2. Превращение потомков рыцарей в привилегированное сословие

2. Превращение потомков рыцарей в привилегированное сословие

Для того чтобы рыцарство стало «сословием благородных», таких мер, как ограничение доступа к получению рыцарского достоинства теми, кто из поколения в поколение уже получали его, и награждение им чужаков в виде исключительной милости, было недостаточно. Идея знатности требовала, чтобы рождение как таковое обеспечивало привилегии. Знатность не могла зависеть от обряда, который мог совершиться, а мог и не совершиться, поскольку знатность — это, в первую очередь, безусловность авторитета и приоритета. За рыцарем превосходство признавалось по двум статьям: как «узаконенного» воина и как вассала с самыми высокими обязательствами — помощи в бою и советов на суде, обе эти статьи постепенно превратились в точный юридический кодекс. Начиная с конца XI века и до начала XIII похожие правила перекликались друг с другом по всей феодальной Европе. Для того чтобы пользоваться преимуществами, человек должен был добросовестно выполнять свой вассальный долг: «Иметь вооружение и лошадь, и если только ему не мешает старость, служить в войске, участвовать в сражениях, в судебных заседаниях и судах» — гласит каталонский «Устав». И еще этот человек должен был быть посвящен в рыцари. Повсеместное ослабление вассальных связей повело к тому, что на первом условии стали настаивать все меньше и меньше. Более поздние документы чаще всего обходят его молчанием. Зато второе оставалось действенным на протяжении долгого времени. В 1238 году в частном соглашении семьи, владевшей на долевых условиях замком Ла Гард-Герен, предпочтение отдается младшему сыну перед старшим, если младший станет рыцарем, а старший нет. А что случится, если вдруг сыну рыцаря будет отказано или сам он откажется от посвящения? Или слишком долго задержится в «конюших», так называли всех тех, кто дожидался рыцарства, поскольку благородные юнцы в ожидании посвящения держали стремя своим более удачливым товарищам. Если юноша пересекал возрастной барьер, который в разных странах был разным: двадцать пять лет во Фландрии и Геннегау (Эно), тридцать в Каталонии, — то он навсегда переходил в «мужланы»^{262}.

Но чувство сословного достоинства было настолько развито к этому времени, что подобные требования не могли остаться в силе надолго. Исчезали они поэтапно. В Провансе в 1235 году и примерно в то же самое время в Нормандии вне зависимости от посвящения в рыцари за сыном, но только за сыном, уже признавались сословные наследственные права. А если у этого сына тоже есть сын? Провансальское право разъясняет, что этот сын должен получить личное рыцарство, если он хочет разделять эти привилегии. Еще красноречивее королевские хартии, касающиеся жителей Оппенгейма в Германии: в 1226 году одинаковые права даются рыцарям; начиная с 1226 года «рыцарям и сыновьям рыцарей», а в 1275 году — «рыцарям, их сыновьям и внукам»^{263}. Но как не устать считать поколения? Безусловно, торжественное получение оружия продолжало оставаться долгом благородного юноши, рожденного в этом сословии, и, если этого не происходило, то социальный статус юноши несколько понижался. Удивляет странный предрассудок, существовавший у провансальских графов, выходцев из Барселоны: обряд посвящения считался у них предвестником скорой смерти, и его оттягивали, насколько это было возможно^{264}. Поскольку этот обряд гарантировал наличие полного комплекта вооружения, французские короли, начиная от Филиппа Августа и кончая Филиппом Красивым, старались принудить всех молодых людей из рыцарских семей пройти через него. Но им это не удавалось. Больше того, не удалось королям и собирать штрафы за отказ от церемонии или наладить выгодную продажу разрешений на этот отказ; дело кончилось тем, что королевская администрация ограничилась изданием указа, который предписывал в случае приближения войны просто-напросто иметь оружие.

Этот процесс завершился почти во всех странах к концу XIII века. С этих пор принадлежность к классу благородных определялась не старинным обрядом инициации, превратившимся в правило благопристойности, которое тем не менее редко когда соблюдалось из-за больших расходов, а рождением, которое давало право на наследственное пользование теми выгодами, какие когда-то принес этот обряд. Бомануар писал, что «благороден тот, кто происходит от рыцарей». Самое позднее разрешение на рыцарское посвящение было дано королевской канцелярией Франции около 1284 года, человеку, который не принадлежал ни одному рыцарскому дому, и все его потомки без всяких дополнительных условий получили «привилегии, права и вольности, которыми по обычаю пользуются потомки, рожденные от благородных родителей»^{265}.