9.10. Социально-экономическое развитие страны, обмирщение и секуляризация русской культуры в XVII в.

В сельском хозяйстве страны первой половины столетия преобладало трехполье, хотя на севере сохранялась подсека. Из сельскохозяйственных культур преобладали рожь и овес. Низкий уровень техники обеспечивал преобладающий натуральный характер крестьянского хозяйства. Впрочем, и для феодальных вотчин этого времени характерна довольно слабая связь с рынком. Только со второй половины века начинается интенсивное заселение и освоение территорий к югу от Белгородской черты, Среднего Поволжья и Сибири.

С укреплением феодально-крепостнических порядков ускорился процесс расширения крепостного землевладения за счет пожалований дворян черными и дворцовыми землями и сопутствующий этому рост крепостного населения. Сельское население делилось на две категории: «черносошных» крестьян, живших общиной во главе со старостой, и сотскими и плативших самые высокие подати, и владельческих, составлявших почти 90% тяглового населения страны. Последние по принадлежности делились на светских (помещичьих и дворцовых, управлявшихся Приказом Большого Дворца) и духовных (монастырских, церковных и патриарших, находившихся в ведении Патриаршего приказа). Другой путь в зависимость вел через сохранявшееся в XVII в. холопство, хотя постепенно холопское право сливается с крестьянским. Так, в годы проведения финансовой реформы 1678—1681 гг. деловые и задворные люди (работавшие на господской пашне за месячину) были положены в оклад наряду с крепостными.

В XVII в. начался процесс формирования всероссийского рынка. Началось выделение районов, специализирующихся на производстве товарного хлеба (Среднее Поволжье, Черноземье, ополье в районе Вологды) и продукции животноводства (Среднее Поволжье, Черноземье). Шел и процесс образования районов промышленной специализации: полотна (Новгород, Псков, Смоленск, Кострома, Ярославль), кожи (Вологда, Казань, Калуга, Нижний Новгород), деревообработка (Поморье), железоделания (Тульско-Серпуховской, Тихвинский и Устюжно-Железнопольский районы) и солеварения (Поморье и Старая Русса). В процессе постепенного слияния областных рынков в единый всероссийский ведущую роль играл купеческий капитал, а решающее значение играло мелкое товарное производство.

Особенность развитию мелкой промышленности придавали не домашние промыслы, а распространение ремесла, т.е. изготовление изделий не только на заказ, но и на рынок. В 1636 г. голландский купец Андрей Виниус пустил первую мануфактуру в России – вододействующий металлургический завод в Тульско-Каширском районе. Впрочем, до 90-х гг. XVII в. металлургия оставалась единственной отраслью, где действовали мануфактуры, причем в основном крепостные. Существовала и простая капиталистическая кооперация, основанная на наемном труде: бурлачество, солеварение и кирпичные артели.

Особую роль в процессе формирования рыночных отношений приобрели ярмарки – Ирбитская, Макарьевская и др. Крупнейшим торговым центром, в том числе и международным, стала Москва. Российское купечество было весьма неоднородным. С одной стороны, самая богатая и привилегированная часть (гости) имели право ездить за границу по торговым делам, владеть вотчинами и освобождались от постоя и податей. С другой стороны, нишу розничной торговли занимали мелкие торговцы. Что касается внешней торговли, то здесь удельный вес сухопутной торговли был очень невелик: ³/₄ внешнеторгового оборота со странами Западной Европы шло через Архангельск. Характерны засилье иностранных купцов, преобладание в импорте промышленных товаров, а в экспорте – сельскохозяйственного сырья и полуфабрикатов (пушнина, пенька, кожа). В результате требований русских купцов в 1649 г. правительство лишило англичан права вести торговлю внутри России. 23 октября 1653 г. был издан Торговый устав, вместо множества торговых пошлин установивший единую пошлину в размере 5% от цены продаваемого товара. При этом до 6% была повышена пошлина с иностранных купцов и установлены дополнительные 2% обложения при отправке товаров вглубь страны. В 1667 г. был принят Новоторговый устав, разработанный фактически руководившим правительством Афанасием Лаврентьевичем Ордин-Нащокиным. Этот устав разрешал иностранцам вести только оптовую торговлю, увеличивал размер пошлины при вывозе товаров из Архангельска до 10% и запрещал иностранцам перепродавать друг другу иноземные товары.

В условиях нерегулярного и слабого спроса на ремесленную продукцию и услуги горожане были универсалами – имели несколько специальностей или сочетали занятия ремеслами с сезонными промыслами и услугами. Отсюда – приспособляемость, предприимчивость и расторопность горожанина. Однако этот менталитет «приспособления» к городским условиям проявлялся как в положительных, так и в отрицательных аспектах. Так, городские товаропроизводители и торговцы при случае не считали за грех обмануть своих клиентов, забывали отдавать долги, старались не платить таможенных пошлин, даже физически расправлялись со своими конкурентами. Положительной стороной менталитета «приспособления» была тяга горожан к овладению ремеслами и грамотой, а также хроническая «охота» перейти в более привилегированные сословия общества.

Обычаи долевого владения у горожан производственным имуществом (солеварнями, кузницами, торговыми заведениями и пр.) давали шанс выжить в конкурентной борьбе. Эти товарищества (артели) предпринимателей возникали по интересам и неосознанно противопоставлялись принудительным нормам общинной жизни. И во взаимоотношениях посадских людей с правительством их менталитет также проявлялся в неосознанной оппозиции к государственным требованиям: преуменьшение податных возможностей, испрашивание льгот, сокрытие истинных размеров земельных участков и т.п. Состоятельные тяглецы старались подражать нравам и быту дворянства: держали на подворьях «хлебоежцев», покупали «полянников» и при выборе на должности нередко запускали руку в государственную или мирскую казну.

Эволюционные процессы, происходившие в общественном и государственном строе, ломка традиционного мировоззрения, выросший интерес к окружающему миру, тяга к «внешней премудрости» – наукам и накоплению знаний отразились на характере русской культуры. В этом веке, особенно во второй его половине, рушатся иконографические каноны и достигает апогея любовь к декоративной проработке деталей и полихромии в архитектуре. Век XVII положил начало двум светским жанрам – портретной живописи (парсуне) и пейзажу, в которых все же видно сильное влияние иконописи. Также происходит сближение культового и гражданского строительства, приобретшего невиданный размах. В целом идет процесс «обмирщения» искусства, т.е. освобождение его от церковного влияния.

Основной чертой культурной жизни этого периода стал переход от средневековой культуры к культуре Нового времени. Хотя новые явления затронули главным образом города, но во всей культуре проявилась борьба между светскими и церковными элементами, на что важное влияние оказал церковный раскол. В свою очередь, взаимообогащение русской и украинской культур способствовало формированию русской национальной культуры. С другой стороны, несмотря на проникновение европейских культурных веяний, театральная жизнь в XVII в. в большей степени основывалась на выступлениях бродячих артистов и кукольников. Самым популярным народным героем оставался Петрушка.

Для зодчества характерно, что при увеличении числа кирпичных зданий (причем не только церковных, но и жилых и торгово-промышленных) основным строительным материалом оставалось дерево. Большая заслуга в организации строительства в Московском государстве по-прежнему принадлежала Приказу каменных дел, который объединял наиболее квалифицированные кадры «каменных дел подмастерий». Из числа последних вышли создатели крупнейшего светского сооружения – Теремного дворца Московского Кремля (1635—1636) – Важен Огурцов, Антип Константинов, Трефил Шарутин и Ларион Ушаков. В Дворце, сооруженном для царских детей, было «гульбище» и миниатюрная «смотрильная» башенка. Интерьер тоже был особенный – веселый, ярко раскрашенный травный орнамент, резной по белому камню. Разработал и исполнил интерьер лучший царский изограф Симон Ушаков.

В деревянном культовом творчестве преобладали шатровые храмы, но получили распространение и ярусные церкви, отличающиеся размещением на четверике нескольких последовательно уменьшающихся восьмериков (например, Вознесенская церковь 1653 г. в Торжке). Архитектура в это время уже приобрела общероссийский характер: сближение культового стиля с гражданским, украшение зданий, новые виды строительного материала (многоцветные изразцы, фигурный кирпич, белокаменные детали). К выразительным элементам храмового творчества второй половины XVII в. относятся и многоярусные колокольни, например шестиярусная башня Новодевичьего монастыря в Москве.

По заказу Льва Кирилловича Нарышкина, дяди будущего императора Петра I, и членов этого семейства в Москве и округе стали возводиться здания в стиле, условно именуемом «нарышкинским» или «московским барокко». Исполнителем заказов стал крепостной Яков Бухвостов, одним из самых известных сооружений которого стала церковь Покрова в Филях (1690—1695). «Нарышкинский стиль» является результатом соприкосновения с искусством Западной Европы. От барокко здесь лишь некоторые декоративные детали ордера – верхней части колонны и несомого ею и большие окна со стеклами. Все остальное – традиционно: пятиглавый, двухцветный (красный с белым) башнеобразный слитый с колокольней храм. Постепенно в светском и культовом зодчестве основными принципами архитектурной композиции становятся центричность, ярусность и симметрия. В XVII в. завершается оформление многих монастырских ансамблей – Иосифо-Волоколамского, Кирилло-Белозерского, Троице-Сергиева.

Еще в 30—40-х гг. XVII в. начинает распространяться тип бесстолпного, обычно пятиглавого приходского храма с глухими в большинстве случаев барабанами. Это – московские церкви Рождества Богородицы в Путинках (1649—1653) и Троицы в Никитниках (1628– 1653). В 70-х гг. строятся подмосковные храмы в боярских усадьбах, автором которых считается Павел Потехин. Именно он в 1678 г. возвел храм в Останкино. Богатство архитектурного декора особенно свойственно было постройкам поволжских купеческих городов, в первую очередь Ярославля. На своем подворье купцы Скрипины в 1647—1650 гг. возвели церковь Ильи Пророка. Но самым грандиозным храмом Ярославля до наших дней остается 15-купольная церковь Иоанна Предтечи (1671—1687), сложенная из красного кирпича и украшенная дорогостоящими бирюзовыми изразцами. «Обмирщение» архитектуры проявилось и в палатах Ростовского митрополита Ионы Сысоевича на берегу озера Неро. Эта постройка напоминает скорее Кремль, нежели резиденцию священнослужителя высокого ранга.

Церковные реформы патриарха Никона коснулись и архитектуры. Никон после вступления в 1652 г. на патриаршество запретил строительство шатровых храмов, желая вернуться к суровой монументальности прошлых веков, взяв за образец Успенский собор в Кремле. Но ему не удалось полностью возродить традиции XVI в. и устоять перед новыми влияниями в кирпичной храмовой архитектуре – огромными оконными проемами и многоцветными изразцами. Дело закончилось тем, что в 1657—1666 гг. он возвел Новоиерусалимский (или Воскресенский) монастырь в современном городе Истре. Собор монастыря должен был стать точной копией храма Гроба Господня IХ– ХII в. в Иерусалиме. Одних только приделов (церквей) в нем 29, соединенных между собой центральным шатровым перекрытием. С собором граничит катакомбная церковь Константина и Елены, при которых начало распространяться христианство. Центральный храм украшен многоцветными поливными изразцами. В годы Великой Отечественной войны собор был превращен в руины. Сейчас этот храм восстановлен.

Гражданское строительство в этом веке в целом не отличалось многообразием типов сооружений: торгово-промышленные здания (гостиные дворы в Китай-городе в Москве и в Архангельске); здания общественного назначения (Сухарева башня Михаила Чоглокова 1692– 1701 гг., здания Земского приказа и Монетного двора); жилые здания, прообразом для которых послужили деревянные пятистенные дома. Однако в 1667—1668 гг. Семен Петров и Иван Михайлов возвели, по словам современников, «восьмое чудо света» – Дворец царя Алексея Михайловича – великолепный образец деревянного хоромного строительства. Здесь были хоромы царя и царицы, царевича и царевен, служебные помещения и каменная церковь. Всюду яркая раскраска, золоченая резьба и детали древнерусских деревянных украшений. В 1681 г. дворец частично перестраивался Саввой Дементьевым. Через 100 лет после создания «восьмое чудо света» было разобрано для реконструкции и вовсе пропало. О красоте этого сказочного дворца остается судить лишь по рисункам.

Кроме того, жесткая регламентация в области культовой архитектуры, проводимая Никоном, способствовала художественным поискам зодчих в возведении зданий иного, гражданского предназначения. И как результат таких поисков – строительство в 1679 г. Печатного, а в 1696 г. – Монетного дворов архитекторами Т. Шарутиным и И. Невериным. Несомненно, во второй половине XVII столетия Москва явно преображалась и хорошела. Секретарь антиохийского патриарха Макария Павел Алеппский, побывавший в ту пору в Москве, так описывает здания русской столицы: «…Мы дивились на их красоту, украшение, прочность, архитектуру, изящество, множество икон и колонн с резьбой, кои по сторонам окон, на высоту этажей, как будто они крепости, на их огромные башни, на обильную раскраску разноцветными красками снаружи и внутри».

В живописи того времени постепенно расширялась тематика, увеличивался удельный вес светских (исторических) сюжетов, а в качестве «образцов» все больше использовались западноевропейские гравюры. Начало XVII в. ознаменовано господством в иконописи двух художественных направлений, унаследованных от предшествующей эпохи. Названия этих направлений связаны с именами заказчиков и с их художественными пристрастиями. Например, годуновская школа ориентировалась на традиции прошлого, на рублевско-дионисиевскую школу. Здесь палитра икон и фресок плотная и сдержанная, рисунок дробный, а композиция перегруженная. Тогда как строгановская школа представляла собой искусство иконной миниатюры с тщательным мелким письмом, изощренным рисунком, полихромным колоритом с серебром и даже золотом. Элементы строгановской школы получили развитие в творчестве царских изографов Оружейной палаты, ставшей в XVII в. признанным художественным центром страны, главой которых был Симон Ушаков (1626—1686). В 1667 г. в «Слове к люботщателям иконного писания» он изложил новые задачи живописи, которые по существу вели к разрыву с иконописной традицией, принесенной из Византии вместе с христианством. Одним из новшеств стали светотени, другим – пространственность, перспектива в отличие от икон более ранних, где тени допускались лишь под ногами парящих над землей божеств. Для школы Ушакова, ставшей наиболее известной в XVII в., характерной чертой творчества стал пристальный интерес к изображению человеческого лица («Нерукотворный спас»). А ушаковская икона «Насаждение древа Государства Российского» стала живописным панегириком Романовым. Его последователи Георгий Зиновьев, Иван Максимов, Тихон Филатьев продолжали традиции школы.

В живописи XVII в. проявились черты, которые станут присущи художественному творчеству будущего. Ярче всего это проявилось в искусстве «парсуны» – изображении реального исторического лица, т.е. портрета. Первые парсуны появляются еще в конце XVI – начале XVII в., но особенно большое распространение парсунное письмо получило во второй половине XVII столетия. Писание парсун и обучение этому русских художников вменялось в обязанность приглашенным в Россию иностранным художникам. Парсуны писали на холсте маслом в западной манере и технике или на доске, что более привычно для русских мастеров. Парсуны писали и известный нам Симон Ушаков и менее известные Федор Юрьев и Иван Безмин. Иван Максимов и Дмитрий Львов, писавшие парсуны, были также и мастерами книжной миниатюры. Так, Евангелие 1678 г. содержит 1200 прекрасных миниатюр, выполненных этими мастерами.

Школа Оружейной палаты стягивала к себе самые одаренные художественные силы со всей России. Здесь трудился Гурий Никитин, вероятно, самый выдающийся стенописец XVII в. Фресковая живопись в этом столетии переживала последний взлет. Артели стенописцев насчитывали уже по 50—100 человек с узкой специализацией каждого. В 1635 г. возобновляется стенопись в Троице-Сергиевом монастыре, а в 1640—1650-х гг. один за другим расписываются храмы Московского Кремля. Характерной чертой фресковой живописи второй половины века стал «бытовизм» – интерес к человеку, к его повседневной жизни. Гурий Никитин и Сила Савин с артелью в 1681 г. расписали в Ярославле церковь Ильи Пророка. Обращает на себя внимание, что один из фрагментов фрески «Жатва» изображал настоящую жанровую сцену и стал первым русским пейзажем. Таким образом, XVII столетие завершает более чем семивековую историю древнерусского искусства. Но оно все-таки найдет отклик и определенное продолжение в творчестве мастеров грядущего века.

Для литературы этого периода характерно развитие двух течений: народно-обличительного («Житие протопопа Аввакума, им же написанное»; бытовые повести и сатирические произведения: «Повесть о Горе-Злосчастье», «Повесть о Ерше Ершовиче», «О Шемякином суде», «Калязинская челобитная» и др.) и феодально-охранительного. Так, с именем Симеона Полоцкого связано появление новых жанров – поэзии и драматургии (пьеса «О Новходоносоре царе» и комедия «Притча о блудном сыне»). Сюда же можно отнести «Политику» Юрия Крижанича.

Просвещение породило широкое распространение грамотности в посадской среде. Появились печатные буквари (первый, составленный Василием Бурцевым, был издан в 1634 г.). В роли распространителя просвещения выступали и государство, и церковь: в 1687 г. было открыто славяно-греко-латинское училище, переименованное затем в Академию, готовившую кадры для правительственных и церковных учреждений, сочетая преподавание светских и церковных дисциплин.

К 1670 гг. Россия располагала сравнительно развитым начальным образованием (обучение чтению, письму и пению) и довольно высоким уровнем грамотности господствующего класса и городского населения. Но системы образования не существовало, так как страна не обладала его ключевым элементом – университетом. Борьба за «заведение» в России Академии шла на протяжении всего XVII в., беря начало еще с проекта Бориса Годунова. Но только с конца 1660-х гг. решение этого вопроса перешло в практическую стадию. Созданию Академии предшествовала упорная борьба двух группировок: «латинствующих» (южнорусская группа), выступавших за организацию вуза с обучением на славянском, греческом и латинском языках, и «мудроборцев» (патриарх Иоаким), которые ратовали за обучение только на славянском и греческом языках. В начале 1680-х гг. борьба обострилась. Создание Сильвестром Медведевым от имени царя Федора в 1682 г. «Привилея Московской академии», сформулировавшего основные принципы государственного вуза для подготовки светских и духовных кадров, и организация на средства патриарха в противовес ему сугубо церковного среднего Типографского училища Тимофея в 1683 г. ясно обнаружили эту борьбу.

Привилей в основу Академии положил следующие принципы:

1) образование – ключ к решению задач государственного управления;

2) широкий профиль духовных и гражданских наук, включая философию, математический цикл, богословие, юриспруденцию, медицину и прочие дисциплины;

3) основной источник финансирования – государственная казна и приписные дворцовые волости, наличие царской пенсии и значительное место учителей «мирского чина», строительство и ремонт зданий за казенный счет;

4) в ведение Академии переходила государственная библиотека;

5) выпускникам гарантировалось преимущественное право на занятие государственных должностей;

6) автономия, освобождение студентов на период обучения от преследования по родительским долгам и уголовным преступлениям, кроме убийства: блюстителя, учителей и студентов должен был судить академический совет при присутствии представителей царя и патриарха (даже по обвинению в убийстве разрешение на арест студента давал блюститель);

7) академический совет приобретал значительные контрольные функции над чистотой веры и иностранными вероисповеданиями: без его санкции запрещалось назначать иноверных ученых на государственные должности; он надзирал за новокрещеными и иноверцами, что существенно ограничивало функции патриарха.

Однако написанная Медведевым и одобренная Федором Привилея в XVII в. осуществлена не была. Неустойчивое положение правительства Софьи не позволяло ему рисковать обострением отношений с патриархом. В Москве действовали Типографское училище и созданная Медведевым Заиконоспасская гимназия, но вопрос об «училище свободных мудростей» был законсервирован. Только 21 января 1685 г. Медведев вручил Софье экземпляр Привилея. Но в марте 1685 г. присланные иерусалимским патриархом Досифеем по просьбе Иоакима в Москву братья Лихуды открыли Богоявленскую школу, которая отражала позиции «мудроборцев». Осенью 1687 г. вместо гимназии Медведева и Типографской школы в Заиконоспасском монастыре открылось учебное заведение Лихудов – Греческие школы, финансировавшиеся патриархом и вкладами частных лиц. В этих школах отсутствовал академический совет, автономия и прочие нововведения, предусмотренные Привилеем. Преподавание вплоть до смерти в 1690 г. Иоакима велось только на греческом языке и ограничивалось грамматикой и риторикой. Только кончина патриарха позволила Лихудам ввести латынь и курс логики, а в 1693 г. – и поэтику. То есть речь шла о постепенном введении курса вуза. Но затем протест Досифея заставил нового патриарха Адриана заменить Лихудов на их недоучившихся учеников. В начале XVIII в. программы и формы преподавания в Славяно-Латинской Академии были пересмотрены Палладием Роговским, а затем за перестройку школы в училище взялся Стефан Яворский.

Научное знание этого периода нацелено в основном на военное дело, хотя в это время было освоено глубинное (до 200 м) бурение соляных скважин, собраны часы-куранты на Спасской башне Кремля. В страну проникло учение Коперника, началось привлечение иностранцев (Немецкая слобода). А Аптекарский приказ широко опирался на достижения народной медицины. С другой стороны, создание в 1652 г. по решению правительства обособленной Немецкой слободы было ответом на волну ксенофобии, поднявшуюся в середине века и нашедшую отзвук в Московском восстании 1648 г. и в староверческом движении.