3. Государство после смерти Петра II и попытка ограничения самодержавия в России

3. Государство после смерти Петра II и попытка ограничения самодержавия в России

Но Верховный тайный совет на этот раз уже не состоял из пяти нуворишей и одного представителя старой знати. Пропорция изменилась на прямо противоположную: теперь там заседала исключительно старая знать (Долгорукие и Голицыны) и один-два человека из новой, которые не играли никакой роли. Количественно совет тоже изменился и состоял теперь не из шести, а из восьми персон. Эта-то своеобразная организация, состоявшая фактически из представителей только двух старых боярских фамилий, стала решать проблему: кому теперь быть российским императором?

У Ключевского есть замечательный рассказ о том, кто такой был Дмитрий Михайлович Голицын — главный изобретатель и виновник последующих событий: очень начитанный человек, он в свое время был послан Петром за границу, изучал историю, право, политические науки, владел колоссальной библиотекой на разных языках, неплохо знал историю английского законодательства, читывал какие-то конституции. Короче говоря, он замыслил избавиться от самодержавия и заменить его чем-то вроде конституционной монархии. Поскольку в таком случае полагалось выбирать самого ничтожного из всех ничтожных кандидатов на престол, то он обратил свой взгляд в ту сторону, откуда никак нельзя было ожидать никакого зла.

Герцогиня Курляндская в это время овдовела. Ей было 37 лет, она дурнела, хирела в своей курляндской трущобе, окруженная немцами, имея фаворитом своего бывшего кучера. Но она была представительницей старой династии в чистом виде: царь Иван Алексеевич был женат по христианскому обычаю, все было законно. И она тоже была законной дочерью, в то время как Елизавета родилась на свет Божий еще до того, как ее родители обвенчались. Следовательно, о каких правах тут можно говорить? А учитывая то, что она долго прожила в Курляндии и плохо представляла себе, что творится на родине, ее можно было поставить в соответствующие условия. И вот Верховный тайный совет начинает обсуждать эти кандидатуры и под давлением Голицына выносит решение пригласить герцогиню Курляндскую, Анну Иоанновну («женщину доброго нрава», как говорил Голицын), на российский престол. Но при этом он говорит, что «надобна только воля ваша», обращаясь к своим коллегам, но только «надо бы себе {22} полегчить». «Как полегчить?» — спрашивает его Верховный совет. — «А так, чтобы воли прибавить». Такой свободолюбивый был князь Голицын. — «Надо написать и послать ее величеству пункты».

Тогда и состоялись эти знаменитые пункты, или, как их называли, кондиции, которые весьма любопытны. Бумага была составлена так, будто написана от лица самой Анны Иоанновны: она обещает по принятии русской короны во всю свою жизнь ни в брак не вступать, ни преемника по себе не назначать, а также править вместе с верховным тайным советом в восьми персонах и без его согласия войны не начинать, мира не заключать, подданных новыми податями не отягощать, в чины выше полковника не жаловать и к знатным делам никого не определять, а гвардии и прочим войскам быть под ведением верховного тайного совета. А кроме того, у шляхетства (то есть у дворян) жизни, имения и чести без суда не отнимать, вотчин и деревень не жаловать, в придворные чины ни русских, ни иноземцев без Верховного тайного совета не производить и государственные доходы в расход не употреблять без согласия совета. «А буде чего по сему обещанию не исполню или не додержу, то лишена буду короны российской [13]». Такая бумага посылается в Митаву, и Анна, казалось бы, стоит перед выбором: какая-то там Курляндия — и Россия. Выбирать нечего, все ясно. Она соглашается, и уверенность ее в том, что она поступает правильно, подкрепляется вот чем. Ягужинский (петровский генерал-прокурор Сената) был обижен, что его не пригласили в Верховный тайный совет, и, с одной стороны он яростно поддерживает эти амбиции, громогласно заявляя, что надо все это сделать и что все это очень хорошо. С другой стороны, он посылает своего человека в Митаву с письмом, где абсолютно откровенно пишет: ваше величество, вы не думайте, все это затеяли несколько человек, а гвардия и дворянство не желают ограничения монархии, ограничения самодержавия, они хотят, чтобы ты, матушка императрица, правила самодержавно.