5. Государственный переворот 11 марта 1801 г.

5. Государственный переворот 11 марта 1801 г.

В ночь на 11 марта 1801 года Павел Петрович был убит в своей спальне, в только что построенном Михайловском замке заговорщиками — гвардейскими офицерами (всего их было несколько десятков). Заговор возглавил военный генерал-губернатор Петербурга граф Пален. Видимо, Павел знал об этом заговоре. По некоторым данным, офицеры, тяготясь манерой Павла управлять войсками, даже предлагали Суворову принять участие в восстановлении порядка в стране, на что фельдмаршал якобы ответил скороговоркой: «Не могу, кровь сограждан». Будучи убежденным монархистом, он, хоть и не любил Павла, тем не менее отказывался принять участие в чем бы то ни было, похожем на гражданскую войну.

Заговор этот был гвардейским, обычных пехотных армейских офицеров там не было, а если и были, то те, кто недавно был сослан. Пален, став генерал-губернатором Петербурга, сосредоточил в своих руках колоссальную власть, поскольку контролировал фактически все, что происходило в столице, и, видимо, заслужил полное доверие со стороны императора. При этом Пален понимал, что самый продуманный и точно исполненный заговор обречен, вероятно, на неудачу, если в нем не примет участие наследник, старший сын императора Павла, будущий император Александр Павлович.

Александр был воспитан своей бабушкой в очень либеральном духе, при этом чувствительность уживалась в нем, как это иногда бывает, с жестокостью. С одной стороны интеллигентность и мечтательность, с другой — недооценка событий и поразительная политическая наивность. Толкуя Александру о том, что Россия гибнет, что разрушается армия, император душевно нездоров и т. п., Пален вовлек его в заговор, причем об убийстве императора не было речи, а когда Александр стал о чем-то догадываться, {48} его убедили, что императору просто предложат отречься от престола. Впоследствии Пален с поразительным цинизмом рассказывал, что и не думал всерьез исполнять обещания, данные Александру, потому что прекрасно понимал, что в подобной ситуации речь об отречении идти не может, и шел на сознательный обман наследника из самых лучших побуждений, не желая отягощать его совесть [15].

Заговор созрел довольно быстро. Офицеры, которые имели личные основания быть обиженными или недовольными, нашлись, тем более что Павел по прошествии 5 лет своего царствования амнистировал всех, кто был сослан. Их вернули в Петербург, но по приказанию Палена туда не пускали. Они останавливались на постоялых дворах, бедствовали, не имея возможности поселиться в городе и не получая никакого обеспечения, и их озлобленное настроение быстро получало распространение в виде слухов об очередной причуде императора. Слухов было очень много, и заговорщики распускали их весьма умело.

Накануне заговора у Палена уже было под рукой достаточно помощников, в том числе главный — знаменитый генерал Беннингсен из остзейских немцев. Поздно вечером на одной из квартир был устроен товарищеский ужин с обильными возлияниями, после чего офицеры, уже подготовленные, пошли несколькими группами к Михайловскому замку, охранявшемуся караулом Семеновского полка, шефом которого был великий князь Александр Павлович. Только два гайдука, стоявшие непосредственно у покоев императора, попытались оказать сопротивление, но один из них был тут же убит, а другой тяжело ранен. Распаленные вином и ненавистью заговорщики вбежали в спальню императора, но некоторое время не могли его найти, потому что на кровати его не оказалось. Генерал Беннингсен со свечой очень внимательно стал осматривать покои и увидел, что император прячется в камине за экраном. Он вступил с императором в разговор, рекомендуя ему сохранять спокойствие, после чего Беннингсена очень заинтересовали картины, которые висели в прихожей. Была глухая ночь — самое подходящее время для созерцания картин, но он вышел их посмотреть, потому что был тонким ценителем прекрасного. Как только он вышел, один из братьев Зубовых, Николай, совершенно пьяный, ударил императора кулаком в лицо, в кулаке была зажата табакерка. Император был одновременно забит и задушен. Душили его несколько офицеров, и пальму первенства нужно отдать Скарятину, а кто бил, сказать трудно; избит он был так, что в течение 30 с лишним часов тело нельзя было выставить для прощания, и театральные гримеры пытались привести его в порядок, гримируя чудовищные кровоподтеки. В гробу тело императора лежало, облаченное в мундир, шарф и какие-то платки чуть ли не до глаз, а сверху была еще и шляпа, чтобы никто не видел последствий работы, которую проделали бравые гвардейцы той тяжелой ночью.