Европа и разоружение

Европа и разоружение

Основной целью советской дипломатии была стабилизация ситуации в Европе путем узаконивания положения, сложившегося после войны. Нужно было еще, как выражался Хрущев, «кардинально решить» немецкую проблему. Речь шла о подписании мирного договора, который не был заключен за столько лет после конца войны, но договора не с Германией, которой больше не существовало, а с обоими немецкими государствами. Предложение, выдвинутое коллективно странами Варшавского Договора[13] в мае 1958 г., было отвергнуто Соединенными Штатами и их союзниками, выступившими против любого официального признания ГДР. Хотя в частном порядке их правительства не только принимали в расчет возможность раздела Германии, но и молчаливо на него соглашались[14], формально их политика была направлена на старый вариант объединения, то есть под главенством Западной Германии.

Отсутствие юридического признания ГДР имело для СССР и его союзников серьезные последствия, так как можно было постоянно /469/ оспаривать законность самого существования второго немецкого государства. Кроме того, и новые польские границы не были окончательно узаконены, как это было предусмотрено Потсдамскими соглашениями. Поэтому боннское правительство не признавало их. Непосредственно на политику это влияло мало. Однако в СССР считали, что отсутствие законности поощряет всех, кто в Западной Германии вынашивал идею возврата к единому великому немецкому государству. Эта перспектива была особенно малопривлекательной в том случае, если Бонн получит от своих защитников и союзников атомное оружие или попытается создать его сам без разрешения.

Чтобы сломить сопротивление своих западных партнеров, Хрущев снова использовал единственное орудие давления, которое война оставила Советскому Союзу в Германии, — Берлин. Бывшая немецкая столица была для СССР двойной проблемой. Раздел города, то есть присутствие в столице неподконтрольного ГДР западного сектора, являлся фактором постоянной нестабильности для восточногерманского государства. Существовала открытая дверь, через которую беспрепятственно и без компенсации происходила утечка людей и средств в Западную Германию, где благодаря производственному подъему существовала более солидная экономика и лучшие условия жизни. Кроме того, Берлин оставался для Советского Союза тем, чем он был для Сталина в 1948 г.,– уязвимым местом для бывших союзников, непрочное положение в котором могло вынудить их к переговорам. Хрущев пользовался иными, чем Сталин, методами. В конце 1958 г. он предложил сделать Западный Берлин «свободным городом» со своим особым статусом, гарантирующим ему независимость и кладущим конец его оккупации победителями 1945 г. Если страны НАТО, добавил он, не согласятся на заключение мирного договора с обеими Германиями, СССР заключит его только с Германской Демократической Республикой. Она получит контроль над путями сообщения с Западным Берлином, и американцы, англичане и французы, чтобы попасть в город, будут вынуждены обращаться к восточнонемецким властям, неизбежно признавая их существование[15].

Нет необходимости напоминать все стадии переговоров между 1958 и 1961 гг., кризисы и моменты успокоения. Все это время Берлин оставался самой горячей точкой мира. За периодами бесполезных переговоров следовали моменты, когда Хрущев угрожал действовать сам, но так и не решался это сделать. Он решился только на постройку 13 августа 1961 г. знаменитой стены вокруг Западного Берлина. Эта часть города была изолирована от остальной территории ГДР настоящим барьером из бетонных плит, возведенным за одну ночь и тщательно охраняемым. Открытыми остались только контролируемые пропускные пункты. С пропагандистской точки зрения это была неудачная мера, но практически эффективная. Она давала возможность правительству Восточной Германии остановить /470/ отток людей и средств в другую Германию, восстановить контроль над своей территорией, своим населением и экономикой, укрепить свое положение и создать основы для самостоятельного развития своей республики[16].

Таким образом, был сделан последний шаг в разделе Германии. США и НАТО протестовали, но не могли использовать силу. Однако и Хрущев не мог прибегнуть к крайним средствам; больше ему ничего достичь не удалось. До решения немецкой проблемы должно было пройти целое десятилетие. Оно, впрочем, не отличалось от советских предложений между 50-ми и 60-ми гг.: сохранить два немецких государства, взаимно признанных другими странами и связанных нормальными дипломатическими отношениями; окончательно признать послевоенные границы; установить особый статус Западного Берлина, не принадлежащего ни одной Германии, но с гарнизоном американцев, англичан и французов[17] (здесь-то и отличие от советских предложений 1958 г.). Это не идеальное решение, но оно позволило устранить очаг напряженности в Европе.

Другой проблемой переговоров и разногласий с Западом, и особенно с США, было разоружение. Советский Союз имел конкретные интересы. В гонке современных вооружений, начатой взрывом над Хиросимой, он достиг удивительных результатов. Однако это было трудное соревнование, которое налагало на его экономику непосильное бремя. Точные цифры СССР никогда не сообщает, но они не могут быть меньше астрономических цифр американских программ. Эти огромные непроизводительные расходы изымались из национального богатства, составляющего, как мы видели, около половины богатства США. Проблема носила более серьезный характер после войны, когда советская экономика была очень слабой. Однако ее политические последствия, проявившиеся в 50-е гг., были не менее тяжелыми, потому что после смерти Сталина необходимость повысить уровень жизни стала мучительной необходимостью для новых московских руководителей[18].

СССР выдвинул много предложений о разоружении. Уже во время относительной разрядки 1955 г. его дипломатия сделала важный шаг, приняв проекты сокращения вооруженных сил, предложенные НАТО. Однако в этот момент его недоверчивые собеседники взяли их назад[19]. События 1956 г. отсрочили переговоры. Потом СССР делал разные предложения. Некоторые из них, с виду эффектные, были нереальными: например, программа «всеобщего и полного разоружения» всех стран, выдвинутая лично Хрущевым на Ассамблее ООН в сентябре 1959 г.[20] Другие были более ограниченными и практическими, как, например, предложения прекратить ядерные испытания или создать безатомные зоны. Самое известное принадлежало польскому министру иностранных дел Рапацкому, и его поддержали другие страны Варшавского Договора. Это предложение предусматривало создание зоны, свободной от нового оружия, в Центральной Европе — обе Германии, Польша и Чехословакия[21]. Москва /471/ была более всего озабочена тем, чтобы не дать втянуть Западную Германию в гонку атомного вооружения.

Подозрения, что советские предложения являются чисто пропагандистским жестом, были рассеяны односторонними мерами по приостановке гонки вооружений, которые СССР пытался предпринять сам. В марте 1958 г. он по собственной инициативе приостановил испытания ядерного оружия[22]. С 1958 г. СССР уменьшал свою армию, которая за годы «холодной войны» выросла до 5,8 млн. человек — тяжелое бремя для мирного времени. В 1958 г. она была доведена до 3,6 млн.[23] Два года спустя Хрущев добился одобрения Верховным Советом сокращения армии до 2,4 млн. человек. Оно было частично осуществлено и прекратилось летом 1961 г. из-за протестов советских военных и напряженности, возникшей в результате строительства Берлинской стены[24].

На международном уровне разоружение успеха не имело. Сокращение Советской Армии было признаком скорее изменения стратегических доктрин, чем разрядки. Численностью своих сил СССР в прошлом пытался компенсировать отсталость в современном вооружении. Теперь оно стало опорой его военной мощи[25]. Экономия была незначительной, учитывая высокую стоимость атомного и ракетного оружия. Надеясь завуалировать это, Хрущев ввел в обиход новые теории, отрицая всякое значение обычного оружия. Так, он заявил, что бомбардировочная авиация и надводный флот больше не нужны. Однако он столкнулся с оппозицией военных, которая заставила его умерить свой пыл[26].