11.4. Добрый заокеанский дядя

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

11.4. Добрый заокеанский дядя

11.4.1. С конца 40-х годов до начал 90-х годов мир жил под знаком конфронтации двух сверхдержав. Полстолетия продолжалась эта конфронтация, нанося ущерб и США и СССР. Мир не один раз подходил к самому краю пропасти. Еще бы один шаг и человечество могло попасть в страшную катастрофу. Настолько страшную, что сравнивать ее можно, наверное, только наступившим в свое время ледниковым периодом.

Разумеется, кроме чисто идеологических корней, конфронтация была обусловлена практически объективными противоречиями между резко возросшей ролью в мире Соединенных Штатов Америки и Советского Союза. «Хотел бы привлечь внимание к такому обстоятельству, — писал Леонид Шебаршин. — на Западе все чаще и все более открыто констатируют, что причина уходящей в прошлое конфронтации были совсем не различия в идеологиях. США и Запад не могут смириться с существованием мощного государства на стыке Европы и Азии, государства, способного влиять на состояние дел во всем мире».[1035]

Но есть серьезные основания думать, что идеология сильно подстегивала эту конфронтацию и, вероятно, коммунистическая идеология в этом ответственная все же более. Ленин буквально бредил идеей распространить коммунизм из России на весь мир. Сталину и его приемникам в наследство досталась идея мировой революции, от которой они так окончательно избавились только в конце горбачевского правления.

11.4.2. Однако чтобы ни говорили, но гонку вооружений выиграли Соединенные Штаты. Советский Союз в этом забеге оказался загнанным. Так и хочется вспомнить уже довольно старый американский фильм «Загнанных лещадей пристреливают, не правда ли?». Распад СССР, разумеется, обусловлен не только этим. Но и этим, в том числе.

Настали новые времена. «В качестве официальной политики Запада в отношении России декларируется «содействие процессам демократизации и перехода к рыночной экономике с помощью Запада и при тесном равноправном партнерстве и сотрудничестве с ним».[1036]

«Дело в том, что после распада СССР США посчитали необходимым подвести теоретическую базу для оправдания американского интервенционизма в новых условиях, в связи с чем и были сформулированы «новые миссии США в мире», среди которых особое распространение получили и задачи сохранения международной стабильности, основанной на экономике «свободного рынка» и руководством «всемирным движением за демократию».[1037]

«Нужно просто отдавать себе отчет, что внешне (сугубо показное, «чисто ради приличия») равенство России и США пока строится исключительно на том, Кремль является обладателем мощного ядерного потенциала и лучшим в мире противоракетным комплексом. И все. И ничего больше нет. И если убрать этот ядерный щит, нашу страну тут же раздерут на куски, для того чтобы американские транснациональные корпорации смогли заполучит себе наши запасы полезных ископаемых, нефти и газа. И никакой дружбой тут и не пахнет. Просто такой подход у США и транснациональных корпораций абсолютно ко всем странам, а не только к России».[1038]

«В целом главной задачей политики США и Запада в отношении России, как представляется, является недопущение превращения ее во влиятельную в экономическом, политическом и военном отношении силу, трансформация постсоветского пространства в экономический и политический придаток Запада и его сырьевую колонию».[1039]

После 1991 года новой России нужно было строить новые отношения с Соединенными Штатами. И строить исходя из реальности, которая была такова: сильная Америка, ослабшая Россия. Но строить все же нужно. Без Америки, как без воды: и ни туды, и ни сюды. И дело не только в том, что они вмешиваются. Просто в том, что живем на одной планете. Хотя, экономические связи между нами не такие и значительные.

По мнению Г.А. Зюганова: «…Главной задачей современного периода для России и США является выработка взвешенного, конструктивного подхода к взаимным отношениям. Мы должны научиться смотреть правде в глаза, и, признавая в Соединенных Штатах своего давнего геополитического конкурента, суметь защитить собственные национальные интересы, не доводя, по возможности, дело до крайностей. Американцам (да и Западу в целом) не мешало бы, со своей стороны, понять, наконец, что существование мощной единой России — многовековая геополитическая реальность, игнорирование которой бессмысленно и опасно. Более того, любые попытки силового навязывания нам «моделей развития» по заморским образцам бесперспективны и чреваты в дальнейшем новым виткам никому не нужного жесткого противостояния».[1040]

11.4.3. Собственно, России Америка как таковая не нужна, нам в Евразии вполне хватит партнеров в и области экономии, и политики, и культуры. Если случится чудо и Новый свет провалится в пропасть, мы пострадаем не особенно сильно. Разве, что с долларами проблемы будут, но это преходящие проблемы.

Это Россия в определенной мере «нужна» Соединенным Штатам, как источник сырья, как потенциально опасный конкурент, как возможная страна — сателлит для борьбы с противниками Америки в Евразии, как.… Да много еще за чем мы нужны.

Вот из этого и следует исходить. Если в Европе России нужно искать невесту, то с Америкой нужно играть роль разборчивой невесты. И не стоит сильно расстраиваться, если заокеанский жених, испугается через чур сильных запросов этой невесты. Если он не пойдет на брак (а он, скорее всего, так и сделает), то это совсем не страшно. Женихов в мире много, а вот достойных невест мало. Кроме того, Европе мы нужнее, чем Соединенным Штатам.

После крушения Советского Союза российско-американские отношения развивались по многим направлениям. В ходе визита Б.Н. Ельцина в США в загородной резиденции в Кэмп-Дэвиде 1 февраля 1992 года была подписана российско-американская Декларация об окончании «холодной войны», где было заявлено, что обе державы более «не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников».

3 января 1993 года был подписан Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3).

Но не смотря на, казалось бы, достигнутое взаимопонимание, проблемы были, есть и, вероятно, будут. «Еще одна типичная черта политики США, — говорил в начале 80-х годов директор Института США и Канады АН СССР Георгий Арбатов. — преклонение перед силой. Слабую страну, насколько я понимаю психологию американских политиков, там в качестве серьезного партнера просто не воспринимают». И чуть далее добавляет для убедительности: «…Я думаю, что, будь мы слабыми, это не сделало бы советско-американские отношения лучше. Наоборот, наша страна оказалась бы в гораздо худшем положении в отношении США, чем сейчас».[1041]

Заметим, сказано это было когда мы были великой державой, а в рассматриваемый период как раз сьали слабы.

Не трудно заметить, что после крушения Советского Союза, Соединенные Штаты стали применять силу и более мягкие способы давления гораздо чаще и гораздо уверение. А кого им бояться? Именно поэтому столкнулся с американским диктатом, который порой стал приобретать ярко выраженный милитаристский характер. Американцы практичны. «Война есть наиболее эффективный и дешевый способ, во-первых, уничтожения устаревших и требующих колоссальных расходов для своего хранения боеприпасов и вооружений, и, во-вторых, испытание новых боеприпасов и вооружений».[1042]

11.4.4. Посмотрим, что пишет известнейший американский политик Збигнев Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска»: «Последнее десятилетие XX века было отмечено тектоническим сдвигом в мировых делах. Впервые в истории неевразийская держава стала не только главным арбитром в отношениях между евразийскими государствами, но и самой могущественной державой в мире. Поражение и развал Советского Союза стали финальным аккордом в быстром вознесении на пьедестал державы Западного полушария — Соединенных Штатов — в качестве единственной и действительно первой подлинно глобальной державы.

Евразия, тем не менее, сохраняет свое геополитическое значение. Не только ее западная часть — Европа — по-прежнему место сосредоточения значительной части мировой политической и экономической мощи, но и ее восточная часть — Азия — в последнее время стала жизненно важным центром экономического развития и растущего политического влияния. Соответственно вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться со сложными отношениями между евразийскими державами и особенно сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистичной евразийской державы, остается центральным в плане способности Америки осуществлять свое мировое господство.

Отсюда следует, что в дополнение к развитию различных новейших сторон могущества (технологии, коммуникаций, систем информации, а также торговли и финансов) американская внешняя политика должна продолжать следить за геополитическим аспектом и использовать свое влияние в Евразии таким образом, чтобы создать стабильное равновесие на континенте, где Соединенные Штаты выступают в качестве политического арбитра.

Евразия, следовательно, является «шахматной доской», на которой продолжается борьба за мировое господство, и такая борьба затрагивает геостратегию — стратегическое управление геополитическими интересами».[1043]

Как видим, мыслит господин Бжезинский не столько категориями так называемого нового мышления, сколько обычным языком нормального империалиста. Разумеется, он не пожизненный президент США, и эта страна не обязана всегда следовать его концепции. Но ведь он не один так думает.

И еще один маленький нюанс для непонимающих — ключевая страна Евразии — Россия.