5. Взятие Измаила

5. Взятие Измаила

Эти два человека — полководец и флотоводец — разгромили турок. Турки лишились флота на Черном море и армии на суше. Но оставалась еще одна крепость на левом берегу Дуная — последний оплот Турции в этой войне: Измаил. Это была крепость необычная. Ее долго укрепляли французские инженеры по последнему слову тогдашней инженерной техники, и в нее были поставлены части, которые тогда были эвакуированы из других турецких крепостей, которые пришлось сдать. Там находилось более 40 тысяч обстрелянных войск, которым было указано, что если они сдадут эту крепость, то их ждут массовые казни. Сами турки называли Измаил «ордукалеси», что означает «армейская крепость». Они были снабжены порохом, продовольствием и лошадьми на несколько лет. То есть, строго говоря, эта крепость была неприступной. Ее окружали глубокие валы, с одной стороны ее защищал Дунай, в нижнем течении достаточно широкий. Бастионы, валы, стены — короче говоря, там было все, что могла выдумать тогдашняя фортификационная наука.

В 1790 году Измаил был осажден русской армией, которая очень вяло действовала, а с наступлением осени стала терпеть лишения от скверного подвоза продуктов, недостатка снаряжения, пороха и снарядов. В ноябре было уже решено, постреляв остатками зарядов, снять осаду и удалиться на зимние квартиры, потому что взять эту крепость русская армия не могла, тем более, что и численностью она была поменьше. Обычная пропорция осаждающих и осажденных была иной.

Когда до Потемкина дошло, что военный совет принял решение снять осаду, он сразу понял, что после тех успехов, которые были в минувшем году, этого делать нельзя. Это будет расценено как поражение, тем более что Австрия к этому времени уже вышла из войны. Император Иосиф умер и австрийцы заключили сепаратное соглашение с турками. Франция, Англия и Пруссия с удовольствием толкали Турцию в спину, не жалея средств, поэтому в случае неудачи под Измаилом все могло перемениться или уж во всяком случае замедлиться. Тогда Потемкин написал свой знаменитый приказ Суворову, где говорилось: «с получением сего извольте отправиться под Измаил и взять войска, находящиеся там, под свою команду, а также принять меры к овладению крепостью». Коротко и ясно.

Получив сей приказ, Суворов вместе с казаком, который вез мешок с продовольствием, за двое суток проделал переход через молдавские степи, где шныряли бандиты, цыгане, недобитые турки, дезертиры, и 2 декабря 1790 года оказался в виду крепости. Там увидели, что со стороны степи подъезжают два казака — это был Суворов со своим спутником. Он тут же объехал Измаил и отправил Потемкину сообщение: «Крепость без слабых мест, обещать нельзя». Потемкин знал язык Суворова и понял, что тут действительно что-то необычное. Но одно дело — осторожность в донесениях, а другое — то, что Суворов никогда не отступал перед трудностями.

Он тут же приказал вырыть огромный ров в натуральную измаильскую величину, насыпать соответствующий вал и в течение семи дней сам как простой капрал гонял всю свою армию через этот ров и вал. Солдаты рубили фашины (связки хвороста), забрасывали ров, бросались туда, карабкались на вал по лестницам. Вся армию успела пройти эту сногсшибательную тренировку по нескольку раз. После такой гимнастики дух армии становился совершенно иным.

Через семь дней Суворов посчитал, что дело сделано, и собрал совет. Надо сказать, что на совете первым полагалось подавать голос младшему по чину; таковым оказался атаман Платов, впоследствии герой 1812 года. После того, как Платов сказал «штурмовать», Суворов объявил, что он решил штурмовать крепость или погибнуть под ее стенами. Все, кто знал Суворова, понимали, что он никогда не бросает слов на ветер.

В Измаил с парламентером была отправлена записка следующего содержания: «Сераскиру и всему обществу. Я с войском сюда прибыл. 24 часа на размышление — и воля. Первый мой выстрел — уже неволя. Штурм — смерть, что оставляю на ваше усмотрение». Естественно, последовал ответ, что необходимо вступить в переговоры, нужно ехать в Константинополь, получать полномочия — все, что полагается в таких случаях.

Суворов и сам понимал, что они не капитулируют, поэтому он отдал приказ о подготовке штурма. В последний вечер перед штурмом те, кто был рядом с ним, отметили необычность его поведения: он был очень молчалив, совершенно перестал с кем бы то ни было разговаривать и находился в своей палатке, даже не вскрывая корреспонденцию, которая приходила на его имя. Он сосредоточился, ушел в себя. {44} После полуночи войска по всей окружности Измаила стали выдвигаться на передовые позиции в строгом порядке. В 2 часа ночи они уже стояли на исходных рубежах, а в 4 часа начался штурм. Со всех сторон подходили колонны, впереди которых шли солдаты с фашинами и лестницами. Но главный удар наносился, противу всех правил, из-за Дуная, потому что стена, которая смотрела на Дунай, была самая низкая. Там надо было форсировать Дунай на плавсредствах, которых, правда, было достаточное количество. Бой шел 12 часов: он начался в 4 утра (или ночи — стоял декабрь) и закончился с наступлением сумерек. Этот бой изобиловал невероятной жестокостью с обеих сторон. Были моменты на разных участках, когда турки отбрасывали атакующие колонны. В один из таких моментов командующий одной из колонн генерал Кутузов послал просьбу о помощи резервом. В ответ он получил записку, которая тоже вошла в историю: «Назначаю тебя комендантом Измаила». Кутузову этого хватило.

К 4 или 5 часам дня Измаил был взят. Там полегло больше 30 тысяч турецких солдат, остальные попали в плен. Предание говорит о том, что ни один турок не сумел уйти из Измаила. Было захвачено несколько тысяч пудов пороха, 10 тысяч лошадей, вся артиллерия, сотни знамен и т. д. В бою погибли все командиры турецких войск.

Официальная цифра потерь русских — 10 тысяч человек — конечно, не вызывает доверия. Погибло не менее 15 тысяч, потому что если только 10 тысяч было убито непосредственно во время штурма, то нужно еще принять во внимание, что масса людей погибла от ранений, поскольку тогда медицина была на примитивном уровне.

Взятие Измаила привело к окончанию войны. Европейские державы, проводившие в это время очередную конференцию антирусского характера, конференцию эту прекратили; послы разъехались по своим столицам, потому что, собственно говоря, стало непонятно, что же обсуждать. А турки сами запросили мира, который канцлер России Безбородко и подписал в в 1791 году в Яссах. России отходила вся территория между Днестром и Бугом (Днестр становился границей между Россией и Турцией). Таким образом, все, что касается северного Причерноморья, вошло в состав России.

Надо сказать, что в это же время шла война со Швецией — с 1787 по 1789 год. Она не изобиловала серьезными событиями. Но когда мир со Швецией был подписан, то Екатерина писала Потемкину, что «одну лапу из грязи мы уже вытащили» Мир со Швецией не принес никаких территориальных изменений, поэтому особого значения эта война не имела.