2. Начало царствования Александра I

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Начало царствования Александра I

Перед тем, как начать изложение событий, скажу несколько слов об Александре I. Он родился в декабре 1777 года, был старшим сыном императора Павла Петровича и наследником престола. Любящая бабушка, императрица Екатерина II, сразу же забрала его у родителей и стала воспитывать сама. Воспитывать не так, как мы представляем себе этот процесс сегодня: она не нянчила его — она разработала план воспитания, определила его принципы, набрала штат воспитателей, и сама контролировала этот процесс.

Все это было чрезвычайно хорошо обдумано. Великому князю предоставили прекрасных педагогов, серьезных воспитателей, которые следили за гигиеной, физическим развитием, прививали ему немало хороших качеств. Но во всех этих, в общем хороших действиях было одно выдающееся явление: первой нянюшкой, склонившейся над кроваткой будущего императора, была бонна-англичанка и первые слова он произнес на английском языке, а самым любимым его учителем и воспитателем был швейцарец-республиканец Лагарп, человек по-своему замечательный. И хотя историю русской словесности преподавал ему известный тогда писатель Муравьев, а учили его физике, математике, астрономии замечательные мастера своего дела, Александр рос европейцем. Он сам впоследствии говорил, что всем хорошим в себе обязан Лагарпу.

Лагарп, судя по всему, был замечательный педагог, но человек республиканских взглядов, выросший в традициях такой необычной страны, как Швейцария. Он плохо представлял себе, что такое Россия. Это непонимание он и привил своему воспитаннику — естественно, не специально.

Воспитанник получился настоящим европейцем. Достаточно сказать, что он говорил совершенно свободно, помимо русского, на французском, немецком и английском языках. Они, можно сказать, были {53} для него родными. Мать и бабка его были немки, французский язык был языком, на котором все говорили в высшем обществе, нянька его была англичанкой, так что удивляться не приходится. Поэтому среди европейских государей он чувствовал себя на равных, у него не было проблемы языкового барьера. При том, что он себя считал русским, его всегда тянуло к иностранцам, и это было естественно после воспитания, которое он получил.