Глава 2. КИПР: САЛАМИН, ПАФОС
Кипр лежит километрах в восьмидесяти к югу от Киликии (юго-восточный край Малой Азии). Этот крупнейший в восточном Средиземноморье остров достигает наибольшей ширины в 96 км, а в длину имеет 224 км, причем треть этой длины составляет мыс Динарет (Карпас), вытянувшийся на северо-восток. Простиравшуюся среди гор равнину Месаорию покрывали густые леса, так что в избытке имелась древесина для строительства кораблей (хотя естественных гаваней на острове не много) и для плавки медной руды, запасы которой были здесь гораздо обильнее, чем где-либо еще в Средиземноморье, — поэтому впоследствии римляне стали называть металл лучшего качества aes Cyprium («кипрской медью»), по имени острова.
В эпоху поздней бронзы здесь существовали значительные микенские поселения, когда остров служил важным опорным пунктом на пути между Левантом и западными землями, — поэтому впоследствии Кипр, как и Крит, сохранял исключительно тесную связь с прошлым, с традициями микенского мира. Ибо местное население было потомством тех самых ахейцев (микенцев). К тому же киприоты — невзирая на приток греческих переселенцев из Пилоса и других городов Балканской Греции, а также на сравнительно непрерывную связь с избежавшими разрушения Афинами и Эвбеей (Лефканди) — продолжали говорить на собственном древнем диалекте греческого языка, обнаруживавшем родство со сходным явлением лингвистического обособления в Аркадии, благодаря чему эти два наречия были объединены под названием аркадокипрского диалекта22. Для записей на этом языке применялась (не совсем подходящая) система позднебронзового века, состоявшая из 56 или 57 знаков классического кипрского слогового письма (произвольно выбранных из двухсот знаков микенского линейного письма Б) — и это еще одно подтверждение того, сколь крепки оставались связи с прошлым.
Кипру, в отличие от Балканской Греции, не суждено было веками прозябать во тьме неграмотности. Более того, на острове благополучно процветали различные города-государства, среди которых особенно выделялись Саламин и Пафос. Сильны здесь были и местные монархии, не уступавшие места аристократической системе правления, как это происходило в прочих краях греческого мира.
Однако начиная примерно с 1000 г. до н. э. на Кипр стало проникать все больше сирийцев, а до 800 г. до н. э. важные островные области заселили финикийские колонисты. Это была своего рода «восточная параллель» совместному заселению Сицилии финикийцами (карфагенянами) и греками. На Кипре крупнейшим из нескольких финикийских полисов было царство в Китионе (Карт-Хадашт), неподалеку от Лар-наки, на юго-востоке; там микенское население и другие переселенцы были вынуждены занять подчиненное положение. В начале IX века до н. э. в этих общинах появляются первые финикийские надписи, — а согласно одной догадке, именно с Кипра сиро-финикийский алфавит проник к грекам, которые со временем переиначили его на свой лад. Эту теорию — одну из целого множества (Глава I, примечание 35) — подтверждали надписи (а также упоминания у Геродота), где греческий алфавит именовался «финикийским» — фомкекх. Но одним из центров, где были обнаружены такие надписи, был и остров Крит, который также вполне мог оказаться опосредующим звеном в передаче письма, — хотя в целом по-прежнему наиболее правдоподобным представляется, что эта роль выпала городам Эвбеи, которым был открыт доступ к рынкам на северном побережье Сирии (раздел 4, ниже).
Приблизительно с 709 г. до н. э. на Кипре наступил период ассирийского владычества (киприоты служили в войсках Асархадцона в ход? его вторжения в Египет в 681 г. до н. э.).
В течение VII века до н. э., пока длился этот режим, в городе процветали ремесла и наблюдалось всеобщее благоденствие. В ту пору кипрское искусство продолжало испытывать мощное ближневосточное влияние, вместе с тем не теряя собственной самобытности (отчасти уходившей корнями к микенской традиции); так что в определенном смысле Кипр — подобно Криту — оказался предтечей художественных движений в других греческих землях. Согласно одной теории, «эолическая» капитель впервые появилась на Кипре, хотя другим местом возникновения этого ордера называлась Финикия; греческое искусство резьбы по драгоценным камням также возводилось к кипрским мастерам, которые были знакомы с финикийской техникой их обработки.
После падения Ассирии (612 г. до н. э.) кипрские полисы ненадолго обрели независимость, но затем, в начале 560-х гг. до н. э., оказались в подчинении у Египта. На протяжении этого краткого периода египетского господства остров достиг вершины в своем культурном развитии. Пока сохранялись древнейшие традиции — не в последнюю очередь, и в религиозной сфере, — кипрская цивилизация процветала, ведя живейшие связи с ближневосточными и эгейскими центрами. Но ок. 545 г. до н. э. египетская держава ослабла, и киприоты были вынуждены покориться персам. Хотя в эту пору на острове были заброшены некоторые поселения, кипрские корабли и воины участвовали в ряде походов против Карии, Вавилонии, а затем и против Египта.
С 520 г. до н. э. цари кипрских городов начали чеканить собственные деньги. Монархи Китиона и Лапета — другого семитоязычного города, находившегося на севере, — выбивали на монетах финикийские надписи, но остальные шесть государств предпочли воспользоваться местным слоговым письмом: это были Саламин (северо-восток), Пафос (запад), Амаф (юг), Идалий (центр) и Марий (северо-запад). Но вскоре эти знаки на кипрских монетах сменились греческими буквами. Ибо если персы едва оставили след в кипрской культуре, то влияние греков-ионийцев, напротив, становилось все заметнее и шире. На острове появилась кипро-гре-ческая школа ваяния, начался ввоз восточно-греческих и аттических ваз (которым местные мастера порой подражали), а также греческих терракотовых статуэток. Накануне 500 г. до н. э. среди кипрских городов наметились четкие разногласия: одни заняли прогреческие, другие проперсидские позиции. Во время Ионийского восстания против персов финикийские города Кипра сохраняли верность Персии, зато греческие предприняли попытку мятежа, которая была подавлена (499–497 гг. до н. э.), о чем будет сказано в свой черед, по мере рассмотрения отдельных городов.
В микенскую эпоху на месте Энкоми, на восточном побережье Кипра (в 8 км от современной Фамагусты), существовал город, соединенный с устьем реки Педией (Педиас) пригодным для судоходства каналом. Но ок. 1075 г. до н. э. поселение в Энкоми сменилось соседним Саламином. Его акрополь размещался на плато, которое возвышалось над широким песчаным заливом возле устья реки, служившим естественной бухтой.
Согласно греческим мифам, основателем города был Тевкр, сын Теламона — царя другого, более древнего Сала-мина, что неподалеку от побережья Аттики (Глава И, примечание 15). Считалось, что первыми здешними поселенцами были греки, покинувшие родные места во время краха микенской цивилизации, — хотя, вне сомнения, они затем перемешались с теми микенцами, что населяли их новообретенную родину. Прочность таких связей с эпохой бронзы, характерных для многих областей Кипра, подтверждается археологическими данными.
Богатые находки из гробниц местных царей, живших в роскоши ассирийских подданных (гробницы эти появились ок. 750 г. до н. з. и продолжали возводиться в VII веке), вызывают в памяти описания пышных погребений в гомеровских поэмах. В действительности это сходство, быть может, отчасти обязано именно знанию Илиады, как раз распространявшемуся в греческих общинах в те годы. Кроме того, существовали еще и Киприи (??????) — эпос VIII века до н. э. в одиннадцати книгах, приписывавшийся то Гомеру, то (что более правдоподобно) Стасину Кипрскому или Гегесию из кипрского Саламина, и повествовавший о событиях, предшествовавших Троянской войне.
Правитель Саламина Эвелфонт (ок. 560–525 гг. до н. э.), мирившийся вначале с египетским, а затем с персидским засильем, имел и собственное политическое честолюбие. При нем Саламин был виднейшим полисом на Кипре — это признала царица Кирены Феретима, просившая Эвелфонта о военной помощи (в 530 г. до н. э.). В самом деле он даже хотел, чтобы его почитали царем всего острова. Об этом говорит чеканка саламинской монеты, за выпуск которой он взялся, по-видимому, первым из кипрских монархов, — возможно, в начале 520-х гг. до н. э. Ибо эти монеты, хотя для них использован персидский весовой стандарт (и хотя на них выбит египетский анх — Т-образный крест, увенчанный петлей), свидетельствовали о подчинении Саламину киприотов в целом: по-гречески указывались две первые буквы общего имени островитян (Ки>. Кроме того, Эвелфонт стремился к поддержанию связей и с остальными греками и, руководствуясь такой мыслью, отправил в Дельфы посвятительный дар — сосуд для воскурений.
Вместе с тем он прекрасно сознавал, что его политическое могущество зависит от дальнейшего благоволения персидское го владыки. Торг, правнук Эвелфонта, унаследовал его осмотрительность и потому отказался ввязываться в Ионийское восстание, направленное против персидского ига. Однако в результате он был свергнут своим младшим братом Онесилом, который примкнул к противной стороне и возглавил участие Кипра в мятеже. А участие это стало особенно деятельным после того, как эретрийская флотилия разгромила флот тех киприотов, что встали на сторону персов. Но в сражении под стенами собственного города (в 498 г. до н. э.) Онесил был побежден и убит персами, и те вновь утвердили над островом свое владычество.
В Старом Пафосе, на западном побережье Кипра, находилось святилище древней богини плодородия, в чьих обрядах фигурировали храмовые проститутки и священные голуби. Оно восходит еще к месопотамской (шумерской) Инанне и семитской Ашторет-Астарте-Иштар (Приложение 1), но впоследствии греки сплавили культ этой богини с почитанием Афродиты-Киприды. Именно в Пафосе микенцы впервые встретились с этой царицей чувственной любви — и отождествили ее с собственной Великой Богиней (рхубаскх); и именно отсюда распространился по Греции культ Афродиты. Пафосское святилище стало знаменитейшим храмом богини во всем Средиземноморье. Стоял храм на том самом месте, где, по преданью, она впервые ступила на землю, родившись из морской пены, — хотя право зваться родиной Афродиты оспаривал, например, и остров Кифера (в новогреческом произношении Китира), лежащий неподалеку от южного побережья Лаконии.
Ходили разные предания и об основателе храма и города Пафоса. Согласно одной версии, им был Агапенор, царь Тегеи в Аркадии. Другой же миф называл Кинира, царя Пафоса и всего Кипра, — того самого, который, как говорилось в Илиаде, подарил Агамемнону нагрудник перед походом на Трою; его потомки, Кинирады, образовали целую династию царей-жрецов, правивших городом на протяжении долгих веков.
Как показали раскопки, Пафос уже существовал микенскую эпоху (поздняя бронза, ок. 1200 г. до н. э.), а в соседней деревне (Скалес) были обнаружены захоронения раннего железного века. В надписи ассирийского правителя Асархад-дона, относящейся к 673/672 гг. до н. э., упомянут пафосский монарх Этеандр23. Внутри холма высотой в 915 м были раскопаны остатки древнейших укреплений; имелись следы осады и противоосадных сооружений: так, ввиду срочной | нужды строительный материал был позаимствован из ближайшего святилища. Должно быть, такая спешка сопутствовала | суровым сражениям в ходе участия эллинизированных кипр-: ских городов в Ионийской восстании, в результате которого в 498 г. до н. э. Пафос был разрушен персами. (На смену [Старому Пафосу пришел новый город, возникший к концу | IV века до н. э., в 16 км от прежнего.)
Другим кипрским городом, жестоко пострадавшим в Ио-; нийском восстании, были Солы. Этот город (Потамос-ту-Камбу) возле бухты Морфу имел акрополь, возвышавшийся к над нижней частью поселения, примыкавшей к самой гавани. I Согласно одной легенде, город основал герой Акамант, сын I афинского царя Тесея, с Фалером, которому приписывали также сооружение афинского порта Фалер. Другая же версия | относила возникновение Сол к гораздо более поздней эпохе, связывая их основание с именем афинского законодателя Солона. Тот будто бы, посетив Кипр (ок. 594 г. до н. э.) по приглашению Филокипра, царя Эпеи (Вуни), посоветовал ему перенести свой город в более удобное место, поближе к морю, — и там царь будто бы построил новое поселение, назвав его в честь гостя Солами (ЕбАхп).
Однако подобные «истории» — всего лишь шовинистичес-| кие подтасовки афинян, ибо в действительности Солы были куда древнее (как показали раскопки, они существовали уже в эпоху поздней бронзы), и к их возникновению Афины не имели ни малейшего касательства. Вероятно, это поселение, под именем Силлу, упоминается в надписи 673/672 гг. до н. э. ассирийского владыки Асархаддона. Впоследствии город попал под влияние персов и присоединился к неудачному Ионийскому восстанию против них. Солы продержались дольше всех прочих городов, но после пятимесячной осады пали; их царь I Аристокипр, сын Филокипра, погиб (497 г. до н. э.).
Курион, город на юго-восточном побережье, во время восстания ждала иная участь. Это древнейшее поселение, I некогда являвшееся пышным микенским центром, а позднее, согласно Геродоту и Страбону, заселенное аргивянами24, [подпало власти сначала ассирийцев, а затем персов. Против последних курионцы выступили, поддержав Ионийское восстание, во главе со своим монархом Стасанором, но потом I предали мятежников, дезертировав в решающей морской битве при Ладе (495 г. до н. э.), что привело к гибели Онесила Саламинского и определило исход восстания.