Синие куртки дают сигнал

Синие куртки дают сигнал

29 октября 1918 г. кайзеровский флот, сосредоточившийся на рейде Вильгельмсгафена, получил приказ выходить в море. Флотское руководство затеяло авантюрную операцию против британского Грэнд флита (Большого флота). Эта коварная акция рассчитана была на то, чтобы ценой собственных кораблей еще раз нанести чувствительный удар по британскому морскому могуществу. Генеральный штаб и правительство надеялись занять лучшие исходные позиции в предстоящих мирных переговорах с западными державами, чтобы, несмотря на проигранную войну, выторговать для себя максимум возможного. Одновременно флотское командование преследовало и другую цель — избавиться от 80000 революционно настроенных матросов, которые после попытки восстания летом 1917 г. представляли собой потенциальную опасность для империализма.

Моряки раскусили эту дьявольскую игру. Всеми мерами, соблюдая строгую конспирацию, пытались они сорвать гнусный замысел. Когда корабли должны были выходить в море, оказалось, что на некоторых из них, как было условлено заранее, поломаны механизмы шпилей и невозможно поднять якоря. На других боевых кораблях кочегары загасили топки котлов. Несколько раз был повторен сигнал о выходе. Ничего не помогло. Матросы держались стойко. Запланированное морское сражение сорвалось. Флотское командование охватила паника. Начались бесчисленные аресты. Адмиралтейство немедленно отдало приказ снова развести корабли по разным стоянкам, надеясь, что в пунктах базирования эскадры им легче будет справиться с восставшими матросами, оказавшимися в изоляции от других экипажей.

^{Крейсер Аврора на вечной якорной стоянке}

В еще большей степени, чем Февральская революция, подъему революционного настроения на флоте содействовала победа русского рабочего класса в Великой Октябрьской социалистической революции. «Моряки германского флота! Долой угнетателей! Свергайте эксплуататоров вашей силы и вашего труда!» Так говорилось в телеграмме Центрального комитета русского Балтийского флота от 8 ноября 1917 г., адресованной матросам Германии. Синеблузые Вильгельмсгафена были полны решимости последовать этому призыву. После событий лета 1917 г. передовые матросы, преданные руководством НСДПГ, все более тесно стали смыкаться со спартаковцами. Программа союза «Спартак», призывавшая к свержению германского милитаризма и империализма и к передаче политической власти в руки рабочего класса, была хорошим компасом для матросских вожаков.

В эти дни, в конце октября — начале ноября 1918 г., революционная ситуация в Киле, как и во всей Германии, достигла точки кипения. Доверенные лица рабочих судостроительных верфей подготовили на 3 ноября митинг совместно с представителями базирующихся в Киле флотских соединений. Между матросами и кочегарами, рабочими верфей и местной организацией НСДПГ установились тесные связи. В воскресенье 3 ноября на кильском учебном плацу Вальдвизе собралось 10 000 рабочих, солдат и матросов. Карл Альтерт, старший кочегар 3 дивизиона миноносцев, отправленный за свои политические убеждения работать на верфях, вскарабкался на груду щебня и начал речь. Он призывал собравшихся выступить за освобождение матросов, арестованных во время восстания в Вильгельмсгафене. Представитель НСДПГ пытался было предостеречь участников митинга от «опрометчивых» действий, однако крики протеста заглушили его слова. «Даешь демонстрацию!» — гремело над плацем.

Участники митинга выстроились в колонны и многотысячная процессия двинулась к центру города. Офицерские патрули, пытавшиеся преградить путь колоннам, были смяты и обезоружены. На Карлштрассе перед кафе «Кайзер» стоял пулемет. Очередь вспорола воздух. Более сорока убитых и раненых остались лежать на земле. Терпение демонстрантов лопнуло. Охваченные яростью, ринулись они на пулемет и рассчитались с убийцами. Матросы с миноносцев, старые кочегары, резервисты третьей эскадры и рабочие кильских верфей, поддержанные женщинами и молодежью, решительно поднялись на штурм очагов сопротивления кайзеровцев. К вечеру революция в Киле победила!

Губернатор балтийских портов адмирал Сушон приказал срочно вызвать в Киль верные кайзеру войска, чтобы с их помощью подавить восстание, а пока, стараясь выиграть время, вступил в переговоры с только что избранным Советом рабочих и солдатских депутатов, который практически взял уже в свои руки всю военную и гражданскую власть. Он пригласил к себе председателя этого Совета Карла Артельта. Адмирал был сама любезность. Он гарантировал безнаказанность и обещал глубоко изучить требования матросов. Однако Карл Артельт и его товарищи явились совсем не в роли просителей. «У нас только одно требование, господин адмирал: немедленно отдайте приказ, чтобы войска, находящиеся на марше, безотлагательно повернули обратно!».

Сушон попытался было лавировать, однако Карл Артельт предложил адмиралу взглянуть в окно на Кильскую бухту. Там стояли линкоры, крейсера и миноносцы, и у всех на мачтах вместо имперского военного флага развевались красные знамена! Команды обезоружили офицеров и взяли распорядительную власть на кораблях в свои руки. «Если вы сейчас же не повинуетесь нашим требованиям, я отдам приказ Красному флоту обратить в щебень и пепел офицерский квартал Дюстернброк!», — заявил Карл Артельт.

Адмирал побледнел: «Но там ведь живут и женщины и дети!» — «А вы подумали хоть раз за всю войну о наших женах и детях, живущих впроголодь, в ежечасной тревоге за жизнь своих мужей и отцов? И о том, что сделали бы вошедшие в город войска с нами, с нашими женами и детьми, господин адмирал? Да знаете ли вообще вы и вам подобные, что такое пощада в отношении нас, рабочих? Разве не требует от нас кайзер стрелять в собственных наших отцов и матерей, братьев и сестер, если он прикажет? Довольно! Срок нашего ультиматума истек!»

Дрожащей рукой Сушон снял телефонную трубку… И все же, контрреволюция не сдавалась. В тот же день в Киль по поручению правительства явился лидер социал-демократов Носке, чтобы попытаться повернуть революционное движение вспять. Но искры революции разлетелись уже по всему побережью. Миноносцы и крейсера с красными флагами на мачтах входили во все порты Балтийского и Северного морей и поддерживали рабочих в их борьбе за политическую власть. Своим порывом и воодушевлением матросы подали сигнал к революционным действиям во всей Германской империи. Вместе с рабочими они взяли власть в Киле и по всему побережью.

После того как 9 ноября началась революция и в Берлине, Карл Либкнехт и его соратники сразу стали добиваться создания там Красной Гвардии, но правое крыло СДПГ отклонило этот план. Многие матросы прибыли в Берлин. Они объединились под руководством Генриха Дорренбаха, Пауля Вичорека и Фрица Радке, чтобы встать на охрану завоеваний революции. Так возникла Народная морская дивизия. Она не смогла, правда, заменить собою Красную Гвардию, однако в этой ситуации пошла дальше всех навстречу планам Карла Либкнехта. Матросы захватили в те дни Военное министерство и Имперскую канцелярию, Управление военно-морским флотом, городскую комендатуру, здание Главного морского штаба, а также замок и конюшни.

Уже через несколько дней после сформирования Народная морская дивизия понесла тяжелую утрату: одним из офицеров был убит Пауль Вичорек. Это была далеко не единственная жертва: контрреволюция вооружалась для ответного удара. Ее поддерживали правые социал-демократы — Эберт, Шейдеман и Носке, — творившие свое черное дело рука об руку с верховным командованием.

В Берлине было сконцентрировано девять дивизий из состава фронтовых частей под командой кайзеровского генерала Лекю. Их главный удар приняла на себя Народная морская дивизия, остававшаяся до конца гвардией революции. 6 декабря реакционные отряды заняли в Берлине здание Палаты депутатов, где заседал Исполнительный Совет — временное представительство всех германских советов рабочих и солдатских депутатов. Народная морская дивизия вступила в бой и вместе с подоспевшими на помощь рабочими выбила контрреволюционеров из здания. Путчисты были разогнаны и обезоружены. Освободили красные матросы и здание «Роте фане»[38], захваченное и разоренное контрреволюционерами.

А потом начались новые бои…

Славной страницей вошел в короткую историю Народной морской дивизии бой за замок и конюшни 24 декабря 1918 г. Около 7 часов утра пришло донесение о приближении вражеских отрядов, сопровождаемых артиллерией. Вскоре появились их парламентеры, потребовавшие от матросов в течение 10 часов очистить замок и конюшни. Матросы понимали, что у противника огромный перевес в силе, однако они решительно отвергли ультиматум. Вот уже хлопнули первые гранаты: это осаждающие ударили по историческим зданиям из пушек. Со всех сторон перебежками начали подбираться к ним штурмовые группы. Теперь матросы показали врагу, что они знают толк и в баррикадных боях. Пулеметные очереди снова и снова отбрасывали атакующих назад. Отряды Носке хорошо приготовились к осаде, однако они недооценили при этом берлинских рабочих. Вскоре они обнаружили, что сами окружены. На поддержку к отчаянно сражающимся матросам пришли даже женщины и дети.

Они добирались до самых пушек, вели агитацию среди солдат, срывали с офицеров эполеты и обезоруживали тех кто не сдавался добровольно. Так трудящиеся Берлина вместе с красными матросами отпраздновали в этот рождественский вечер свою победу.

Однако успех, достигнутый на баррикадах, был сведен к нулю дальнейшими переговорами между представителями Народной морской дивизии и правительственных отрядов. Руководство НСДПГ и СДПГ, «посредничающее» в этих переговорах, играло на руку реакции. Слишком велико еще было влияние на массы вождей НСДПГ, которые своим предательством и саботажем наносили рабочим удар в спину. Революционной боевой партии ленинского типа, которая была бы способна повести за собой рабочий класс, в Германии еще не было. Эти причины поражения Ноябрьской революции оказались в конце концов решающими и при кровавой расправе с Народной морской дивизией в марте 1919 г.

В те дни, когда союз «Спартак» пришел к убеждению что непосредственной и ближней задачей рабочего движения должно быть отделение от НСДПГ и создание собственной революционной боевой партии пролетариата, Народная морская дивизия получила последнее задание. Она несла охрану здания, в котором на рубеже 1918–1919 гг. состоялся учредительный съезд Коммунистической партии Германии. Моряки стояли на вахте у колыбели той партии, которая в последующие десятилетия неуклонно вела германский рабочий класс к победе социализма.