Двадцать шесть лет спустя

Двадцать шесть лет спустя

В августе 1957 г., 26 лет спустя после неудачного плавания Уилкинса, курсом на Шпицберген вышло новое подводное судно. Имя его было также Наутилус. Его эскортировала вторая подводная лодка, шедшая с ним вместе, однако больше для моральной поддержки: у команды, собирающейся соскользнуть под лед, прежде всего должно быть уверенное настроение. Эту важнейшую заповедь передал всем своим внукам первый Наутилус.

Наутилус 1957 года существенно отличался от своего предшественника. Прежде всего, лодка была оборудована атомным реактором, т. е. силовым приводом, для работы которого не требовалось кислорода. Лодке не требовалось и всплывать через каждые несколько дней, чтобы, идя под дизелями, заряжать с их помощью подсевшие при подводном плавании аккумуляторы.

Свежий воздух для команды также можно было получить не подвсплывая, с помощью агрегатов, добывающих кислород из морской воды путем электролиза. И все же, получив в июле 1957 г. столь ответственное поручение, команда лодки была серьезно озадачена.

Адмиралтейство вынуждено было подвергнуть команду «душевному массажу»: каждый вечер океанологи, инженеры-конструкторы подводных лодок проводили беседы, в которых убедительно доказывали, что во время плавания подо льдами для судна может быть опасен разве что только пожар. Но и тогда для всплытия можно взорвать ледяной купол…

В лодке поддерживается температура +25° по Цельсию и люди могут ходить в рубашках с закатанными рукавами, несмотря на то, что за бортом — полярное море. Далее в этих душеспасительных беседах команде рассказывалось о том, что им предстоит не более, чем увеселительная прогулка к Северному полюсу подо льдами…

До самого горизонта тянулась бесконечная серовато-белая полярная ледяная пустыня. У кромки паковых льдов тревожно бурлила и клокотала вода, словно здесь вырывался наружу из глубины зловещий Ахерон, река преисподней. Капитану Андерсену, командиру атомного Наутилуса, увиденного было пока вполне достаточно. Он позвал к перископу своего помощника лейтенанта Уайта.: «Ну, что ж, не так уж и скверно… Впрочем, ведь еще во время войны немецкие подводные лодки вынуждены были подныривать под лед, чтобы оторваться от преследования».

Быстро переговорили по радио с подводной лодкой сопровождения. Первая попытка не предусматривала еще выхода к полюсу: поначалу Наутилус должен был пройти подо льдом всего лишь 150 км. Через 20 часов обеим лодкам надлежало снова встретиться в исходном пункте.

В отсеках зазвенели колокола громкого боя. Тревога! Прозвучала команда «Погружаться!». Стрелка глубомера в командном посту завращалась, соревнуясь в скорости с секундной. С 20 делений она скакнула на 40, затем на 60, 80, 100. У этой отметки она остановилась. Зато теперь побежала стрелка указателя хода. Она стронулась с положения «Стоп», но, дойдя до отметки «Малый вперед», снова остановилась.

Нервное напряжение команды достигло наивысшей точки. Все настороженно прислушивались к малейшему шороху, доносящемуся снаружи. Монотонное жужжание моторов не могло заглушить резких, скрежещущих звуков, возникающих при соприкосновении корпуса лодки со льдами. Многие испуганно вздрагивали даже от щелкания разного рода исполнительных механизмов внутри лодки. Однако постепенно накал поостыл. Матросы меланхолически заправляли за щеку жевательную резинку. По-видимому, люди убедились в надежности «плавучего гроба», как с юмором висельников окрестили они свой подводный корабль.

Тем временем на борту лодки уже приступили к своей работе несколько дотошных человек. Оба океанографа наносили с помощью дополнительного эхолота контуры ледяных стен, окружающих Наутилус. Эта эхограмма весьма поучительна. Она показала, что плиты ледяного купола над головой медленно движутся, и отнюдь не столь толсты и плотны, как это предполагалось. Толщина их — максимум три метра. Во многих же местах они значительно более тонкие и рыхлые, так что вовсе не исключена возможность пробить лед снизу. Было установлено также, что внутренние, обращенные к воде, стороны льдин весьма неоднородны по форме. Встречаются среди них и такие, у которых свешиваются в глубину длинные сосульки. Целый час уже пробирается Наутилус подо льдом.

Капитан решил, что настало время попытаться подвсплыть. Лодка осторожно пошла на всплытие. Вот уже до ледяной крышки осталось всего пять метров. Выставили перископ. Что за диковинное зрелище! В преломленной призмами прозрачной панораме подледного мира было нечто зловещее… Как, впрочем, и в зубчатых контурах проплывающего под лодкой на глубине двух-трех тысяч метров морского дна, бесстрастно вычерчиваемых на ленте эхолота пером самописца.