1972. Октябрь
1972. Октябрь
По следу карателя. Как познакомились Муслим Магомаев и Тамара Синявская. Загадочная смерть писателя Ивана Ефремова. Самоубийство дочери Рокоссовского. Владимир Высоцкий: я схожу с ума! Миронов — Егорова: флирт в колхозе. Коноваленко передает эстафету Третьяку. Преступник Столяров арестован. "Аристократы" и "плебеи" молодежной тусовки. "Хроника текущих событий": остановка по вине КГБ. Дочь отвечает за отца: неприятности в семье Сахарова. "Звездная" болезнь Анатолия Кожемякина. "Машина времени": осень 72-го. Шостакович в санатории "Барвиха". Как Даль кричал Высоцкому: "Убей меня!" Незапланированный концерт Высоцкого в Гаграх. Никита Михалков отправляется в экспедицию. Суд над Кронидом Любарским: Боннэр дает пощечину гэбисту. Умер Александр Бек. Футбольная сенсация года: "Заря" — чемпион. Первые гастроли Сальваторе Адамо в Советском Союзе. Журнал "Кругозор" реабилитирует творчество "Битлз".
Описание октябрьских событий начнем с сообщения на криминальную тему. В селе Тарасовка, который находился на территории Великописаревского РОВД Сумской области, во время исполнения служебного долга геройски погиб милиционер Петр Веркасов. Он входил в состав группы, которая выслеживала бывшего карателя Почернина, ударившегося в бега. По агентурным данным, преступник, обложенный со всех сторон, должен был объявиться в окрестностях Тарасовки. Поэтому там была оставлена засада, в которую помимо Веркасова входили еще трое — местные дружинники. Сутки засада прождала напрасно, а вот на второй день вечером впереди на дороге возник силуэт мужчины. Поскольку из-за темноты лица его было не разобрать, Веркасов принял решение познакомиться с ним поближе. Он вышел из укрытия и окликнул мужчину. Но стоило ему себя обнаружить, как незнакомец тут же рванул от него в сторону. Веркасов бросился в погоню. Но, пробежав всего лишь несколько шагов, нарвался на пулю — это незнакомец на бегу выстрелил в него из пистолета. Свинец угодил в грудь милиционеру. Но, прежде чем упасть и потерять сознание, Веркасов из последних сил вскинул руку с зажатым в ней табельным "Макаровым" и выстрелил в удаляющуюся фигуру. Итог погони: Веркасов умер по дороге в больницу, а преступник (им оказался разыскиваемый каратель) получил тяжелое ранение и был схвачен.
Из Сумской области перенесемся в Москву. Там 2 октября в шестом павильоне "Мосфильма" съемочная группа фильма "Иван Васильевич меняет профессию" приступила к павильонным съемкам. Для этих целей в павильоне студии была воздвигнута поистине грандиозная конструкция — там удалось разместить сразу 15 разных объектов: квартиры Шурика и Шпака, лестничную площадку, вход в лифт, кабину лифта, а также декорации палат Ивана Грозного. Этот единый декорационный комплекс позволил киношникам, во-первых, снизить стоимость строительства декораций и, во-вторых, — сократить сроки производства фильма.
Тем временем в первые дни октября в Баку проходила декада русского искусства, на которую съехались многие известные артисты. В частности, там была группа артистов из Большого театра в лице Евгения Нестеренко, Нины Фоминой, Евгения Райкова, Кирилла Кондрашина, Тамары Синявской. Был там и признанная звезда советской эстрады Муслим Магомаев, который находился в Баку не в качестве гостя, а как полноправный хозяин, поскольку именно там родился. Во время декады произойдет знаменательная встреча Магомаева с Синявской, которая впоследствии приведет обоих под венец. Но расскажем обо всем по порядку.
Синявская стала солисткой Большого восемь лет назад, до этого год пробыв в стажерской группе. В 1968 году к Синявской пришел первый международный успех — на Международном конкурсе вокалистов в Софии ей присудили первую премию. Затем награды посыпались на нее как из рога изобилия: 1969 год — "Гран-при" Международного конкурса вокалистов в Вервье, 1970 — первая премия четвертого Международного конкурса им. П. Чайковского в Москве. В Большом она исполняла партии Ольги в "Евгении Онегине", Полины (Миловзор) в "Пиковой даме", Фроськи в "Семене Котко".
Магомаев впервые увидел и услышал Синявскую году примерно в 70-м. Он сидел с друзьями на какой-то вечеринке, а по телевизору выступали участники конкурса имени Чайковского. При виде Синявской Магомаев сказал друзьям: мол, вот настоящее меццо-сопрано! Друзья удивились, поскольку в его устах эта похвала выглядела странно: до этого Магомаев никогда не был большим поклонником женского голоса. Но Синявскую он сразу отметил и запомнил. После этого творческая судьба несколько раз сводила Магомаева и Синявскую вместе на разного рода концертных площадках, однако близко познакомиться им никак не удавалось. Пока не пришел октябрь 72-го.
Их первая встреча на декаде произошла 3 октября благодаря поэту Роберту Рождественскому: это он во время очередного концерта в филармонии подозвал Магомаева и представил миловидной женщине. Магомаев назвал себя: "Магомаев", на что женщина улыбнулась и сказала: "И вы еще представляетесь? Вас ведь знает весь Союз. А меня зовут Тамара".
По словам самого певца, это было обычное светское знакомство, но у него сразу возникло приятное ощущение уюта и симпатии — никакой натянутости, как обычно бывает на такого рода мероприятиях с их дежурными полупоклонами, полуулыбками. Тамара ему понравилась сразу. Как выяснилось позже, и он ей тоже.
Через пару дней глава Азербайджана Гейдар Алиев, который лично курировал декаду, распорядился нагрузить яствами паром, курсировавший между Баку и Нефтяными Камнями, и отправил артистов в морское путешествие. Однако двух человек на нем не оказалось: Магомаева и Синявской. К тому времени они уже успели хорошо познакомиться друг с другом и теперь все свободное время проводили вместе. А морское путешествие они проигнорировали по простой причине — хотели побыть наедине, получше приглядеться друг к другу. Стоит отметить, что на тот период Магомаев был свободен от уз Гименея, а вот Синявская нет. Однако это обстоятельство ее нисколько не смущало, поскольку ничего предосудительного в своем поведении она не видела и их отношения внешне выглядели вполне безобидно: дескать, на правах хозяина Магомаев знакомит гостью с достопримечательностями города.
Между тем в тот день, когда все участники декады совершали круиз на пароме, Магомаев повел Синявскую в кино. Да-да, не удивляйтесь, именно в кино, причем на фильм… про самого себя. Дело в том, что той осенью на широкий экран вышел фильм "Муслим Магомаев", который сам певец, в силу своей творческой загруженности, еще не успел посмотреть. А тут как раз представилась прекрасная возможность сделать это, да еще в компании красивой спутницы. Короче, они отправились в Клуб моряков, где шел фильм, и прекрасно провели время. А в последующие дни декады свое шефство над парочкой "голубков" взял близкий приятель Магомаева, бывший музыкант Давуд Кадымов. Он лучше Магомаева знал, где в Баку можно отвести душу, потешить столичную гостью национальной едой. Так Синявская впервые оказалась в настоящей чайхане. Правда, первое ее впечатление от посещения чайханы было не слишком приятным — она показалась ей неопрятной. Но, когда на стол были выставлены фантастические яства, коих она сроду во рту не держала, ее мнение об этом заведении резко изменилось.
Однако жизнь такая штука: у одних людей на душе может быть радость, у других наоборот — горе. Пока Магомаев с Синявской счастливо проводят время в Баку, в Москве, в семье известного писателя-фантаста Ивана Ефремова разворачиваются весьма драматические события. Мы помним, что еще в ноябре 70-го года писатель навлек на себя гнев ЦК КПСС своим романом "Час быка", в котором бдительные партийные идеологи усмотрели прямой выпад против советской власти: мол, в своем романе Ефремов под видом критики общественного строя на фантастической планете, по существу, клевещет на советскую действительность. После этого писателя вынудили переделать роман. Однако даже после того, как это было сделано, Ефремова продолжали третировать: 5-ё Управление КГБ установило за ним круглосуточную слежку. Кульминация этих событий наступила 4 октября 1972 года. Вечером того дня сосед Ефремова по дому П. Чудинов, прогуливаясь по двору, обратил внимание на яркий. свет в квартире Ефремова. Он решил навестить соседа. Однако в квартиру его не пустили, сказав, что у Ефремова работает литературная комиссия. Видимо, это насторожило Чудинова и соседей Ефремова, которые вызвали к месту происходящего участкового милиционера. Однако тот тоже вынужден был уйти не солоно хлебавши: серьезный мужчина в штатском, вышедший на звонок на лестничную площадку, объяснил милиционеру, что в квартире писателя Ефремова работает уголовный розыск, что все под контролем. Как выяснилось позже, на самом деле у писателя проводился форменный обыск силами 12 кагэбистов. Обыск продолжался до полпервого ночи. Что конкретно искали чекисты в доме писателя, неизвестно, однако на следующий день Иван Ефремов внезапно скончался — не выдержало сердце. А следом за этим по Москве пошли слухи о том, что покойный писатель — агент английской разведки. Слух этот, судя по всему, был запущен КГБ в целях компрометации честного имени покойного писателя. Так сказать, своеобразная месть ему за его роман "Лезвие бритвы". По версии КГБ, "падение" Ефремова случилось много лет назад и выглядело следующим образом.
Отец будущего писателя — вдовый торговец из Англии — оказавшись на грани разорения, решил поправить свои финансовые дела с помощью родной разведки. Он стал ее сотрудником и был отправлен в Россию под видом торговца. Вместе с ним туда же отправились его малолетний сын Майкл и компаньон — купец Антон Ефремов. Последний не знал об истинной миссии отца мальчика, поэтому к шпионской деятельности не имел никакого отношения. Правда вскрылась только в 17-м году, когда отец Майкла смертельно заболел и решил открыться перед своим компаньоном. Он попросил Антона усыновить сына и не открывать властям правду о том, кем был его отец. Антон так и сделал. Так на свет появился будущий писатель Иван Ефремов.
Безмятежная жизнь Ивана продолжалась до начала 20-х годов. Он тогда учился в Горном институте и мечтал стать моряком. Однако в один из дней к нему явился человек, представившийся другом его покойного отца. Это был посланник английской разведки, который выложил перед парнем всю правду о том, кто на самом деле его подлинный отец и где он работал. В итоге Иван Ефремов дал свое согласие пойти по стопам своего родителя. И на протяжении почти 50 лет работал на английскую разведку. Он даже в жены взял себе не простую девушку, а тоже английскую шпионку — Таисия Иосифовна была завербована британцами еще в 11-летнем возрасте, когда находилась в оккупации на Западной Украине.
Примерно в 60-е годы отношения Ефремова с английской разведкой внезапно охладели. Причем инициатором этого был писатель. К тому времени он уже стал известной личностью, был награжден орденом Трудового Красного Знамени за свои писательские заслуги, и сотрудничество с англичанами его тяготило. В конце концов он решил порвать с ними всяческие контакты. И поплатился за это: бывшие хозяева убрали его, применив иезуитский способ. Пользуясь тем, что писатель вел обширную переписку, они прислали ему письмо, обработанное сильнодействующим ядом. Когда Ефремов надорвал конверт, началась химическая реакция, и он задохнулся в ядовитых парах.
Еще одной жертвой КГБ в те октябрьские дни стала дочь Прославленного маршала Константина Рокоссовского Ада. В мае этого года она была приглашена в Польшу на празднование Дня Победы и там потеряла бдительность. На одном из приемов к ней подошел корреспондент журнала "Штерн" и спросил: "Где все-таки родился ваш отец?". Ада, выпившая шампанское, забыла о бдительности и сказала: "Как где? В Варшаве…"
Едва дочь полководца вернулась на родину, как ее тут же вызвали на Лубянку. Следователь, к которому она пришла, не стал юлить и тут же выложил перед ней свежий номер "Штерна", на обложке которого Ада увидела свою фотографию и жирный текст: "Мой отец родился в Варшаве". Аду заставили объясняться, причем в довольно грубой форме. Домой она вернулась в сильной депрессии. Родные и друзья пытались успокоить ее, но все было напрасно. Если бы КГБ забыл эту историю, возможно, все бы завершилось благополучно. Но чекисты продолжали донимать дочь полководца вызовами на новые и новые допросы. В какой-то из моментов нервы женщины не выдержали: октябрьской ночью 72-го Ада взяла в руки именной пистолет отца и… Сиротами остались двое детей. Хоронили самоубийцу на Новодевичьем кладбище, глубокой ночью. КГБ не хотел огласки этой трагедии.
3-6 октября в "Большой перемене" снимали заключительный эпизод фильма — танцы в спортзале, несмотря на то, что до конца картины было еще далеко. Но такова специфика кинопроизводства — снимают то, что удается. Так получилось, но в те дни начала октября на съемочной площадке удалось собрать большинство актеров, задействованных в этой сцене. За четыре дня сняли практически весь объект, в частности, следующие эпизоды: Нестор Петрович, получив от тети Глаши очередную порцию пирожков, переданных ему Ледневой, бежит разбираться с девушкой; Петя Тимохин вдруг из скупердяя превращается в щедрого человека и на глазах своей возлюбленной Коровянской зовет всех в буфет — пировать на его деньги (3 октября); все главные герои фильма воссоединяются со своими половинами, в том числе и Нестор с Полиной (6 октября).
Съемочная группа другого фильма — "Плохой хороший человек" — работает в те дни в Пицунде. Владимир Высоцкий, играющий в нем роль фон Корена, наезжает туда из Москвы по мере надобности — раз в два-три дня. Некоторых актеров это напрягает: например, Анатолий Папанов, играющий доктора Самойленко, иной раз жаловался: почему, дескать, снимают Высоцкого и не снимают его. Ему в таких случаях тактично отвечали: "Анатолий Дмитриевич, вы с нами, вы в отпуске, а у Высоцкого всего два дня".
В отличие от большинства членов съемочной группы, которые жили между Гаграми и Пицундой в небольшом курятнике на берегу, Высоцкого поселили непосредственно в Гаграх. Когда Высоцкий приезжал на съемки, его обязательно кормили той самой рыбой, которую ему преподнесли поклонники в последний съемочный день в Евпатории. Этой копченой кефали было так много, что она была распихана буквально по всем холодильникам, и каждый раз киношники изощрялись в ее приготовлении. При этом всегда использовались яйца, поскольку ничего другого там и не было: только эта кефаль и яйца. Обычно объявлялся конкурс на лучшую яичницу, участники придумывали 40–50 сортов — дальше этого фантазия не могла пойти. Все это дело, естественно, шло под водочку. Правда, Высоцкий, недавно в очередной раз "зашившийся", тогда не пил. Отснявшись в своих эпизодах, он тут же возвращался в Москву. О его настроении в те дни можно судить по записи в дневнике Валерия Золотухина, которую он сделал 9 октября:
"Высоцкий: Валера, я не могу, я не хочу играть… Я больной человек. После "Гамлета" и "Галилея" я ночь не сплю, не могу прийти в себя, меня всего трясет — руки дрожат… После монолога и сцены с Офелией я кончен… Это сделано в таком напряжении, в таком ритме — я схожу с ума от перегрузок… Я помру когда-нибудь, я когда-нибудь помру… а дальше нужно еще больше, а у меня нет сил… Я бегаю, как загнанный заяц, по этому занавесу. На что мне это нужно?.. Хочется на год бросить это лицедейство… это не профессия… Хочется сесть за стол и спокойно пописать, чтобы оставить после себя что-то…"
В жизни другого известного артиста — Георгия Менглета — наоборот, все прекрасно. Месяц назад (4 сентября) ему исполнилось 60 лет, и эту дату широко отмечали в родном для актера Театре сатиры. А в начале октября часть труппы вместе с юбиляром отправилась в один из колхозов Солнечногорского района Подмосковья, чтобы набраться впечатлений перед постановкой производственной пьесы "Таблетка под язык". Рассказывает Т. Егорова:
"Мы в автобусе мчимся по шоссе ранним солнечным утром. В окнах мелькают желтые и красные листья. Председатель колхоза, все руководящие партийные лица встретили нас радостно, как обычно всегда встречают артистов. Экскурсия наша началась с птицефермы — в клетках сидели кудахтающие куры и ни одного петуха. Жорик Менглет, наглядевшись на это куриное царство, вдруг громко, на всю птицеферму спросил у сопровождающих нас колхозниц в белых халатах:
— Скажите, пожалуйста, а у вас яйца со спермой? Я не вижу ни одного петуха!
Сопровождающие колхозницы в белых халатах нервно взвизгивали и в пылу гормонального смеха отвечали:
— Ой! Что вы! Ой, ну, Георгий Палыч, скажете?! Без спермы! Через укол оплодотворяем. Каждый вечер! Новая технология!
— Вот это да-а-а-а! — изумляется Менглет. — Каждый вечер! Вот это технология!.."
Во время той поездки Андрей Миронов предпринял новую попытку ухаживаний за Егоровой. На банкете, состоявшемся после экскурсии, он сидел напротив своей бывшей возлюбленной и не сводил с нее глаз. Татьяна отвечала ему тем же. Ночью, когда они возвращались на том же автобусе в Москву, Миронов внезапно вскочил со своего места, схватил Егорову за руку, и они под собственный джаз-голос стали лихо танцевать в узком проходе.
Когда автобус подвез артистов к театру, Миронов вызвался довезти Егорову до ее дома на собственной машине. Та согласилась. По дороге Миронов внезапно ей признался:
— Я потерял тебя и потерял радость жизни.
Возле подъезда, где жила актриса, они вышли из машины, чтобы проститься. И тут произошло неожиданное — из темноты внезапно нарисовался еще один возлюбленный Егоровой — сценарист. Увидев его, Миронов едва не взорвался: он замахнулся кулаком, но затем передумал драться, вскочил в машину и с пронзительным визгом шин, на бешеной скорости умчался. Сценарист спустя несколько секунд сделал то же самое.
10 октября в Кунцево снимали очередной эпизод фильма "Большая перемена": Петя Тимохин (Савелий Крамаров) заявляется к своей невесте Коровянской (Нина Маслова) на работу. Помните: она укладывает катком асфальт и плачет из-за того, что ее едва не исключили из вечерней школы. Если зритель внимательно посмотрит фильм, он заметит в этом эпизоде одну накладку: в одном кадре герой Крамарова без головного убора, а в другом уже в кепке, Объясняется это просто: эпизод снимали в два захода — 10 октября и на следующий день. Видимо, киношники так закрутились, что даже не вспомнили, как был одет герой Крамарова накануне. А во время монтажа изменить что-либо было уже невозможно.
10 октября в Горьком, во время очередного матча по хоккею в рамках чемпионата СССР (он начался 2 октября), в котором встречались местные торпедовцы и столичный ЦСКА, произошло знаменательное событие — вратарь "Торпедо" и национальной сборной Виктор Коноваленко в торжественной обстановке передал свою вратарскую клюшку в сборной Владиславу Третьяку. Так произошла смена поколений: вместо Коноваленко, который отыграл в сборной 17 лет, в "рамку" встал 20-летний Третьяк.
На следующий день в Москве был обезврежен опасный преступник Александр Столяров, решивший повторить путь маньяка по прозвищу Мосгаз. Как мы помним, 19 сентября он убил и ограбил пенсионерку Елизарову, проживавшую на Севанской улице. В течение трех последующих недель Столяров сидел тише воды, ниже травы, наблюдая реакцию милиции на совершенное им убийство. Видимо, эта реакция преступника вполне удовлетворила, если спустя три недели он вновь вышел на свою кровавую охоту.
Хотите верьте, хотите нет, но место для нового преступления он выбрал… на той же Севанской улице, что и в первом случае. Более того — это был соседний дом. Не стал Столяров менять и сценарий преступления: он методично обошел несколько квартир, пока в одной из них дверь ему не открыла пожилая женщина. Ей суждено было принять смерть от удара тяжелым предметом — на сей раз это был молоток. Добыча преступника, как и в первом случае, была невелика: золотые часы, мохеровый шарф и 192 рубля наличными. Однако на этот раз уйти безнаказанным ему не удалось. Кто-то из жильцов, видимо, наслышанный об убийстве в соседнем доме, решил позвонить в милицию и рассказать о подозрительном сантехнике из технадзора. Милиционеры тут же примчались к месту вызова. Но они разминулись с преступником буквально на несколько минут. Понимая, что далеко уйти он не мог, сыщики бросились в погоню. И спустя 10 минут заметили на Кавказском бульваре молодого человека, внешний вид которого подходил под описание свидетелей. Говорят, когда Столярова взяли под локти, он даже не сопротивлялся — столь неожиданным оказался для него этот арест.
15 октября в Париже советская сборная по футболу играла первый матч в рамках отборочного турнира чемпионата мира с командой Франции. Сыграла неудачно, проиграв его 0:1.
В тот же день в "Комсомольской правде" было опубликовано письмо одной из читательниц — москвички Наташи Чернышевой, которое вызвало большой резонанс у читателей. В нем 15-летняя девочка рассказывала о компании, в которой ей приходится общаться, о нравах, царивших в ней. Вот лишь небольшой отрывок из письма:
"Наши ребята хорошие, но для них нет ничего святого. Хоть это и слишком громко сказано, но это так. Нет ничего святого, начиная с малого и кончая великим… Если идет концерт художественной самодеятельности, мы собираемся "поржать" и обсмеиваем каждый номер. Мы любим смеяться над старыми фильмами. Мы смеемся над всем старым и неуклюжим. Всего ужаснее, что я понимаю, что это плохо, но смеюсь, издеваюсь, и мне это нравится. Фильмы и концерты — это чепуха. Мы смеемся над пенсионером, иронизируем по поводу его прошлого… Это гадко, и мне это не нравится…
Мы называем себя "аристократией", всех остальных — "плебеями". Так вот, я не хочу покидать "аристократию" и оставаться в одиночестве.
Скажете: найди хороших ребят и дружи с ними. А где они, ваши хорошие ребята? С "аристократией" мне хоть интересно, а с другими я не знаю, о чем говорить. Мы с классом пошли в музей. Видели бы вы, как они хихикали над скульптурами, потому что они "голые". На уроках несут такую чушь, что я затыкаю уши. Представляете, некоторые не знали об Олимпиаде в Саппоро. О чем можно с ними говорить? Я не хочу иметь дело с людьми, которым, прежде чем начать с ними разговаривать, нужно объяснять простейшие истины".
Как я уже упоминал, эта публикация вызвала большой отклик у читателей: во многих школах страны его обсуждали на комсомольских собраниях, выносили резолюции (сплошь осуждающие), бомбили ими "Комсомолку". Сегодняшним подросткам это может показаться вымыслом, но так было.
15 октября вышел в свет очередной, 27-й выпуск правозащитного бюллетеня "Хроника текущих событий". И сразу после этого выпуск очередных номеров бюллетеня был приостановлен. Эта мера была вызвана следующей причиной. КГБ давно вел борьбу с выпуском и распространением этого издания, но все эти попытки были безуспешными. Тогда на Лубянке было решено применить давно испытанный еще большевиками метод превентивных репрессий: диссидентам было объявлено, что каждый новый выпуск "Хроники" будет сопровождаться арестами людей, подозреваемых в издании или распространении новых или прошлых выпусков. Угроза возымела. действие: прекратить выпуск "Хроники" не удалось, но ее периодичность была сильно нарушена — теперь интервал между выпусками составлял полгода (29-й номер выйдет в свет 31 декабря, а следующий — уже 31 июля 1973 года).
Тем временем в столице жизнь идет своим чередом. В кинотеатрах состоялось несколько премьер: 1 октября на широкий экран вышел фильм Валерия Рубинчика "Могила льва" с участием Олега Видова, Валентины Шендриковой, Мариса Лиепы (дебют в кино) и др.; 2-го — фильм Е. Сташевской "Мальчики", в котором снялась целая группа звездных отпрысков: Антон Табаков, Ара Бабаджанян и др.; 4-го — фильм Даниила Храбровицкого "Укрощение огня", посвященный жизни и деятельности главного конструктора Андрея Башкирцева (Кирилл Лавров), прототипом которого послужил Сергей Королев. Кстати, если во властных структурах этот фильм был принят восторженно (он станет победителем Всесоюзного кинофестиваля в 73-м году, завоюет еще несколько призов на других фестивалях), то в самой космической среде он вызвал неоднозначную реакцию. Например, Я. Голованов так отозвался об этом фильме (кстати, Храбровицкий именно его уговаривал написать сценарий к фильму, но потом сделал это сам):
"Храбровицкий вывел в своем фильме обобщенный образ ракетчика Башкирцева, но приписал ему два грандиозных исторических свершения: запуск 1-го спутника и первый полет человека в космос. Но это сделал не абстрактный Башкирцев, а Королев! Пусть Башкирцев отправляет космонавта хоть на Юпитер, пожалуйста! Но спутник и Гагарина он запускать не может! Нарушена этика кинематографа.
Впрочем, и других благоглупостей предостаточно. Чего стоит хотя бы разговор на испытаниях атомной бомбы, когда выясняется, что бомба у нас есть, а ракеты под эту бомбу нет. Неужели военные такие дураки, что не додумались вести эти работы одновременно, что и было на самом деле? А потом Башкирцев (Королев) начинает валять ваньку и отказывается делать такую ракету. Да и в мыслях не было у Сергея Павловича отказываться! Как можно, когда на карту поставлена судьба страны!"
С понедельника, 9 октября, в столице начал демонстрироваться фильм Омара Гвасалия и Александра Стефановича "Вид на жительство", посвященный очень актуальной в те дни теме: как некий советский гражданин (врач по профессии), променяв родину на капиталистический "рай", в итоге разочаровался в своем выборе. В фильме снимались: Альберт Филозов, Виктория Федорова и др. В тот же день на столичный экран вышел итальянский фильм "Женщины и берсальеры".
Кино на ТВ было представлено следующими фильмами: "Дубровский", "Страдания молодого Богачека", "Волшебная лампа Аладдина", "Нежность" (1-го), "Молодая гвардия" (2-3-го), "Марья-искусница" (5-го), "Фальшивая Изабелла" (6-го), "Дети Дон Кихота", "Матрос Чижик", "Свинарка и пастух" (7-го), "Выстрел на границе", "Сказка о царе Салтане", "Простая история" (8-го), "Человек в проходном дворе" (9-12-го), "Алишер Навои" (11-го), "Красные поляны" (12-го), "Воздушный извозчик" (14-го), "Золотой теленок" (14-15-го), "Капитанская дочка", "Город мастеров" (15-го) и др.
Из театральных премьер назову следующие: 3-го в Театре имени Пушкина — "Человек и джентльмен"; в "Современнике" — "С любимыми не расставайтесь" с участием Татьяны Лавровой, Татьяны Дегтяревой, Анастасии Вертинской, Петра Щербакова, Валерия Хлевинского и др.; 6-го в Театре имени Гоголя — "Последняя жертва"; 7-го в Большом театре — "Трубадур" с участием Татьяны Милашкиной, Елены Образцовой и др.; 13-го в Театре имени Ермоловой — "Завтра в семь…".
Эстрадная афиша выглядела так: с 1 октября в ГЦКЗ "Россия" начались гастроли Ленинградского театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина (показывался спектакль "Из-бранное-72", включавший в себя лучшие интермедии в исполнении великого сатирика); 1-го в киноконцертном зале "Октябрь" выступал ВИА "Самоцветы"; 3-6-го во Дворце спорта — ВИА "Голубые гитары"; 5-го в Театре оперетты — французский певец Серж Реджани; 6-7-го в ЦДСА — Иосиф Кобзон; 10-14-го в Кремлевском Дворце съездов выступает "Нью-Йорк Сити балет" под управлением Д. Баланчина.
16 октября очередные неприятности произошли в семье академика Сахарова — его дочь Татьяну отчислили из МГУ, с вечернего отделения факультета журналистики. Причем девушка совершенно случайно увидела приказ о собственном отчислении на доске объявлений. Сам Сахаров вместе с Боннэр были тогда в Армении и там узнали об этой неприятности. Самым обидным было то, что Татьяна была уже на последнем курсе, и ей оставалось только написать и защитить диплом. Отчисление студентов на этой завершающей стадии — крайняя редкость, требует совершенно исключительных причин, которые и были найдены — диссидентская деятельность отца девушки. Конечно, в открытую никто об этом не говорил, но все прекрасно понимали, откуда "растут руки" у этого отчисления. В приказе значилось, что девушка отчисляется "как не работающая по специальности", хотя она в тот момент работала младшим редактором в редакции научно-популярного журнала для школьников "Квант". Но руководители вуза воспользовались тем, что она не была оформлена по штатному расписанию — формально замещала женщину, ушедшую в отпуск по беременности. После отчисления Татьяна уже через несколько дней устроилась работать продавщицей в книжный магазин, расположенный в доме на улице Чкалова, где жил ее отец.
17 октября в "Комсомольской правде" была опубликована заметка В. Скорятина под названием "Форзард вне игры". Она была посвящена судьбе талантливого молодого футболиста столичного "Динамо" 19-летнего Анатолия Кожемякина. Сегодня его имя уже почти забыто, а в те годы, о которых идет речь, не было в советском футболе человека, кто бы не знал этого одаренного форварда. Он родился в простой рабочей семье (его отец был монтером) и первые уроки футбольной науки получил на дворовой площадке. Затем пришел в юношескую секцию и буквально за несколько лет достиг выдающихся результатов. Уже в 16-летнем возрасте, играя за "Локомотив", он показывал чудеса техники, один обыгрывая чуть ли не полкоманды соперников и забивая за матч 5–6 голов. Этим он вскоре и привлек к себе внимание тренеров столичного "Динамо", пригласивших его в 70-м в свой состав. Год спустя на юношеском турнире УЕФА Кожемякин был признан лучшим нападающим и бомбардиром, забив 7 голов.
Стоит отметить, что природа щедро одарила Кожемякина как прекрасным физическим здоровьем, так и характером. Буквально с первых дней своего появления в "Динамо" он стал душой коллектива, его заводилой. Его любили как футболисты, так и тренеры, которые не могли нарадоваться филигранной технике парня и тому, как он буквально на лету схватывал все их установки. В 72-м Кожемякин был призван под знамена национальной сборной, став одним из самых молодых ее нападающих (свой первый матч сыграл 29 марта против сборной Болгарии).
В феврале 71-го Кожемякину исполнилось 18 лет, то есть он вступил в полосу призывного возраста. Ему домой одна за другой стали приходить повестки из ввенкомата. Но так как он был то на сборах, то на играх в других республиках, а то и странах, застать его было практически невозможно. А те времена не чета нынешним, когда "косить" от армии можно почти безбоязненно. Поэтому квартиру футболиста поставили на особый контроль и, когда Анатолий на несколько дней объявился в ней, забирать его пришли с нарядом милиции. И трубить бы ему в рядах СА, если бы руководство родного клуба не приложило все силы к тому, чтобы вызволить лучшего своего форварда из стен военкомата. Для этой цели в качестве парламентера был отправлен легендарный Лев Яшин. Конфликт был улажен, и Кожемякин вновь вернулся на зеленое поле.
Парню было всего 18 лет, а за ним уже толпами ходили футбольные фанаты, девчонки дежурили в подъезде его дома. Он относился к этому внешне спокойно, хотя в душе, конечно же, радовался. Он любил форс и никогда не упускал возможности показать, какой он крутой и знаменитый. Например, во время одной из поездок за границу он купил себе джинсовый костюм, который для большинства молодых жителей Союза был самым желанным и недоступным предметом гардероба. Даже в футбольном клубе "Динамо" не всякий "старичок" имел его. И вот Анатолий, вырядившись в этот костюм, специально пришел на тренировку, чтобы утереть нос ветеранам. И утер. Однако обиды на него за это никто тогда не затаил, поняли — молодой, знаменитый. Хотя так было не всегда. Заметка в "Комсомолке", о которой шла речь выше, была посвящена именно этому — "звездной" болезни, поразившей Кожемякина. В ней приводились такие слова Л. Яшина:
"Очень скоро мы обнаружили у Кожемякина бациллы зазнайства. Он начал пропускать тренировки, играть с ленцой, стал нарушать режим. И старший тренер команды Константин Иванович Бесков, и я сам, и товарищи по команде, комсомольцы, пытались увещевать Кожемякина, раскрыть ему глаза… Увы, ничто не вразумило молодого футболиста. А совсем недавно на общем собрании команды, поскольку все средства воздействия оказались исчерпаны, было решено дисквалифицировать Кожемякина на два года. Конечно, обратный путь в команду парню не заказан. Одумается, изменит свое отношение к футболу — тогда, как говорится, милости просим…"
Забегая вперед, скажу, что отлучение Кожемякина от "Динамо" продлится недолго — уже через несколько месяцев он осознает свою вину, попросит прощения и вернется в коллектив. А в дальнейшем его талант заблистает в полную силу, и Кожемякин будет назван № 1 в списке "33 лучших футболистов страны". Но это будет потом, а пока вернемся в октябрь 72-го.
В среду, 18 октября, коллеги А. Кожемякина по национальной сборной играли в Дублине очередной матч отборочного цикла чемпионата мира с хозяевами поля — сборной Ирландии. Как мы помним, свой первый матч цикла со сборной Франции наши ребята проиграли 0:1, и теперь горели желанием реабилитироваться перед своими болельщиками. Им это удалось. 2:1 в нашу пользу — таков результат этого матча (мячи у нас забили Федотов и Колотое).
В тот же день в "Большой перемене" снимали один из самых смешных эпизодов: как Нестор Петрович выгоняет из туалета Ганжу. Последний, пользуясь тем, что учительский состав состоял сплошь из одних женщин, взял за моду прогуливать уроки в мужском туалете. Но с приходом Нестора ситуация резко изменилась — его отрядили на борьбу с прогульщиком. Он застал его слушающим трансляцию хоккейного матча по транзистору. "Вы Ганжа?" — спросил Нестор прогульщика. "Нет, Сидоров", — ответил тот. "А мне кажется, вы Ганжа", — продолжал настаивать на своем Нестор. В итоге Ганжа, который не узнал в этом неказистом приставале нового учителя истории, попытался от него отмахнуться, но заработал хорошую взбучку и вынужден был отправляться на урок.
Андрей Макаревич в это время продолжает грызть гранит науки в стенах МАРХИ, а в свободное время целиком отдается музыке — играет в группе "Машина времени". Мы помним, что летом он провел два роскошных месяца на юге, где вместе с еще одним "машинистом" Александром Кутиковым играл в группе "Лучшие годы", и вот теперь судьба вновь свела их с этим коллективом. Только теперь они существовали на правах участников разных ансамблей: "Лучшие годы" брали "Машину времени" на свои концерты для "разогрева" публики.
Вспоминает А. Макаревич: "Нас постепенно разносило в разные стороны. Если юг нас объединял и уравнивал (к примеру, как баня), то в Москве сразу почувствовалось несходство и даже дистанция между нами и "Годами". "Годы" были признанными звездами, здоровые мужики, любящие хорошо одеваться, девушек дорогого вида, армянский коньяк и второй этаж гостиницы "Националь", где располагался бар для людей, предпочитающих все вышеперечисленное. Мы же все еще были плохо одетыми мальчиками, интересующимися прежде всего музыкой и складывающими деньги в коробочку из-под сигар. В воздухе пахло развалом…"
Василий Шукшин той осенью мучился язвой и даже на пару недель лег в больницу. Однако и на больничной койке без дела не лежал — писал повесть "Калина красная", которую в скором времени собирался сам же и экранизировать.
В санатории "Барвиха" поправляет свое здоровье Дмитрий Шостакович. В начале октября он ездил на декаду литературы и искусства в Баку, после которой почувствовал себя плохо (там было ужасно жарко, а жару Шостакович переносил с трудом). В отличие от Шукшина, который, даже будучи в больнице, продолжает работать, Шостакович муками творчества не терзается. Он даже жалуется своему приятелю Исааку Гликману: "Пугает меня следующее обстоятельство: после 15-й симфонии я ничего не сочинил, ни одной ноты. Неужели я теперь лишен этой скромной радости? Такого длинного перерыва (15-я симфония была написана больше года назад. — Ф. Р.) у меня не было никогда…"
Тем временем на киностудиях страны полным ходом идут работы над будущими кинохитами. Иосиф Хейфиц продолжает снимать в Пицунде картину "Плохой хороший человек". В 20-х числах октября в Бзыбьском ущелье приступили к работе над ключевым эпизодом фильма — дуэль Лаевского и фон Корена. Однако из-за непогоды начать съемки никак не удавалось. Так, 21 октября группа выехала к месту работы — 23-й километр дороги на Рицу (там выше Голубого озера есть поворот влево: небольшая дорожка как бы ведет в горы, а на самом деле поднимается метров на десять и выходит на большую поляну), но когда приехали туда, то внезапно начался жуткий ливень. Далее послушаем рассказ свидетеля тех событий Е. Татарского:
"Съемку отменили и решили: раз уж так вышло, поедем на Рицу — пообедаем (а дело было днем). И то ли мы ехали на открытой машине… не помню точно, — но вымокли до нитки. Приехали к озеру Рица, заходим в ресторан:
— Здрасьте! — говорит нам человек, который у входа встречает гостей, администратор или просто дежурный. — Ой, да что ж вы так вымокли! Маша, Катя, Вера!..
Короче говоря, нас раздели: нас — только потому, что я был рядом с Володей. В ту же секунду принесли какие-то махровые простыни. А костюмы наши сушили, утюжили, парили — в общем к тому времени, когда поспела форель, мы смело могли бы присутствовать на каком-нибудь королевском приеме в Лондоне. На брюках появились стрелки, которых не было уже Лет пять, туфли сверкали… Это было что-то из области фантастики.
Причем не то чтобы Володя меня звал: "Поедем, там у меня знакомые люди". Нет, мы просто отправились пообедать и по дороге вымокли. Так его принимали незнакомые люди…"
Съемки "дуэли" возобновились в понедельник 23 октября и снимались в течение почти всей недели. Вспоминает С. Жолудев;
"На пригорке с дуэльными пистолетами стоят Высоцкий и Даль. Но случилась непредвиденная задержка: то ли не хватало света, та ли пиротехники не могли нагнать в кадр достаточное количество дыма, изображавшего утренний туман. Уставший от ожидания Даль подходит к партнеру и заводит разговор. Высоцкий, не двинувшись с места, сдержанно просит его вернуться — съемка вот-вот начнется. Даль возвращается, стоит. Съемка не начинается. Он вновь к Высоцкому: "Володя…" Но снова слышит: "Олег, вернись на место". Вернувшись, задумчиво стоит, но внезапно, не совладав с собой, взрывается: "Ну убей, убей меня!" Стреляет вверх и, как подкошенный, падает на мокрую траву.
Бросившиеся на помощь ассистенты поднимают его, приводят в порядок, пиротехники перезаряжают пистолет — и съемка продолжается…"
В эти же дни на студиях страны "выпекаются" и другие будущие кинохиты. Так, в Крыму Леонид Квинихидзе экранизирует для TBjpo-ман А. Толстого "Гиперболоид инженера Гарина" (в роли Гарина — Олег Борисов). Еще один режиссер — Будимир Метальников, работающий над фильмом "Молчание доктора Ивенса" (в роли Ивенса — Сергей Бондарчук), в сентябре отснял натуру в Крыму и теперь работает в павильонах "Мосфильма". В павильоне, но уже на "Ленфильме", режиссер Игорь Усов снимает мюзикл "Табачный капитан" с замечательной музыкой своего тезки Игоря Цветкова (в роли Петра I занят Владлен Давыдов, в остальных ролях снимаются Евгений Шапин, Наталья Фатеева, Людмила Гурченко, Георгий Вицин).
Владимир Вайншток и съемочная группа вестерна по-советски "Всадник без головы" в начале октября переместилась из Крыма в Азербайджан — в окрестности города Баку. Там снимались эпизоды: проезд обоза, прерия, проезды всадника без головы, каньон. Однако позднее, когда отсняты материал будет просмотрен на студии, руководство решит их переснять, причем на территории другого государства — на Кубе.
На "Мосфильме" Алексей Коренев продолжает работу над комедией "Большая перемена". 24–25 октября снимали эпизод, где Ганжа пьет пиво с Ледневым (Евгений Леонов) и между кружками сообщает своему однокласснику, что прячется от Светланы Афанасьевны: "Влюбилась в меня литераторша. Знаешь, где она живет? В моем доме. Более того — в моей квартире…"
А теперь вновь вернемся под Пицунду, на съемочную площадку фильма "Плохой хороший человек". Отсняв эпизод "дуэль", в Бзыбьском ущелье начали снимать другой — пикник на поляне в горах. Однако начать съемки вновь мешает непогода: так, 26–27 октября зарядили сплошные дожди, из-за чего работу пришлось отложить. Что было потом, вспоминает С. Жолудев:
"Группа отправилась на Рицу обедать. Артисты с режиссерами — в ресторан, мы (техперсонал) — в чебуречную. Пообедав, вернулись в свой автобус ПАЗ. Загрузили Даля (он успел "нализаться". — Ф. Р.). Вскочил Высоцкий — в переднюю дверь. Сел было в своем костюме фон Корена на первое сиденье, но тут же поднялся, увидав у самых ног огромного червяка-выползка, загадочным образом попавшего в автобус. Гримерши пригласили его: "Володя; идите к нам!" — но Высоцкий ответил: "Да я тут, с ребятами", — и уселся позади нас.
Нас чрезвычайно обрадовало это обстоятельство: в Гаграх намечался его концерт. Мы дружно обернулись к Высоцкому и попросили провести нас туда. Билеты, дескать, дорогие (говорили, что по пять рублей), а суточные маленькие. "Хорошо, — ответил Высоцкий. — Я предупрежу администратора, и вас пропустят".
Но, к великому сожалению, на концерт мы не попали по причине собственного банального загула во время вынужденного простоя группы…"
Между тем тот гагринский концерт Высоцкого случился при следующих обстоятельствах. Поскольку вечера после съемок у Высоцкого были свободными, он решил совместить приятное с полезным: заработать сотню-другую рублей концертной деятельностью. В Гагры он отправился вместе с одним из членов съемочной группы. Возле Зеленого театра они увидели афишу: "Концерты скрипача Олега Крысы, лауреата конкурса Чайковского". Высоцкого сей факт совершенно не смутил — он прошел к администратору и выложил перед ним свою просьбу: дескать, здрасьте, я — Высоцкий, хочу дать у вас концерт. У администратора поначалу отнялся язык — Высоцкого живьем он видел впервые, — но затем он пришел в себя, и они с именитым гостем в течение получаса обсуждали условия предстоящего концерта. Когда Высоцкий и его спутник покидали театр, на здании уже срочно меняли афишу — Крысу на Высоцкого.
Как гласит легенда, уже через несколько дней после концерта по всему побережью от Сочи до Сухуми ушлые дельцы торговали "рентгеновскими" пластинками с песнями Высоцкого с этого концерта. Один такой "рентген" шел по 50 рублей!
29 октября съемочная группа фильма "Большая перемена", в связи с резким похолоданием в Москве, вынуждена была сменить дислокацию — переехала для натурных съемок в Сочи. Туда отправилась небольшая группа актеров, занятых в фильме: Кононов, Крамаров, Маслова, Азер, Гвоздикова, Анциферова, чуть позже туда приедет Ролан Быков.
В этот же день на другом конце страны — в Петропавловске-Камчатском состоялся митинг, приуроченный к началу беспрецедентного похода по Камчатке и Чукотке, в котором одним из участников был известный актер Никита Михалков. Как мы помним, весной этого года Михалкова угораздило попасть служить на флот, причем не куда-нибудь поближе к дому, а в самую что ни на есть Тьмутаракань — на Камчатку. Тогда же журналист Зорий Балаян задумал совершить экспедицию по Восточному и Западному побережьям Камчатки до Чукотки, чтобы повторить тот путь в 4 тысячи километров, который в начале 20-х годов прошел отряд красноармейцев под началом Григория Чубарова, имевших своей целью остановить белогвардейцев, пытавшихся бежать на Аляску с награбленным добром. В состав экипажа, кроме Балаяна, должны были войти еще три человека: представитель Карякского национального округа, сотрудник аппарата Камчатского обкома комсомола и воин Петропавловского гарнизона.
С первыми двумя проблем не было — их нашли практически сразу: обком выделил завсектором пропаганды Евгения Мидовского, от каряков был поэт Владимир Косыгин, известный под литературным псевдонимом Коянто. А вот с кандидатурой воина вышла заминка. Командование Петропавловского гарнизона отказалось присылать своего представителя, мотивируя это тем, что подобная экспедиция дело опасное и рисковать жизнями своих подчиненных оно не хочет. Вот тогда и возникла кандидатура Никиты Михалкова, который изначально, после публикации в "Литературной газете" статьи Балаяна с этой инициативой, выразил согласие стать участником похода. Правда, одного его согласия было недостаточно. В течение нескольких месяцев Балаяну пришлось вести долгие переговоры и с командованием Михалкова, и с Камчатским обкомом партии, и с отцом Никиты, и даже с 1-м секретарем ЦК ВЛКСМ Тяжельниковым. Наконец их "добро" было получено.
Экспедиция отправилась в путь 29 октября. Причем все было обставлено как можно более торжественно: был устроен митинг с аршинными транспарантами, напутственными речами и другой положенной в таких случаях атрибутикой. Правда, народ собрали чуть ли не силой, поскольку добровольно идти на митинг желающих практически не оказалось. Стояла морозная погода, дул сильный ветер, который буквально сбивал с ног. Как пишет в своем дневнике сам Никита Михалков, "хотелось напиться". Однако вместо этого надо было отправляться в дальнюю дорогу.