3. Скандинавы в Англии

3. Скандинавы в Англии

Скандинавы пытаются занять британские земли, начиная со своей первой зимовки в 851 году. С этого года отряды, сменяя друг друга, уже не выпускают из рук своей добычи. Что же касается английских королевств, то одни перестают существовать, как только убивают их короля, как это было с королевством Дейра на западном побережье между Хамбером и Тизом и с Восточной Англией между Темзой и Уошем. Другие, как, например, Берниция на крайнем севере или Мерсия в центре, какое-то время еще сохраняются как королевства, но с урезанной территорией и под своеобразным протекторатом. Один Уэссекс, занявший весь юг, сумел отстоять свою независимость, благодаря неиссякаемому героизму своих правителей, в частности, короля Альфреда, который с 871 года вел кровопролитные войны. Альфред был не только отважным воином, но и серьезным ученым, воплощая собой особенности англосаксонской культуры, которая искусней других варварских культур умела необычайным образом соединять в себе противоположные начала. К 880 году Альфред подчинил себе и остаток Мерсии, находившейся под датским влиянием, и был вынужден оставить захватчику по самому настоящему договору всю восточную часть острова. Однако не следует думать, что захваченная датчанами обширная территория, границей которой с запада была римская дорога, ведущая из Лондона в Честе, превратилась в единое государство. Скандинавские короли или «ярлы» вместе с англосаксонскими вождями, какими были, например, наследники королей Берниции, разделили между собой эти земли и то воевали между собой, то вступали в союзы, то подчинялись один другому. кое-где возникали маленькие аристократические республики по аналогии с исландскими. Укрепленные города служили как фортами, так и рынками для различных дружин, ставших оседлыми, как-никак приплывшим из-за моря воинам нужно было кормиться, и их наделяли землей. А на побережье продолжали разбойничать другие отряды викингов. Поэтому неудивительно, что король Альфред, рисуя в своем переводе «Утешения» Боэция картину Золотого века и живо помня даже в конце своего царствования множество устрашающих набегов викингов, не удержался и прибавил: «Мы больше не услышим о вооруженных и воинственных кораблях»^{13}.

Анархия, царившая в «датской» части острова, позволила королям Уэссекса, единственно сохранившим во всей Великобритании власть над большой территорией и обладавшим немалыми возможностями, не только предпринять в 899 году попытку, но и вернуть захваченные датчанами земли при помощи выстроенной к тому времени цепочки крепостей. После ожесточенной борьбы к 954 году верховная власть королей Уэссекса была признана всей страной, до этого подчинявшейся захватчикам. Но это не значит, что скандинавы исчезли с этой территории. Разумеется, кое-кто из ярлов вновь охотно сел со своими спутниками на корабль, но большинство захватчиков не тронулось с места: вожди, не посягая на верховную власть короля, сохранили право повелевать, рядовые — право на полученные земли.

Между тем важные политические изменения произошли в самой Скандинавии: из хаоса небольших племенных группировок там сформировались настоящие государства, пока еще нестабильные, раздираемые династическими распрями и нескончаемой борьбой друг с другом, но способные при необходимости грозно сконцентрировать силы. Наряду с Данией, где к концу X века власть суверенов значительно укрепилась, наряду с королевством шведов, которое поглотило королевство готаров, появилась и последняя из северных монархий, которую создали около 900 года местные вожди, расположившиеся поначалу на относительно открытых и плодородных землях вокруг фиорда Осло и озера Мьеса. Называлось королевство «Путь к Северу», или как мы говорим, Норвегия: само название, лишенное этнической подоплеки, свидетельствует о том, что власть правителей довольно поздно преодолела разнородность когда-то чуждых друг другу народностей. При этом королям, стоявшим во главе трех самых сильных политических объединений Скандинавии, была привычна жизнь викингов; молодыми людьми до своего прихода к власти они плавали по морям, в зрелости, если неожиданный поворот судьбы принуждал их бежать от более сильного противника, они вновь возвращались к морским грабежам. Удивительно ли, что, став повелителями обширной территории, многочисленных дружин и имея в своем распоряжении корабли, они вновь стали вглядываться в морские просторы, мечтая о новых завоеваниях где-то за линией горизонта?

С 980 года вновь возрастает число набегов на Великобританию и, что характерно, во главе самых значительных дружин два претендента на северные престолы: один на корону Норвегии, второй на корону Дании. И оба со временем станут королями. Норвежец Олаф Трюггвасон никогда больше не вернется на остров англов. Зато датчанин Свейн Вилобородый хорошо запомнит туда дорогу. Похоже, что Свейна привела в Великобританию кровная месть, от которой скандинавские герои не могли отказаться, не опозорив себя. Предыстория этого возвращения такова: после того как начались грабительские набеги и многие конунги стали приводить в Англию свои дружины, английский король Этельред счел, что лучший способ защититься от них — это взять к себе на службу какого-нибудь конунга. Попытка восстановить викинга против викинга была к этому времени уже классической, не раз пытались это сделать сеньоры на континенте, но успех был всегда относительным. Испытав на себе неверность «датских» наемников, Этельред отомстил им, приказав 13 ноября 1002 года — в день святого Брайса — уничтожить всех датчан, какие только попадутся. Поздняя традиция, которую невозможно проверить, включала в число многочисленных жертв и сестру Свейна. Начиная с 1003 года король Дании Свейн жжет английские города. С этого времени нескончаемая война разоряет страну. Прекращается она только после смерти Этельреда и Свейна. В январе 1017 года последние представители королевского дома Уэссекса или укрылись в Галлии, или были отправлены победителями-датчанами в отдаленные славянские страны; совет «мудрых», то есть собрание епископов и крупных баронов, признало королем всех англичан сына Свейна Кнута.

Речь шла не о привычной перемене династии. Став английским королем, Кнут еще не был королем Дании, он станет им два года спустя, а пока там царствует его брат. Впоследствии Кнут завоюет и Норвегию, и прибалтийских славян, и финнов, распространив свою власть вплоть до Эстонии. Постоянно странствуя по морским дорогам, он мало-помалу создает подобие морской империи, где Англия будет всего тишь самой западной провинцией. Но именно английскую землю Кнут выберет для того, чтобы провести на ней свои последние годы. Насаждая церковную жизнь в подвластных ему скандинавских странах, Кнут охотно призывал на помощь английское духовенство, посылая его туда в качестве миссионеров. Отец Кнута был язычником, но сам он, крестившись достаточно поздно, стал преданным сыном римской церкви, основал не один монастырь и, уподобившись Карлу Великому, сделался благочестивым законодателем, что и сблизило его с подданными из Великобритании. Следуя примеру своих многочисленных англосаксонских предшественников, он в 1027 году совершил паломничество в Рим ради «искупления своих грехов и блага своих народов». В Риме Кнут присутствовал на коронации самого великого из правителей Запада, короля Германии и Италии, Конрада II, ставшего императором, там познакомился с королем Бургундии и там же, будучи не только воином, но и купцом, как оно и положено норманну, получил от этих привратников Альп разрешение для английских купцов не платить транзитную пошлину. Но большую часть средств для поддержания самого большого из островов он черпал у себя в Скандинавии. «Айле поставил этот камень. Он сумел уплатить налог короля Кнута в Англии. Господь прими его душу». Эту руническую надпись можно и сегодня прочитать на поминальной стеле около шведской деревни в Уппланде^{14}. Государство Кнута, раскинувшееся по берегам Северного моря, было по преимуществу христианским, хотя на его многочисленных землях не было недостатка и в приметах язычества; в наследство оно получило античные письменные источники, англосаксонскую культуру, выросшую из германских и латинских корней, и присоединило к ним традиции, присущие скандинавским странам, сделавшись таким образом своеобразным средоточием самых разных культур и цивилизаций. Вполне возможно, что именно в это время или немного раньше в Нортумбрии, издавна населенной викингами, поэт-англосаксонец переложил стихами древние легенды шведов и данов, назвав свое творение «Сказание о Беовульфе». Эта эпическая поэма, полная сказочных чудовищ и языческих страстей, причудливая и сумрачная, дошла до нас в рукописи, начинающейся письмом Александра к Аристотелю и завершающейся фрагментом перевода из «Книги Юдифи», тоже свидетельствуя о совмещении несовместимого[9].

Но, разумеется, связи в своеобразном государстве Кнута не отличались устойчивостью. Дальние расстояния и суровое море в качестве основной дороги вносили немало риска в сообщение между его частями. Послание Кнута англичанам по дороге из Рима в Данию свидетельствует в первую очередь об озабоченности: «Я положил себе приехать к вам, как только умирится мое государство на Востоке… и как только этим летом я раздобуду себе флот». Провинции империи, которыми не может управлять сам король, передоверяются наместникам, а наместники отнюдь не всегда верны королю. После смерти Кнута союз, созданный и поддерживаемый военной силой, распался. Англия в качестве отдельного королевства досталась поначалу одному из его сыновей, потом вновь ненадолго была присоединена к Дании (Норвегия, разумеется, отделилась сразу). И наконец в 1042 году принц из королевского дома Уэссекса, Эдуард, получивший впоследствии имя Исповедника, стал английским королем.

Между тем набеги скандинавов на побережье продолжались, точно так же, как не ослабевали притязания на землю Англии северных королей. Английское государство, изнуренное войнами, грабежами и соперничеством баронов, не обладавшее еще ни прочной политической, ни церковной структурой, не могло дать северянам серьезного отпора. Легкую добычу охотники подстерегали сразу с двух сторон: из-за Ла Манша французские герцоги Нормандии, Эдуард был их воспитанником, и в начале его царствования нормандцы наводнили английский двор, заняв заодно и высокие церковные должности; а из-за Северного моря на Англию жадно смотрели скандинавские короли. После смерти Эдуарда Гарольд, один из главных магнатов королевства, скандинав по имени и наполовину скандинав но крови, был избран его наследником и помазан на царство, но очень скоро в Англии, с разницей примерно в неделю, высадились две армии. Одна армия принадлежала норвежскому королю — настоящему викингу, получившему корону после долгих странствий и приключений: он был начальником скандинавской гвардии в Константинополе, командовал отрядом византийской армии, воевавшей против арабов на Сицилии, женился на новгородской княжне, бороздил северные моря, звали его тоже Гарольд или на скандинавский лад Харальд и удостоили за нрав прозвища Суровый Правитель, так вот Харальд Суровый Правитель со своей армией вошел на кораблях в устье Хамбера. Второе войско высадилось в Суссексе и командовал им герцог Нормандии Вильгельм Бастард[10]. Харальд Норвежский был убит в битве при Стемфордбридже. Вильгельм одержал победу на холме Гастингс. Наследники Кнута не сразу отказались от мечты о власти: во время царствования Вильгельма Йоркшир дважды обороняли от возвращавшихся датчан. Но это были не военные экспедиции, а обыкновенные грабительские набеги: викинги кончили тем же, с чего когда-то начинали.

Англия, завоеванная скандинавами и, казалось бы, навсегда соединившая с ними свои судьбы, спустя полтора века превратилась в государство, которое имело территории по обе стороны Ла Манша, и ее политические интересы и культура стали неотъемлемой частью западного мира.