Гипотеза нового мирового конфликта

Гипотеза нового мирового конфликта

Корейская война имела тяжелые последствия для обоих блоков, сложившихся в мире. Для правительства Вашингтона она стала орудием, с помощью которого оно подавило колебания среди своих европейских союзников в отношении целой серии американских /379/ проектов. Вооруженные силы стран Атлантического пакта, расширенного вскоре за счет Греции и Турции, были объединены в рамках, единой организации под военным командованием американцев. В Соединенных Штатах была запущена массированная программа производства вооружений. Был одобрен принцип участия Западной Германии в общей обороне, то есть принято решение о ее ремилитаризации. Экономическая блокада стран, находящихся под управлением коммунистов, стала почти тотальной после опубликований длинных списков товаров, которые никто не имел права экспортировать в страны противоположного блока. В 1951 г. Соединенные Штаты и Великобритания заключили с Японией мирный договор на сепаратной основе, невзирая на протесты СССР и других азиатских стран: американские войска оставались на японских островах.

Тяжелыми были также удары, полученные рикошетом и Восточной Европой. В те месяцы, когда корейский кризис достиг пика, среди народов и правительств царила тревога. В Москве была отмечена лихорадочная погоня за теми немногими товарами, которые были в продаже, делались покупки про запас[57]. Утверждение, что Сталин в этот момент склонен был считать новую мировую войну рано или поздно неизбежной, несправедливо. Все же он опасался такого развития событий. В своих же публичных заявлениях он всегда утверждал противоположное. Но в феврале 1951 г. его утверждения были менее категоричными: Сталин сказал, что по крайней мере для данного момента войну «нельзя считать неизбежной», но могут сделать ее реальной сами народы, если они вместо того, чтобы взять в свои руки «дело сохранения мира», позволят себя обмануть поджигателям конфликта[58]. Эхо этих опасений можно было услышать в выступлениях Тольятти, который только что возвратился на родину после своего пребывания в Москве. Он выступил в апреле месяце на съезде итальянской компартии, где предложил коммунистам отказаться от оппозиции правительству, если оно будет проводить политику мира, выйдя из Атлантического пакта[59].

Сталин между тем предпринял ряд шагов, из-за которых избежать развязывания войны становилось все более затруднительного. В январе 1951 г. он лично участвовал в совещании, к работе которого были привлечены весь состав Генерального штаба и министры обороны европейских стран народной демократии; на нем был произведен анализ состояния готовности вооруженных сил этих стран[V]. Сталин утверждал на этом совещании, что можно рассчитывать только на 3–4 года передышки: он видел в войне в Корее только первую /380/ пробу сил, в которой двое противников взаимно примериваются. В заключение было подписано секретное соглашение, по которому союзники СССР обязывались передать свои армии под непосредственное советское командование в случае начала войны[60]. В то же самое время были радикально пересмотрены экономические планы стран народной демократии, чтобы еще больший упор сделать на развитие тяжелой промышленности и военного производства: диспропорции в народном хозяйстве, которые были с самого начала заложены в эти планы, еще более усилились, так как пересмотр вызвал еще большее давление на производство потребительских товаров и на сельское хозяйство. Так была заложена основа для будущих тяжелых политических и экономических кризисов[61].

Связи СССР с Китаем окрепли в ходе корейской войны. Американцы не пошли на расширение зоны военных операций на Маньчжурию как потому, что их собственные союзники сопротивлялись этому, так и потому, что США опасались советского вмешательства на основе союзнических обязательств в соответствии с только что заключенным договором между Москвой и Пекином[62]. Мао позднее утверждал, что «Сталин начал испытывать доверие» к китайским коммунистам после того, как увидел их поведение в ходе конфликта[63]. Действительно, его высказывания о новом союзнике стали более теплыми. В новогоднюю праздничную ночь 1951 г. Сталин в первую очередь провозгласил тост за «китайских добровольцев», которые пересекли Ялу, чтобы идти в бой с американцами. Несколькими месяцами позднее он направил Мао письмо, в котором говорил о том, что «нерушимая дружба» между двумя странами «будет служить делу обеспечения мира на Дальнем Востоке против всех и всяких поджигателей войны»[64].

Столкновение в Корее закончилось патовой ситуацией. Соединенные Штаты не добились там успеха, но и их противникам отнюдь не с чем было себя поздравить. Как выразился один из генералов в Вашингтоне, это была «первая война», в которой его страна «не одержала победы»[65], но дело было не только в этом. Недостигнутая победа стала исходной точкой для целой серии политических шагов американцев по тому пути, где им было суждено в течение долгого времени лишь терять, а не обретать. На многочисленные предложения о переговорах, которые уже в эти месяцы делались СССР, правительство Соединенных Штатов стало отвечать, что с коммунистами оно будет вести переговоры только «с позиции силы». То есть оно хотело вести разговор исключительно в тех случаях, когда могло бы диктовать условия договоров. Но война в Корее показала к тому времени, что американцы не всесильны. Затягивание конфликта привело в 1952 г. к смене правящей партии в Соединенных Штатах и окончанию 20-летнего периода нахождения у власти администрации демократов. Республиканцы одержали победу прежде всего благода¬ря тому, что их кандидатом стал Эйзенхауэр, который пообещал, что, заняв этот пост, он заключит мир. Но, став президентом, он вынужден /381/ был выбрать себе в качестве государственного секретаря одного из поджигателей «холодной войны» — Джона Фостера Даллеса, который был лично замешан в корейском конфликте; имен¬но он декларировал, что недостаточно лишь «сдерживать коммунизм», его необходимо «отбросить», что означало призыв к искоренению его даже в тех странах, где он уже утвердился. Всеобщий антикоммунизм стал в Америке массовой идеологией.

Соединенные Штаты оказались втянутыми в Азии в осуществление политики, которая неизбежно сулила им горькие разочарованиия. Будучи неспособными одержать победы в войне на суше, они подвергли Корею разрушительным бомбардировкам; в широком масштабе использовались бомбы, начиненные напалмом. Это привело к опустошению страны и вместе с тем вызвало во всей Азии распространение мощных антиамериканских настроений. Индия именно в период корейской войны выступила с собственной политической инициативой в защиту мира, которая привела к зарождению движения неприсоединения среди народов, только что добившихся независимости[66]. Постоянная враждебность США по отношению к Китаю, в частности отказ в дипломатическом признании и в приеме в ООН, защита режима Чан Кайши на Формозе, их союз с Японией определили сохранение на два десятилетия состояния напряженности на всем Дальнем Востоке. В Азии политика такого рода могла нравиться только узким олигархическим группам, которые не пользовались поддержкой народов. Для сохранения власти в их руках необходимо было постоянное вооруженное насилие. Американцы полностью поддержали устремления колониалистов в Индокитае именно тогда, когда Франция понесла самые тяжелые, решающие поражения от армии Хо Ши Мина. Все это завязало узлы таких противоречий, которые надолго тяжкими путами легли на политику Соединенных Штатов во всем мире и косвенно улучшали позиции СССР. /382/