заявила мне Ангелина Николаевна.

Когда она ушла к себе, я спросил у Александра Аркадьевича, что произошло.

— А ничего не произошло и не произойдет. Одна морока.

— Так что, фильма не будет?

— Не будет.

И Галич рассказал мне, что Марк Донской сначала предложил себя в соавторы (и Галич согласился), затем вообще объявил автором себя (Галич и на это согласился), затем долго морочил Александру Аркадьевичу голову какими-то условиями и оговорками, а вскоре и вовсе ушел от постановки фильма.

Я, набравшись смелости, спросил:

— Александр Аркадьевич, а как вы отнесетесь к тому, что мы учредим вам Якутскую стипендию? Мы с ребятами не раз об этом говорили.

Галич помолчал. Прошелся по комнате. Глаза его грустнющие!.. Сказал негромко:

— Ну, что ж, Володенька, дела у меня хреноватые. Выпендриваться не буду…"

В эти же дни отборочная комиссия Минкульта СССР ищет кандидата для поездки на фестиваль эстрадной песни в Сопот. Песня к тому времени уже выбрана — это произведение Марка Фрадкина и Роберта Рождественского "За того парня". Лучше всего эту песню исполнял Лев Лещенко, однако его посылать не хотят — только что он вернулся с фестиваля "Золотой Орфей", где удостоился (из-за интриг, о чем я уже говорил) третьей премии. Однако сам Фрадкин настаивает на этой кандидатуре. Его пытаются уломать, но он непреклонен: "С моей песней поедет только Лещенко! Мне нравится, как он поет, лучше его никому эту песню не спеть! Если он не поедет, тогда с моей песней не поедет никто!" Поскольку сила авторитета Фрадкина была велика необычайно, спорить с ним духу ни у кого из комиссии не. хватило.

7 августа исполнилось 25 лет певице Софии Ротару. В отличие от Лещенко, она еще мало кому известна и только стоит на пороге своей всесоюзной славы. Как мы помним, она вместе со своим ансамблем "Червона рута" (руководитель — муж певицы Анатолий Евдокименко) совершает свое первое большое турне по городам Советского Союза (в июле была в Москве). В результате свой день рождения она вынуждена справлять вдали от родных мест — в Сочи. Но это обстоятельство нисколько не сказалось на настроении именинницы. В тот день она выступала в парке "Ривьера", а когда после концерта вышла на улицу, то здесь ее встретила восторженная толпа поклонников, громко скандировавших: "Поздравляем! С днем рожденья!" Ротару была счастлива. Посылая фанатам воздушные поцелуи, она то и дело бросала недвусмысленные взгляды на своего мужа, всем своим видом говоря ему: "Видишь, как меня любят!" Между тем словами восторга дело не ограничилось. Когда певица и ее супруг сели в "Волгу", поклонники подхватили автомобиль и пронесли его с десяток шагов на руках.

Не менее фантастический прием ждал Ротару и в гостинице. Едва она распахнула двери своего номера и переступила порог, как увидела на столе огромный торт, весь облитый бело-розовым кремом. Посредине этого чудного кондитерского изделия красовалась надпись: "Любимой Сонечке от молдаван". Торт был настолько огромен, что его с лихвой хватило не только на именинницу и всех участников ее ансамбля, но и на многочисленных гостей.

На одном из тех сочинских концертов Ротару побывал и хорошо знакомый нам Вячеслав Иваньков, он же Япончик. Он в те дни

приехал на юг, чтобы привести в порядок свои нервы, расшатанные недавним судебным процессом над бандой Монгола. Собственно, весь тот ажиотаж, который царил вокруг Ротару, Иванькову был до фонаря и посещать ее концерт он не предполагал. Но обстоятельства сложились иначе.

В один из тех жарких дней на сочинский пляж занесло администратора Ротару Юрия Непомнящего и его знакомую Галю по прозвищу Ворона (последняя принадлежала к представителям первой древнейшей профессии). Когда они проходили мимо шумной компании незнакомых молодых людей, как принято теперь говорить, "лиц кавказской национальности", один из них бросил в сторону спутницы администратора несколько оскорбительных фраз: "Эй, блядь, иди сюда! Мы тебя прямо здесь оформим!" Непомнящий, как истинный джентльмен, хотел было вступиться за даму, но та его остановила: дескать, я сама. После чего направилась к другой группе молодых людей, возлежавших на песке неподалеку. Судя по тому, что голые тела некоторых из них были украшены синими татуировками, они принадлежали к "деловым". Далее послушаем рассказ самого Ю. Непомнящего:

"Я сразу выделил молодого человека с необычной внешностью: русоволосый, белокожий, но с азиатским разрезом глаз. Его лицо заключало в себе сложный коктейль противоречивых черт — оно было одновременно жестоким и нежным. Даже когда он улыбался, зловещая тень пробегала по его губам. Ворона представила нас друг другу:

— Знакомьтесь, это Слава.

Я был почему-то твердо убежден, что она лжет и русоволосого атлета зовут иначе. Он заметил мое недоверие и, протягивая руку, представился сам:

— Япончик.

В ответ я назвал свое имя и в двух словах объяснил, кто я и чем занимаюсь.

— Ну жди. Сегодня вечером мы придем на концерт.

— К сожалению, это невозможно: все билеты проданы, и у нас полный аншлаг.

Он только усмехнулся:

— Какие места лучшие в зале?

— Ложи, но они тоже проданы.

— Ты увидишь меня в первой ложе.

Я был готов обсуждать эту тему до бесконечности, надеясь, что разговор убежит горной речкой куда-нибудь в безопасную гавань и унесет всю компанию пить вино в каком-нибудь уютном ресторанчике. Смутное излучение угрозы исходило от Япончика, и я интуитивно знал, что пустякового толчка достаточно, чтобы разбудить в нем ярость. Я молил бога, чтобы Ворона промолчала о глупой выходке грузина, но она хладнокровно стала рассказывать…"

Далее Непомнящий вспоминает о том, как Япончик, словно средневековый монарх, к стопам которого приносят жалобу попранной женской чести, отправился учить уму-разуму того грузина, который несколько минут назад оскорбил Ворону. Япончику стоило произнести ему всего лишь одно слово "одевайся", как обидчик стал лихорадочно натягивать на себя одежду, а его дружки даже не попытались вступиться за него. Видимо, они прекрасно знали, кого именно принесла к ним нелегкая.

Когда обидчик наконец оделся, Япончик приказал ему следовать с ним к машине, которую его друзья уже подогнали к выходу с пляжа. Вскоре автомобиль рванул в сторону Мацесты. Ехали минут двадцать, после чего Иваньков приказал шоферу тормознуть возле площадки для пикников. Из машины вышли Япончик, Ворона и грузин-обидчик. Иваньков спросил у девицы:

— Как его наказать?

Ворона пожала плечами. Тогда Иваньков сам придумал наказание, приказав обидчику встать перед девицей на колени и целовать ей туфли. Парень повиновался. Но Япончику этого показалось мало, и он изобрел новую пытку: приказал Вороне помочиться в туфлю и заставил парня осушить ее. Обидчик безропотно снес и это наказание. Но и этого оказалось недостаточно. Следующей командой стал приказ копать яму. Как вспоминает присутствовавший там же Ю. Непомнящий: "На секунду мне стало смешно — яму выкопать было решительно нечем. Но когда грузин, упав на колени, стал копать землю руками, ломая ногти, мне стало по-настоящему страшно. Видимо, Вороне тоже стало не по себе:

— Слава, хватит. Довольно. Мне и так противно. Я прошу тебя.

Мы уехали, оставив грузина на той поляне. Я часто вспоминаю его серое лицо, выцветшие, обезумевшие глаза…"

В стране тем временем продолжается небывалая засуха. С июня на большей территории России не выпало ни капли осадков, что грозит стране большими проблемами с урожаем. По этому поводу 8 августа в ЦК КПСС было собрано совещание, на котором обсуждались вопросы хода уборки урожая и закупок сельскохозяйственных продуктов. В речах большинства выступавших сквозила открытая тревога о будущем. Складывающаяся ситуация вынудит Леонида Брежнева две недели спустя отправиться в свое самое длительное за последние годы турне по стране: начнет он его с Казахстана, где засуха нанесла меньший урон, затем посетит Алтай, Красноярский край, Новосибирскую и Омскую области.

10 августа угодил в больницу Борис Бабочкин. Но даже на больничной койке он продолжает вести свой дневник, в котором в те дни записывает:

"Не тяготит ни одиночество, ни скука. Тяготит страшная жара и гарь. Пожар (в Подмосковье горят торфяные болота. — Ф. Р.), видно, до сих пор не могут потушить. На рассвете вид из окна — апокалиптический. Белое небо — густое как пар, черные конусы под фонарями — дым виден, тишина зловещая — даже жутковато. Буду лежать, пока не почувствую в себе какие-то новые силы. Пока их нет, и это не физическая усталость, а нервная, душевная опустошенность. А впереди много работы, но думать о ней даже не буду, пока не прояснится голова…

Выхожу только перед вечером, когда на термометре не 36 градусов, а 31, и потом после ужина, когда можно дышать. Здесь Калатозов, у него был такой инфаркт, что он лежал в реанимации и у него была клиническая смерть. Он мне сказал: "Боря, знай, что там нет ничего…"

Ничего не делаю. Мало читаю…"

К 10 августа съемочная группа фильма "Много шума из ничего" должна была вылететь в Ялту для натурных съемок. Однако начало экспедиции было сорвано из-за непредвиденных обстоятельств. Киношники внезапно узнали, что решением Ялтинского горсовета всем съемочным группам киностудии "Мосфильм" запрещено производить съемки на Южном берегу Крыма. Причина столь необычного запрета заключалась в следующем. Незадолго до этого в Ялте работала съемочная группа фильма Витаутаса Жалакявичюса "Это сладкое слово — свобода!". В картине рассказывалось о том, как революционеры одной из стран Латинской Америки, пытаясь освободить из тюрьмы вождей своей революции, пробивают туда туннель. На время съемок этого фильма несколько улиц Ялты были декорированы под улицы латиноамериканского города. Однако после окончания съемок ни одна из них так и не была приведена в порядок: везде валялись кучи мусора, была повреждена краска на домах и т. д. Все это и послужило поводом Ялтинскому горсовету наложить табу на работу съемочных групп из Москвы. Чтобы уладить этот конфликт, мосфильмовское руководство отрядило в Ялту двух своих представителей, которым ценой неимоверного труда удалось уломать городские власти отменить свое решение.

А теперь из Ялты перенесемся в Куйбышев. Как мы помним, двое 21-летних жителей этого города — Рамьянов и Долотов, готовя нападение на инкассатора, 4 августа напали в Донецке на участкового милиционера и завладели его пистолетом. Донецкой милиции так и не удалось напасть на их след, и те, чувствуя свою безнаказанность, приступили к подготовке следующего преступления. Однако двоим идти на него им было несподручно (они знали, что инкассаторов всегда двое), поэтому преступники решают взять в дело еще одного напарника. Выбор пал на Игоря Ишимова. Однако тот, узнав, на какое дело собрались идти его подельники, мгновенно остудил их пыл: дескать, такие вещи с бухты-барахты не делаются, надо взвесить все за и против до миллиграмма, провести самую тщательную подготовку, на что уйдет не один месяц. Кроме этого, он сказал: "Нас-то трое, но пистолет — один! Значит, надо раздобыть еще один ствол". Стали думать, как это сделать, но ничего путного тогда так и не придумали. До того момента, как в руках у них окажется второй пистолет, пройдет целых два года, о чем обязательно будет рассказано в последующих главах. А пока вернемся в август 72-го.

12 августа на Большой спортивной арене в Лужниках состоялся финальный матч Кубка СССР по футболу между двумя столичными командами: "Спартак" и "Торпедо". На матч, несмотря на жару в 35 градусов, зрителей пришло под завязку — 102 тысячи. Однако порадоваться забитым мячам им так и не удалось — игра закончилась "сухой" ничьей. Переигровка по правилам должна была состояться на следующий день. На эту игру народу пришло гораздо меньше — всего 35 тысяч, а остальные решили довольствоваться телевизионной трансляцией. А зря — игра получилась на редкость драматичной. Счет на 5-й минуте открыли торпедовцы — это сделал Никонов. Однако вели недолго — спустя четыре минуты Папаев восстанавливает равновесие. Этот счет продержался до конца основного и все дополнительное время, после чего были назначены пенальти, — мука для футболистов и любимое зрелище для болельщиков. В тот день, как оказалось, для торпедовских, поскольку их кумиры переиграли соперников, что называется, по всем статьям.

Первым к мячу подошел торпедовец Никонов и пробил точно — 1:0, А вот спартаковец Папаев так переволновался, что послал мяч выше ворот. Юрин сделал счет 2:0. У Егоровича был шанс сократить разрыв до минимума и подарить спартаковцам надежду, но он повторил судьбу Папаева — его удар тоже пришелся мимо ворот. С трибун стали доноситься обидные выкрики: "мазилы", "очки надень" и др. Однако даже это не подстегнуло спартаковцев. После того как Краснов сделал счет 3:0, Булгаков все же сократил разрыв, но Соловьев вернул "статус-кво" — 4:1. А тут еще удар Ольшанского парировал страж торпедовских ворот Банников. Следом его одноклубник Шалимов довел счет до разгромного 5:1. Последним к мячу подошел спартаковец Абрамов, но его удар оказался ничем не лучше предшествующих — Банников легко его парировал.

То, что "Торпедо" завоевало Кубок, было вполне закономерно. Столичный "Спартак" в том гиду показывал не самый лучший футбол, из-за чего в чемпионате плелся в хвосте турнирной таблицы. Большинство футболистов именитой команды играли вполсилы, нарушали дисциплину. Взять хотя бы случай с талантливым полузащитником Василием Калиновым. Став в составе "Спартака" чемпионом СССР в 1969 году, он затем год от года прибавлял в игре и дважды входил в число 33 лучших футболистов страны. В 71-м стал обладателем Кубка страны. Но в итоге талантливого спортсмена сгубила выпивка. Сыграв 28 июля во Львове полуфинальный матч на Кубок СССР с местными "Карпатами", Калинов в составе "Спартака" больше не появился. Почему? Вот как он сам много позднее будет вспоминать об этом:

"Проснулся однажды после крупной пьянки. Стал сумку собирать на базу в Тарасовку ехать. Гляжу в зеркало, а у меня брови нет. Е-мое!.. Это жена постаралась. Пока я спал, она бритву взяла и — чик-чик. Отомстила мне за что-то. Ну как с такой физиономией в команду идти? Я опять за стакан берусь…

На "ковер" вызвали. Решили меня на перевоспитание отправить на первенство Москвы играть с зарплатой в 100 рублей. Мне бы перетерпеть, одуматься, да кровь взыграла молодая: "За сто рублей играть не буду!" И ушел.

На СТК вынесли вопрос о моей дисквалификации. В ЦСКА узнали, что меня из "Спартака" выгоняют, и захотели меня в армию призвать по повестке. Так бы оно, может, и вышло, но тут Старостин проявил решительность: "Как же так? Мы Калинова за пьянство отчисляем, а он преспокойненько в ЦСКА уходит. Где же тут воспитательный момент?" В итоге отправили меня "служить" в смоленскую "Искру" во вторую лигу…"

Так закатилась звезда талантливого футболиста. Однако вернемся в август 72-го.

Жара в столице не думает спадать. Под Москвой ситуация тревожная: вот уже два месяца горят торфяные болота и дыма от этого было столько, что МПС пришлось менять маршруты движения поездов на подступах к столице. На территории области в те месяцы было зарегистрировано 3088 лесоторфяных пожаров на общей площади 32 900 га. Уже успело сгореть 19 деревень, чего в Подмосковье не было со времен войны. Число погибших составило более 100 человек. Ситуация с пожарами была столь тревожная, что по этому поводу даже заседало Политбюро. Было принято решение поручить общее руководство по ликвидации пожаров не гражданскому человеку, а 1-му заместителю министра обороны. Горящие площади были разбиты на квадраты, туда ввели 9 специально отмобилизованных по случаю трубопроводных бригад. В тушении пожаров участвовало более 70 тысяч человек, в том числе только военнослужащих — 24 тысячи.

14 августа исполком Моссовета выпустил обращение к гражданам столицы, в котором запрещалось всем организациям, учреждениям города впредь до изменения создавшейся обстановки организовывать какие-либо мероприятия, связанные с выездами на отдых за город, в леса и на реки, а также использовать для этой цели лесные массивы города. Нарушителям грозило административное наказание.

На следующий день возобновились съемки фильма "Большая перемена" (они были приостановлены 25 июля для монтажно-тонировочных работ). В столичном универмаге "Минск" снимался эпизод в салоне для новобрачных с выбором костюма для жениха — Нестора Петровича. Помните: счастливый Федоскин, думая, что Полина наконец-то надумала выйти за него замуж, прибегает в салон, а та буквально ошарашивает его новостью о том, что она действительно собралась замуж, но не за него, а за Нестора. А Федоскин нужен исключительно для того, чтобы помочь достать для жениха костюм. Эпизод снимали два дня.

Тем временем съемочная группа фильма "Плохой хороший человек" переехала из Ленинграда (там снимались эпизоды в павильоне) в Евпаторию (прибыли туда 13 августа). Вспоминает С. Жолудев:

"Съемки проходили в кривых улочках старого города, устланных мазанками. Гуляя по ним в свободное от съемок время, мы постоянно слышали от местных жителей, что в Евпаторию вот-вот приедет "сам Высоцкий" и что весь город жаждет увидеть его.

И действительно, первый приезд Владимира Семеновича на съемки собрал невероятное количество народа, в первую очередь молодежь. В тот день снимался проход фон Корена вдоль улицы, когда он со свистом подзывал к себе собак и со словами "Пошли ужинать!" нагибался приласкать одну из дворняг. Для съемки использовали бродячих собак, по счастью, имевшихся в Евпатории во множестве. Их гнали за Высоцким вдоль улочки то в одну, то в другую сторону, снимая дубль за дублем. Загонщики сбивались с ног, собаки метались с оглушительным лаем, не в силах уловить смысл происходящего…

Некоторые сцены снимались за городом, например в декорации "Духан на пляже", построенной невдалеке от памятника Евпаторийскому десанту, которому Высоцкий вскоре посвятил песню.

А в те дни он снимался в эпизоде с гантелями на берегу моря (15–16 августа). И вот как-то раз от причала, расположенного у памятника, отошел небольшой прогулочный теплоход. Уходя от берега, он немного "забирал" в нашу сторону. Внезапно над тихим сияющим морем загремел голос Высоцкого — это на судне, узнав о его присутствии на берегу, на всю катушку врубили трансляцию. Наша группа невольно замерла. Высыпавшие на палубу пассажиры всматривались в берег, пытаясь разглядеть фигуру певца. Они размахивали руками, приветствуя его, а затем и теплоход дал три протяжных гудка, салютуя Высоцкому.

До сих пор сдержанный, тот улыбнулся и помахал рукой уходящему с его песнями кораблю…"

Возле села Вишенное, что под Белогорском, продолжаются съемки фильма "Всадник без головы". Как мы помним, месяц назад в группе начались незапланированные простои (был болен кубинский актер, игравший Мигеля Диаса, на фестиваль в Карловы Вары уехала Людмила Савельева). Однако в начале августа заболевший актер наконец-то выздоровел, а Савельева вернулась почти из трехнедельной отлучки. В те августовские дни снимались эпизоды "в прерии": Зеб Стамп ищет следы всадника без головы, Морис Джеральд и Луиза Пойндекстер совершают прогулку на лошадях.

Под Нальчиком продолжаются съемки фильма "Земля Санникова". Причем проходят они тяжело. Съемочной группе надо отснять все эпизоды с участием коренных жителей Земли Санникова онкилонов, в роли которых по большей части выступают не профессиональные актеры, а массовка, состоящая из советских корейцев. Стойбище "онкилонов" киношники разбили в селе Сармаково, что в 20 километрах от Каменномысских озер, до которого от Нальчика надо было пилить 100 километров. Естественно, в дороге все участники съемок здорово выматывались. Не хватало транспорта для перевозки людей и аппаратуры (лишь режиссеры и четверо актеров, исполнявших главные роли, перемещались на комфортабельных "Волгах", остальные ездили на автобусах), удобства были по-настоящему спартанскими: скудные харчи, отсутствие горячей воды (из-за этого "онкилонам" приходилось весь день ходить в гриме). Из-за сильной жары у "онкилонов" порой случались солнечные удары. А среди них были актеры-подростки в возрасте 12–14 лет, которых можно было занимать работой всего лишь 4 часа. Однако их в нарушение всех инструкций снимали весь световой день. Первым за них заступился актер Юрий Назаров, чем навлек на себя гнев режиссеров. Но на помощь коллеге тут же пришел Олег Даль, который, как мы помним, давно был недоволен тем, что происходило на съемочной площадке этого фильма. Вот как вспоминает о тех съемках сам Ю. Назаров:

"Снимается финал картины. По сценарию решается вопрос: экспедиции Ильина надо уходить, но что делать с онкилонами? После долгих споров, ругани Дворжецкий, Вицин и я настояли на единственно возможном и удобоваримом варианте текста и всей сцены и разошлись отдохнуть от всего этого "балагана" и от режиссера. И вдруг мне приносят… текст. Я получаю от Мкртчяна окончательно утвержденный "вариант" своей реплики: "Кто-то толшен остаться. Я научу их перезимовать". Потом я спрашивал у Чухрая: могу я, снимаясь на "Мосфильме", произносить текст по-русски? Он приезжал к нам в экспедицию, чтобы не допустить провала работы. Чухрай прилетел, посмотрел. Потом мы сидели в каком-то ресторане, и Григорий Наумович сказал между делом: "Да-а, что там говорить… сегодня кино может снимать медведь левой лапой…"

Тем временем культурная жизнь Москвы идет своим чередом. В кинотеатрах состоялось две премьеры: 7 августа на широкий экран вышел фильм Тофика Исмаилова "Муслим Магомаев"; 10-го — комедия Эдьдара Рязанова "Старики-разбойники" с участием Юрия Никулина, Евгения Евстигнеева, Ольги Аросевой и др.

По ТВ крутили следующие фильмы: боевики на тему революции и гражданской войны "Лично известен" (2-го), "Чрезвычайное поручение" (3-го), "Взрыв замедленного действия", детскую комедию "Приключения Тома Сойера" (4-го), взрослую мелодраму "Шумный день" (5-го), детектив "Последнее дело комиссара Берлаха" (премьера т/ф, 5-6-го), продолжение томсойерских приключений "Смерть индейца Джо" (Румыния, 6-го), сказку "Садко" (8-го), комедию для детей и взрослых "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен" (9-го), драму "Моя жизнь" (премьера т/ф, 10-12-го), истерн "Семеро сыновей моих" (11-го), спортивную мелодраму "Удар! Еще удар!", комедию "Пропало лето" (12-го), мелодраму из жизни высотников "Высота" и просто мелодраму "Все начинается с дороги" (13-го) и др.

Есть что посмотреть и на эстраде: 1–6 августа на Малой спортивной арене аншлаги — поет Муслим Магомаев, в эти же дни в ГЦКЗ "Россия" играет эстрадный оркестр под управлением Константина Орбеляна, 4-го в "Октябре" наплыв продвинутой молодежи, желающей послушать выступление польской рок-группы "Скальды" (12-го они выступают в эстрадном театре сада "Эрмитаж"), 11-го в Зеленом театре ЦПКиО сборный концерт с участием новоиспеченной звезды из нанайского села Муха Кола Бельды, а также Марии Лукач, Светланы Резановой и др., 13-15-го в ГЦКЗ "Россия" поет квартет "Дак-Дак" (Япония), 13-14-го в "Эрмитаже" — Анна Герман.

16 августа руководитель советской кинематографии А. Романов забил последний гвоздь в крышку гроба фильма Алексея Германа "Проверка на дорогах". Он подписал приказ № 389, в котором объявлялось, что "дальнейшую работу над фильмом признать бесперспективной, фильм сдать на хранение в Госфильмофонд". Причем, от печальной участи эту, без сомнения, одну из лучших лент о Великой Отечественной войне не спасло даже заступничество многих влиятельных людей. Как мы помним, свой голос за нее подавал писатель Константин Симонов. Затем известный журналист Анатолий Аграновский, который служил спичрайтером у самого Брежнева, пытался показать фильм на даче генсеку или кому-то из членов Политбюро, но этот показ только усугубил ситуацию. Посмотрев фильм, Кирилл Мазуров сказал: "Интересно, есть ли партийное руководство в нашем кинематографе?" А за два дня до появления на свет приказа № 389 на "Ленфильм" прислал письмо человек, который как никто лучше знал настоящую правду о войне — Герой Советского Союза, генерал-майор в отставке Александр Сабуров. Он писал, что "увидел серьезную картину о первых труднейших днях становления партизанского движения". Но правда о войне в те годы была, увы, не в чести.

Забегая вперед сообщу, что время все равно расставит все по своим местам и справедливость восторжествует — фильм "Проверка на дорогах" в итоге будет удостоен Государственной премии СССР. Но случится это только через 15 лет. А пока Алексей Герман вынужден будет довольствоваться мизерной зарплатой и презрением чуть ли не всей киностудии "Ленфильм": ведь из-за того, что его фильм списали в убытки, студия была лишена премии на целый квартал.

16 августа в Канаду прибывает советская спортивная делегация, состоящая из двух тренеров национальной сборной, которой в начале сентября предстоит сразиться с канадскими профессионалами, Бориса Кулагина и Аркадия Чернышева. Они приехали, чтобы посмотреть тренировки будущих соперников. Между тем ажиотаж в Канаде вокруг игр просто фантастический. Как пишет в своих мемуарах вратарь канадцев Кен Драйден:

"Все рвутся любой ценой быть причастными к предстоящим встречам. Туристические агентства по всей Канаде устраивают заманчивые спецрейсы. 28 тысяч мест были распроданы буквально в считаные часы. Менее чем за 650 Долларов болельщики обеспечиваются авиабилетом из Торонто в Москву и обратно, гостиницей и питанием в течение девяти дней, туристическим обслуживанием и, самое главное, билетами на все четыре игры в Москве.

Универсальные магазины организуют лотереи, а предприниматели используют билеты на игры в качестве дополнительных стимулов для сбыта своей продукции. "Купите 20 пачек порошка против кровотечения из носа, и вам, может быть, посчастливится выиграть два билета на игры СССР — Канада в вашем родном городе". Один из конкурсов предложил две бесплатные поездки в Москву человеку, который угадает, кто из канадцев забьет первую шайбу в ворота русских. Учредители вывесили список игроков с коробочками против каждой фамилии…"

17 августа печальная весть приходит из Иркутска — там трагически погиб молодой драматург Александр Вампилов. Всего лишь несколько месяцев назад — в мае — он покинул Москву окрыленный: наконец-то его пьесы будут ставить в столичных театрах, а на "Ленфильме" с ним подписали договор на сценарий "Сосновых родников". Казалось, что удача, так долго избегавшая встречи с талантливым драматургом, наконец-то улыбнулась ему. И вдруг — нелепая гибель. Что же произошло?

В тот роковой день (два дня спустя Вампилову должно было исполниться 35 лет) будущий именинник вместе со своими друзьями — Глебом Пакуловым и Владимиром Жемчужниковым — отправился на отдых на озеро Байкал. Затем Жемчужников остался на берегу, а Вампилов с Пакуловым сели в лодку и отчалили от берега. Однако совсем скоро лодка зацепилась за топляк и перевернулась. Пакулов схватился за днище и стал звать на помощь. А Вампилов решил добраться до берега вплавь. И он до него добрался, коснулся ногами земли, и в этот момент у него не выдержало сердце. А Пакулова вытащили на берег проходившие мимо люди.

Вспоминает В. Шугаев:

"В тот день я вернулся в Иркутск из поездки, увидел вечером темные Санины окна и вспомнил, что он собирался на Байкал. Ближе к полуночи громко и длинно зазвонил телефон.

— Старик, это Глеб. Саня утонул. Я из больницы звоню. Лодка перевернулась. Меня вот спасли, а его нет. — Звонил из Листвянки Глеб Пакулов, иркутский литератор, владелец этой проклятой лодки, которую когда-то мы помогали ему перевозить на Байкал…"

Столичные театры в это время находятся в разъездах, на гастролях: например, Театр сатиры — в Киеве (первые гастроли там после 10-летнего перерыва), Театр Советской Армии — в Челябинске. В последнем в качестве работника сцены подвизался сын Нонны Мордюковой и Вячеслава Тихонова Владимир Тихонов. Осенью 71-го он "загремел" в армию, но попал служить не куда-нибудь к черту на кулички (как, к примеру, Никита Михалков), а угодил в труппу ЦТСА. На тех гастролях в его судьбу вошла девушка, которой вскоре суждено будет стать его женой.

Девушку звали Наташа, ей шел 18-й год, и она работала в труппе Московского балета на льду. Судьбе было угодно, чтобы их встреча произошла в последний день пребывания балета в Челябинске. Большая часть труппы уже заняла свои места в автобусе, чтобы отправиться от гостиницы в аэропорт, а Наташа с подругой опаздывали, поскольку никак не могли наскрести несчастные 14 копеек, чтобы расплатиться с администрацией гостиницы за разбитый стакан. Наконец деньги были найдены, и девушки бросились к автобусу. По дороге они заметили двух молодых парней, которые стояли возле выхода из гостиницы. Это были Тихонов и его приятель Юрий Капустин. В театре был выходной, и они пришли в гостиницу в гости к Ларисе Голубкиной. Но по дороге Капустин вдруг вспомнил, что здесь же живут артистки балета на льду, и предложил другу поглазеть на них. Вот они и глазели, стоя возле автобуса. Тихонов выглядел убойно: в модной рубашке, в темных очках, которые в те годы были страшным дефицитом {хороша служба в армии!). Артистки балета, сидевшие в автобусе, сразу его узнали и, прильнув к окнам, восхищенно шептали: "Смотрите, смотрите, вон сын Тихонова!"

Наташа, заняв место в автобусе, тоже обернулась в его сторону и заметила, что он смотрит прямо на ее окно. Но затем автобус тронулся и увез молодых людей друг от друга.

Через несколько дней, уже в Москве, к Наташе подошла одна из коллег-артисток и со словами: "А тебе большой привет от, Володи Тихонова" передала от него записку. В ней было сказано: "С нетерпением жду звонка в сентябре". И номер телефона. Однако позвонить по нему Наташе будет суждено аж в декабре. Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся в август.

20 августа состоялись похороны Александра Вампилова на Радищевском кладбище, куда пришли не только его родные и друзья, но и люди, совершенно незнакомые. На кладбище произошли два странных события, которые многие истолковали ка, к мистические. Во-первых, его друзья забыли принести с собой веревки, на которых следовало опускать гроб в могилу. Как только это обнаружилось, они бросились к кладбищенскому сторожу, но того на месте не оказалось. Стали искать его по всему кладбищу и в конце концов нашли. Пока тот вернулся в свою сторожку, пока достал веревки, пока их принесли к могиле — прошло, наверное, около часа. И все это время гроб с покойным стоял на краю могилы, дожидаясь, когда же… Вот тогда-то кто-то в толпе произнес: "Не хочет Саня так рано в могилу уходить…"

Эти слова еще раз вспомнили все присутствующие через несколько минут. Когда гроб наконец обвязали веревками и стали опускать в могилу, вдруг выяснилось, что яма маловата…