2
2
«Стояла весна 1900 года. Темное крыло грядущего затеняло дни, и в душе поднялись тревожные сновидения. Человечеству открылся единственный путь. Возник контур религии будущего. Пронеслось дыхание Вечной Жены.
Лекция Соловьева «О конце всемирной истории» поразила громом. Но великий мистик был прав. Помню его с бездонно устремленными очами, с волосами, разметавшимися по плечам… Резко, отчетливо вырывались слова его брызгами молний, и молнии пронзили будущее… Обозначился ряд ледяных пиков, крутых снегоблещущих гор, по которым мы должны будем пройти, чтобы не свалиться в пропасть. А из темных провалов взвивался дым туч; лучи солнца, обливая тучи кровью, являли в дымах грядущий лик воспламененного яростью дракона».
Так передал поэт и незаурядный мыслитель Андрей Белый в статье «Апокалипсис в русской поэзии» свои впечатления от последней лекции Владимира Соловьева. Интересны некоторые следующие выводы Андрея Белого: «Глубины сознания находятся в универсальном, вселенском единстве… Я ждал извне признаков, намекающих на происходящее внутри. Я знал: над человечеством разорвется фейерверк химер. И действительность не замедлила подтвердить эти ожидания: раздались слова Д. С. Мережковского об апокалиптической мертвенности европейской жизни, собирающейся явить Грядущего Хама».
Выходит, мифический дракон из бездны может принять облик земного пошловатого существа, можно сказать, мелкого беса. Но когда подобных особей становится все больше и больше и они начинают определять бытие человечества, то это будет означать приближение конца света.
Что же возвещал Владимир Соловьев тогда, более столетия назад? По его словам, антихрист добьется своего владычества не духовным подвигом, а обольщением людей (точная характеристика современных крупных политических деятелей). Он «будет говорить громкие и высокие слова», а его чудеса — это «магическая и механическая техника» (как мы теперь говорим — чудеса науки и техники).
Антихрист провозгласит: «Христос, как моралист, разделял людей добром и злом, я соединю их благами, которые одинаково нужны и добрым, и злым». Разве не такое отречение от нравственных критериев ради материальных благ — главный принцип современной технической цивилизации?
И все-таки не следует выискивать в мыслях Владимира Соловьева пророческих откровений и точных прогнозов. В этом отношении показательней строки Александра Блока:
Двадцатый век… Еще бездонней,
Еще страшнее жизни мгла,
Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла.
А в 1917 и начале следующего года В.В. Розанов опубликовал свои заметки о происходивших в России событиях под общим заглавием «Апокалипсис нашего времени». Подобно B.C. Соловьеву, он разочаровался в теократических иллюзиях, в надеждах, будто христианская цивилизация спасет Отечество и весь мир.
Страшный Суд над личностью: борьба за душу человека ангелов и бесов. Гравюра XV в.
«Нет сомнения, — писал он, — что глубокий фундамент всего теперь происходящего заключается в том, что в европейском (всем, — и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается все: троны, классы, сословия, труд, богатства. Все потрясено, все потрясены. Все гибнут, все гибнет. Но все это проваливается в пустоту души, которая лишилась древнего содержания».
В этой работе Розанова немало пророческих откровений. О катастрофической для страны буржуазной революции он выразился кратко: «Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три». И еще: «Но довольно писать о нашей вонючей революции, — и о прогнившем насквозь Царстве, — которые воистину стоят друг друга». (Заметим, и Октябрьский переворот с победой большевиков он не принял, однако создание СССР явилось не крахом, а возрождением Великой России, что доказали последующие события).
Редкая смелость мысли, свойственная Розанову, проявилась в его характеристике Откровения Иоанна Богослова: «Таинственная книга, от которой обжигается язык, когда читаешь ее, не умеет сердце дышать… умирает весь состав человеческий, умирает и вновь воскресает…
Никакого нет сомнения, что Апокалипсис — не христианская книга, а противохристианская. Что “Христос”, упоминаемый — хотя немного — в нем… ничего же не имеет общего с повествуемым в Евангелиях Христом…
Ужас, о котором еще не догадываются, больше, чем он есть: что не грудь человеческая сгноила христианство, а христианство сгноило грудь человеческую. Вот рев Апокалипсиса…
Апокалипсис требует, зовет и велит новую религию. Вот его суть…
Апокалипсис — это событие. Апокалипсис — это не слово. Что-то похоже на то, что Вселенная изрыгнула его сейчас после того, как другой Учитель тоже Вселенной проговорил свои вещие и грозные слова…»
Учтем, что писал это русский мыслитель, сердце которого ожесточилось при виде крушения Отечества. С подобным ожесточенным сердцем создавал Иоанн Богослов свое Откровение.
Страшный Суд над человечеством. Гравюра XV в.
И тот и другой могли в чем-то ошибаться, ибо в них бушевали страсти, чей голос порой подавлял здравый смысл. Естественны и преувеличения в ожидании скорого конца света. Хотя именно в голосе страсти порой улавливаются отзвуки каких-то великих изначальных истин.