1. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

1. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Восточная Галиция. Одной из наиболее отсталых в экономическом отношении окраин Австрийской монархии была Восточная Галиция, население которой составляло к 1846 г. свыше 3 млн. человек. В первые десятилетия XIX в. в ее промышленном развитии отмечался длительный застой. Незначительное оживление началось только в 30 — 40-е годы, хотя и тогда промышленность края оставалась на ремесленно-мануфактурном уровне.

Если в западных провинциях Австрийской империи в промышленности постепенно начался переход к фабричному производству, в котором применялись машины, паровые двигатели и вольнонаемный труд, то в Восточной Галиции она, как и ранее, находилась на стадии мануфактуры и мелкого ремесла. В 1841 г. в Восточной Галиции имелось около 200 предприятий мануфактурного типа (или 3,9 % их общего количества в Австрии). Они были меньшей мощности, чем подобные предприятия западных провинций, на них больше применялся ручной труд.

В городах Восточной Галиции в 1841 г. действовало всего около 50 промышленных предприятий, из них 34 во Львове. Большинство мануфактур находилось в селах и было собственностью помещиков или казны. Господствовавшие в стране феодально-крепостнические производственные отношения и колониальная политика правительства тормозили перерастание здесь мануфактурной промышленности в фабрично-заводскую.

Не получило достаточного развития и ремесло. В 1841 г. в Восточной Галиции насчитывалось всего 29,4 тыс. ремесленников. Возрастающий спрос на промышленные товары и ремесленные изделия удовлетворялся в значительной степени ввозом их из западных провинций империи.

Основой экономики края оставалось сельское хозяйство, главным образом земледелие. Площадь земельных угодий составляла около 4,7 млн. га (в том числе 1,4 млн. га занимали леса). Из них около 2,6 млн. га лучшей земли были собственностью помещиков, церковных феодалов и казны (доминикальные земли), 2,1 млн. га находились в пользовании крестьян при сохранении за помещиками, церковными феодалами и казной юридических прав собственности на них (рустикальные земли). Так называемые свободные земли (городских общин, свободных крестьян, церковных приходов и др.) занимали незначительную площадь.

По данным на 1819 г., в Восточной Галиции числилось 5429 помещичьих хозяйств и 359 180 крестьянских дворов, в подавляющем большинстве зависимых от помещиков. На одно помещичье хозяйство в среднем приходилось 439,5 га продуктивной земельной площади, на один крестьянский двор — около 6 га. В конце 40-х годов средний размер помещичьего землевладения вырос до 590 га, а крестьянского землепользования — уменьшился до 4 га.

Земледелие носило экстенсивный характер. Почти на всей территории края превалировала трехпольная система. Только незначительная прослойка шляхты применяла агротехнические новшества.

Невысокий уровень культуры земледелия приводил й низкой урожайности сельскохозяйственных культур, особенно в крестьянских хозяйствах. При таких условиях частые стихийные бедствия вызывали массовый голод в селе (в частности, в 1805, 1817, 1829, 1844–1847 гг.). В то же время часть зерна, производимого в помещичьих имениях, вывозилась на продажу в австрийские провинции и за границу.

Важное место в сельском хозяйстве занимало животноводство. С ростом в западных провинциях спроса на мясные продукты Восточная Галиция на некоторое время превратилась в одного из основных производителей товарного скота. Значительных размеров достигало овцеводство, восточногалицкая шерсть начала поступать на европейский рынок. Но под влиянием конкуренции других стран ее вывоз к середине XIX в. заметно сократился.

В сельском хозяйстве господствующими оставались феодально-крепостнические отношения. Только незначительная часть помещичьих хозяйств эволюционировала в буржуазном направлении. Барщинное хозяйство Восточной Галиции не могло конкурировать на международном рынке с капиталистическим сельским хозяйством европейских стран и проявляло тенденцию к упадку, переросшую к середине 40-х годов в глубокий кризис.

Вид солеварни в с. Манява Станиславского округа. Середина XIX в. Литография с картины А. Ланге

В поисках выхода из кризиса помещики стремились расширить свои хозяйства за счет крестьянских земель и усиления эксплуатации крестьян. Все тяжелее становились феодальные повинности. В результате применения урочной системы размер барщины достиг во многих имениях 5 и даже 6 дней в неделю. Барщина, натуральная повинность и чинши дополнялись рядом других обязанностей (летние вспомогательные дни, прядение господского волокна, ночная стража, гужевая повинность, толоки). Обременительным для крестьян было монопольное право феодалов на помол зерна на мельницах и пропинация (принудительная продажа водки крестьянам).

Крестьяне несли также ряд государственных повинностей (налоги, дорожная повинность, снабжение войска подводами и военная служба, продолжительность которой до 1845 г. достигала 14 лет).

Чрезмерная эксплуатация подрывала экономическую основу крестьянского хозяйства, вела его к деградации и разорению, что, в свою очередь, отрицательно сказывалось на развитии помещичьих хозяйств.

Крепостническая эксплуатация зиждилась на насилии над крестьянами. Малейшее неповиновение или сопротивление подавлялось с невероятной жестокостью. Помещик имел право лишить крестьянина земли, жилья, подвергнуть его аресту, заковать в кандалы. Декретом надворной канцелярии в Вене от 16 февраля 1793 г. помещикам было предоставлено право применять к крестьянам телесные наказания. Но в условиях разорения и деградации крестьянских хозяйств внеэкономическое принуждение и насилие переставали действовать как экономический фактор развития барщинного хозяйства и в дальнейшем только обостряли социальные противоречия.

В связи с ростом товарного производства и международных экономических связей Австрии несколько оживилась торговля в Восточной Галиции. Ее торговые связи развивались (преимущественно через город Броды) с украинскими землями, находившимися в составе России. В Поднепровье вывозились дерево, полотно, а оттуда на галицкий рынок поступали скот, промышленные изделия. Восточногалицкие сельскохозяйственные продукты и сырье экспортировались в некоторые страны Западной Европы. Однако постепенно, к середине XIX в., спрос на эти товары уменьшался и экспорт их сокращался.

Некоторое оживление торговли не вызвало, однако, существенных сдвигов в развитии экономики края. Получаемые помещиками от экспорта сельскохозяйственных продуктов прибыли чаще всего расходовались на предметы роскоши. Только незначительная часть доходов использовалась на совершенствование сельского хозяйства и промышленного производства.

Экономическая отсталость края отразилась на социальной структуре его населения. Основной эксплуататорский класс составляли магнаты и шляхта. В связи с незначительным развитием мануфактурной промышленности, ремесла и торговли городская буржуазия в Восточной Галиции была малочисленной и экономически слабой. По данным на 1846 г., в крае насчитывалось 56 городов и 138 местечек (около 5 % общего количества населенных пунктов края). В большинстве из них промышленность была развита слабо и население занималось сельским хозяйством. На общем фоне выделялся лишь Львов, выраставший в сравнительно крупный административный, промышленный и торговый центр, к которому экономически тяготели все районы Восточной Галиции. Если в 1786 г. во Львове насчитывалось 25 тыс. жителей, то к 1849 г. его население увеличилось до 70 тыс.

Железоплавильная мануфактура в с. Демня Стрыйского округа. Литография Б. Стенчинского, 1852 г.

Ярмарка на площади св. Юра во Львове. Первая половина XIX в. Литография А. Ланге

Удельный вес населения Восточной Галиции, занятого в промышленности, был незначителен — около 5 %. На крепостных мануфактурах по вольному найму работало небольшое число квалифицированных рабочих, основную же рабочую силу составляли феодально зависимые крестьяне. Только на некоторых купеческих мануфактурах, в частности во Львове, большинство рабочих составляли вольнонаемные. Преобладающая часть рабочих, занятых на мануфактурах, особенно в сельской местности, была связана с сельским хозяйством и обременена многочисленными феодальными повинностями. Все это обусловливало слабость и политическую незрелость предпролетариата, хотя он и являлся одной из значительных антифеодальных сил общества.

Феодально зависимое крестьянство, составлявшее большую часть населения Восточной Галиции, проживало в 3,5 тыс. сел. В его среде углублялся процесс социального расслоения. Выделялась зажиточная верхушка, которая постепенно закабаляла обнищавшую часть сельских жителей. Преобладающее большинство крестьянства, имевшего наделы (в 1819 г. — 60,6 %, в 1847–1858 гг. — 68,3 %), относилось к малоземельному с наделами меньше 5,6 га, доходы от которых не обеспечивали даже прожиточного минимума. Увеличилось количество хозяйств с земельной площадью от 1 до 5,5 га, что было явным признаком прогрессирующей пауперизации крестьянства, порожденной барщинно-крепостнической системой. Масса малоземельной и безземельной сельской бедноты (загородники, городники, халупники, каморники) служила источником пополнения рабочей силы для помещичьих фольварков и хозяйств сельских богачей.

В этих условиях одним из основных вопросов, волновавших восточногалицких крестьян, был вопрос о земле. «Для галицийских крестьян, — писал К. Маркс в 1847 г., — …вопрос о собственности сводится к превращению феодальной земельной собственности в мелкобуржуазную земельную собственность. Он имеет для них тот же смысл, какой он имел для французского крестьянства перед 1789 годом»[144]. С получением же права собственности на землю неразрывно связана была отмена барщины и других атрибутов феодализма.

Политическое положение Восточной Галиции определялось общим курсом реакционной внутренней политики Габсбургской монархии. Австрийское правительство ввело во всей стране, в том числе и в Восточной Галиции, жестокий полицейский режим, беспощадно подавляло малейшее проявление вольнодумства и прогрессивной деятельности, усилило и без того суровую цензуру, преграждавшую проникновение и распространение в стране передовых идей.

Австрийская правящая верхушка, проводя политику социального и национального угнетения трудящихся — поляков, чехов, венгров и других национальностей, осуществляла ее и в отношении украинского населения, составлявшего в Восточной Галиции в 1817 г. 71,24 % и в 1846 г. 70,7 % общего числа жителей края. Украинский язык не допускался ни в общественно-культурные учреждения, ни в систему школьного просвещения. Власти всячески пытались разорвать единство галицких украинцев, препятствовали их связям со своими братьями, проживавшими на землях Украины в составе России. Правительство поощряло переселение в Восточную Галицию немецких колонистов. Официальным языком края был провозглашен немецкий. Больше всего ощущалась германизация в городах, особенно во Львове и окружных центрах, заселенных многочисленными австрийскими чиновниками.

Политика германизации дополнялась поощряемой правительством и прежде всего местными властями полонизацией украинского населения. Этому способствовало и превращение польского языка во второй официальный язык края. При поддержке правительства римско-католическая церковь основывала все новые приходы, проводила окатоличивание украинцев, содействовала их полонизации. Однако ассимиляторские усилия господствующих классов и правящей верхушки не имели успеха. Народные массы Восточной Галиции сохранили свой национальный характер и тяготели к Украине в составе России.

Северная Буковина. На положении отсталой окраины Австрийской империи находилась и Северная Буковина, составлявшая вместе с румынской Южной Буковиной (до 1849 г.) отдельный, несколько обособленный оккруг Галиции с населением 193,8 тыс. человек в 1800 г. и 380,8 тыс. человек в 1851 г.

Неограниченное господство феодалов в крае обусловило слабое развитие местной промышленности. В 1841 г. здесь насчитывалось всего 26 мануфактур. Почти все они находились в сельской местности и занимались преимущественно добычей и первичной обработкой сырья (добычей соли, серы, серебра, выплавкой чугуна, меди, свинца, стекла и т. д.), которое вывозилось в западные провинции империи. Большинство мануфактур края из-за нерентабельности к середине XIX в. пришло в упадок. В Северной Буковине преобладало цеховое ремесло.

Самым крупным административно-торговым центром края являлся г. Черновцы, где к середине XIX в. проживало около 20 тыс. населения. В силу экономической отсталости края буржуазия, формировавшаяся здесь в связи с зарождением капитализма, была преимущественно торговой.

Основу экономики Северной Буковины составляло сельское хозяйство. На большей части ее территории ведущую роль играло земледелие, которое велось устаревшими методами, без каких-либо агротехнических усовершенствований. В горных районах население (гуцулы) занималось преимущественно животноводством, а также рубкой и сплавом леса, охотой и домашними промыслами: вычинкой кожи, изготовлением деревянной посуды, полотна, сукна, поясов, металлических изделий. Некоторые продукты сельского хозяйства (шерсть, пряжа из льна и конопли), а также лес вывозились в западные провинции империи.

Хозяевами края были феодалы-крепостники. В 1819–1823 гг. 2/3 земельных угодий принадлежали помещикам и только 1/3 находилась в крестьянском пользовании. Огромные владения сосредоточили в своих руках крупные землевладельцы (преимущественно румынские бояре, частично также румынизированные армянские и украинские помещики) и казна.

Большинство сел Северной Буковины находилось во владении помещиков и лишь незначительная часть — казны. Почти все крестьяне были крепостными. С развитием товарно-денежных отношений в северобуковинском селе все больше углублялось социальное расслоение. С одной стороны, возникали зажиточные крестьянские хозяйства, хорошо обеспеченные землей, рабочим скотом, с другой — росла численность малоземельных и безземельных крестьян-бедняков, являвшихся резервом рабочей силы для сельских богачей.

В условиях разложения феодально-крепостнической системы усиливалась эксплуатация крестьян помещиками. Рост спроса на сельскохозяйственную продукцию побудил буковинских бояр, удовлетворявшихся ранее натуральной рентой, к созданию собственных хозяйств-фольварков или сдаче своих земель в аренду по самым высоким ценам. С целью расширения хозяйства помещики захватывали у крестьян лучшие земли, увеличивали барщину, натуральные и денежные повинности. Нередко барщина вводилась даже там, где ее раньше не было, например на Гуцулыцине. Помещики добились от правительства разрешения на увеличение барщины с 12 дней до 70, а кое-где и до 100 дней в году со двора. Фактически северобуковинские крестьяне вместо 12 дней годовой барщины отрабатывали по 150 дней и более. Кроме барщины крестьяне исполняли также работы по принудительному найму, гужевую повинность, ремонтировали господские корчмы и мельницы, а также отдавали помещикам десятину с урожая (дижму), дань натурой, платили чинш за землю, за дрова из господского леса и т. п. За помещиками сохранилось с давних времен монопольное право на помол зерна в мельницах и пропинация.

Тяжелым бременем на крестьян ложились государственные повинности: строительство дорог, мостов, земельный налог, 14-летняя военная служба. Произвол помещиков и государственных чиновников в отношении крестьян ничем не ограничивался. Все усиливавшийся гнет делал жизнь северо-буковинских крестьян невыносимой, вел их к обнищанию и пауперизации, вызывал обострение противоречий между крестьянами и помещиками.

Трудящиеся массы украинского населения, составлявшего большинство в Северной Буковине, наряду с социальным гнетом подвергались и национальному угнетению. С целью германизации края правительство поощряло переселение на Буковину немецких колонистов. Официальным языком на Буковине был провозглашен немецкий, а краевым считался румынский.

Украинский же язык — язык большинства населения Северной Буковины — был полностью изъят из политико-административной и культурной сферы.

Ассимиляторская политика господствующей верхушки и неблагоприятные условия для развития культуры привели к тому, что в Северной Буковине было очень мало украинской интеллигенции. Православное духовенство, являвшееся опорой господствующей верхушки, равнодушно относилось к судьбе народных масс.

Однако вопреки ассимиляторской и предательской политике господствующих классов трудящиеся массы украинского населения Северной Буковины сохранили родной язык, культуру, обычаи и традиции, чувство единства со всем украинским народом.

Закарпатье. Экономически отсталой окраиной оставалось и Закарпатье, входившее в состав Венгрии. К середине XIX в. численность населения Закарпатья составляла свыше 300 тыс. человек. Большинство помещичьих и государственных мануфактурных предприятий занималось добычей и первичной обработкой сырья. Использовался труд феодально зависимых крестьян и вольнонаемных рабочих. Всего на промышленных предприятиях и соляных рудниках Закарпатья в первой половине XIX в. было занято свыше 3 тыс. работных людей. В экономике края заметное место занимали домашние промыслы крестьян и цеховое ремесло в городах. В 30-е годы в Закарпатье было свыше 4 тыс. ремесленников. Но во второй четверти XIX в., не выдержав конкуренции с предприятиями западных провинций, городские цехи начали приходить в упадок. В связи с низким уровнем промышленного развития медленно росли закарпатские города, а процент городского населения оставался невысоким. В 30-е годы в Закарпатье насчитывалось всего 9 городов и около 20 местечек, население которых составляло около 50 тыс. человек. В самом большом городе — Ужгороде — в 1849 г. проживало 6,8 тыс. жителей Города не имели права самоуправления. Городское население нередко наравне с крестьянами-крепостными исполняло барщину и другие повинности.

Закарпатье в определенной степени было связано с внешним рынком, поддерживало экономические отношения с Надднепрянской Украиной и всей Россией. Наживаясь на торговых операциях, купечество накапливало значительные капиталы, но редко вкладывало их в промышленное производство, остававшееся монополией помещиков и казны. Формирующаяся буржуазия по своему составу преимущественно являлась торговой.

Не имея развитой промышленности, Закарпатье, как и вся Венгрия, превращалось в аграрно-сырьевой придаток Австрийской монархии. В экономике края основную роль играло сельское хозяйство. К середине XIX в. здесь было около 240 тыс. га земли, которая использовалась для земледелия, садоводства и особенно промышленного виноградарства. Большая часть земли принадлежала помещикам, казне, а также церкви и монастырям.

Крупные помещичьи хозяйства, приспосабливаясь к потребностям рынка, главным образом внутреннего, производили зерно и технические культуры. Но значительная часть мелких помещичьих хозяйств сохраняла в основном натуральный характер.

В Закарпатье всегда не хватало собственных продуктов питания, так как небольшие и малоплодородные крестьянские наделы не могли обеспечить ими все население. Это вынуждало часть крестьянства, прежде всего беднейшего, ежегодно отправляться в Придунайскую низменность Венгрии, в Галицию и Молдавию на заработки.

Население Закарпатья, особенно горных районов, занималось также животноводством, работало на лесоразработках. В погоне за прибылями помещики хищнически уничтожали леса и сплавляли древесину по Тиссе до Дуная, на венгерский и австрийский рынки.

Центрами хозяйственной жизни были латифундии венгерских и частично немецких магнатов, сконцентрировавших в своих руках большинство земельных угодий края. Значительную часть дворянства составляли средние и мелкие помещики. Среди них было немало украинцев, которые тяготели к венгерской верхушке и постепенно ассимилировались.

В Закарпатье насчитывалось 666 сел, большинство из которых было в частном владении, некоторые — в казенном. Незначительный процент населения составляли монастырские крестьяне. Свыше 94 % крестьян были крепостными. Основную массу сельского населения края составляли украинцы, в южных районах проживали также словаки, венгры, румыны.

В течение первой половины XIX в. положение крестьян все больше ухудшалось. Широкое распространение приобрел захват помещиками крестьянских земель. Проникновение товарно-денежных отношений в крестьянское хозяйство усиливало процесс его расслоения. Повсеместно на одном полюсе концентрировались зажиточные хозяева, на другом — беднота. В отдельных комитатах 45–50 % крестьянских хозяйств были безземельными. Во многих селах более половины крестьянских дворов не имели рабочего скота. Земля обрабатывалась плохо, истощалась и давала низкие урожаи. Большинство крестьян постоянно голодало, что приводило к вымиранию тысяч крепостных, особенно в неурожайные годы, которые повторялись все чаще и чаще.

Обнищавшее крестьянство страдало от тяжелой эксплуатации. Среди феодальных повинностей наиболее обременительной была барщина, которую отрабатывало около 4/5 всех крепостных. Ее размеры постоянно увеличивались. Кроме того, крестьяне отбывали много других повинностей: «большую девятину» с урожая хлеба и винограда, «малую девятину» с домашнего скота и пчел, «дань для кухни», чинш деньгами с наделов, скота и т. п. На плечи крепостного крестьянства ложилось тяжелое бремя государственных налогов и рекрутская повинность. Крепостные подлежали юрисдикции феодалов. Господский суд был орудием угнетения крестьян: он защищал интересы помещика и администрации имения. Произвол и насилия феодалов не имели пределов.

Правящая венгерская верхушка проводила в Закарпатье политику насильственной ассимиляции украинского населения, преобладавшего в крае. В 1840 г. в Венгерском королевстве насчитывалось 443 тыс. украинцев, большинство из которых жило компактным массивом в Закарпатье. Политика мадьяризации особенно усилилась после того, как в 1840–1844 гг. венгерскому сейму удалось добиться санкции австрийского правительства на утверждение венгерского языка в качестве государственного. Народные массы Закарпатья, отстаивая свой родной язык, культуру, национальные обычаи и традиции, боролись против политики мадьяризации, проводимой венгерским дворянством при поддержке большинства украинских помещиков и униатского духовенства.

Постепенно, с развитием элементов капиталистического уклада западно-украинские земли все больше втягивались в закономерный процесс формирования украинской буржуазной нации. Несмотря на насильственное разъединение государственными границами, население западноукраинских земель тяготело к Украине в составе России, на что указывал Ф. Энгельс в своем труде «Германия и панславизм»[145].

Интересы дальнейшего общественного прогресса требовали ликвидации крепостничества, освобождения широких народных масс от феодальных пут и создания благоприятных условий для развития буржуазных отношений. Антифеодальные устремления народных масс Восточной Галиции, Северной Буковины и Закарпатья нашли яркое проявление в упорной борьбе за свое социальное и национальное освобождение.