9.9. Церковная реформа Никона и религиозный раскол

До середины XVII в. в России были осуществлены две литургические реформы. Первой стало постепенное принятие по всей России Типикона Святого Саввы (монашеское правило, достигшее своего завершения на Афоне в XIV в.) в конце XIV – начале XV в. при киевском митрополите Киприане. Это означало конец Кафедрального Типикона, заимствованного из Константинополя в X—XI вв. для соборов и приходских церквей. В монастырях Типикон Святого Саввы сменил более ранний городской монашеский Студийский Типикон. Вторая реформа произошла в первой половине XVII в. в киевской митрополии при Петре Могиле: она ввела современную греческую практику со значительными латинскими влияниями, многие из которых вошли в московскую практику через Московский требник 1672 г. Но обе эти реформы, в отличие от реформы Никона, не вызвали большой оппозиции.

Истоки религиозного кризиса относятся к 1640-м гг., когда в Москве сложился кружок «ревнителей древнего благочестия», которым руководил царский духовник Стефан Вонифатьев. Среди членов кружка были и будущие непримиримые противники – Аввакум и Никон, которые критиковали произвольное сокращение церковной службы и беспорядки во время богослужения, обличали пороки духовенства, противодействовали проникновению светских начал в духовную жизнь, а также выступали за унификацию церковных обрядов и исправление церковных книг. Помимо исправления обрядов и книг в сфере социального христианства ревнители проводили устные проповеди, закрывали кабаки, устраивали богадельни и приюты для сирот. Особенно остро стоял вопрос о многогласии (одновременных службах разным святым и разным праздникам) в российских церквях. В итоге их стараний восторжествовало единогласие.

Противоречия среди ревнителей возникли при выборе образцов для исправления церковных книг: Аввакум стоял за древнерусские рукописи, а Никон – за греческие оригиналы. Спор вылился в вопрос о том, появился ли русский православный обряд (двуперстие, осьмиконечный крест, богослужение на семи просфорах, сугубая аллилуйя, хождение по солнцу при свершении обрядов) в результате искажения переписчиками богослужебных книг или нет? Е.Е. Голубинский доказал, что русские вовсе не исказили обряд и что в Киеве при князе Владимире крестились также двумя перстами. Дело в том, что в эпоху христианизации Руси в Византии пользовались двумя уставами (Иерусалимским и Студийским), которые противоречили друг другу в обрядовом отношении. Если у греков и других православных народов (в том числе у малороссов) возобладал второй устав, то восточные славяне приняли первый. Поэтому в 1551 г. при Киприане Стоглавый собор принудил псковичей вернуться от троеперстия к двуперстию.

Но к середине XVII в. обстоятельства изменились и перед страной стал выбор: изоляционизм пути Аввакума, создание теократической империи по версии Никона или вхождение в «концерт» европейских держав с неизбежным подчинением церкви государству? Присоединение Украины делало проблему выбора еще актуальнее, ибо приходилось думать о единообразии церковного обряда. «Древнее благочестие» могло стать основой для узкого московского национализма и не соответствовало идеалу «Москва – третий Рим». Поэтому царь и патриарх, оба стремясь к росту и расширению своей власти, ориентировались на вселенское православие, для которого православие разных народов было не более чем допустимыми вариациями, а не заблуждениями, как это понимали ревнители.

Появившиеся в Москве еще до присоединения Украины при патриархе Иосифе киевские монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий стали настаивать на исправлении церковной службы и книг. Епифаний смог убедить ставшего в 1652 г. патриархом Никона в необходимости исправления церковных книг, и в Великий пост 1653 г. Никон в меморандуме предписал пастве принять троеперстие. Кроме этого церковная реформа сводилась к изменению написания слова Иисус на Исус, произнесению «аллилуйя» не дважды, а трижды и т.п. Церковный собор 1656 г. подтвердил все эти обрядовые новшества.

Реформа русской православной церкви 60-х гг. XVII в. и последовавший далее церковный раскол дали жизнь такому сложному и противоречивому явлению, как русское старообрядчество. Расколотой оказалась не только церковь, но и общество, государство и даже культура. За трехсотлетнюю историю своего существования старообрядчество проникло в самые отдаленные уголки Российской империи и разделилось на множество вероучений, зачастую противоречащих друг другу.

Очень часто основной причиной церковного раскола середины XVII в. называют разногласия между церковными иерархами по поводу богослужебных книг и обрядов. Событиям, связанным с церковной реформой Никона, традиционно придается большое значение. Как отмечал Н.Ф. Каптерев, действия Никона по изменению церковных обрядов вызвали «смятение умов в русском обществе». Эта точка зрения, сформулированная в XIX в., была принята практически всеми историками.

Но подобная реформа не могла вызвать столь глубокого кризиса в обществе. Исправление книг было не более как поводом к конфликту. Чтобы понять, могло ли изменение обрядов быть причиной раскола, необходимо рассмотреть, какое значение имеет обрядность для верующих православных. Христианская жизнь на Руси носила церковно-обрядовый характер, а не догматический, как в Византии. Монголо-татарское нашествие, феодальная раздробленность привели к тому, что в различных местах стали различаться и обряды. Первоначально на это не обращали внимания, так как большая часть населения (а не только священники) знала основные догмы христианства. Но постепенно это знание стало утрачиваться, и народ стал смотреть на обряды, как на догмы, основу веры. Таким образом, различия в обрядах стали иметь большое значение, а христианская жизнь стала носить «мертво-обрядовый характер».

С другой стороны, американский историк Георг Михельс и российский исследователь С.В. Лобачев, проанализировав ранние источники старообрядчества, пришли к выводу, что церковная реформа не вызвала широкого протеста в народной среде и что русское общество в массе своей осталось равнодушным к изменениям в богослужениях и правке книг. Против Никона выступала только небольшая группа лиц, не пользовавшаяся особой популярностью среди современников. Изначально столкновение патриарха с ревнителями благочестия не было связано с проводимой им церковной реформой, которая началась уже после того, как противники Никона оказались в опале. Статьи о крестном знамении и о поклонах были опущены уже в издании Псалтири 1649 г., но это не вызвало протеста ревнителей старины. Также как не вызвало протеста и издание следующей Псалтири в 1653 г.

Разногласия между патриархом и ревнителями старины (Иван Неронов, Аввакум Петров, костромской протопоп Даниил, муромский протопоп Логгин и др.) возникли вскоре после прихода Никона к власти. Новый глава церкви получил от царя широкие полномочия: все важнейшие решения, касавшиеся церковных вопросов, стали приниматься по прямому указанию патриарха. Первый конфликт произошел уже на Церковном соборе в июле 1653 г. в Москве, где Неронов выступил в защиту протопопа Логгина, арестованного по приказу воеводы Игнатия Бестужева. Никон на Соборе заявил, что он «плюет на царскую помощь», о чем Неронов донес Стефану Вонифатьеву. Но когда Неронов обвинил патриарха в злоупотреблении властью, то главные свидетели – митрополит Иона и протопоп Ермил – отказались от своих слов. В середине июля 1653 г. Неронов был арестован и заключен в монастырь, а челобитная братии Казанского собора была передана царем патриарху. Были также арестованы Аввакум и Даниил. Первый в сентябре 1653 г. был сослан в Сибирь, откуда вернулся только весной 1664 г., а 29 августа 1664 г. отправлен в новую ссылку в Мезень. Протопоп Логгин 1 сентября 1653 г. был острижен и сослан в Муром. Таким образом, в августе – сентябре 1653 г. Никон расправился с ревнителями не из-за противодействия реформе, а за проповеди, вносившие смуту в умы прихожан. Дозволенные при патриархе Иосифе, эти проповеди были запрещены, а все попытки проповедовать самовольно сурово наказывались. Поэтому протест против нововведений первоначально исходил только от опальных ревнителей благочестия, которые, лишившись своих мест, осуждали любые действия патриарха.

Некоторые историки считают, что церковная реформа была вызвана необходимостью объединения Русской православной церкви с украинской. Именно поэтому Алексей Михайлович поддерживал сначала «ревнителей веры», а затем поручил Никону проведение церковной реформы в той форме, которую он считал необходимой. Он считал, что Никон – это именно тот человек, который сможет выдержать все нападки, который готов бороться с противниками реформы до самого конца. До определенного момента царь не обращал внимания на слова и действия патриарха. На этот момент патриарх был еще нужен Алексею Михайловичу для проведения реформы. Но как только патриарх попытался перейти дозволенные рамки, навязать свою волю царю, он впал в немилость.

Другой взгляд на события того времени, на поведение противников церковной реформы и действия Никона излагал А.П. Щапов. Он считал, что кроме борьбы с противоречиями в книгах и обрядах Никон пытался избавить священство от распущенности, «стараясь привести в уважение» священный чин. Немалая часть духовенства стремилась выйти из подчинения высшим церковным иерархам (не хотели платить налоги, судиться у митрополита и епископа и т.п.). Никон же строго наказывал зачинщиков неповиновения, ссылая их в отдаленные монастыри и даже сажая в тюрьмы. Но все эти действия не вызывали никакого возмущения среди народа. Более того, большая часть указов о том, как должно проводить богослужения, и запретов на использование старых богослужебных книг просто игнорировалась не только в провинции, но даже в Москве. Причем, как отмечали современники, сам патриарх Никон часто не обращал на это никакого внимания, а в Иверском монастыре с патриаршего согласия было напечатано немало книг «старых, с новоисправленными совсем несогласных». Щапов считал, что если бы Никону дали довести реформу до конца, раскола можно было избежать.

Причины раскола надо прежде всего искать в направлении гражданской жизни русского народа в тот период времени, когда раскол зародился, развился и распространился. Церковная реформа пришлась на такой момент, когда почти во всем народе господствовало предубеждение против всяких реформ. Предубеждение усиливалось тем, что после Смуты и самозванства особенно опасались отпадения от древнецерковного православия и вторжения в Русскую церковь папства. Народ не понимал и не принимал реформ, так как привык жить «по обычаям». В силу этого он не исполнял новых законов. Так раскол перешел из чисто церковной сферы в гражданскую и принял массовый характер.

Как широкое религиозное движение раскол стал фактом после Собора 1666—1667 гг., который предал всех противников реформы светскому суду. Именно после этого Собора старообрадчество приобрело социальную окраску движения за возврат к старине и против дворянского государства. Еще в 1664 г. царь предложил протопопу Аввакуму занять место своего духовника, но тот, в отличие от Ивана Неронова, не пошел на компромисс. В 1667 г. Аввакум был сослан в Пустозерск, но и там не прекратил проповедничества. После смерти Алексея Михайловича он обратился к его сыну Федору с призывом отринуть «никониановскую прелесть», и в 1682 г. Аввакум и его сторонники были сожжены «за великие на царский дом хулы».

В 1680-е гг. старообрядчество вылилось в широкое социальное движение, связанное с массовыми самосожжениями и бегством на окраины. После государственного переворота 1682 г. старообрядцы потребовали свободного диспута, на который правительство было вынуждено согласиться. Но в диспуте между патриархом и суздальским священником Никитой Пустосвятом Софья стала на сторону официальной церкви: Пустосвят был казнен, а остальные старообрядцы отправлены в ссылку. При Софье в 1685 г. был издан и самый безжалостный закон в русской карательной политике против раскола – пресловутые «Двенадцать статей».

Соловецкое восстание 1668—1676 гг. Историю Соловецкого «возмущения» принято начинать с 1657 г., когда в монастыре были отвергнуты присланные новые церковные книги. В конце 1657 г. настоятель монастыря архимандрит Илья счел нужным скрепить решение о неприятии новых книг соборным приговором. Сначала приговор подписали все священники монастыря: 8 июня 1658 г. на «Черном соборе» состоялось утверждение «Соборного приговора Соловецких иноков о неприятии новопечатных книг», подписанного всей братией.

Монастырь встретил в штыки наступление на свои привилегии со стороны власти и Никона. Дальше – больше. В 1859 г. умер Илья и его место занял приказной старец вологодского подворья Варфоломей, который летом 1667 г. соборным решением был освобожден от архимандритства. На Соловки отправился новый архимандрит Иосиф, снабженный строгим наказом о введении в монастыре новой веры. Но его не приняли в монастыре. После того как братия отвергла в феврале 1668 г. царскую грамоту и грамоту вселенских патриархов, весной царь дал команду начать блокаду и осаду монастыря. Соловецкое восстание 1668—1676 гг., направленное против церковной реформы, было жестоко подавлено: из 500 монахов в живых осталось только 60 человек.