8.12. Четвертая власть
8.12. Четвертая власть
8.12.1. В современном обществе, называемом иногда информационным,{124} важную роль играют средства массовой информации. Настолько важную, что их называют четвертой властью, наряду с законодательной, исполнительной и судебной. Именно СМИ во многом формируют общественное мнение и в этом состоит их сила и власть.
В Конституции РФ (статья 29) предусмотрено, что каждому гарантируется свобода мысли и слова, гарантируется свобода массовой информации, цензура запрещается.
Красиво сказано. Попробуем разобраться. Сначала с законодательством, а потом с жизненными реалиями. Это мы о цензуре.
8.12.2. Еще у Александра Радищева, в его знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву» можно было прочитать: «…Ценсура печатного принадлежит обществу, оно дает сочинителю венец или употребит листы на обертки. Равно как ободрение театральному сочинению дает публика, а не директор театра, так и выпускаемому в мир сочинению ценсор ни славы не даст, ни бесславия». Как тут не согласиться!
У любезного Александра Николаевича цензуре посвящено не мало место в его знаменитом «Путешествии…». И радищевская оценка цензуры впечатляет: «Ценсура сделана нянькой рассудка, остроумия, воображения, всего великого и изящного. Но где есть няньки, то следует, что есть ребята, ходят на помочах, от чего нередко бывают кривые ноги; где есть опекуны, следует, что есть малолетние, незрелые разумы, которые собою править не могут. Есть же всегда пребудут няньки и опекуны, то ребенок долго ходить будет на помочах и совершенный в возрасте будет калека. Недоросль будет всегда Митрофанушкой, без дядьки не ступит, без опекуна не может править своим наследием. Таковы бывают везде следствия обыкновенной ценсуры, и чем она строже, тем следствие ее пагубнее».
Казалось бы все правильно. И это на самом деле так. Однако от конца XVIII века вернемся в конец ХХ века, из России времен матушки Екатерины в Россию времен «царя Бориса». «Цензура массовой информации, т. е. требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей не допускается».[528]
Так трактуется положение Конституции о запрете цензуры. Вроде бы, все разрешается. Но не тут то было. Так в жизни просто в жизни не бывает.
В той же статье Конституции (часть 2 статьи 29) не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Кроме того, в Конституции и остальном законодательстве есть и еще некоторые ограничения на распространения информации.
Как видим, кое-какие ограничения в распространении информации есть. Если не использовать эвфемизм, это все равно как бы цензура, но только после того, а не до того. То есть, закон, вводя ограничения, не обеспечивает механизма его предотвращения, а допускает только наказание за нарушение.
Разумеется, после теле- радиопередачи или газетной статьи, можно привлечь авторов к ответственности. Правда, процесс этот может затянуться. А птичка (статья или телепередача) уже вылетела. Ложная, клеветническая и прочая нежелательная информация уже стала достоянием людей, которые поверили в нее, которые получили неправильную информацию и которые, в свою очередь, стали жертвой.
Вот тут то и возникает вопрос: а так ли уж плоха цензура, которая могла бы предотвратить (предупредить) правонарушение (а иногда и преступление)? Разумеется, перегибы в деятельности цензуры могут быть, но это зависит от уровня государственной власти, которая назначает соответствующих людей на должность и контролирует выполнение ими служебных обязанностей. Словом, все имеет и обратную сторону. Заметим, что мы пока не касаемся частной цензуры (т. е. власти владельца СМИ), а ведь эта цензура в принципе не отличается от государственной. Правда, хозяев может быть много. Но а если на основные СМИ один хозяин?
Однако, хватит о цензуре, если ее нет, значит ее нет. Впрочем, мы еще убедимся, что на самом деле она все же есть. Но сначала о самих СМИ.
8.12.3. В коммунистические времена во многих местах можно было прочесть ленинские слова, что из всех искусств для них (вероятно, для правящей группы большевиков) важнейшим является — кино. То самое тогда немое и еще без многих последующих наворотов и изобретений. Изображение уже тогда было более сильным средством, чем печатные строки. Хотя прямыми конкурентами они были лишь частично.
Изобретение телевидения позволило довести «кино» до каждой квартиры и сделать его восприятие более продолжительным. Телевидение просто для восприятия, его понять может даже безграмотный, неспособный прочитать газету, даже ленивый, не желающий понимать книжные истины. В этом отношении телевидение схоже с радио, но более завлекательно и более убедительно, создает иллюзию личной причастности к событиям.
«Мы не мыслим сегодня своей жизни без мерцающего экрана. Это своеобразное зеркало, в которое миллионы людей вглядываются, стремясь постичь суть происходящих перемен, понять причины надвигающихся опасностей, надеясь отвлечься от груза повседневных забот. Волшебный ящик стал своеобразным «членом» семьи, к которому нередко обращаются чаще, чем к отдельным близким людям. Феномен телевидения трудно оценить однозначно».[529]
И так телевидение и радио — очень важны и необходимы. Но зачем они нужны?
«Советское телевидение было, быть может, скучно — но оно было целомудренно. Оно не использовало оружия манипулирования сознанием и эмоциями (потому и было скучным)», — написал Сергей Кара-Мурза.[530] Он идеализировал. Советское телевидение было орудием воспитания культуры человека, но одновременно оно должно было и воспитывать ее в духе преданности идеям марксизма-ленинизма. КПСС вело в СМИ ту пропаганду, которую коммунистическая номенклатура считало нужной.
8.12.4. Но вот настали в нашей стране иные времена. Средства массовой информации стали выражать волю не коммунистической номенклатуры, а волю своего руководства. Это на первый взгляд и на первое время. Пока они не почувствовали вкус денег, которые можно зарабатывать при помощи СМИ. Потом, через несколько лет они почувтсвуют еще и влияние власти (но это будет пока еще потом).
Два мощные фактора стали определять содержание средства массовой информации: вкус потребителя информации и деньги заказчика.
На первый взгляд желание угодить потребителю — дело благородное. Вот только, если благороден сам вкус потребителя. Дешевая сенсация, порнография и т. п. это ведь тоже в угоду определенной части потребителей. Мало того, что в угоду, это еще вольно или не вольно формирует взгляды и потребности некоторого потребителя. Если не рекламировать сникерс, то у потенциального потребителя и не будет желания его приобрести, если не расхваливать (хотя бы косвенно не оправдывать) однополую любовь, то желающих ее заниматься было бы меньше. Истины эти банальны, но в условиях свободы СМИ и отсутствия цензуры по-другому быть, видимо, и не может. Во всяком случае, в нашей стране это именно так. Так что же желание клиента, которое закон для продавца — не всегда полезно для общества?
Но если бы только этот фактор. Чуть позже появился другой. Красиво выразился председатель Комитета Госдумы по информационной политике и связи Михаил Полторанин, сказавший: «Считаю, что заказные статьи нужно расценивать как заказное убийство. Сегодня заказных статей очень много, — говорил Михаил Никифорович, - я вижу это по грубым атакам на Президента, на премьер-министра, да и на Госдуму… Я вижу как нагло врет пресса о работе нашего комитета — белое пытаются выдать за черное. Через газеты и НТВ по нам бьют залпами передач и публикаций. И в этих зарядах чаще всего групповые мафиозные, чиновничьи интересы».[531]
Когда есть заказ, есть и заказчик. «За конкретными выступлениями газет и журналов стояли интересы определенных банков и крупных компания. Они сводили счеты с политическими противниками, давали своим органам информации разрешение на критику. Но как только журналисты в пылу сбора компрометирующих материалов переходили грань дозволенного, сразу же следовал окрик. Дух поиска фактов иссякал».[532]
Не правда ли, как точно две вышеприведенные цитаты взаимодополняют друг друга. Однако, одна из них о событиях 1994 года в России, а другая взята из книги, опубликованной в 1982 году и о политических манипуляциях американских СМИ. Уже тогда можно было понять куда ведет бездумное реформирование страны. Но чужой опыт не научил дураков верить красивым сказкам о свободе слова.
Красивый лозунг, ничего более чем лозунг, идеал, к которому может и стоит стремиться (если его вообще можно достичь), но идти приходиться по реальным тропам, а не по мифическим. А они привели к тем же проблемам, с которыми другие страны давно уже столкнулись.
8.12.5. Постепенно во многих СМИ научились именно так зарабатывать деньги. Упрекать их сильно не стоит. Этого можно было ожидать, как только начали переход от защоренности средств массовой информации (одна крайность) к вседозволенному СМИ (другая крайность).
На средство массовой информации стали смотреть как на средство доведения определенной нужной кому-либо информации, как на средство внушения этого любой ценой. Разумеется, если за это «творчество» платили любую цену заказчики.
«Когда есть тезис, который надо доказать или опровергнуть «сильным мира сего», то всегда найдется человек, который возьмется это сделать».[533]
«Дезинформация — наука древнейшая. Не успели человека выгнать с проклятиями из рая, как он попытался обмануть Бога. Помните, как убив Авеля, Каин старался избегнуть наказания? Бог спрашивает «Каин, где брат твой Авель?» А Каин отвечает довольно нагло: «Не знаю. Разве я сторож брату моему?». Кого хотел обмануть — Всеведущего! Его обмануть невозможно. Человек — дело другое, он поддается обману. Существуют десятки способов ввести в заблуждение, дезинформировать».[534]
Оболванивание читателей, слушателей и зрителей стало целой наукой. «Российская газета» писала об использовании слухов: «Один пример — первой об отставке В. Черномырдина сообщила радиостанция «Это Москвы», через час слух подхватила Татьяна Миткова в информационной программе НТВ. Утром — газета «Сегодня», на следующий день — «Московский комсомолец», затем другие издания.
Четко отработанная схема распространения в средствах массовой информации необходимых сведений повторяется с небольшими нюансами каждый раз. Суть ее такова. Сначала слухи попадают как слух во второстепенное издание, затем их со ссылкой на первоисточник подают широко через радио, ТВ и газеты, но уже как факт».[535]
Заметим, что о позиции средств массовой информации к «первой чеченской войне» разговор особый (об этом см. пункт 10.3. настоящей книги).
8.12.5.1. Власть олигархов над СМИ давала им не меньше возможности, чем деньги. Вот, что, например, писали о Березовском: «Внезапно этот бывший коммерсант по продаже автомобилей превратился в одного из арбитров российской политики. Он возглавлял основной общероссийский телеканал и объяснял российским гражданам, что происходит в стране. Он стал архитектором российской национальной политики. Служба новостей ОРТ, когда требовалось, озвучивала политические взгляды Березовского; пела дифирамбы Ельцину в ходе предвыборной кампании 1996 года; восхвалял Лебедя после заключения тайной сделки между ним и Кремлем в дни выборов; развенчивала Лебедя, когда тот поссорился с Березовским несколько месяцев спустя; нападала на конкурента Владимира Потанина в самый ответственный момент приватизации; периодически набрасывалась на Гусинского и на Лужкова и представляла Березовского в роли государственного деятеля. Став хозяином информационной империи, Березовский потерял интерес к бизнесу по продаже автомобилей с его темными делами и кровавыми разборками. Он превратился в главного олигарха, первого среди равных, в деловом мире России».[536]
Оппозиционно настроенные лица в чем только не упрекала отечественные СМИ. Например, Валерий Зорькин писал: «Недопустимо использовать огромную мощь СМИ так, как это делает нынешний режим, осуществляя целенаправленную кампанию по «промыванию мозгов» в корыстные интересах узкого круга политиканов, всеми силами цепляющихся за ускользающую власть…
Стараниями нынешней политической верхушки СМИ превращены в настоящее «информационное оружие», направленное против собственного народа».[537]
8.12.6. Раз уж настоящая книга о спецслужбах, то придется коснуться темы взаимодействия спецслужб и СМИ. Деятельность спецслужб должна отвечать интересам государства — истина довольно банальная. Чуть менее банальна еще одна истина — деятельность спецслужб обычно происходит в тайне. Во втором положении слишком много исключений.
В демократическом обществе и правовом государстве общественность должны иметь общее представление о деятельности спецслужб. А сами спецслужбы заинтересованы в создании надлежащего имиджа внутри (да и не только внутри) страны. Это первый аспект взаимодействия спецслужб и СМИ. Самый простой и самый часть встречающийся.
Второй состоит в том, что всякое государство проводит свою внешнюю политику не только через министерство иностранных дел, но и множеством других каналов, которые оказывают то или иное пропагандистское влияние за рубежом. Свой относительно скромный вклад в этот процесс могут вносить и спецслужбы и делать они могут это, в том числе, и через СМИ. Но и сами СМИ способны поддержать или противодействовать той или иной политической линии, которую уже проводят спецслужба страны. Причем, это касается не только внешней политике, но и внутренней.
Спецслужбы в ходе осуществления свой деятельности нуждаются порой в пропаганде, которая содействует достижению цели, поставленной перед спецслужбой.
И, наконец, третий аспект. Может быть самый деликатный. Дело в том, что для профессии журналиста получение информации — естественное состояние, профессиональный долг. Именно поэтому журналисты входят в небольшой список профессий, которые очень удобны для спецслужб в плане получения информации. Именно поэтому спецслужбы нередко используют для своих сотрудников прикрытие журналиста либо привлекают профессиональных журналистов для тайного сотрудничества.
Это более всего характерно для разведки, для контрразведки такое использование профессии журналиста гораздо менее характерно.