Социалистическая система

Социалистическая система

Называя на XX съезде мировой социалистической системой группу стран от Эльбы до Тихого океана, которые ориентировались на социалистическое преобразование общества, советские руководители разрабатывали более зрелую концепцию, чем Сталин. На этом пути было немало трудностей, так как можно было опираться лишь на недавний опыт и дискуссии последних лет.

Глубокий кризис после смерти Сталина проявился не только в СССР. В июне 1953 г. состоялись выступления рабочих в Чехословакии, а также в Берлине — самом неподходящем месте с точки зрения международного резонанса, затем — в других городах Восточной Германии. Они были подавлены силой оружия (в Берлине — советскими войсками). Однако напряженность появилась и в других странах. Московские руководители посоветовали правительствам стран народной демократии последовать их примеру, приняв меры для внутренней разрядки, аналогичные принятым в СССР[1]. Новый курс был подсказан из Москвы — отсюда с 1948 г. направлялась вся политика стран народной демократии. Эти предложения были встречены настороженно, их не спешили принять, ведь даже в своих странах новые лидеры не имели такой власти, какая была у Сталина.

После нелегкого для них осуждения сталинизма процесс пересмотра позиций вызвал в правящих компартиях политические разногласия. Они соответствовали внутренней борьбе в коллективном руководстве в Москве, но не полностью. Устранение Берии имело более серьезные последствия в других странах. Бывший министр внутренних дел был главой самой секретной и невидимой сети советского контроля над странами народной демократии. Она состояла не только из «советников» при разных правительствах (многие из них были отозваны на родину, так как были тесно связаны со своим московским руководителем[2]. Существовала разветвленная сеть, проникающая в сами партии для сбора информации и наблюдения за руководством. Этот механизм был разрушен вместе с аппаратом Берии. Хрущев оценивал его как «самое грубое нарушение» отношений между социалистическими странами[3]. Ослабло давление извне, находившее выражение в политических репрессиях в этих странах, партии заговорили о своих правах. Однако они не могли найти приемлемых решений.

Некоторые особенности советского опыта повторялись повсюду. Пытаясь придать более коллегиальный характер политическому руководству, в каждой стране разделили высшие партийные, правительственные и государственные посты. Это было следствием политической /450/ борьбы, которая в разных партиях протекала неодинаково. В наши цели не входит исследование каждой страны. Достаточно отметить, что борьба эта происходила повсюду. Самые трагические формы она приняла в Венгрии, где непримиримое столкновение двух лидеров — Ракоши и Имре Надя — имело мрачные последствия.

Процессы перестройки в разных странах имели и общие черты, и различия. Общим было стремление изменить экономические цели: уменьшить капиталовложения, чтобы повысить уровень потребления; преимущественно развивать легкую, а не тяжелую промышленность; ослабить давление на крестьян в ходе коллективизации; больше внимания уделять уровню жизни населения. Изменения были разные, в каждой стране свои[4]. Наиболее ощутимые противоречия отмечались в других сферах. В то время как в Польше уже в 1954 г. реабилитировали многих политических заключенных (арестованный в 1951 г. Гомулка был выпущен на свободу тихо, без пересмотра его дела) и ликвидировали всемогущее министерство государственной безопасности, в Чехословакии еще шли процессы против бывших руководителей партии. Эти репрессии уже нельзя объяснить советским давлением. Их причины коренились во внутренней борьбе. Хрущев, напротив, воспользовался своим присутствием в Праге в июне 1954 г., чтобы осторожно попросить освобождения генерала Свободы, которого помнил со времени войны[5].

Советские руководители предпринимали шаги для усовершенствования структуры социалистического лагеря, оставшейся после Сталина. Сталинская система носила следы войны и первых послевоенных соглашений. Однако, когда советские руководители, ориентируясь на раздел Германии, стали превращать ГДР в своего верного союзника (так же как США — Западную Германию), стало ясно, что этих соглашений недостаточно. Волнения в Берлине в июне 1953 г. ускорили события. Спустя некоторое время СССР отказался от репараций и сократил расходы немцев на содержание своих войск в Германии. 33 крупных немецких предприятия, ставших советской собственностью, были возвращены правительству ГДР[6]. Изменившиеся отношения с немцами повлекли за собой изменение отношений с другими странами; по крайней мере пересматривалось наследие войны. В 1954 г. были распущены все смешанные общества, с помощью которых Советский Союз управлял в свою пользу имуществом, находившимся в Румынии, Венгрии и Болгарии[7]. Это снимало причину недовольства в трех странах.

Однако новая структура блока строилась не только в экономической сфере. Несмотря на попытки начать координацию национальных планов развития, СЭВ оставался еще слабой организацией. Только позже открылись его потенциальные возможности. Экономические отношения оставались в основном двусторонними[8]. Политико-военный союз стран Восточной Европы стал первой настоящей коллективной организацией. Варшавский Договор был подписан в столице Польши 14 мая 1955 г. Кроме СССР, его подписали /451/ Польша, Чехословакия, ГДР, Венгрия, Румыния, Болгария и Албания. Договор предусматривал взаимопомощь подписавших его стран в случае, если одна из них подвергнется нападению со стороны какого-нибудь другого государства или группы стран. Союзные вооруженные силы ставились под единое командование. Первым командующим был назначен маршал Конев[9].

Варшавский Договор всегда считался ответом на создание НАТО, копией которого он и был в значительной степени, и ответом на решение принять в него Западную Германию. Такова точка зрения советских деятелей[10]. Они считали объективной причиной союза стран Восточной Европы страх перед возрождающейся германской угрозой. Однако новый союз, родившийся 7 лет спустя после Атлантического, имел большое значение. Он юридически обосновывал пребывание советских войск в Германии и других странах, где они были размещены так же, как американские войска в Западной Европе. Он возлагал на СССР обязанность почти автоматически оказывать военную помощь своим союзникам против любого нападения извне и тем самым разъяснял его обязательства. Наконец, он соответствовал новой советской стратегии, которая придавала большое значение атомному оружию и фактору внезапности.

Эти новые решения, в свою очередь, не могли остаться без ответа. После смерти Сталина среди советских руководителей происходили дискуссии, о которых мы знаем мало[11]. Варшавский Договор придал социалистической коалиции более определенную структуру. Она больше соответствовала классическим положениям международного права, нежели те структуры, которые ранее предлагал распущенный Комииформ или обеспечивали двусторонние договоры.

При подписании Варшавского Договора присутствовал в качестве наблюдателя министр обороны Китая Пэн Дэхуай. Он формально не присоединился к договору, но гарантировал поддержку своего правительства[12]. Это был многозначительный жест. Смерть Сталина весьма подняла престиж Китая и его лидера Мао Цзэдуна, завоеванный благодаря победе их революции и действиям на фронтах корейской войны; этот престиж чувствовали и советские руководители. Доказательством может послужить то, что Маленков, чтобы поднять собственный авторитет, в первые дни своего правления опубликовал в «Правде» фотографию, похожую на монтаж, на которой он был изображен вместе со Сталиным и Мао[13].

После окончания корейской войны перед китайцами встали такие же проблемы, как перед Сталиным и большевиками в СССР в 20-е гг. Сам Мао отмечал это сходство[14]. Как и в Москве, в Пекине первые разногласия проявились в руководящей группе, которая вела партию к революции. Между 1953 и 1954 гг. произошел конфликт, который привел к обвинению и аресту двух важнейших деятелей — Гао Гана и Жао Шуши. О причинах столкновения говорилось мало, лишь якобы о претензиях на власть, которые побудили этих двух лидеров интриговать против остальных[15]. Однако позднее в китайских и /452/ советских источниках отмечалось, что Гао Ган, который был одним из правителей Маньчжурии, имел прямую связь с Москвой и лично со Сталиным, Сейчас московские историки говорят, что он был «сторонником дружбы с СССР»[16]. Возможно, эти особые узы вызвали подозрение и предопределили его поражение после смерти Сталина. Те же источники наводят на эту мысль, не высказывая ее прямо. Будь это действительно так, преемники Сталина в Москве не скрыли бы этого. Советско-китайские отношения в этот период постоянно развивались и улучшались. Политическое и военное давление американцев на обе страны заставляло их держаться вместе.

Мао только впоследствии нашел суровые слова для описания отношения китайцев в эти годы к советским руководителям. Он говорил, что китайцы их «слушали» и им «повиновались», «слепо им следовали» и «некритически использовали» их опыт[17]. Однако в тот момент и он считал необходимым следовать их советам и получать от них помощь. В 1953 г. Китай начал свою первую пятилетку, разработанную вместе с советскими экспертами. В 1954 г. он принял свою конституцию, текст которой был предварительно обсужден в Москве. В этот период значительно расширился обмен между двумя странами. Его кульминацией в апреле 1955 г. стало первое соглашение по атомной энергии, предусматривавшее постройку в Китае циклотрона и атомного реактора[18].

С другой стороны, после смерти Сталина его преемники выслушивали китайские требования с большим вниманием. Осенью 1954 г. в Китай прибыла на две недели высокопоставленная советская делегация во главе с Хрущевым, который именно в отношениях с социалистическими союзниками приобретал первый международный опыт. Результатом визита стала серия политических и экономических соглашений, которые развивали договоры, подписанные в Москве пять лет назад. Смешанные общества, созданные Сталиным в Маньчжурии и Синцзяне, были ликвидированы. Порт-Артур и Дальний, остававшиеся у Советского Союза во время корейской войны, были возвращены Китаю. Была определена и общая политика в отношении Японии. Экономические соглашения предусматривали строительство новых железных дорог, предоставление кредитов и более широкое участие СССР в индустриализации Китая. Согласно новому соглашению, обновленный советско-китайский союз должен был строиться на основе равенства и взаимного интереса, уважения суверенитета и территориальной целостности обеих сторон. Впервые эти формулировки использовались в отношениях между социалистическими странами, чтобы подчеркнуть их полное равенство[19].

В феврале 1955 г. Молотов в речи на сессии Верховного Совета выдвинул еще один новый тезис. Он сказал, что социалистический лагерь, протянувшийся до Вьетнама и Северной Кореи, возглавляется СССР, а вернее сказать, Советским Союзом и Китайской Народной Республикой[20]. В этой фразе явно чувствуется намек на признание совместной гегемонии внутри блока, в котором до сих пор /453/ признавалось только господство сталинского СССР. Однако это не совсем так. Правильнее было бы сказать, что наметилась эволюция в этом направлении. Признаком этого было само присутствие Пэн Дэхуая в Варшаве.