2. СОЦИАЛЬНОЕ И НАЦИОНАЛЬНОЕ УГНЕТЕНИЕ ТРУДЯЩИХСЯ
2. СОЦИАЛЬНОЕ И НАЦИОНАЛЬНОЕ УГНЕТЕНИЕ ТРУДЯЩИХСЯ
Формирование и положение пролетариата. Несмотря на медленное развитие капитализма на западноукраинских землях, и здесь формировался класс наемных рабочих. Важнейшими источниками его пополнения были пролетаризированные крестьяне и разорившиеся ремесленники. В конце XIX в. в Восточной Галиции, Северной Буковине и Закарпатье фабрично-заводской пролетариат насчитывал около 55 тыс. человек.
Больше всего наемных рабочих в Восточной Галиции было занято в сельском хозяйстве, лесоводстве и рыбоводстве. Это можно объяснить слабым развитием промышленности в крае. В сельском хозяйстве преобладали поденные рабочие, в промышленности большинство составляли постоянные рабочие, на транспорте и в торговле — также поденщики. В целом в Восточной Галиции по численности постоянные рабочие почти не уступали поденщикам. Всего в Восточной Галиции в 1900 г. насчитывалось 470 тыс. пролетариев, из них постоянных рабочих — 199, 85 тыс., поденных — 214,85 тыс., прислуги — 55,3 тыс. человек.
Подобное положение сложилось и в Северной Буковине, где в 1900 г. насчитывалось 72 270 пролетариев, из них постоянных рабочих — 26 720, поденных — 38 810, прислуги — 6740 человек.
В Закарпатье в конце XIX — начале XX в. в промышленности было занято свыше 14 тыс. наемных рабочих, из них половина — в мелкой. Большинство составляли поденщики.
Кадровые рабочие на западноукраинских землях преобладали в металлообрабатывающей, машиностроительной, полиграфической, соляной и табачной промышленности. Медленно складывались постоянные кадры рабочих в нефтяной, деревообрабатывающей, строительной и пищевой промышленности. Большая часть рабочих, занятых в этих отраслях, была еще связана с сельским хозяйством. В нефтяной промышленности кадровые рабочие преобладали только на бурении скважин.
Медленное формирование кадровых рабочих на западноукраинских землях обусловливалось экономической отсталостью этих районов. Определенное значение имел и сезонный характер ряда работ.
В западноукраинской промышленности получил распространение женский труд. В 1900 г. женщины в промышленном производстве Восточной Галиции составляли 10,6 %, Северной Буковины — 18 % всех рабочих. В фабрично-заводской промышленности Закарпатья в конце XIX — начале XX в. женщины вместе с детьми составляли около 10 % всех рабочих. В 1870 г. на территории, которой ведала Львовская торгово-промышленная палата, было занято 11,8 тыс. детей в возрасте до 14 лет. Они работали в мастерских сапожников, портных, столяров, гончаров, в глиняных и гравиевых копях, пекарнях, на сахарных заводах, спичечных фабриках и т. п.
Характерная черта западноукраинского пролетариата — его многонациональный состав. Развивающийся капитализм разрушал национальную замкнутость, содействовал интернациональному объединению рабочих. В Восточной Галиции в 1900 г. во всех отраслях народного хозяйства 48,17 % пролетариев пользовались в общении друг с другом украинским языком, 47,32 % — польским, 3,67 % — немецким, остальные — другими языками. Следует отметить, что количество рабочих-украинцев сознательно уменьшено официальной статистикой. В Северной Буковине кроме украинских рабочих были также румынские, молдавские и еврейские, а в Закарпатье — венгерские, словацкие, еврейские и др. Больше всего украинцев работало в горной, строительной, деревообрабатывающей, металлообрабатывающей и швейной промышленности.
Положение западноукраинского пролетариата во второй половине XIX в. было очень тяжелым. Огромный резерв излишней рабочей силы (избыточное сельское население составляло около 700 тыс. человек), остатки цеховых отношений в мелкой промышленности, колониальное положение западноукраинских земель — все это влияло на положение местных рабочих, заработная плата которых была ниже, а условия труда — хуже, чем у рабочих коренных австрийских земель.
По свидетельству И. Я. Франко, в 1867 г. промышленное рабочие зарабатывали в среднем за день 35,6 крейцера, в 1868 г. — 35,21, в 1869 г. — 38,46 и в 1870 г. — 45,25 крейцера. Эту плату революционер-демократ считал нищенской. Даже дневную заработную плату высококвалифицированного рабочего — 220 крейцеров — он считал недостаточной для прожиточного минимума.
Аналогичное положение создалось в Северной Буковине и Закарпатье. В 1871 г. буковинские строители зарабатывали в день 50 — 140 крейцеров, портные — 100–120 крейцеров и т. д. В 1894 г. на лесопильных заводах и мельницах Закарпатья заработная плата рабочего составляла 60–65 крейцеров, а на лесозаготовке — 50–70 крейцеров. На мелких предприятиях в городах рабочий зарабатывал 50 крейцеров в день (женщины и ученики — 25), а в сельской местности — на 20–30 % меньше.
Реальная заработная плата промышленного пролетариата беспрерывно снижалась. На Закарпатье снижался уровень не только реальной, но и номинальной заработной платы.
Нередко часть заработной платы выдавалась натурой — солью, водкой, пивом и т. п. Предприниматели принуждали рабочих покупать в своих лавках по высоким ценам все необходимое. Практиковалась выдача вместо денег билетов или марок.
Под различными предлогами хозяева штрафовали рабочих, снижали заработную плату. Иногда размеры штрафов равнялись заработку за несколько дней. Увеличивался рабочий день. В Восточной Галиции он, как правило, длился 12 часов, а на многих промышленных предприятиях достигал 14–18 часов.
В Северной Буковине даже после ограничения законом 1885 г. продолжительности рабочего дня 11 часами рабочих принуждали работать по 12–16 часов. В Закарпатье на большей части предприятий был установлен 13 — 15-часовой рабочий день, а в отдельных отраслях производства (горнорудной, кирпично-черепичной и др.) он достигал 16 часов и больше. Предприниматели пренебрегали правилами техники безопасности, что было причиной многочисленных производственных травм и смертных случаев.
Рабочие жили в тесных, полутемных помещениях. Для поденщиков строили бараки, в которых они спали на земляном полу. Часть рабочих ночевала под открытым небом.
Из-за тяжелых условий труда и низкого жизненного уровня среди рабочих распространялись тяжелые заболевания: туберкулез, ревматизм, экзема и т. п. Только в 1895 г. в Галиции от туберкулеза умерли 602 промышленных рабочих. Медицинская помощь была почти недоступна для трудящихся.
Еще в худшем положении находился сельскохозяйственный пролетариат. Пользуясь огромным излишком рабочей силы, помещики и кулаки платили поденным рабочим мизерную плату. По свидетельству газеты «Громадський голос», галицийские сельскохозяйственные рабочие получали от 10 до 20 крейцеров в день. Такая же низкая заработная плата была и у сельских пролетариев Северной Буковины. Даже буржуазная газета «Буковина» констатировала, что сельскохозяйственные рабочие в крае работали за 15 или 20 крейцеров в день, за четвертый кочан, одиннадцатый, двенадцатый и даже тринадцатый сноп. В Закарпатье средняя заработная плата сельскохозяйственных рабочих во второй половине XIX в. была несколько выше, но при этом женщины получали на 30–40, а дети — на 50–60 % меньше, чем мужчины.
Положение крестьян. На западноукраинских землях происходил процесс массовой пролетаризации крестьянства. Значительную часть крестьянского труда присваивали представители торгово-ростовщического капитала. Даже «москвофильская» газета «Карпат» признавала, что тот, кто попал в когти ростовщика, может спастись только ценой потери своего хозяйства.
В начале 90-х годов ростовщики захватили в Галиции по меньшей мере ? крестьянской земли, а в некоторых районах Закарпатья даже больше половины ее.
Ссуда, получаемая крестьянами в кредитных обществах, также носила ростовщический характер. Различными способами, часто обычным жульничеством, эти общества сдирали с крестьян за ссуду 22–25 % суммы, взятой в долг на 3-месячный срок. Разорительной для крестьян была деятельность так называемого крестьянского (рустикального) банка. Афишируя себя борцом против ростовщичества, банк сам стал крупным ростовщиком. Весной 1891 г. в Галиции банк имел 8457 должников, в Буковине — 2245. Ежегодно банк получал огромные прибыли и распределял между залогодержателями значительные дивиденды.
Правящие круги Австро-Венгрии оставались верными своей политике дискриминации украинского населения и в вопросе земельного налога, размер которого в Восточной Галиции, Северной Буковине и Закарпатье был большим, чем в других провинциях. К тому же кроме прямых налогов крестьяне платили еще различные местные — дополнительные. Краевые дополнительные поборы в Галиции в 1900 г. достигли 68 %, уездные — 30, а общинные — 15 % прямых налогов. В Северной Буковине и Закарпатье такие налоги были не меньше. Тяжелым бременем на плечи крестьян, как и всех трудящихся, легли косвенные налоги (на сахар, мясо, спирт, пиво и т. п.).
В обязанности крестьян входили строительство и ремонт дорог (так называемые шарварки), а также бесплатная работа, натуральная и денежная дань в пользу церкви. Многие крестьяне не имели возможности уплатить даже часть налогов. Их задолженность росла из года в год. Крестьянин превращался в постоянного должника, пауперизировался. Продажа крестьянских хозяйств с молотка стала обычным явлением.
Безземелье и малоземелье, хроническое недоедание, голод и высокая смертность были постоянными спутниками сельской бедноты на западноукраинских землях.
Пролетаризация основной массы крестьянства, нищенские заработки или полное отсутствие их, страх перед приближающейся нищетой были причиной массовой эмиграции западноукраинских крестьян в Америку (преимущественно в Бразилию, Аргентину, США, Канаду) и сезонной миграции в европейские страны (Германию, Венгрию, Румынию, Россию и др.). На протяжении второй половины XIX в. из Восточной Галиции и Северной Буковины за океан эмигрировали около 250 тыс. человек. В течение 30 лет (1871–1900) из Закарпатья выехали 170 тыс. человек. В 1892 г. эмиграционная волна направлялась и в Россию, куда из Восточной Галиции и Северной Буковины переселились свыше 7 тыс. человек. Только в 1900 г. на заработки из Галиции за границу выехали свыше 55 тыс. человек.
Покинув родные места, крестьяне подвергались в эмиграции жестокому социальному гнету. Характеризуя тяжелую судьбу галицийских поселенцев в Бразилии, И. Я. Франко отмечал, что эмиграция туда «является путешествием на гибель и дальнейшую нищету»[488]. Однако в эмиграции продолжали искать спасение все новые группы западноукраинской бедноты.
Национальная дискриминация. Социальное угнетение трудящихся масс западноукраинских земель дополнялось политическим бесправием и национальным гнетом. Несмотря на то что австрийская конституция 1867 г. официально декларировала полное равноправие всех граждан в получении образования, в государственных учреждениях и судах, а также право народов на дальнейшее развитие, фактически в Восточной Галиции всеми правами пользовались только польская буржуазия и помещики. Реакционная национальная политика австрийского правительства была направлена на то, чтобы держать в повиновении угнетенные народы, предоставляя эксплуататорским классам определенные привилегии. В. И. Ленин отмечал, что польские паны входили в соглашение с австрийской реакцией с целью угнетения украинского населения[489]. На этот же путь стали румынские помещики в Северной Буковине. В Закарпатье все государственные должности занимали представители венгерской буржуазии и дворянства.
Антидемократическая избирательная система, существовавшая в Австрии, целиком и полностью отвечала интересам эксплуататорских классов. Выборы, происходившие по куриям, обеспечивали капиталистам и помещикам преобладающее большинство не только в рейхсрате и краевых сеймах, а и в уездных органах самоуправления. В Венгрии существовали имущественное, возрастное и другие ограничения для избирателей. Трудящимся силой навязывали правительственных кандидатов. Любой протест избирателей подавлялся силой.
Политика правительств Австрии и Венгрии в области образования свидетельствовала о старательно продуманной системе ассимиляции украинского населения. Краевые школьные советы всячески препятствовали деятельности открытых по инициативе трудящихся народных школ, ограничивали преподавание в них на родном языке. Ни в одном высшем учебном заведении на западноукраинских землях преподавание не велось на украинском языке.
Режим социального угнетения поддерживали украинские буржуазные националисты, униатская (в Восточной Галиции и Закарпатье) и православная (в Северной Буковине) церковь, ставшие орудием австрийского и венгерского правительств в их реакционной политике на западноукраинских землях. Националистические ренегаты и клерикалы объединялись с наиболее правыми силами, выступали как жестокие враги трудящихся. В 1892 г. униатская церковь запретила чтение и распространение изданий прогрессивной Украинской радикальной партии. Писатель и общественный деятель М. И. Павлик в одной из своих разоблачительных статей в радикальном журнале «Народ» вполне обоснованно назвал эту церковь «домашней инквизицией»[490].
Итак, в условиях колониального гнета положение трудящихся западноукраинских земель было очень тяжелым. Капиталистическая эксплуатация сочеталась с полуфеодальными методами угнетения, росли пауперизация и пролетаризация крестьянства. Массовой стала эмиграция. В ответ на жестокое социальное угнетение, национальное и политическое бесправие трудящиеся усиливали революционную борьбу.