Смещение Хрущева

Смещение Хрущева

В октябре 1964 г. Хрущев был освобожден от всех партийных и государственных постов и отправлен на пенсию в полной изоляции. Хотя это удивило весь мир, его падение было лишь финалом длительного процесса. Хрущев так и не оправился от поражений конца 1962 — первой половины 1963 г.: карибский кризис, неудачи в сельском хозяйстве, идеологическое контрнаступление и разрыв с Китаем. Казалось, формально его власть оставалась такой же полной, но в последний год его правление было совершенно неэффективным. Невозможно назвать ни одного дела, оставившего бы заметный след в обществе. Нельзя сказать, что внезапно исчезла его способность проявлять инициативу, но она оказалась более, чем когда-либо, противоречивой и слабой. Формально на все его действия реагировали с должной почтительностью, но их молча и упорно саботировали как в центре, так и на периферии. Его популярность резко упала во всех слоях общества. Критика и недовольство им широко распространялись, естественно, не в печати, но во все более широких общественных и частных кругах.

Самые разные обвинения составили толстое досье, которое было ему предъявлено в момент сведения счетов. Обвинения касались внутренней и внешней политики, а также его стиля руководства, который считали слишком авторитарным. Ему инкриминировали многое, начиная с предложений урегулировать немецкий вопрос путем прямого сближения с боннским правительством и до конфликтов с Академией наук из-за выборов новых членов[1]. Эти события, слухи о которых позднее широко распространились, может быть, и помогают воссоздать обстановку, в которой стало возможным его смещение, но все равно не разъясняют тех обстоятельств, которые заставили его коллег по Президиуму ЦК действовать совместно, чтобы избавиться от него.

Многие исследователи считают решающим обстоятельством планы, которые сам Хрущев подготовил для нового Пленума ЦК, намеченного на ноябрь 1964 г.[2]. Об этих планах мы знаем очень мало — Хрущев не успел изложить их. Известна только часть, касающаяся новой реорганизации сельского хозяйства, так как он говорил о ней публично. Мы не знаем, думал ли он, как подозревали, о более значительном изменении соотношения сил в верхах партии, чтобы преодолеть возобновившееся сопротивление своей политике и /525/ необоснованной попытке завоевать большую личную власть. Действительно, когда летом Хрущев выступил с серией речей, подготавливая ноябрьский Пленум ЦК, другие руководители стали создавать пустоту вокруг него. Это почувствовал во время своей последней поездки Пальмиро Тольятти, который, хотя он и поехал в Москву по настойчивому приглашению именно затем, чтобы встретиться с Хрущевым, не сумел даже увидеть его[3].

Внешне смещение Хрущева проходило почти так же, как и безуспешная попытка его смещения, предпринятая Булганиным, Молотовым и Маленковым в 1957 г., но внутренние различия были глубокими. Похожим был и характер операции, решенной и осуществленной в основном внутри Президиума ЦК. Однако на этот раз противники Хрущева сумели воспользоваться положениями Устава партии. Они тайно решили созвать ЦК. Основным автором операции, насколько можно судить сейчас, был Суслов, защитник государственной идеологии от нападок Хрущева. Обращение к ЦК потребовало предварительных консультаций если не со всеми его членами, как утверждали, то по крайней мере с большинством из них[4]. Тот факт, что Хрущев не узнал об этом, свидетельствует о большой шаткости его политического положения.

Первый секретарь ЦК КПСС отдыхал на Черноморском побережье в конце сентября, в то время как в Москве готовилось его устранение. Президиум ЦК собрался в его отсутствие на расширенное заседание 12 октября (по другим источникам — 11-го), чтобы решить вопрос о его смещении[5]. Хрущева вызвали в Москву только 13 октября, когда основные резолюции были уже приняты. Его доставили в столицу на военном самолете, привезли прямо в зал, где еще заседал Президиум ЦК, и сообщили ему о согласованном решении освободить его от основных постов. Как и в 1957 г., в первый момент намеревались оставить его в составе ЦК на второстепенных ролях. Однако отказ Хрущева подчиниться приговору вынудил его коллег к жесткости. Только ночью его заставили подписать заявление об отставке.

14-го в Москве был созван Пленум Центрального Комитета, заслушавший доклад Суслова. Практически обсуждения не было, и заседание длилось лишь несколько часов. Обе должности, совмещаемые Хрущевым с 1958 г. (Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров), были разделены, и было принято решение, что их не должен больше занимать один человек. Они были отданы наместникам Хрущева в обеих организациях: Брежневу — в Секретариате ЦК КПСС, Косыгину — в правительстве. Эта новость стала известна поздно ночью 15 октября и была опубликована в печати утром 16-го. В официальном сообщении говорилось об отставке из-за преклонного возраста и ухудшившегося состояния здоровья[6].

Преемники Хрущева были довольно сдержанны, давая объяснения как внутри страны, так и иностранным гостям, которые получили только официальную версию, дополненную обещанием не менять /526/ политического курса. Это были в основном представители других компартий, озабоченные тем, что это решение может означать также критику и пересмотр антисталинских действий Хрущева. Членам КПСС была направлена более подробная информация, в которой довольно критически оценивалась недавняя деятельность Хрущева. Однако и они не имели права на исчерпывающий анализ подлинных причин кризиса. Если Хрущев в свое время не скрывал подробностей крупных политических столкновений, сопровождавших его путь к власти, то его преемники предпочли хранить в тайне то, что привело их к высшим государственным постам. Несмотря на то, что Суслов выступил в главной роли, его положение в руководстве партии не изменилось — он остался главным идеологом, которым был уже давно.

Одному видному посетителю из Азии, который спрашивал, почему не было открытого и подробного анализа правления Хрущева, было сказано, что страна не выдержит еще одного XX съезда[7]. Это объяснение кажется по меньшей мере неполным. Действительно, уже в отношении Сталина было трудно отделить его личную ответственность и за хорошее, и за плохое от ответственности его близких сотрудников, включая и самого Хрущева. Было бы еще труднее объяснить смещение Первого секретаря, потому что все остальные советские лидеры публично поддерживали и одобряли основные его решения, причем его политика была такой, что у них не было теперь смягчающих обстоятельств в виде методов, которыми Сталин расправлялся со своими критиками. Однако поведение новых руководителей обусловливалось и иными, менее эгоистическими мотивами.

Политика Хрущева, которую характеризовали как чрезмерно «субъективистскую», то есть обусловленную только личной волей, не была слишком «субъективной», как бы ее ни изображали и как бы ни заставляли в это поверить. Наиболее явное доказательство касается отношений с Китаем. Пекин воспринял падение Хрущева, которого китайцы теперь называли «клоуном на современной политической арене», с нотками триумфа. Это, заявляла официальная пресса, «прекрасное дело», которое китайцы «давно предвидели»[8]. Чжоу Эньлай спустя несколько недель прибыл в Москву, чтобы выяснить намерения новых руководителей. Однако обе стороны довольно быстро убедились, что их позиции так же далеки, как и раньше. Возможно, некоторые иллюзии по этому поводу имелись и в Москве, и в Пекине. Может быть, и правда, что Чжоу Эньлай получил предложение от одного советского лидера: мы сейчас избавились от Хрущева, теперь вы избавитесь от Мао, и все станет значительно легче[9]. Ход событий доказывает, что дело было не в личностях: глубинные причины конфликта остались теми же. Каждый был убежден, что другой должен изменить политику.

То же можно сказать и о многих других сторонах советской внутренней и внешней политики. Когда мы пытаемся добраться до главных причин падения Хрущева, то мы должны обратиться не только /527/ к объяснениям, которые время от времени дают основные действующие лица, но и к главным изменениям, произведенным его преемниками. Знаменитый ноябрьский Пленум 1964 г. действительно состоялся, но он занимался не теми проектами, которые запланировал Хрущев. Напротив, Пленум без шума ликвидировал за один день хрущевскую реформу, затронувшую основную структуру Советского государства — разделение партии на аграрную и промышленную части, — и вернул ее к единой организации[10]. Раздвоение партии было главной причиной, вызвавшей тайную оппозицию против Хрущева в руководящих кругах страны, именно в тех кругах, на которые он больше всего рассчитывал. Постепенно были ликвидированы и другие поздние реформы Хрущева, но не сразу и после более или менее длительных размышлений. Некоторые сошли на нет еще до того, как их отменили юридически, например уставные нормы, предусматривающие обязательное обновление руководящих органов и запрет избирать одного человека на один и тот же пост больше, чем на два-три срока[11]. Другие реформы были аннулированы позже: совнархозы ликвидировали в сентябре 1965 г., и руководство экономикой было снова передано министерствам, но была проведена реформа управления, которую представил и поддержал Косыгин. В целом через эти изменения прокладывала себе путь новая линия: постепенно были ликвидированы зачаточные элементы политического плюрализма, которые развивались в период возобновления антисталинского наступления.