Глава 7 От Измаила до Мачина

Глава 7

От Измаила до Мачина

11.12.1789 г. Михаил Илларионович Кутузов участвует в осаде и взятии одной из самых мощных крепостей того времени – «орду колеси» (армейской крепости) или Измаила. Поскольку все попытки генералов Н. В. Репнина и И. В. Гудовича взять Измаил провалились, пришлось Потемкину вызывать Суворова, который на военном совете как всегда был краток и однозначен: «Мне велено – взять Измаил и дана воля: отступать или не отступать, следовательно, отступать не приказано!» Представляя Суворову Кутузова, главнокомандующий Григорий Потемкин был весьма краток: «Будешь доволен и Кутузовым!»

…Кстати, именно Кутузов имел очень тщательно собранные подробные данные о типе инженерных укреплений Измаила и количестве войск, собранных за его стенами. Согласно его данным гарнизон Измаил был всего лишь 10–15 тыс. человек. Следовательно, не исключено, что, принимая решение о штурме, Суворов знал, что его войска на самом деле вдвое превышают силы турок, т. е. в Измаиле не было 35 тыс. турок, как это было впоследствии опубликовано в официальной реляции о взятии крепости…

И хотя «одеть» в камень все крепостные стены турки не успели, но Кутузову выпал один из самых хорошо защищенных участков крепостной стены – район Килийских ворот. Командовал он 6-й штурмовой колонной (3 батальона Бугского корпуса, 2 батальона Херсонского гренадерского полка и тысяча казаков).

…Кстати сказать, именно М. И. Кутузов обратил внимание А. В. Суворова на один весьма примечательный факт! Всем известен исторический анекдот: «Умен, умен, хитер, хитер; его и Рибас не обманет!» Так Александр Васильевич вроде бы охарактеризовал Михаила Илларионовича. Якобы все обстояло следующим образом! Вице-адмирал Осип (Иосиф) Михайлович де Рибас (Дерибас) (1749–1800), в честь которого потом главную улицу Одессы назвали Дерибасовской – очень хитрая личность, – догадываясь, какая слава достанется тому, кто возьмет такую твердыню, как Измаил, решил взять город без… Суворова?! Для этого он якобы упросил Суворова дать ему столько войск, чтобы можно было самостоятельно взять Измаил с воды, т. е. с моря, до того как это успеет проделать Суворов с суши. Суворов, занятый корректировкой общего плана, якобы не вник в тот момент в суть просьбы де Рибаса и лишь потом послал план с указанием численности всех колонн, приготовленных к штурму цитадели, Кутузову. Именно Михаил Илларионович обратил внимание Александра Васильевича на то, что с такими силами, которые де Рибасу обещал выделить Суворов, хитроумный заморский моряк готовится перехватить у командующего громкую славу победителя Измаила. Суворов поверил предостережению и проверил все сам. Выяснилось, что де Рибас был слишком «себе на уме»! Пришлось тому высадить все выделенные ему сухопутные войска и ограничиться тем, что пожелал выделить ему командующий. Доподлинно не ясно, что это: быль или все же небыль?! Но, так или иначе, когда в компании Суворова среди военных зашел разговор на тему, кто из его генералов всех умнее и искуснее, и все заговорили о Кутузове, то Суворов компетентно добавил: «Так, он умен! Очень умен!.. (и вполголоса) его и сам Рибас не обманет». Впрочем, эта оценка Суворовым Кутузова вовсе не означает, что Суворов не воспринимал Михаила Илларионовича своим… соперником в борьбе за славу первого полководца своего времени. Александр Васильевич никогда не допускал, чтобы кто-нибудь при его жизни мог поравняться с ним в делах славы. «A la guerre comme ? la guerre», или слава, добытая на войне, не делится пополам…

Кутузовские гренадеры и егеря ворвались было (дважды?) на крепостной вал, и турки (дважды?) сбрасывали их вниз в ров. Кутузов даже извещает Суворова о невозможности идти дальше: уже выбиты почти все офицеры, шедшие впереди штурмующих. Рассказывали, что в ответ он получает неожиданный приказ: «Скажите Кутузову, что я назначаю его комендантом Измаила и уже послал в Петербург известие о покорении крепости!» Намек понят, и Кутузов лично хватает знамя и бросается впереди своих остановившихся было солдат на измаильскую твердыню…

…Между прочим, по некоторым данным, именно при осаде Измаила Михаила Илларионовича Кутузова настигло тяжелое известие: очевидно, заразившись от сестер, на первом году жизни умер от оспы его единственный сын – маленький Николаша…

Несмотря на большие потери, кутузовцы сумели проникнуть в крепость.

В кровавом штурме Измаила обе стороны явили чудеса храбрости и героизма. «Не было крепче крепости, ни отчаяннее обороны…» – признался потом Суворов, многозначительно добавив, что на такой штурм можно отважиться только один раз в жизни.

…Кстати, по потерям с обеих сторон это сражение, возможно, уступает в истории войн XVIII в., пожалуй, только бойне под Мальплаке в 1709 г. – от 34 до 44 тыс. убитых и раненых. По донесению Суворова в Петербург, из 35-тысячного турецкого гарнизона 26 тыс. пали в бою, остальные попали в плен. Не исключено, что это сильное преувеличение. Недаром ведь ходили слухи, что при составлении победной реляции на вопрос штабного офицера Суворову, какой цифрой указать в донесении турецкие потери, тот прямо ответил: «Пиши более! Чего их, супостатов, жалеть!» Суворов вообще не сочинял небывальщин в донесениях о потерях врага, но из тех цифр, которые ему сообщали, выбирал наиболее… выгодную. Очень может быть, что это было сделано для оправдания своих собственных больших потерь. Тем более что произведенный Суворовым за проявленное мужество и воинское искусство из генерал-майоров в генерал-поручики и назначенный им комендантом Измаила Кутузов, чьи войска выказали замечательную стойкость при штурме, был глубоко расстроен: «Кого в лагере ни спрошу, либо умер, либо умирает… Живых офицеров почти не осталось». В частности, погиб юный полковник Александр Раевский – брат будущего легендарного генерала времен Наполеоновских войн Николая Николаевича Раевского. А вот один из его родственников – племянник его супруги Екатерины Ильиничны – подпоручик Александр Толстой остался жив и тоже прославился в эпоху войн России с Наполеоном, но уже под фамилией Остерман-Толстой. Отнюдь не исключено, что не только турки, но и русская армия умылась кровью, потеряв убитыми и ранеными от 6 до 10 тыс. человек (а не 1815–1880 убитыми и 2400–2703 ранеными, как это было отражено в официальной реляции). Причем из 650 офицеров выбыло из строя две трети! По жесткому приказу Суворова, увлекая солдат вперед – на казавшиеся тем неприступными стены турецкой твердыни, – они шли впереди штурмовых колонн. Впрочем, вопрос о своих и чужих потерях всегда остается спорным, во все времена и у всех народов. Свои обычно преуменьшаются, а чужие – всегда преувеличиваются…

Довольный Суворов подтверждает назначение Кутузова со следующими словами: «Кутузов знает Суворова, а Суворов знает Кутузова. Если бы не взяли Измаил, Суворов умер бы под его стенами, и Кутузов тоже». А в Петербург ушло «рифмованное» донесение Суворова императрице об отличии ее генерала-любимца: «Он шел у меня на левом крыле, но был моей правой рукой». Для очень скупого на похвалу высшим офицерам Александра Васильевича это была очень высокая оценка. Императрица-«матушка» все правильно поняла и 25.03.1791 г. подтвердила производство Кутузова в генерал-поручики, наградив орденом Св. Георгия III кл.

…Кстати, именно Кутузов отстоял взятую Суворовым дорогой ценой крепость Измаил, отразив внезапный штурм турок в июне 1791 г. и тем самым подтвердив свою славу военачальника суворовской школы…

Самолично возглавляя вверенные ему войска, 4.06.1791 г. внезапным ударом Кутузов опрокидывает 23-тысячный турецкий авангард Ахмед-Решид-паши (15 тыс. турок и 8 тыс. татар) у Бабадаги. За это «знатное дело» его награждают орденом Св. Александра Невского.

…Кстати, орден Св. Александра Невского был задуман Петром I исключительно как боевая награда, но затем с легкой руки его супруги – императрицы Екатерины I – стал выдаваться и за военные, и за гражданские заслуги. Правда, в 1812 г. на него мог претендовать только военный, причем не ниже генерал-лейтенанта. Всего за период с 1812 по 1814 г. его получили 48 военных, в том числе такие выдающиеся личности, как Дохтуров, Милорадович, Остерман-Толстой, Раевский, Барклай, Коновницын, Ермолов и др…

Затем наряду с генерал-поручиками князьями С. С. Голицыным и Г. С. Волконским (1742–1824) Михаил Илларионович с блеском проявляет свой полководческий талант в важнейшей битве той войны под Мачином. Тогда 30 тысяч русских с 78 орудиями под началом князя Н. В. Репнина, сменившего Г. А. Потемкина на посту главнокомандующего российскими войсками в войне с Турцией, встретились с 80 тыс. турок во главе с визирем Юсуф-пашой. Так получилось, что именно это сражение стало красивым финалом «2-й Екатерининской войны»!