На борту Герба Гамбурга

На борту Герба Гамбурга

Перенесемся на несколько минут в гамбургский порт конца XVII в. У пирсов стоят торговые суда и несколько фрегатов. В их бортах еще видны застрявшие пушечные ядра — следы стычки, происшедшей несколько дней назад в устье Эльбы, этом всеевропейском пиратском логове. Мастеровые устраняют повреждения.

Ожидают выхода несколько гамбургских конвойных судов, которые вольный город выделил для вооруженной охраны своих «купцов». Германские морские города должны были в тот период сами заботиться о защите собственных судов на всех морях: им не приходилось рассчитывать на помощь своего государственного флота.

Регулярный флот был заведен в Германии лишь в последней трети XIX в.; до этого все попытки создать боевые соединения немецких военных кораблей довольно быстро заканчивались ничем. В том числе и старания курфюрста бранденбургского Фридриха Вильгельма, который выдал голландскому судовладельцу Рауле каперский патент, что принесло тому титул генерал-директора Бранденбургского флота, а курфюрсту — двадцать одно шведское торговое судно, которое Рауле захватил в качестве приза (Со Швецией курфюрст в те времена состоял в войне). Позднее курфюрст даже основал в Эмдене базу для своего флота и обзавелся колонией на африканском Золотом берегу. И тем не менее, после ухода Рауле в отставку он уступил свои 30 торговых судов и 10 военных кораблей голландцам за 72000 дукатов.

Нечто подобное произошло и с крошечным плавающим с 1848 г. под черно-красно-желтым флагом Государственным флотом, на который борющиеся за единство Германии патриоты возлагали столь большие надежды. В 1849 г. этот флот вступил было в освободительную войну, которую «охваченный морем» Шлезвиг-Гольштейн вел с начала революции. Однако предательство немецкой буржуазии, которая из страха перед революционными силами народных масс пошла на сговор с юнкерско-реакционной монархией, решило судьбу этого флота по-иному. В 1852–1853 гг. корабли флота были проданы с аукциона в Бремерсхафене.

Итак, Гамбург должен был полагаться только на себя, и в течение столетий в одиночку оборонять свои торговые суда.

В описываемый нами день 1693 г. в Гамбургской гавани царило большое оживление[24]. Готовился новый конвой. Капитаны стоящих у пирса фрегатов ломали головы, как побыстрее пополнить потери в людях. А вот и вновь завербованные моряки. Они поднимаются на борт тяжелого фрегата Герб Гамбурга. Все тяжело нагружены. Помимо морского сундука, каждый тащит еще кису и матрац или койку-гамак. Их одежда, сшитая из грубой парусины, кажется нищенской по сравнению с мундирами солдат, присланных на корабль гамбургской городской стражей для несения службы по обороне от пиратов.

Корабль — это маленький замкнутый мирок и, как во всяком другом мирке, здесь свои порядки. И нечего удивляться, что на борту целых три цирюльника: старший, средний и младший. Не обошлось здесь и без священника, состоящего в ранге офицера и именуемого «домине». Судовой колокол, прилаженный к релингу на шкафуте (средней части верхней палубы судна) призывает команду к богослужению.

С камбуза доносится резкий запах жареного лука, рыбы и жира. Там орудуют шеф-кок, два кока, готовящие пищу для команды, личный кок капитана и засольщик.

Вот корабельный стекольщик вставляет новое стекло в высокий восьмигранный судовой фонарь. Вместе с двумя кузнецами, скульптором, выполняющим всякого рода резьбу по дереву для судовых украшений, маляром, насосником, двумя бондарями, тремя баталерами, тремя парусными мастерами, двумя плотниками, такелажником и мастером по блокам — он входит в постоянный штат фрегатских ремесленников-мастеровых. А вот о закопченном масляном светильнике в — помещении для команды позаботиться некому!

На корме ходят взад и вперед четыре охранника кают. Здесь размещается корабельное начальство: капитан, его помощник, в ранге лейтенанта, младший лейтенант, штурман (называемый также шкипером или пайлотом), старший рулевой и главный боцман. Квартируют в кормовых каютах и остальные лица офицерских рангов, к числу которых относятся старший цирюльник, старший плотник, проповедник и преисполненный важности корабельный писарь, который занимает одновременно должность казначея и командует своим помощником. Умение писать, пользовалось тогда большим почетом: Европа была почти сплошь неграмотной.

Корабельных врачей в те времена еще не существовало. Вместо них за больными ухаживали цирюльники. Надо заметить, что и в более поздние времена, когда на кораблях появились, наконец, врачи, не так уж много делали они для поднятия престижа своей гуманнейшей профессии.

Если матрос в ходе сражения получал тяжелое ранение, его тащили в неуютный, расположенный ниже ватерлинии кокпит (помещение для морских кадетов) и крепко привязывали к тяжелому брусу. Затем несчастному вливали в глотку два стакана рома, чтобы большая доза алкоголя притупила боль и после этого пускали в ход скальпель или хирургическую пилу. Врачи американского флота долго еще хранили верность этому испытанному способу и не очень торопились применять уже всюду известный хлороформ.