10.5. Буденновск
10.5. Буденновск
10.5.1. До 1995 года мало кто за пределами Ставропольского края знал о городе Буденновске. Советский энциклопедический словарь сообщал: «Буденновск, г., райцентр в Ставропольском крае. Железнодорожная станция. Пищевая, текстильная промышленность. Основан в 1799, до 1920 — Святой Крест, в 1920–1935 и 1957–1973 — Прикумск.[896] Так провинциальный городок. Что сделало его известным в 1995 году? Чечня, точнее — рейд чеченского полевого командира Шамиля Басаева.
10.5.2. Весной 1995 года после взятия федеральными войсками Грозного и других крупных центров Чечни положение сепаратистов было тяжелым. «Отчаяние стало естественным состоянием бойцов Дудаева. Многие перешли на противоположную сторону. Кое-кто, отчаявшись, кое-кто «на ловлю званий и чинов». Внутренние противоречия раздирали верхушку изнутри.
Разуверившись в своем президенте, некоторые полевые командиры стали действовать самостоятельно, стремясь тем самым не только перехватить у него инициативу во власти сейчас, но и закрепиться во власти на будущее».[897]
От безысходности звери способны совершить отчаянный поступок. Люди порой совершают то же самое. Постепенно погибать в горах — не лучший способ борьбы. Нужен был какой-то отчаянный поступок, эффектный жест.
10.5.3. «Назвать это событие совершенно неожиданным довольно сложно, если учитывать, как давно и сколько раз генерал Дудаев предупреждал о подготовке к новым методам войны. Казалось бы, многочисленные сотрудники ФСБ, военной разведки и контрразведки, наводнившие регион, отслеживают буквально каждый шаг боевиков. Но происшедшее наглядно убеждает: у Федеральной службы безопасности очередной провал в чеченской кампании. Чекисты, видимо, тоже пребывают в некоторой эйфории от медленного победного шествия объединенных войск по территории Чечни и регулярных спектаклей с водружением российского флага над разрушенными селениями. Постоянные официальные заявления о полной деморализации дудаевцев в конечном итоге притупили бдительность самих заявляющих».[898]
Интересно, что информация о возможности прорывал боевиков за пределы Чечни была. «Накануне ночью Степашин сам подписал записку президенту о возможности рейда Басаева и других бандитов, которые, по сути дела, загнаны в угол.
Это было серьезные предупреждением. Впрочем, такие предупреждения шли постоянно. От систематических угроз уже устали все. Наступило состояние непроходящей тревоги, тем более что многое носило исключительно пропагандистский характер. Сигналы проверялись, усиление за усилением лишало оперативных сотрудников и милицию сна и отдыха. Начинало казаться, что громкие заявления Удугова, который, не умолкая, гнал «дезу», направлены на то, чтобы окончательно измотать федеральные силы ожиданием».[899]
Боевики сумели проехать до самого Буденновска, Хотели в другое место. Но злосчастный город. Им пришлось начать с него.
«Словно по иронии судьбы, буквально за несколько часов до захвата Буденновска премьер В. Черномырдин уверял тележурналистов в том, что перенос событий на территорию России невозможен, потому, что ситуация в регионе надежно контролируется…
Даже в заявлении правительства, сделанном уже после начала событий, говорится, что «никакого переноса «партизанских действий» на территорию России не получится».[900] Сколько можно давать дурацких и не сбывающихся прогнозов?
10.5.4. Здание отдела внутренних дел в Буденновске боевикам взять не удалось. Одно это уже говорит, что стойкий отпор, даже небольшой, достаточен для противодействия боевикам. Провинциальные отделы милиции имели мало оружия, которое, кроме того, было выдано не всем. Да и сами милиционеры не особенно приспособлены для настоящих боевых действий. Но все же сумели. И столкнувшись с сопротивление, «герои» пошли туда, где были беззащитные женщины и дети.
«Затем боевики из запатентованных «КамАЗов» выстроили заложников и погнали их на центральную площадь города. Ряды пленников постоянно пополнялись за счет жильцов ближайших домов и посетителей магазинов. Непокорных и перечащих боевики не раздумывая пристреливали.
Еще две группировки из вместительных «КамАЗов» (общее их количество около 80 человек) орудовала в это время на рынке и в администрации. По рынку метались торговцы и покупатели, стараясь укрыться от пуль. Некоторые не успели найти укрытие… Чиновники администрации спустились в подвал. Но несколько человек осталось на этажах и были приобщены к толпе заложников. Над покоренной мэрией взвился чеченский флаг. Опьяненные боевики отбирали у жителей легковушки и носились на них по городу, крича «Аллах акбар!» и поливая прохожих огнем. Они подожгли сбербанк и школу детского творчества, устроили погром на узле связи, швырнули гранату в казачью управу, прошили автоматными очередями транспорт. Город, казалось, сдался на милость разъяренному победителю».[901]
Боевики наскоро захватили другое подходящее здание — районную больницу. Там, как известно, защитников не было.
А отсюда обоснованное предположение: действовать надо было более быстро и решительно, не давая боевикам опомниться. Им нельзя было давать время закрепиться на выбранном месте, определиться с дальнейшими планами и создать систему охраны. Бить нужно было резко и стремительно.
Но ситуация развивалась по совсем иному сценарию. По уже сложившейся российской традиции (сказывалось аврально-строительная подготовка Ельцина?) в Буденновск поехали все кто мог: Николай Егоров, Ерин, Степашин, заместитель министра ВД Михаил Егоров, заместитель Генерального прокурора Олег Гайданов. Главным оперативным начальником стал Михаил Егоров, старшим по переговорам был назначен начальник УВД Ставропольского края Николай Медведицкий.
У руководства страны и силовых ведомств, видимо, не было понятия, что так боевикам дается слишком большая честь, так к событию привлекается дополнительное внимание средств массовой информации, так высокие начальники чаще всего только мешают реальным исполнителям, только создают неразбериху (чьего приказа слушать, кому, как и когда докладывать?).
Один из офицеров спецназа ГРУ Генштаба высказал журналисту: «…В таких ситуациях принимать решение должен не «курултай» уполномоченных, а один-единственный облеченный властью профессионал. Очередной «плюрализм» спецслужб отрыгнулся несогласованностью действий. Давно известно, что лебедь, рак и щука телегу не потянут».[902]
Президент, похоже интуитивно ситуацию понимал, когда говорил Степашину: «Действуйте как можно жестче…».[903] Однако сам он улетел в заграницу и все пошло наперекосяк.
И в случае с Буденновском это было в еще более гротескной форме. «Неожиданно для всех премьер взял штурвал на себя. Это было так странно и нелепо, что у многих руководителей операции это вызвало шок, закончившийся витиеватой тирадой, самым приличным словом в которой было слово «премьер»…».[904] Понимал ли Черномырдин, что тем самым он создает больше проблем, чем может помочь?
Скорее всего, не понимал. Не та подготовка и не те задачи решать приходилось. Наконец, не те советчики. Напомним, что вскоре некоторые с восторгом писали: «В эти минуты переговоров с Басаевым Виктор Черномырдин окончательно закрепил свое место в истории».[905]
Оставшись на «хозяйстве» (Ельцин выехал на международную встречу), Черномырдин сделал «красивый» жест, показал президенту, что на него можно положиться. Это для него было главное.
Басаев, похоже, сразу почувствовал ситуацию лучше московских начальников. Он начал «играть» и выдвинул требование вывести войска из Чечни. Играть, так играть по крупному.
К этому времени, по словам Александра Михайлова здание больницы было уже оборудовано техникой, и руководитель операции имел полное представление о том, что происходило в «логове» противника.[906] Знать то знали, думать как нужно не могли и решимости не было.
10.5.5. Один из первых провалов был полусостояшийся штурм больницы. Бойцы спецназа успешно вошли в больницу. Но последовала команда прекратить. «…Многие бойцы из спецподразделений говорят, что если бы их не остановили, они пошли бы дальше». В оправдание срыва штурма Степашин говорил о том, что все закончилось бы трагически, в чем он уверен на 99 процентов.[907]
Можно подумать, что после срыва штурма трагедии не было. Боевики убивали заложников все равно. Но кроме того, был еще и позор бестолковых начальников. Позор, который лег пятном на всю страну. Мужественные люди из двух зол (унижение или смерть) предпочитают последнее.
«Зам. Министра внутренних дел РФ Михаил Егоров на брифинге, посвященном захвату заложников в Буденновске, заявил, что террористов не следовало отпускать в Чечню. «Шамиля Басаева и его людей нужно и можно было обезвредить в больнице», поддержал его заявление командир специальной группы «Альфа» Александр Гусев».[908] По их мнению первый этап штурма был удачен, было освобождено порядка 300 заложников.[909]
10.5.5.1. Итак, начавшийся штурм отменили. Как быть дальше? Неожиданный выход подсказал брат Шамиля Басаева Ширвани, которого привезли федеральные власти вместе с группой известных чеченцев, способных хоть чем-то помочь… Ширвани сказал: «Уважаемый Сергей Вадимович, вам необходимо сейчас задержать меня, взять в заложники родственников Басаева, которые находятся в Ведено, привезти их сюда. Вывезти перед больницей и сообщить Шамилю, что, если он не покинет больницу и не выпустит людей, все они будут расстреляны. А потом исполнить это, расстреливая по одному…».
Степашин отказался делать это. Ширвани прореагировал: «Если вы этого не сделаете, вы проиграете…».[910]
Ширвани оказался прав. Проиграла страна, которая была опозорена. В конечном счете, проиграл Степашин, которого потом сняли с должности.
Разговаривать с людьми нужно на том языке, который они понимают. Но у директора ФСК кишка тонка была принимать неординарные решения.
Он не был способный перешагнуть во имя интересов страны, во имя беззащитных женщин и детей через принципы, которые ему привили с детства. Он, видимо, понимал, что за это его будут обвинять те, кто мечтает подставить подножку и занять освободившееся место. Кроме того, боялся, что его осудят за самоуправство, а своя рубашка для таких людей всегда была ближе, чем реальная борьба с терроризмом.
Кстати, Ельцин в октябре 1993 года был способен на неординарный поступок, когда расстрелял Верховный Совет РФ. Не сумев развязать гордиев узел, он разрубил его. В Буденновске было столько много начальников, что они не только не развязали и не разрубили, но умудрились завязать его себе на шее.
Неумение и нежелание номенклатурных чиновников принимать радикальные, смелые и эффективные решения — создавала и еще будет создавать огромное количество проблем. А в чеченской ситуации это приводило к бессмысленной гибели российских солдат. Но какое дело российским номенклатурщикам до российских солдат!
«…Такова российская номенклатура. Будучи генетически связана с дудаевскими бандитами, она предпочла бесконечно затягивать странную войну и вступить со зверьем в человеческом облике в переговоры. Войскам было разрешено только отстреливаться, теряя ежедневно убитыми и раненными своих товарищей. Кое-кому казалось, что в этой ситуации лучше «прекратить сопротивление во избежание бессмысленного кровопролития» и сдаться в плен наседавшим боевикам».[911]
10.5.6. Отказавшись от штурма и боясь принять радикальные меры, руководители операции оказались в тупике. «Ночью из больницы приходили люди, которых намеренно отпускали бандиты… Не обошлось и без истерик. Больные, отпущенные на волю, рыдали, призывали принять все условия Басаева, спасать людей. Их можно было понять, но…».[912]
Неожиданно радикальный шаг сделал Черномырдин, который на виду у всей страны (показали по телевидению, с чего бы это?) позвонил Басаеву и предложил выехать из Буденновска в Чечню, обещая безопасность. Нет особых сомнений, что, совершая этот ход, Черномырдин пытался решить проблему, донести Ельцину о положительном результате и поднять свой имидж в глазах сердобольных гуманистов и обманутого электората. Выборы президента были уже не за горами. Именно, поэтому было разговор двух высоко договаривающихся сторон показали по телевидению. Какой дурак подсказал такую мысль главе правительства?
Понимал ли Черномырдин, что он унизил страну и самого себя, позвонив террористу? Понимал ли он, что сделал этим звонком Басаева национальным героем антироссийской части чеченского населения? Понимал ли он, что тем самым заложил фундамент поражение российской армии в «первой чеченской войне»? Понимал ли он, что показал всем возможности террористов, их успех т тем самым благословил на новые теракты?
Спросить у Виктора Степановича возможности не было. Да и, что спрашивать у политика? Они же на два слова правды произносят три слова лжи и четыре демагогии. Лучше уж не спрашивать.
Тем более, что защитники у него все равно нашлись и написали: «Надо отдать должное председателю правительства В. Черномырдину, который в критический момент, несмотря на жесткий настрой «силовиков» и вполне определенную позицию самого президента, взял на себя ответственность о прекращении штурма и лично возглавил переговоры с террористами, послужившие прелюдией начала мирных переговоров в Чечне».[913]
В еженедельнике «Новое время» Кронид Любарский даже написал: «…Я вовсе не удивлюсь, если в конце года Нобелевская премия мира за прекращение бойни в Чечне будет вручена трем лицам: Сергею Ковалеву, Виктору Черномырдину и Шамилю Басаеву».[914] В том же номере еженедельника другой автор вторил, что Сергей Ковалев и Шамиль Басаев принесли России мир.[915]
И в самом деле почему бы ни дать им Нобелевскую премию мира, если еженедельник так просит. Жалко что ли? Чуть раньше такую же премию получили лидеры Израиля и некоторых арабских стран. Они якобы установили мир в Палестине. Правда, пройдет еще не один десяток лет с кровопролитными стычками в той же самой Палестине. Но премию то уже дали. Если дали этим «миротворцам», то почему бы и не дать нашим «миротворцам». Ведь наш «мир», кроме того, что был более кровавен, он был еще и более унизителен.
Однако, сиюминутная политическая выгода показалась Черномырдину привлекательной. Тогда писали: «…Многоопытный премьер, похоже, намерен укрепить свои позиции на политической арене за счет дивидендов, заработанных им в результате освобождения заложников в Буденновске».[916]
Правда, дивиденды были чисто временными. Уже через несколько лет «многие вспоминали, что именно Черномырдин взял на себя главную ответственность за позорную капитуляцию перед бандой Шамиля Басаева…Именно Черномырдин позволил Басаеву уже после массовых убийств мирных российских граждан вернуться в Чечню национальным героем. Тогда общественное мнение России в основном было на стороне Черномырдина, но в 1999 году оно же осуждало его за слабость и неуверенность. Ему напомнили тот мораторий на военные действия российской армии, который был объявлен в Чечне летом 1995 года и который позволил сепаратистам оправиться от понесенных поражений и потерь. Черномырдин выполнил обещания террористам, но не выполнил своих прямых обязанностей по защите безопасности российских граждан».[917]
Кстати, в третьей книге мы еще вернемся к оценке «миротворческой» деятельности Черномырдина.
10.5.7. Однако тогда летом 1995 года глава правительства решил одно, а профессионалы решил другое. «Несмотря на существующую договоренность премьера с Басаевым, Ерин{173} поставил жесткую задачу Анатолию Куликову — бандитов не выпускать… Дипломатическая миссия переговорить, предупредить Черномырдина о принятом решении была поручена Степашину. Ерин плевался и иметь контакты с премьером после его беседы с Басаевым не хотел. Деликатный по натуре министр внутренних дел просто кипел. Проклиная дилетантов, подсказавших председателю правительства этот ход.
Наверное, и сам Черномырдин понял, в какую историю он вляпался. Ультиматум Степашина он выслушал, обронив: «Я согласен…Только из Ставропольского края они должны выйти. Я дал слово!».[918]
Террористы (около 150 человек) сели в автобусы вместе с частью заложников. Рядом с каждым их заложников сидел вооруженный террорист. В автобусах также ехала группа депутатов (Сергей Ковалев и другие). «Маршрут следования террористов до конца не знал никто».[919]
Операция по захвату была бы сложной. Мало того, она была бы не привычной, слишком много террористов, это уже похоже на настоящий бой, а не на скоротечную операцию по захвату. Жертвы среди заложников были бы, конечно, наверняка.
«Мне кажется, — писал Сергей Ковалев вскоре по следам событий, — что очень вероятно, что после достижения соглашения вся эта, длившаяся более суток затяжка связана была с разработкой планов, так сказать, нашего освобождения. Сколько из нас недосчитались бы головы при таких попытках, я не знаю. Но это мое предположение».[920] Сергей Адамович почувствовал это нутром, признания о несостоявшемся захвате террористов появились гораздо позже.
Они вышли не только из Ставропольского края, но и с триумфом проехали по Чечне. «Дважды предпринимались попытки остановить колонну, в том числе на территории Ставропольского края. Но нескоординационность действий не позволила решить задачу. После исторического разговора премьера с террористами мало кто хотел бы взять на себя ответственность и рискнуть…».[921] Очередной бардак с участием сборища чиновников, которым своя рубашка ближе к телу, чем все остальное вместе взятое.
Критики писали: «Результат басаевской операции был один — совместно с Черномырдиным он обеспечил возможность боевикам избежать окончательного поражения, перегруппироваться, пополнить свои отряды и с новыми силами атаковать российские войска».[922] Немного резковато, но кто сказал, что правда бывает приятной.
Российский журналист, рассказывая о своей встрече с русскими, проживающими в Чечне, написал: «Иллюзий же по поводу достижения в Чечне быстрого мира мои собеседницы не питали: «После того, что произошло, война здесь будет продолжаться долго».
Схожей точки зрения придерживается и известный чеченский политолог, директор НИИ гуманитарных наук ЧР Вахид Акаев: «Сегодня для очень многих людей Шамиль Басаев стал национальным героем. Многие даже называют его новым имамом Шамилем. Даже если бы Дудаев пошел на компромисс с российскими властями, Басаев бы продолжал войну. Надежды же, что дудаевцы арестуют и выдадут Басаева российским властям, совершенно утопичны, скорее, случится обратное. Действия российских властей в Чечне резко подняли среди населения республики рейтинг непримиримых».[923]
Это понимали многие, но не Черномырдин. А может и он понимал, но готов был поступиться интересами Родины ради политических дивидендов?
10.5.8. Разумеется, были другие точки зрения. Кронид Любарский, например, написал: «Ясно, что происшествие в Буденновске — это не просто терроризм, а, возможно, не терроризм вообще. Басаев еще на пресс-конференции в больнице нашел нужное слово — диверсант… Рейд в Буденновск — уникальный случай в истории, когда «террористический акт» был совершен ради прекращения кровопролитной войны и спасения тысяч ее будущих жертв».[924] Оказывается, что если очень хочется, то черное можно назвать белым и наоборот. А то что при этом кровопролитная война не прекратилась, а продолжилась и стала еще более кровопролитной, так это можно в расчет не принимать. Особенно, если очень хочется или прилично платят за нужный текст.
Но гораздо больше было тех, кто оценивал события в Буденновске критически. «Трагические события в городе Буденновске внесли существенные коррективы в развитие событий. Во-первых, вынудили российское руководство сесть за стол переговоров с представителями Д. Дудаева, тем самым де-факто признать легитимность его режима. Во-вторых, основательно встряхнули вершину государственной власти, еще более обнаружили ее просчеты при решении сложных проблем в области межнациональных отношений, продемонстрировали слабость силовых структур и уязвимость государственной системы мер по обеспечению безопасности страны, а также укрепили сомнения в способности властей эффективно противодействовать преступным посягательствам на жизнь и здоровье граждан России. Все это основательно било прежде всего по авторитету Б. Ельцина».[925]
События в Буденновске имели и важное внутриполитическое значение в плане внутриполитической борьбы. «Террористический акт бандита Басаева по захвату больницы в Буденновске резко обострил ситуацию в стране и продемонстрировал как криминальную сущность чеченского режима, так и неспособность силовых структур России решить проблему»,[926] — так констатировали сторонники Зюганова. Они были правы, но не в этой правоте дело. Дело в том, что провал в Буденновске коммунисты решили разыграть в Думе. Зюганов вновь поставил вопрос о вынесении вотума недоверия Правительству, как не способного обеспечить проведение рациональной политики».[927]
«Лейтмотивом практически всех выступлений стало требование отставки правительства. Здесь как нельзя кстати оказались подписи, собранные за отставку правительства лидером фракции ДПР С. Глазьевым…
Дальше всех в борьбе с властью пошли коммунисты и аграрии. По поручению этих фракций Г. Зюганов предложил депутатам список альтернативного органа управления, который мог бы, по его мысли, взять власть в России в свои руки в случае, если нынешний режим не сможет контролировать ситуацию. В списке немало знакомых имен: С. Бабурин, О. Богомолов, С. Горячева, Н. Губенко, М. Лапшин, В. Стародубцев, А. Тулеев и другие».[928]
«Последовавший за буденновской трагедией парламентско-павительственный кризис выразился не только в принятии Госдумой вотума недоверия правительству, но и затронул интересы самого президента — по инициативе фракции коммунистов была предпринята попытка начать процедуру импичмента, для чего было собрано 165 подписей депутатов, в также посягнул на один из главных устоев незыблемости президентской власти — Госдума проголосовала за внесение ряда изменений в Конституцию России, усиливших контроль нижней палаты за деятельностью правительства. Такие шаги Госдумы вызвали эмоциональную реакцию как со стороны президента, однозначно поддержавшего правительство, так в главы кабинета, в свою очередь поставившего перед Госдумой вопрос о доверии».[929]
Президенту нужно было что-то предпринять. Даже газеты писали: «Может ли идти речь о смещении со своих постов министра внутренних дел и руководителя ФСБ? В коридорах власти об этом говорят как о логическом шаге президента, который к подобной практике прибегает часто, дабы выпустить пар из общественного «котла».[930]
Обратим внимание на эту фразу о «котле». Прием старый, но не стареющий. Он показывает как эксплуатируют верховные правители общественное мнение.
Президент РФ и выпустил пар, пойдя на частичную уступку общественному мнения. В это время решался вопрос об ответственности за провал в Буденновске. Генерал Александр Михайлов писал: «Накануне заседания Совбеза в Государственной Думе прошло голосование по поводу отставки всех силовых министров. Голоса распределились не в пользу Грачева и Ерина. Степашин большинства против себя не получил».[931]
Однако аналитики предсказывали: «Обреченного, как все считают, В. Ерина президенту очень хотелось бы сохранить (доказал на деле личную преданность)…
Министра обороны президент может «сдать» только в самом крайнем случае, ибо в армейской среде у Б. Ельцина нет ни одного генерала, на которого он мог бы полагаться с такой же уверенностью, как на П. Грачева».[932]
С вотумом у коммунистов не получилось. Сторонники Зюганова объяснили это следующими обстоятельствами: «…Президенту удалось, используя отсутствие большинства в Думе у коммунистов и отправив в отставку министров-силовиков, добиться снятия вопроса о вотуме».[933]
«Общая газета» написала: «Теперь все, кто знает, как не любит Ельцин кому-либо уступать, с интересом ждут развития сюжета. Не раз Борису Николаевичу удавалось извлекать выгоды из временных поражений. Что-то он придумает на этот раз?».[934]
Президент показал еще раз свою способность к рокировкам в кадровой системе для укрепления собственной власти. Верного министра обороны он не сдал. Пока не сдал. Все еще впереди, кто же выкидывает все козыри сразу, министра обороны президент сдаст позже.
Хотя тогда летом 1995 года всяческая оппозиция жаждала отставки прежде всего именно министра обороны.
«В заявлении для прессы президент сообщил, что такой крупномасштабной террористической акции мировое сообщество еще не знало. …Создан опасный прецедент, противоречащий мировой практике, — ради спасения заложников пришлось удовлетворить требования террористов.
Борис Ельцин, задавая тон и направление обсуждения волнующего общество вопроса о виновниках трагедии, особо подчеркнул низкую способность, продемонстрированную спецслужбами, решать поставленные задачи.
При этом, правда, президент заметил, что расследование событий в Буденновске продолжается комиссией, возглавляемой Олегом Лобовым».[935] «Как сообщил корреспонденту «Известий» первый помощник президента В. Илюшин, в первой половине дня 20 июня Б. Ельцин встретился с секретарем СБ. По итогам беседы было принято решение создать квалифицированную межведомственную комиссию, которая должна в кратчайшие сроки проанализировать действия силовых ведомств по ликвидации террористов, а также выявить причины, вследствие которых стало возможна подобная трагедия».[936]
Президент отправил в отставку Егорова, Ерина и Степашина.{174}. Последнего пристроили у Черномырдина начальником Административного департамента аппарата правительства РФ. «Как сообщил Интерфаксу ответственный сотрудник аппарата Кабинета министров, административный департамент курирует деятельность ФСБ, министерств внутренних дел, обороны, юстиции, а также вопросы деятельности судебных органов».[937]
Как выразился не особенно симпатизирующий ему ветеран госбезопасности «Степашин лишь перебрался из-под опеки Ельцина под крыло к премьеру Черномырдину».[938] Все как в старые коммунистические времена. Тот же номенклатурный подход.
«Под Черномырдиным» работать было интересно, тем более что взаимопонимание было полным».[939] Это о бывшем руководителе российской контрразведки. Должность не велика, но достаточно престижна. Жить можно, даже сытно и вкусно есть.
Ерина, которому президент, похоже, доверял больше, он пристроил заместителем начальника Службы внешней разведки. Таким образом, все отставники были пристроены и лежали как бы на полке, авось пригодятся. Богат русский язык. Слово «пристроили», пожалуй, лучше всех передает характер новой российской власти с ее личностно-номенклатурным подходом.
10.5.9. Хотя обида у Степашина все же была. По словам Александра Михайлова Степашин считал, что провал в Буденновске объясняется чудовищным экспериментов в спецслужбе за 1991–1994 годы. Понимал, но…
«Публично обвинять президента в развале спецслужб Степашин бы не стал никогда.
Внутренняя порядочность не позволяла ему бросить камень в того, с кем он пришел в большую политику. Того, с кем в критические дни августа рисковал всем».[940]
Красиво, но не верится. Все, похоже, гораздо проще. Публичные обвинения президента, если он действительно виноват, нужны не для личного оправдания, а для исправления трагических ошибок. Так поступают мужественные люди, но карьеристы поступают по-другому. Эти же публичные обвинения могли и привели бы к одному, президент критику не прощал и снова не возвысил бы. Степашин промолчал. Президент это запомнил и потом снова вернулся к его кандидатуре. Высоко поднял, почти в свои преемники.
«А впрочем, он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных».
Это о Молчалине из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Не стареющее произведение. Однако вспомним Библию: не судите, да не судимы будете. Это со стороны легко читать мораль, а жизни сложнее действовать строго по морали. Не каждому дано.
10.5.10. События в Буденновске всколыхнули еще одно чувство в России. «У меня в больнице жена. Пусть она погибнет! Но и этих подонков уничтожьте! Стреляйте же!» — кричал, бросаясь под БТР немолодой житель Буденновска… «Комсомолка» передала слова Магды Федоровны Шатохиной: «У меня там сын, Феденька, в честь отца названный. Но я говорю: надо штурмовать. Нельзя простить такое, нельзя дать уйти!».[941]
Вот оказывается, что можно ожидать от русского народа, если задеть за живое, если его публично поставить на колени. Готовность на самопожертвование, готовность на все. Разумеется, так думали не все. Были и приспособленцы, которым лишь бы жить сохранить, пусть и на коленях.
Но и это еще не все. «Про «этих», про то, что «все у них куплено», что «русский народ у себя дома не хозяева», говорит весь город, — писала Галина Ковальская в либеральном еженедельнике. — Порой кажется, что не скорбь, а жажда мести — самое сильное чувство в несчастном Буденновске. На самом деле тут если и месть, то не за конкретные убийства… Две-три фразы о террористах, о том, как страшно загоняли людей в больницы, а потом длиннющий монолог об общей порочности чеченов вообще. Дома у них самые богатые, работать не работают, только торгуют, за счет русских людей наживаются. Ставропольский край был бы богатейшим, Буденновск был бы процветающим, ведь здесь прекрасная земля И «душевные, трудолюбивые» люди, но вот чеченцы все испортили. Кажется, всем своим бедам, всей жизненной неустроенности нашили объяснение. «Нация у них такая. Ермак когда с ними воевал, он уже тогда сказал: «Русские с ними жить не могут», Неосторожно замечаю: «Но ведь жили же до сих пор…». «Больше не будем!» — решительно говорят.[942]
«После Буденновска на Ставрополье начался резкий всплеск «русской идеи»: 5 тысяч листовок Баркашова расхватали мгновенно. Конгресс русских общин стал формироваться после Буденновска, и было очевидно, что, если в исполнительных структурах КРО не появятся нормальные люди,{175} мы получим неуправляемую мощную организацию».[943]
Еще раз подчеркнем, что это писали в либеральном еженедельнике. Поняли они еще раз как опасно публично ставить русских на колени. Еще Александр Пушкин подчеркивал опасность русского бунта.
Лучше (выгоднее) делать это постепенно, чтобы они не заметили как уже стоят и просят подаяние. Именно поэтому нужно усыплять этих чертовых русских и одурманивать их через все возможные средства массовой информации, чтобы не поняли, что колени уже согнулись и снижаются все ниже и ниже.
10.5.10.1. Кстати, может интуитивно понимая это настроение народа, Черномырдин подчеркнуто жестко любой ценой поклялся покарать басаевцев.[944] Впрочем, к этому времени в публичные клятвы российских политиков серьезно верили только наивные идиоты. Хотя они еще и нередко встречались на широких российских просторах.
Мало того, в нужных ситуация пели совсем другую песню. Например, чуть позже первый заместитель министра по делам национальностей и региональной политики Вячеслав Михайлов особо отметил, что российская делегация не предъявляла никаких ультиматумов дудаевцам относительно выдачи Шамиля Басаева.[945]
10.5.10.2. А ведь Буденновск не был исключением. «Акция подобная басаевской в Буденновске, готовилась и на Кубани. Таково мнение начальника управления Федеральной службы безопасности по Краснодарскому краю Евгения Воронцова.
По словам Евгений Воронцова 10 и 11 июня состоялось освещение полевых командиров Дудаева, на котором присутствовали 23 человека. Было решено, по некоторым данным, провести три террористические акции. И одну из них — на территории Краснодарского края. Командовать чеченскими боевиками должен был Ширани Албаков, командующий западной группы незаконных военных формирований.
Боевики в количестве до трех сот человек должны были просочиться на территорию края, взять заложников и исполнить акцию возмездия на одном из объектов Краснодара. Но несколько дней назад Ширани Албаков вместе с полевыми командирами попал в засаду. Они везли с собой много гранат. Вероятно в одну из них попала пуля, граната сдетонировала. В результате все взлетели на воздух. Если бы этого не случилось, неизвестно, как бы развивались события на Кубани».[946]