Классический период
Между 1300 и 1500 гг. в области Ивитини существовала культура, для которой были характерны сооружения земляных укреплений, широкое распространение ям-хранилищ для батата и своеобразный набор артефактов. Несколько позже эта культура проникла и в область Ваэнгануи. По-видимому, границей территории этой культуры служила область культивации батата. Свидетельства о ее распространении в Те Вахи Поунаму относятся лишь к концу XVIII в., когда уже весьма ощутимым было европейское влияние, сказывавшееся, в частности, во введении обычного картофеля.
Новая культура, о которой идет речь, — это зародившаяся в Ивитини классическая маорийская культура. Ивитини и Ваэнга-нуи очень сходны в культурном отношении, но около 80 % всех классических памятников находятся в Ивитини, где земли более плодородны. Высокая степень сходства памятников этого периода показывает, что классическая культура распространялась из одного источника.
Что определило развитие и распространение классической культуры? Ни один из новозеландских памятников, известных археологам, не позволяет ответить на него однозначно. Конечно, оба периода — архаический и классический — имеют общие черты. Это и навыки зимнего хранения батата, и способ изготовления отдельных видов орудий. Но различий куда больше, и их нельзя ни свести к простой адаптации, ни объяснить новыми внешними миграциями.
Мне кажется, что, несмотря на ряд черт, безусловно объединяющих архаический и классический периоды, между ними имелись и существенные различия. Но территория, на которой начался переход от одной фазы к другой, археологически не изучена. По-видимому, культура классического периода распространилась вследствие внутренних миграций населения и завоеваний — этот путь более вероятен, чем путь культурной диффузии нового и предположительно более привлекательного образа жизни (каковым, кстати, классический образ жизни мог и не быть).
Все эти предположения отнюдь не оригинальны. Еще в 1956 г. Э. Шарп писал, что предания о «флоте» отражают историю внутренних миграций населения Новой Зеландии [1210]. Л. Граубе и Д. Симмонс, развивая эту мысль, недавно высказали мнение, что предания о «флоте» повествуют о внутренних миграциях населения с территории современного Нортленда в прибрежные районы Ивитини, расположенные к югу от Окленда, т. е. в Таранаки и район залива Пленти. Д. Симмонс говорит о трех отдельных миграциях. Первую (около 1300 г.) он связывает с террасными земляными укреплениями, вторую (около 1450 г.) — с земляными укреплениями, обнесенными круглым рвом. Третья миграция, как он считает, — это перемещения нескольких групп населения, также происходившие между 1300 и 1450 гг. [1246; 1247]. Д. Симмонс соотносит предания о родоначальниках племен, приплывших на отдельных лодках, с происхождением племен Ивитини классического периода, и его идеи, несомненно, заслуживают серьезного внимания. Кстати, все исследованные маорийские укрепления относятся именно к классическому, а не к архаическому периоду и датируются временем после 1300 г.
Выводы Л. Граубе очень близки к заключениям Д. Симмонса [619]; он также предполагает, что распространение классической культуры шло с северо-востока Нортленда, и связывает его с преданиями о лодках «Таинуи» и «Те Арава». В XV в. происходят основные перемещения населения; все прочие предания о «флоте» описывают именно этот период. Особо следует выделить перемещение племен ава с северо-запада Нортленда в Таранаки и в район залива Пленти: по мнению Л. Граубе, только в этих трех местах встречаются характерные укрепления, обнесенные кольцевым рвом [618; 619; 620].
Гипотезы Л. Граубе и Д. Симмонса о том, что между 1300 и 1500 гг. произошли существенные перемещения населения из Нортленда на юг и юго-восток острова, кажутся весьма убедительными и правдоподобными.
Артефакты, характерные для классического периода
Артефакты классического периода известны и по описаниям первых путешественников (о коллекции, собранной во время первого плавания Дж. Кука, см. [1222]), и по материалам музейных коллекций; археологические раскопки последнего времени во многом расширили имеющиеся у нас материалы и позволили уточнить многие датировки, что очень существенно. Подробный анализ артефактов классического периода впервые сделан Дж. Голсоном [537; 539]. В настоящее время сдвиги, сопровождавшие переход от архаики к классике, кажутся довольно резкими, но следует иметь в виду, что будущие находки смогут подтвердить постепенность многих изменений. Некоторые предметы материальной культуры классического периода были изготовлены из природных материалов, встречающихся в заболоченных местностях; другие известны лишь по коллекциям первых этнографов. В этих случаях выяснить их архаические прототипы, как правило, не удается.
В классический период существенно изменились тесла: для архаического периода было характерно их многообразие, для классического — преобладание тесел типа 2В (бесчерешковые, отполированные по всей поверхности); полностью исчезли орудия ритуального назначения, замечательные образцы которых обнаружены в погребении в Уаирау-Бар. Стандартизация и массовое производство тесел типа 2В на Новой Зеландии относятся к тому же времени, когда в Центральной Полинезии преобладающими стали тесла типа 3А. Как материал для изготовления тесел все чаще начал использоваться нефрит.
Изменился и рыболовный инвентарь (так же как на о-ве Южный), цельные крючки были вытеснены составными с зазубренным жалом [1225]. Практически исчезли архаические гарпуны и крючки с блеснами. Правда, в коллекциях этнографов представлены деревянные крючки с вставкой из раковины и раковинной блесной, на которые ловили каховаи, но при раскопках таких крючков пока не обнаружено. Широкое распространение получила ловля рыбы сетью (сети достигали длины 900 м) [75, т. 1, с. 444].
Изделия классического периода: а — тесло (тип 2В, по Р. Даффу); Ь — каменный пест для обработки дикого льна; с — каменное грузило рыболовной сети; d — f — ручные палицы из камня или китовой кости (пату, вахаика и котиате); g — костяная булавка для плаща; h — хеи-тики из гагата (нефрита); i — поющая раковина; j — костяной штамп для нанесения татуировки; k — подвески из китового зуба (реи-нута); l — деревянная или костяная флейта; т — носовая флейта из камня, дерева или кости; п — двусоставной рыболовный крючок (деревянная блесна, костяной наконечник); о, р — костяные наконечники копий для охоты на птиц; q — приманка для ловли каховаи (полоска, вырезанная из раковины Haleotis, прикреплена к деревянной блесне; наконечник костяной); r — приманка для ловли барракуды, укрепленная на деревянной блесне с костяным наконечником
Заметные изменения произошли в стиле украшений. Единичные подвески, которые носили на шее или в ушах, вытеснили ожерелья. В самом конце архаического периода внезапно исчезли цилиндрические пронизки и подвески в виде зубов кашалота.
Классические украшения делались из кости, зубов кашалота или из нефрита; в этнографических собраниях особенно часто встречаются подвески реи-нута из зубов кашалота и хеи-тики из нефрита. Еще Дж. Кук и Дж. Банкс видели эти украшения на маори. Хеи-тики, наиболее известные по собраниям XIX в., нередко делались из старых нефритовых тесел, вышедших из употребления после введения металлических орудий [1275; 616].
Еще одну значительную группу артефактов классического периода составляют палицы, в особенности пату — палицы лопатообразной формы. Лопатообразные палицы, изготовленные из нефрита, назывались мере, вырезанные из китовой кости и украшенные резьбой — котиате и вахаика. Резким ударом пату можно было мгновенно снести полголовы. Возможно, именно бой на пату наблюдал в 1772 г. лейтенант Ру; один из соперников лишился верхней части черепа до самых глаз [932, с. 395]. В классический период появились такие виды деревянного оружия, как палицы таиаха, тефатефа, поуфенуа, неизвестные в архаический период (ср. [1; 92]). Из архаического периода до нас дошли только простые пату из китовой кости [1, с. 69–72]. Подобные же палицы найдены в Ваитоотиа на о-вах Общества; возможно, что на Новой Зеландии, о-вах Чатем и на о-ве Пасхи представлена без каких-либо особых изменений исходная ранневосточнополинезийская форма оружия. Однако обилие военных укреплений и многообразие типов оружия, характерные для маорийской классики, несомненно, свидетельствуют о подъеме военного духа, гораздо менее выраженного в архаический период.
Чисто классическими, не имеющими прототипов в архаике, являются музыкальные инструменты (флейты и «поющие раковины»), известные преимущественно по этнографическим собраниям. Отсутствие прототипов может объясняться исключительно неполнотой имеющихся археологических данных. Несколько лет назад в болотистой местности возле мыса Каури, неподалеку от Тауранга (район зал. Пленти) [1217], У. Шоукросс обнаружил уникальный набор деревянных гребней — 330 фрагментов, составляющих не менее 187 целых гребней [1216; 1217]; гребни были спрятаны в небольшом, выложенном досками тайнике на краю болота; освящение гребней, несомненно, связано с маорийским культом человеческих голов. Там же обнаружено более 13 тыс. обсидиановых отщепов, которые, видимо, служили для нанесения насечек или для обрезания волос; некоторые из отщепов были завернуты в ткань, вложены в калебасы или в деревянные сосуды. Исследования показали, что гребни с закругленным верхом появились позже гребней, ограниченных сверху прямой линией, хотя в целом никаких резких переходов от одного стиля к другому не наблюдается. На нескольких гребнях искусно вырезаны человеческие лица, но большинство либо никак не оформлено, либо украшено нарезками или шишечками, образующими абстрактный узор. Любопытно, что никаких хронологических различий в манере украшения гребней проследить не удается: наиболее изысканно украшенные гребни — свидетельство индивидуального мастерства, а не смены стиля.
Коль скоро зашла речь о гребнях, следует сказать и о других деревянных изделиях классического периода. Конечно, до наших дней дошло очень немногое; тем не менее находки на дне озер Хорофенуа (возле Левина) и Уаикато (Мангакауре), а также этнографические коллекции [1; 99] позволяют судить о классических деревянных изделиях, среди которых великолепные образцы резьбы по дереву, земледельческие орудия, сосуды, оружие, лодки и весла, ограды, опорные столбы, балки жилых домов, ящики для погребений, рукояти тесел, ножей и резцов, черенки, составных рыболовных крючков, колотушки, которыми отбивали корневища папоротника, и многое другое.
Маорийское искусство резьбы по дереву, в котором столь важное место отводилось орнаментам в виде завитков и спиралей, практически не имеет параллелей во всей остальной Полинезии (только изображения людей у маори ничем не отличаются от прочих полинезийских). Ранее предполагалось, что сходные мотивы можно выделить в искусстве Китая и Британской Колумбии [697, 698; 35], но сейчас кажется все более вероятным, что маорийская техника — результат внутреннего развития. Недавно Д. Мид высказал предположение, что характерный маорийский стиль развивался в начале классического периода и, возможно, был связан с осознанием нового общественного порядка и новых форм землевладения [969]. По мнению Мида, архаический стиль должен напоминать стиль керамики лапита, для него характерны те же декоративные пояски-полоски, только больше завитков. Наиболее известный образец архаического стиля резьбы по дереву — дверная притолока, найденная в болоте в местности Каи-таиа; по стилю она во многом перекликается с так называемыми «шевронными подвесками», тоже возводимыми к архаике.
На о-ве Северный, видимо, нет архаических наскальных рисунков; все немногочисленные изображения лодок и спиралевидные узоры восходят к классическому периоду.
Существенно отличаются от архаических классические погребения. Простых общинников хоронили в скрюченном положении в земле, а для знатных людей устраивали вторичные погребения в пещере. Вторичные потаенные погребения естественны для общества, где враги покойного могли предать его кости поруганию, скажем пустив их на изготовление рыболовных крючков. В классический период появились дощатые ящички для костей; в Нортленде такие ящички украшались резьбой. Замечательный образец пещерного погребения был обнаружен недавно на островке на оз. Хауроко, которое лежит на крайнем юго-западе о-ва? Южный [1244; 1385]. Погребение сохранилось именно благодаря такой территориальной удаленности и изоляции. Там найден скелет женщины, захороненной в сидячем положении на носилках из палок. Сохранился окутывавший тело плащ из льняной ткани, отороченный птичьими перьями и украшенный собачьим воротником. Погребение восходит в XVII в. и, строго говоря, не относится к классическому периоду. Тем не менее способ захоронения можно считать типичным для позднейшего периода доистории маори.
Более известна маорийская техника мумификации татуированных голов — изначально этой чести удостаивались только вожди и прославленные воины (лишь они имели право татуировать лицо). После 1815 г., когда татуировка перестала быть привилегией вождей и когда на Новую Зеландию стало проникать все больше европейских скупщиков экзотических редкостей, искусство это утратило свой былой смысл [1040].
Поселения и хозяйство классического периода
Если об архаических поселениях можно сказать лишь, что-они были разной величины и не имели оборонительных укреплений, то о классических известно куда больше. Земляные укрепления (па) заметно выделяются на фоне ландшафта, их площадь нетрудно измерить. Па были, по-видимому, ключевыми элементами структуры классических поселений Ивитини и Ваэнгануи; к ним примыкали небольшие неукрепленные сезонные поселки, где размещались временные жилища, хранилища для батата, накоплялись раковинные кучи и другие следы пребывания и деятельности человека[150].
Классификация па предлагалась рядом ученых; новейшая и наиболее полная принадлежит Л. Граубе [619], по мнению которого на Новой Зеландии было от 4 тыс. до 6 тыс. па (большинство находилось на территории Ивитини). Внутренняя площадь укрепленных поселений (включая террасные) была различной — от 0,1 до 50 га. В наиболее удобных местах на 1 кв км приходилось одно укрепление, а иногда и больше. В зависимости от типа оборонительных сооружений Л. Граубе делит их на три типа: террасные па; па на мысах, огороженные коротким поперечным рвом; па, обнесенные кольцевым рвом.
Первый тип объединяет довольно разнородную группу укреплений, поднимающихся по склонам холмов ступенчатыми террасами. Крупнейшее па этого типа — Отатара в районе зал. Хок; его площадь чуть меньше 50 га. Много замечательных террасных па было вырублено в склонах потухших вулканов в районе современного Окленда. Происхождение этих па не совсем ясно; первые путешественники ничего не говорят о них в своих описаниях, и, возможно, далеко не все из этих памятников действительно носили оборонительный характер. При раскопках таких террас обнаружены хранилища батата и следы жилищ. Возраст и происхождение их неизвестны; по всему острову Северный их встречается немало, и Л. Граубе считает, что их появление было связано с образованием более крупных поселений в самом начале классического периода [615, с. 95], но это предположение еще не получило подтверждения. Как уже говорилось, Д. Симмонс связывает эти па с первой из постулируемых им миграций, но и ее нельзя считать окончательно доказанной.
Совершенно очевидно, что расположение крепостей второго типа зависело не от культурных, а от топографических факторов. Узкие и крутые мысы легко было защитить небольшим рвом или несколькими рвами и насыпями. Па второго типа встречаются и в Ивитини, и в Ваэнгануи; как правило, они невелики и хорошо укреплены. Наиболее подробные описания, сделанные в XVIII в., дают представление именно о таких па. Дж. Кук и Дж. Банкс описали в 1769 г. на в Меркыори-Бей, а в 1772 г. — в Бей-оф-Айленс.
Дж. Банкс насчитал 20 внутренних огороженных палисадов, к каждому из которых примыкало от 1 до 14 домов. Примерно 0,2 га внутри крепости были засажены тыквами-горлянками и бататом.
Сохранилась карта того времени, на которой показан план крепости, описанной Ру (карта воспроизведена в [794; 797; 614]). Подступ к рву скрыт внешним палисадом, сам ров защищен боевой площадкой, входы в крепость расположены весьма хитроумно. На открытой внутренней площадке крепости (марае) находилось подобие арсенала и стоял дом вождя, в котором также хранилось оружие. На краю па помещались сушилки для корневищ папоротника и отхожие места; последние повсеместно встречаются в поселках классического периода на Новой Зеландии, но нигде за ее пределами не известны. Возможно, карта, о которой идет речь, не совсем точна, ибо, по другому описанию, относящемуся к тому же времени, в центре па располагались также хранилища для пищевых продуктов и сетей. Любопытно, что ни Кук, ни Ру ничего пе говорят о хранилищах для батата, которых они просто не заметили.
В последние годы были проведены раскопки ряда па второго типа; наиболее интересные результаты получены Э. Фокс при раскопках укрепления Тиримоана в районе зал. Хок, где обнаружены дом площадью 11,8?4 м, подземные хранилища для батата и два слоя укреплений [470].
Третий тип в классификации Л. Граубе — па, укрепленные кольцевым рвом и валом. Обычно они располагались на прямоугольной, специально расчищенной площадке (в более холмистых местностях — на террасах), окруженной как минимум с двух сторон защитным рвом и валами. Иногда в наиболее опасных местах устраивались двойные укрепления. Па этого типа никогда не занимали площади более 2 га. Из всех новозеландских па они, пожалуй, самые характерные, и в их устройстве более сильно сказалось действие человеческого фактора: люди сознательно укрепляли свои поселения, а не просто использовали особенности ландшафта.
Две боевые площадки, реконструированные на основании раскопок крепости Отаканини (бухта Каипара)
О па третьего типа довольно много известно по раскопкам, в особенности в районе бухты Каипара [90; 92; 929] (укрепления Отаканини и Уаионеке) и Тауранга (укрепление Каури-Пойнт) [17; 543]. Па Отаканини занимает площадь 1,8 га на небольшом острове в южной части бухты Каипара; предварительное террасирование и сооружение хранилищ для батата началось здесь еще в XIV в. Около 1500 г. укрепленная территория была разделена на внутреннюю крепость и прилегающий вспомогательный участок. Крепость была защищена массивной боевой площадкой, устроенной на искусственном откосе; опорные столбы площадки были на 2 м врыты в землю. В XVI в., вероятно с появлением здесь новых племен (нгати-фатуа), укрепления были перестроены: крепость обнесли рвом и валом, на котором устроили уже две боевые площадки. Во внутренней части крепости раскопок не проводилось, но по большим раковинным кучам, расположенным за оградой, можно сделать некоторые предположения о хозяйственной жизни па. По-видимому, оно было заселено круглый год, но сезонная численность населения в нем была различной.
Укрепление Каури-Пойнт устроено почти так же. В раннем? слое (около XIV в.) обнаружены остатки древних огородов и нескольких ям-хранилищ. Чуть позже им на смену пришли простые террасы. Затем вокруг был сооружен ров, защищавший па с двух сторон (с двух других сторон укрепление было защищено скалами). Позже рвы заполнились раковинными кучами; но с появлением новой угрозы, видимо, был создан новый ров с прилегающим валом, охватывавший лишь половину прежней территории. Затем укрепление было обнесено еще одним рвом — со стороны, откуда скорее всего и следовало ждать нападения. Во внутренней части па располагалось множество сообщавшихся погребов-хранилищ. У. Амброуз считает, что в определенные периоды времени па представляло собой просто укрепленное место для хранения припасов [17].
В Уаионеке обнаружено еще одно сходное укрепление, первый, большой ров вокруг которого был выкопан, вероятно, около 1600 г., а второй, меньший, — во время первых контактов с европейцами. Из всех этих данных явствует, что террасные укрепления предшествовали рвам и валам и что в позднейшее время площадь па стала значительно меньше. Однако это не дает основания делать заключения ни об изменениях численности населения, ни об интенсивности военных действий.
До сих пор речь шла о па, расположенных на суше. Помимо них на озерах и в заболоченных местностях (Уаикато, равнины Хаураки, оз. Хорофенуа) сооружались необычные и в археологическом отношении оИень интересные укрепления. Вот что писал в 1872 г. Р. Тейлор о сооружениях на оз. Хорофенуа: «Сначала в дно озера вгоняли длинные сваи по периметру будущего укрепления, затем внутрь укладывали большие камни, а между ними насыпали всякий мусор и щебень. Поверх всего этого шли чередующиеся слои глины и гравия. Когда сооружение это достигало-необходимой высоты, на нем ставили дома, а всё па окружали обычным ограждением» [1358].
Реконструкция жилого дома, сделанная на основании раскопок в районе оз. Мангакауаре
Самые большие па такого типа (их описания см. также в [1; 1225; 1361]) встречаются в Уаикато. Строились они чаще всего на болотистых берегах небольших торфяных озер и занимали обычно площадь менее 0,5 га; опорные сваи их уходили в глубину до 3 м. Основание представляло собой слои песка (привезенного из других местностей) и глины, перемежавшихся слоями мусора (угля, раковин, разлагавшихся растительных остатков). Ограждения — они сохранились, несмотря на болотистую местность, — состояли из нескольких (самое большее — шести) параллельных рядов заборов или валов, располагавшихся с той стороны, откуда ожидалось нападение.
Такие па раскопаны по берегам озер Нгарото [1219] и Мангакауаре [90; 99], причем для памятника у оз. Мангакауаре можно реконструировать план укрепления. Оно стояло на заболоченном краю озера и занимало около 0,2 га. Его укрывали массивные бревенчатые частоколы, вкопанные в землю на глубину 3 м, а со стороны берега, т. е. в наиболее слабом месте, стояли двойные укрепления. В этом па явно происходили какие-то военные действия. При раскопках внутренней территории па обнаружены обломки оружия и украшений, а также человеческие кости (последние могут быть свидетельством ритуального каннибализма). Кто победил в том сражении — осажденные или нападавшие, неизвестно.
Внутри этого па находилось марае, функционально схожее с марае, описанным лейтенантом Ру. В открытой части па находились очаги, а полукруг из шести, а может быть, и более домов примыкал к ограждению крепости со стороны озера. Лучший из этих домов (6?2,2 м) был построен из досок (сохранившихся в озерных отложениях) и был, вероятно, покрыт соломой. Стропила крыши соединялись с несущими столбами врубкой «в обло», хорошо описанной в этнографической литературе [446]; конец шипа при этом не обрезался. Другие дома были меньше; возможно, различались легкие летние дома из стволиков древовидного папоротника и тонких досок, с льняными циновками на полу, и зимние — с толстыми стенами, многочисленными очагами, дававшими необходимое количество тепла, и подстилками из валежника и веток на полу.
Такое сезонное деление жилищ подтверждается анализом потребляемых ягод и семян; однако оно не было абсолютным — скорее, интенсивность использования тех или иных жилищ менялась в зависимости от времени года.
Стоянка Мангакауаре была заселена круглый год, но летом часть населения покидала ее, отправляясь возделывать батат и папоротник или ловить рыбу и добывать продукты моря (примерно за 40 км от стоянки). Обнаруженные на дне озера разнообразные изделия из дерева свидетельствуют о широком круге занятий населения па. В подобных па, разумеется, нельзя обнаружить ни погребов-хранилищ, ни оборонительных рвов; в этом отношении они непоказательны.
Рассмотрим теперь поселения классического периода в целом. На о-ве Северный классические поселения были распространены на более обширной территории, чем архаические; и хотя большинство поселений по-прежнему располагалось в пределах десятикилометровой прибрежной полосы, были освоены и некоторые внутренние районы, например Уаикато и Роторуа. В структуре поселений па выполняли разные функции: одни служили центрами племен и племенных союзов, другие представляли собой просто небольшие укрепленные хутора; в одних жили круглый год, другие же служили просто укрепленными хранилищами припасов. Различались па и по местоположению; самые большие находились среди плодородных полей и возле больших бухт, богатых рыбой и моллюсками. На территории многих па обнаружены огромные раковинные кучи — свидетельство того, что в рационе жителей этих укреплений преобладали морские продукты — в отличие от рациона архаического периода, когда в хозяйстве существенную роль играли лесное собирательство и охота на птиц.
Возможно, па были укрепленными центрами, в которые стекалось в случае холодов или опасности население, обитавшее в обычное время в мелких сезонных поселках, разбросанных по большой территории. Одна или несколько семей могли занимать
План и разрез хранилища батата в крепости Танифа (Уаикато), реконструкция в течение ряда сезонов стоянку на берегу озера или хутор, в котором стояли жилые дома и погреба-хранилища, иногда находились своеобразные мастерские, а также погребения. Хутора такого типа, расположенные на небольших террасах, были обнаружены не так давно на холме Хэмлин неподалеку от современного Окленда [323] и на о-ве Мотутапу в заливе Хуараки [324; 328; 864; 865].
Многие районы Ивитини изобилуют такими мелкими поселками; до недавнего времени считалось, что обнаруженные там ямы — это следы подземных жилищ.
Первые европейцы, побывавшие на Новой Зеландии, ничего не пишут ни о ямах, служивших подземными хранилищами, ни о ямах-жилищах. Этнографические же данные подтверждают, что еще относительно недавно маори пользовались большими прямоугольными и колоколообразными подземными хранилищами.
Прямоугольные ямы, достигавшие до 10 м в длину, иногда имели крышу, опиравшуюся на ряды стоек, с коньком и скатами; последние уходили концами в землю. Крышу утепляли, засыпая толстым слоем грунта. Несомненно, столь крупные ямы могли служить жилищами; в некоторых обнаружены даже очаги. Исследуя большой, не защищенный никакими укреплениями комплекс таких сооружений в Каури-Пойнт, Р. Грин пришел к заключению, что ямы могли служить и хранилищами съестных припасов, и жилищами [577].
Последующие раскопки, однако, не подтвердили предположений о подземных жилищах маори; по данным У. Амброуза, ямы представляли собой именно погреба-хранилища, а очаги в них устраивали для ежегодного окуривания против плесени [17; 18]. После окуривания из очагов выгребали угли и золу и заполняли их глиной. В качестве рабочей гипотезы можно выдвинуть предположение, что ямы, в которых, кстати, иногда находят только жилой мусор, могли служить временными жилищами уже после того, как переставали быть хранилищами. Э. Фокс, автор объемистого труда, посвященного маорийским подземным сооружениям, также считает, что они были в основном хранилищами [469]. Любопытно, что в больших погребах иногда сбоку устраивались маленькие закрома, в которых, видимо, хранились семенные клубни.
На о-ве Северный (особенно на плодородных вулканических почвах современных районов Нортленд и Окленд) сохранились до наших дней древние поля с выбранными из почвы кусками лавы, сложенными в кучи или образующими «межевые ограды». Поля эти очень напоминают гавайские. Там, где в земле не было камней, не было, естественно, и «межевых оград», но кое-где сохранились следы дренажных канав. Маори умели поддерживать плодородие почвы, сжигая на полях валежник.
Из записок первых путешественников известно, что площадь обрабатываемых земель при одном поселении достигала 280 га. Земля делилась на небольшие прямоугольные участки; какие именно культуры выращивали на них — неизвестно. Уже тогда были замечены региональные различия на о-ве Северный. Зал. Хок описывается как цветущий и мирный край, почти без па, а не менее богатый район залива Пленти поражал европейцев обилием укреплений. На п-ове Коромандел и в районе Куин-Шар-лет-Саундз. имелись крепости, но земля там не обрабатывалась. Дж. Банкс оставил описание святилища в зал. Хок, представляющего собой небольшую площадку, выложенную по периметру камнями; внутри площадки на лопате висела корзина с корневищами папоротника [75, т. II, с. 34]. На Новой Зеландии не было ничего похожего на восточнополинезийские марае, хотя кое-где (в особенности в районе Роторуа) встречаются ряды вертикально стоящих камней.
Рассмотрим теперь вопрос о происхождении и фазах развития культуры классического периода. Пока что все попытки выработать его внутреннюю периодизацию были безуспешны; относительно внутреннего развития классической культуры единого мнения нет. Несколько более ясно само происхождение этой культуры. Л. Граубе полагает, что древние маори были вынуждены покинуть Нортленд и двигаться на юг из-за нехватки расчищенных земель [619]. Недавно Э. Вайда еще раз показал, сколь важной причиной межплеменных споров был вопрос об обрабатываемых землях [1403; 1405, с. 113]. Поскольку во влажных субтропических лесах Нортленда расчищать земли было весьма нелегко, сильные племена стремились изгнать своих менее удачливых соседей, а те либо двигались на юг, либо принимались за расчистку новых участков. Л. Граубе исходит из того, что в XIV–XV вв. происходил интенсивный рост численности населения, который и стимулировал движение племен из современного района Нортленд на юг. Существенно, что Л. Граубе считает важным фактором не само по себе перенаселение, а нехватку земель, удобных для обработки. Еще во времена появления на Новой Зеландии первых европейцев земли Ивитини были покрыты густым лесом. Возьмись маори за сплошную вырубку лесов, численность их выросла бы еще больше. Но междоусобицы и перемещения на юг были куда более простым способом поддержания демографического равновесия, чем расчистка всех земель.
С 1800 г. наступило время серьезнейших культурных изменений. Изменения эти, уже явно давшие о себе знать к 1840 г., связаны с появлением на Новой Зеландии металлических орудий, мушкетов, новых культурных растений, свиней и, конечно, с прибытием китобойных судов и миссионерских групп. Наиболее известные ранние описания относятся именно к этому времени, поэтому особенно ценны немногочисленные записи 1769–1772 гг., на которые мы часто ссылались выше.