ГЛАВА 5. ОКАМЕНЕВШИЕ КАТАСТРОФЫ

ГЛАВА 5.

ОКАМЕНЕВШИЕ КАТАСТРОФЫ

Теперь я мертв.

Я стал строками книги

В твоей руке.

М. Волошин

Кто будет придерживаться только настоящего, современного, тому не понять современное.

Ж. Мишле

От прошлого к настоящему

До XVIII века почти все, что касалось понимания Земли и ее жизни, относилось фактически к области легенд, и самые фантастические идеи нередко имели наибольший успех. Например, миф о Всемирном потопе.

Главное, что мешало постичь жизнь Земли, — отсутствие представлений о геологических масштабах времени. Тысячелетия казались им бездной времени, и порой вся история Земли, уложенная в прокрустово ложе церковных догматов, исчислялась четырьмя тысячами лет.

Учению о географической зональности исполнилось чуть больше века; влияние человеческой деятельности на ландшафты подчас недооценивается до сих пор. А ведь и то и другое, казалось бы, очевидно. Читая стихи А. Пушкина и Ф. Тютчева, посвященные горам и скалам, мы напрасно будем искать в них воспевание мощи ручья, прорезавшего глубокое ущелье. А ведь Пушкин и Тютчев были образованнейшими людьми. И только в конце XIX века английский поэт А. Теннисон имел основание написать:

Холмы и горы — тень одна,

Свой облик изменить спешит она.

Твердыня всех материков

Едва ль прочнее формы облаков.

Вспомним, что позже сказал испанский поэт Федерико Гарсия Лорка: «Воображение бедно, и воображение поэтическое — в особенности. Видимая действительность неизмеримо богаче оттенками, неизмеримо поэтичнее, чем его открытия… Ведь неизмеримо прекраснее, что пещеры — таинственная фантазия воды, подвластной вечным законам, а не каприз великанов, порожденных единственно лишь необходимостью объяснить необъяснимое».

Можно добавить, что таинственная фантазия воды вызвана силой капли, помноженной на тысячи тысячелетий.

Настоящее — это мимолетность, один из проходящих этапов в жизни Земли. В чем-то он сходен с предыдущими, в чем-то оригинален. Чем глубже мы заглянем в прошлое, тем яснее откроется нам будущее.

Если имеется некий ритм всемирных катастроф, то мы, охватывая мыслью сотни лет прошлого, сможем предугадать такие события.

Потребность в долгосрочных прогнозах погоды сейчас очень велика. Чтобы выяснить их возможность, следует совершить небольшое путешествие в геологическое прошлое.

Пласты горных пород — окаменевшее прошлое нашей планеты. Их исследуют ученые многих специальностей, в частности палеогеографы, восстанавливающие ландшафты и климаты далеких времен.

Одним из первых палеоклиматологов был Жорж Кювье. Он утверждал, что на Земле периодически происходят катастрофы, Уничтожающие жизнь на обширных пространствах и меняющие характер осадконакопления. Последнюю катастрофу Кювье связывал с внезапным похолоданием, погубившим, в частности, мамонтов, и с великим потопом.

Реальность «ледниковой катастрофы» была убедительно доказана во второй половине XIX века в трудах шотландского геолога Джона Гейки, шведского географа Отто Торелля и замечательного русского ученого Петра Алексеевича Кропоткина. К концу XIX века ледниковая теория завоевала всеобщее признание. Одно из основных ее положений — вывод о неоднократности крупных материковых оледенений в верхних и средних широтах Северного полушария за последние один-два миллиона лет (в плейстоценовый, или ледниковый, или четвертичный, или антропогеновый — кто как называет — период).

По нашим обыденным меркам событие, охватывающее десятки тысяч лет, не назовешь внезапным, катастрофическим. Однако в геологических масштабах времени, где счет идет на сотни тысячелетий и миллионолетия, эпохи распространения покровных ледников выглядят глобальными катастрофами.

Развитие палеоклиматологии шло по мере накопления фактов и открытия новых методов реконструкции климатов прошлого. Сейчас палеогеографы получили в свое распоряжение немало более или менее надежных геологических термометров, влагомеров, а также часов. В отличие от обычных приборов эти имеют самый различный облик и характер. По соотношению изотопов кислорода в органических остатках можно судить о температуре древнейших морей, так как при жизни моллюски накапливают эти изотопы в своих раковинах при разных температурах воды в разных пропорциях. По количеству оставшихся продуктов радиоактивного распада некоторых элементов можно судить о возрасте вмещающих пород.

Несмотря на успехи радиогеологии, до сих пор наибольшей популярностью в палеоклиматологии пользуются биологические и литологические методы. Окаменевшие остатки и отпечатки животных и растений помогают восстанавливать ландшафты прошлого (которые, безусловно, зависели от климата).

Слои горных пород также образуются по-разному, в зависимости от климатических условий.

Кроме того, в слоях немало окаменевших свидетельств тех или иных мимолетных событий прошлого: щербинки от древних дождей, волновая рябь речных и морских мелководий, следы наводнений и пожаров, отпечатки лап животных, ледниковые шрамы и пр.