Глава 33 Боевая тревога!!! К оружию!!!

Глава 33

Боевая тревога!!! К оружию!!!

Уже в 3 часа ночи Наполеона срочно разбудил его генерал-адъютант Савари сообщением, что союзники были замечены в окрестностях деревни Тельниц, что далеко на краю правого фланга французов. С той минуты Бонапарт, выяснив, что еще в 2 часа ночи враг начал движение в сторону Тельница и Сокольница, следовательно, он начал обход своим левым крылом правого фланга французов, уже постоянно был в войсках. Команда «По коням!» и «В ружье!» подняла всю армию! Более того, он провел рекогносцировку вплоть до Праценских высот, причем так ею увлекся, что едва-едва не попал в лапы казаков, унеся ноги лишь благодаря быстроногости своего скакуна и самоотверженности конно-егерского эскорта.

Главным результатом полученной им информации стала срочная корректировка наполеоновского плана на сражение. Пожалуй, именно тогда он решил проделать то, что ему приписывали как задуманное еще за несколько дней до битвы, т. е. мощным ударом своего центра на Праценские высоты разрезать вражеские войска пополам и сбросить в пруды тех, кто пошел в обход его слева. Последовали конкретные указания: Леграну с Фрианом защищать Тельниц и Сокольниц; Сент-Иллеру смещаться южнее, чтобы быть готовым прийти на помощь первым двум; Бернадотту двигаться вслед Вандамму, тоже смещавшемуся вправо – на юг. Таким образом, отчетливо намечалось вынужденное усиление центра и правого фланга французов, который, судя по всему, подвергся обходному маневру со стороны врага. Но все эти кардинальные изменения были приняты к исполнению, но не могли быть немедленно реализованы, т. е. все было приведено в движение, но на передислокацию нужно было время и действовать войскам пришлось с учетом изменений в диспозиции, причем со старых месторасположений.

Итак, лишь передвижения союзных войск ночью 2 декабря (т. е. уже в день битвы!) заставили Наполеона устными распоряжениями изменить дислокацию своих войск и направить на свой правый фланг часть сил для противодействия неприятелю.

…Кстати, только теперь окончательно «выкристаллизовалась» расстановка по фронту – 10,5 км и 6 км – в глубину, всех сил Великой армии. Слева, перекрыв Брюннское шоссе, встала дивизия Сюше (ок. 7000 человек). У нее в тылу – в 200 метрах – расположилась дивизия (ок. 6500 человек) молодого Кафарелли – сына погибшего под стенами Сен-Жан д’Акра Кафарелли-старшего. Они обе подчинялись маршалу Ланну. Левее них – у деревни Бозениц – были только кавалерийские бригады Трейяра (300 гусар) и Мильо (400 конных егерей). За войсками Ланна – перед холмом Зуран – выстроилась сводно-гренадерская дивизия генерала Удино, в которой были собраны элитные батальоны линейных и легких полков французской армии (ок. 5700 человек). Прямо за холмом в «мертвом» (не простреливаемом пространстве) «спряталась» императорская гвардия Бессьера (ок. 5500 человек: ок. 3300 штыков и ок. 1300 палашей и сабель; остальные – артиллеристы и батальон гвард. моряков). Еще дальше на запад, но ближе к Брюннскому шоссе выстроился 1-й корпус Бернадотта (ок. 11 500 человек). Вся резервная кавалерия Мюрата (ок. 6700 всадн.) сгруппировалась между правым флангом Ланна и деревней Гиршковиц. Южнее – от Гиршковица и до Пунтовица – компактно построились две дивизии – Леблона де Сент-Илера (ок. 8000 человек) и Вандамма (ок. 8000 человек) – из корпуса Сульта. Его третья дивизия – Клода-Александра Леграна (1762–1815) (ок. 7300 человек) – оказалась рассредоточена на внушительной площади: от Кобельница до Сокольница с Тельницем. За этими двумя поселениями «гарцевала» кавбригада Маргарона (ок. 950 гусар и конных егерей). Еще правее – на самом юге, у аббатства Райгерн, встала дивизия Фриана (3500–3800 человек) из корпуса Даву с 1200–1500 драгунами Бурсье. Итак, в ночь перед самой битвой Наполеон успел-таки усилиться, подтянув из тыла пехоту и кавалерию, в частности Даву и Бернадотта. Теперь от 80 до 81 тыс. человек (67 480 пех. и 13 340 кав., а с нестроевыми ок. 84 тыс. человек) союзных армий (из них только 15 тысяч были австрийскими) с 318, а после полудня – 330 пушками противостояли не 40 тысяч французов, как полагал Вейротер, а 72,5—73 тыс. французов (свыше 63 тыс. пехоты и свыше 8 тыс. конницы) со 140 пушками. Таким образом, никакого двойного превосходства над французами, о котором так нагло уверял императоров-союзников «великий ученый доктринер» венского двора, не было и в помине…

Итак, к 6 утра вся Великая армия уже была во всеоружии – в седле или с ружьем в руках! И лишь плотный туман скрывал ее эскадроны и батальоны от двигавшегося на них неприятеля…

…Между прочим, еще ночью/рано утром 2 декабря 1805 г. – в день первой годовщины коронации императора Наполеона Бонапарта – половина союзной армии уже пришла в движение. Согласно плану Вейротера ее три мощные колонны (слева направо: 1-я Дохтурова, 2-я Ланжерона и 3-я Пржибышевского) одна за другой «растаяли» в плотном тумане, совершая глубокий обход правого крыла французов. И сразу возникли проблемы! Спускаясь с Праценских высот, каждая из них занимала слишком много места, и никто не мог толком развернуться и использовать их большое общее численное преимущество. Более того, «прикрывавшему» спереди их грандиозный маневр австрийскому авангарду Кинмайера тоже не хватает пространства для развертывания всей своей кавалерии. Правее (севернее) ударного левого крыла союзников – прямо перед Аустерлицем – располагались боевые порядки царской гвардии под началом великого князя Константина Павловича. Самыми правыми – на севере – между деревнями Голубиц и Коваловиц неподвижно стояли войска Багратиона. Русским генералам диспозицию вручили только около 6 утра (а то и позже?), когда движение союзных войск уже началось, а ведь многие из них так и не поняли, куда идти и что делать! В стане союзников не обошлось без «ляпов»: часть кавалерии Лихтенштейна, не получившая свою диспозицию вовремя, пошла не туда, куда надо – вместо северо-восточного направления она поскакала на… юго-запад. Этим «маневром» она перерезала путь марширующей колонне Ланжерона, и началась такая неразбериха, разобраться в которой не помог и всесокрушающий русский мат. По словам Ланжерона, его колонна вынуждена была топтаться на месте чуть ли не час: кавалеристам наконец пришел приказ развернуться в «правильном» направлении, т. е. на северо-восток. В конце концов пехота устала ждать и «прорезала» кавалькаду своих всадников и сама заставила их ждать. А тем временем передовая часть конницы Лихтенштейна уже далеко ушла вперед. Так бывает…