«Мы забираем евреев из революционных партий»

«Мы забираем евреев из революционных партий»

Вначале Герцль надеялся убедить турецкого султана даровать ему Палестину в качестве автономного небольшого государства в обмен на оплату Всемирной сионистской организацией (ВСО) иностранных долгов Османской империи.

Скоро стало совершенно ясно, что его надежды были нереальными. Абдул-Хамид достаточно хорошо знал, что автономия всегда вела к независимости, и он был исполнен решимости удержать остальную часть империи. У ВСО не было армии, она никогда не могла захватить страну собственными силами. Единственная надежда заключалась в том,

чтобы убедить какую-нибудь европейскую державу оказать давление на султана во имя сионизма. Сионистская колония оказалась бы тогда под защитой этой державы, а сионисты стали бы ее агентами внутри распадающегося Османского государства. В течение остальной своей жизни Герцль стремился добиться этой цели, и он сначала обратился к Германии. Конечно, кайзер был далек от идеологии нацизма; он никогда не помышлял об убийстве евреев и предоставлял им полную экономическую свободу, но тем не менее он полностью удалил их из офицерского корпуса, министерства иностранных дел, и евреи подвергались суровой дискриминации во всех сферах государственной жизни. К концу 90-х гг. кайзера Вильгельма стало серьезно заботить постоянно ширящееся социалистическое движение, и сионизм привлек его, так как он был убежден, что за его врагами стояли евреи.

Он наивно верил, что «социал-демократические элементы устремятся в Палестину»¹⁰. 19 октября 1898 г. он дал Герцлю аудиенцию в Константинополе. Во время этой встречи лидер сионистов просил кайзера лично повлиять на султана и добиться от него хартии на создание колонизационной компании под покровительством Германии*. Сфера влияния в Палестине была достаточно лакомым кусочком, но Герцль понимал, что у него есть другая наживка, которой он мог бы размахивать перед потенциальными правыми патронами:

«Я пояснил, что мы забираем евреев из революционных партий» ".

__________

* Категорический отказ турецкого султана Абдул-Хамида II удовлетворить требования сионистов, частично поддержанные Вильгельмом II, о создании в Палестине еврейской колониальной компании объясняется в первую очередь тем, что он, считавшийся халифом всех мусульман (суннитов) и делавший ставку на всемерное использование в своих внутри- и внешнеполитических целях панисламизма, не мог допустить установления еврейского контроля или даже укрепления влияния евреев в Иерусалиме, где расположены третьи по значимости (после Мекки и Медины) священные центры мусульман — мечети Омара и Аль-Акса.

Этот вопрос невозможно было даже обсуждать в 1898 г. во время визига кайзера в Иерусалим и Константинополь, ибо в том же году в Мекке созывался по инициативе Абдул-Хамида II первый панисламистский конгресс. — Прим. ред.

___________

Несмотря на глубокую заинтересованность кайзера в том, чтобы освободиться от евреев, через Берлин нельзя было ничего сделать. Его дипломатам всегда было известно, что султан никогда не согласится с этим планом. Кроме того, министр иностранных дел Германии не был так глуп, как его хозяин. Он знал, что немецкие евреи никогда не покинут свою родину.

Герцль направил свой взор на другие страны, даже обратившись к царскому режиму за поддержкой. В России сионизм вначале терпели; эмиграция была желательной. В течение некоторого времени Сергей Зубатов, начальник московского сыскного отделения, развивал концепцию внесения тайного раскола в ряды противников царя. Подвергаясь двойному гнету, еврейские рабочие создали первую массовую социалистическую организацию — Всеобщий еврейский рабочий союз — Бунд. Зубатов поручал своим еврейским агентам мобилизовывать группы нового «Поалей Циана» («Рабочие Сиона») против революционеров¹². (Сионизм не является монолитным движением и почти с самого начала Всемирная сионистская организация была разделена на официально признанные фракции.) Но когда рядовые члены сионистских организаций ответили на преследования репрессивного режима и на растущее недовольство и начали заниматься вопросом о правах евреев в России, «Еврейский колониальный трест» был запрещен. Это побудило Герцл: я поехать в Петербург для встречи с графом Сергеем Витте, министром финансов, и с Вячеславом Плеве, министром внутренних дел. Именно Плеве организовал первый за 20 лет погром на пасху 1903 г. в Кишеневе (Бессарабия). 45 человек погибли и свыше тысячи были ранены; этот погром вызвал ужас и приступ ярости среди евреев.

Против переговоров Герцля с кровавым фон Плеве выступило большинство сионистов. Он поехал в Петербург, чтобы добиться открытия «Колониального треста» и просить разрешения использовать налоги с евреев на субсидирование эмиграции, а также о посредничестве при переговорах с турками. Чтобы ублаготворить критиковавших его евреев, он просил не об отмене черты оседлости, то есть закона, по которому евреям разрешалось проживать только в пределах определенных губерний, а о расширении зоны, ограниченной чертой оседлости, чтобы «недвусмысленно продемонстрировать гуманный характер этих мер»¹³. «Это, — настаивал он, — положит конец известной агитации» ¹⁴. Плеве принял его 8 августа и еще раз 13 августа. Эти факты известны из «Дневника» Герцля. Плеве заявил, что он обеспокоен новым направлением, в котором, как он заметил, двигается сионизм:

«В последнее время положение еще более ухудшилось, так как евреи начали вступать в революционные партии. Мы симпатизировали вашему сионистскому движению, пока оно содействовало эмиграции. Вам незачем оправдывать передо мной движение. Vous pr?chez ? un converti [Вы читаете проповедь обращенному].Но… в последнее время мы заметили un changement des gros bonnets [смену главарей]. Сейчас уже меньше говорят о палестинском сионизме и больше о культуре, организации и еврейском национализме. Это не устраивает нас» ¹⁵.

Герцль добился возобновления деятельности треста и получил от Плеве письмо о поддержке сионизма, но таковая предоставлялась при условии, что движение ограничится эмиграцией и будет избегать постановки вопроса о национальных правах в пределах России. В ответ Герцль послал фон Плеве копию письма лорду Ротшильду с предложением:

«Положение еще более улучшилось бы, если проеврейские газеты прекратили бы говорить таким одиозным тоном о

России. Мы должны постараться достичь этой цели в ближайшем будущем»¹⁶. Затем Герцль публично выступил в

России против попыток организовывать социалистические группировки внутри русского сионизма:

«В Палестине… нашей стране, такая партия оживила бы нашу политическую жизнь — и затем я определю свое отношение к этому. Вы допускаете несправедливость в отношении меня, когда утверждаете, что я выступаю против прогрессивных социальных идей. Но сейчас, в нашем нынешнем положении, слишком рано заниматься такими вопросами» ¹⁷.

Вернувшись на Запад, Герцль пошел еще дальше в своем сотрудничестве с царизмом. Тем летом, во время Всемирного сионистского конгресса в Базеле, он тайно встретился с Хаимом Житловским, тогдашним видным деятелем партии социалистов-революционеров (эсеров. — Ред.). Всемирные сионистские конгрессы созываются через каждые два года;

конгресс, состоявшийся в 1903 г., был шестым. Позже Житловский писал об этом необычном разговоре. Сионист сказал ему:

«Я только что вернулся от Плеве. Он дал мне определенное обязательство, что максимум через 15 лет он проведет для нас хартию для Палестины. Но это произойдет при одном условии: еврейские революционеры должны прекратить борьбу против русского правительства. Если через 15 лет с момента соглашения Плеве не проведет хартии, они будут снова вольны делать то, что они находят необходимым» ¹⁸.

Само собой разумеется, Житловский с презрением отверг это предложение. Еврейские революционеры не собирались прекращать борьбы за элементарные права человека в обмен на неопределенное обещание создать сионистское государство. Русские отозвались весьма осторожно об основателе Всемирной сионистской организации:

«Он вообще вел себя слишком «лояльно» в отношении правителей России — как и подобает дипломату, которому приходится иметь дело с властями предержащими, — чтобы когда-либо проявить заинтересованность в них и включить их в свои расчеты… Он совершил поездку, конечно, не для того, чтобы вступиться за народ Израиля и вызвать сочувствие к нам в сердце Плеве. Он путешествовал как политик, который занимается не чувствами, а интересами… Политика Герцля основана на чистой дипломатии, серьезно полагающей, что политическую историю человечества делают несколько людей и что то, о чем они договариваются между собой, становится содержанием политической истории» ¹⁹.

Имелось ли какое-либо оправдание для встреч Герцля с

Плеве? На этот счет может быть только одно мнение. Даже Вейцман позже вынужден был заявить, что «этот шаг был не только унизительным, но и в высшей степени бессмысленным… оторванность от жизни не могла быть большей»²⁰.

Царь не имел ни малейшего влияния на турок, смотревших на него как на своего врага. В то же самое время, в 1903 г., Герцль принял еще более нереалистическое предложение от Англии — о создании сионистской колонии взамен Палестины на Кенийском нагорье. Русские сионисты начали возражать против этих странных переговоров и пригрозили выходом из Всемирной сионистской организации, если только будет рассматриваться «вопрос об Уганде»*. Герцль хотел видеть себя еврейским Сесилем Родсом; для него едва ли имело значение, где будет размещена колония, но для большинства русских сионистов движение было реализацией их библейского наследия, а Африка ничего не значила для них.

Какой-то душевнобольной русский сионист пытался убить заместителя Герцля Макса Нордау, и лишь преждевременная смерть Герцля предотвратила внутренний крах движения.

Однако непосредственные контакты с царизмом не прекратились со смертью Герцля. К 1908 г. рядовые участники движения были готовы позволить преемнику Герцля Давиду Вольфсону встретиться с премьер-министром Петром Столыпиным и министром иностранных дел Александром Извольским по поводу новых попыток помешать деятельности банка «Колониального треста». Извольский имел дружескую беседу с лидером Всемирной сионистской организации и быстро договорился об удовлетворении этого пожелания: «Я мог бы почти сказать, что сделал из него сиониста», — ликующе писал Вольфсон²¹. Но нет необходимости говорить о том, что визит Вольфсона не привел ни к каким изменениям в антиеврейских законах в России.

______________

* Еще в 1902 г. глава английской ветви банкирского дома Ротшильдов — Натаниель Ротшильд предложил Герцлю начать создание еврейских поселений не в Палестине, входившей тогда в состав Османской империи, а в Восточной Африке — в пограничном районе между британской колонией Кенией и Угандой, над которой лишь в конце XIX в., после англо-германского соглашения 1890 г., был установлен британский протекторат. Это предложение объяснялось тем, что Ротшильды, контролировавшие добычу золота в Южной Африке и создание огромных хлопковых плантаций в Судане и Верхнем Египте, энергично поддерживали проект строительства имперской железной дороги Кейптаун — Каир и были весьма заинтересованы в привлечении в Восточную Африку еврейской рабочей силы. Тогда Герцль отказался. Однако в 1903 г. это предложение повторил британский министр колоний Джозеф Чемберлен, тесно связанный с Ротшильдами. По поручению министерства колоний лондонский юрист Д. Ллойд Джордж (будущий премьер-министр) составил проект соглашения между министерством и «Еврейским колониальным трестом» относительно еврейской колонизации Восточной Африки. Так возник «проект Уганда», одобренный Герцлем. — Прим. ред.