Японская экономика в первой половине 30-х годов

Начало нового промышленного подъема

В целом японская экономика (прежде всего промышленность) пережила «великую депрессию» легче, чем другие капиталистические страны, и вышла из нее быстрее, чем они. Уже с 1932 г. в Японии вновь начался промышленный подъем, движущими силами которого стали быстрое расширение экспорта и рост военных расходов.

Толчком к нарастанию объемов экспорта стала девальвация иены: с ноября 1931 г. по ноябрь 1932 г. она подешевела в 2,4 раза (с 0,494 долл. до 0,207 долл. за 1 иену); затем после девальвации доллара в 1933 г. она поднялась до уровня 0,30 долл. за 1 иену и оставалась на этой отметке до конца 30-х годов.

За 6 лет (1931–1937) объем японского экспорта вырос в 2,8 раза. В его структуре по-прежнему лидировала текстильная продукция, хотя ее доля снизилась до 53 % (в конце 20-х годов на нее приходилось 2/3 стоимости экспорта). В этот период Япония значительно увеличила объемы вывоза металлов и металлоизделий, машин и инструментов, а также многих видов продукции легкой промышленности (игрушки, посуда, бижутерия, электролампы, рыбные консервы и т. д.). Японский экспорт стал носить более диверсифицированный характер, а доля готовых изделий к 1937 г. поднялась в нем почти до 60 %. Но международная конкурентоспособность японских промышленных товаров (прежде всего, машин и оборудования) была все еще относительно низка, и ее позиции в мировом экспорте оставались весьма скромными (около 4 % в 1937 г.). При этом в США (доля которых в японском экспорте сократилась до 22 %) направлялись шелк-сырец, рыбные консервы, чай и посуда; машины, оборудование и прочая продукция тяжелой промышленности шли в основном в Маньчжурию и Корею, а всевозможные потребительские товары — в континентальную Азию и страны Южных морей.

В не меньшей степени, чем бурный рост экспорта, промышленное развитие стимулировало расширение государственных военных расходов, предпринятое новым правительством, сменившим правительство Минсэйто?. За 1930/1931-1936/1937 фин. годы государственные расходы возросли с 1558 млн. до 2282 млн. иен, или почти на 50 %, а доля расходов на армию и флот увеличилась в них соответственно с 31 % до 47 %. Для их покрытия был значительно расширен выпуск государственных займов, и за этот период объем внутреннего долга почти удвоился и достиг 8520 млн. иен. В то же время, чтобы не сдерживать деловую активность, правительство решило не увеличивать налогообложение физических и юридических лиц, и дело обошлось лишь введением умеренного налога на сверхприбыли предприятий.

В результате проведения «политики контролируемой инфляции», разработанной министром финансов Такахаси Корэкиё, экономическое положение в стране стало улучшаться. Рост капиталов акционерных компаний в 1934 г. по сравнению с предыдущим годом составил огромную для Японии цифру в 1 млрд. иен, т. е. превысил докризисный уровень в два с лишним раза, а такой показатель, как стоимость произведенной промышленной продукции, превысил докризисный уровень уже в 1933 г.:

Изменения в структуре японской промышленности

Вплоть до конца 20-х годов, несмотря на значительный прогресс, общие направления развития японской промышленности оставались в целом теми же, что и в начале индустриализации — производство и экспорт специализировались главным образом на текстиле. Однако в 30-е годы после выхода экономики из депрессии в этой области произошли знаменательные перемены. При общем росте числа фабричных рабочих с 1825 тыс. чел. в 1929 г до 2937 тыс. чел. в 1937 г. (на 60 %), доля занятых в текстильных производствах сократилось с 50,4 до 35,2 %, а доля занятых в машиностроении, напротив, возросла с 13,8 до 20,5 %, в металлургии — с 6,2 до 10,6 %, в химической промышленности — с 6,4 до 11 %.

Наиболее быстрыми темпами развивались в 30-е годы отрасли тяжелой промышленности, важные не только с точки зрения удовлетворения нужд гражданских отраслей, но и для форсирования военных приготовлений. Так, если общий рост промышленного производства за 1931–1936 гг. составил 63 %, то производство потребительских товаров возросло на 33 %, а товаров производственного назначения — на 83 %.

Быстро нарастали объемы выпуска чугуна и стали. Производство чугуна за 1929–1936 гг. почти удвоилось, а выпуск стали возрос более, чем в 2 раза при значительном расширении номенклатуры выпускаемых изделий. Средняя мощность доменных печей за этот период удвоилась, значительно повысились мощность и эффективность сталеплавильных печей, а расход топлива на производство 1 т стали сократился почти на 40 %. В эти же годы был освоен выпуск ряда специальных сталей, и в 1936 г. их экспорт даже превысил импорт.

В машиностроении наблюдалась та же картина: значительный рост масштабов производства, улучшение качества продукции при существенном расширении ее ассортимента. В результате к 1937 г. Япония была уже в состоянии собственными силами удовлетворять большую часть потребностей отечественной промышленности в машинах и оборудовании. Решающую роль в этом сыграло повышение качества сталей, выпускавшихся японскими металлургическими комбинатами.

Особо следует отметить прогресс, достигнутый в судостроении. Тоннаж спущенных на воду судов увеличился с 54 тыс. т в 1932 г. до 446 тыс. т в 1937 г. В результате к середине 1937 г. общий тоннаж торгового флота Японии достиг 4500 тыс. т, и по этому показателю она вышла на 3-е место в мире.

Быстрыми темпами набирала силу химическая промышленность, особенно производство взрывчатых веществ, красителей, химических удобрений. Численность занятых в ней за период 1929–1937 гг. увеличилась в 2,7 раза, и к 1937 г. она стала крупнейшей отраслью японской промышленности. В 1937 г. на химические производства приходилось уже 25 % стоимости фабричной промышленной продукции (на машиностроение — 22,6 %, металлургию—13 %, текстильные производства—14,3 %).

Несмотря на относительное снижение значения текстильной промышленности существенный прогресс был достигнут и здесь. Во многих подотраслях заметно выросла производительность труда, наблюдался массовый переход от производства дешевой продукции к выпуску более дорогих и качественных тканей. Исключение составляло лишь производство шелка-сырца; в 1929–1936 гг. число занятых здесь сократилось на 200 тыс. чел. (более, чем на 60 %), а стоимость продукции упала более, чем в 2 раза (при том, что физический объем производства сократился незначительно).

В 30-е годы во всех текстильных производствах были внедрены различные технико-организационные новшества. В хлопкопрядении, например, в результате внедрения автоматических станков выработка на одного занятого возросла на 33 %, а в ткацких производствах за счет различных усовершенствований выработка на одного занятого увеличилась на 36 %. Всего за 1930–1936 гг. производство текстиля возросло на 25 %, в том числе производство синтетических волокон — в 7,4 раза.

Иными словами, 30-е годы стали для Японии периодом значительного наращивания промышленного потенциала. Рост масштабов производства и расширение номенклатуры продукции сопровождались укрупнением заводов и интенсивным обновлением технической базы производства. Западные специалисты, посещавшие Японию в те годы, с удивлением отмечали также значительное повышение квалификации японских рабочих и инженерно-технического персонала.

Роль государства в экономике

Хотя к началу 30-х годов государство оставалось крупнейшим собственником, в его руках находились главным образом объекты инфраструктуры. Так, в 1930 г. на его долю приходилось 98,2 % телеграфно-телефонных услуг, 81,9 % объема железнодорожных перевозок; ему принадлежало 72,5 % мощностей портового хозяйства, 95 % — авиатранспорта, 50,9 % — парка судов, 48,2 % — автомобильного парка. Промышленность же за исключением нескольких крупных предприятий находилась в руках частного капитала, и, ее регулирование осуществлялось в основном косвенными методами (через кредитование, субсидирование, льготное налогообложение).

Однако с начала 30-х годов началось ужесточение государственного контроля в промышленности и энергетике. Так, в 1931 г. на основании специального закона было проведено принудительное объединение всех частных электроэнергетических предприятий в 5 региональных концернов. Упорядочив таким образом организационную структуру и ликвидировав конкуренцию, государство затем установило прямой контроль над тарифами и ввело строгое квотирование поставок электроэнергии.

В том же году был принят закон о контроле над основными отраслями промышленности, легализовавший и фактически поощривший создание картелей в отраслях, имевших военно-стратегическое значение. При этом правительство ставило перед картелями общие задачи по достижению определенных объемов выпуска продукции, а непосредственное регулирование производства, продаж и цен оставалось в ведении самих картелей. В 1936 г. этот закон был пересмотрен в сторону расширения прав министерств вмешиваться в дела картелей и проводить принудительное картелирование предприятий.

Дальше всего дело зашло в металлургии. Ввиду особой стратегической важности этой отрасли в январе 1934 г. на основании специального закона было произведено слияние государственного комбината «Явата сэйтэцу» и шести частных металлургических компаний. Образованная в результате компания «Нихон сэйтэцу» сразу же заняла монопольные позиции в отрасли: в 1934 г. на ее долю пришлось 96 % производства чугуна и 52 % выплавки стали. Доля государства в ее капитале составляла более 80 %, благодаря чему акции этих компаний стали котироваться значительно выше их номинальной стоимости.

Аналогичные тенденции имели место и в других отраслях экономики. Так, правительством была создана компания по добыче жидкого топлива «Тэйкокунэнрё?», проведена реорганизация Банка Японии, сделаны правительственные вклады в Промышленный банк и др.

Продолжение кризиса в сельском хозяйстве

Начавшийся с 1932 г. экономический подъем затронул только промышленность Японии, в сельском хозяйстве в то время продолжалась депрессия. Цены на рис лишь к 1935 г. вернулись на уровень 1929 г., что же касается цен на шелк-сырец, то в 1935 г. они были вдвое ниже, чем в 1929 г. В 1935 г. правительство даже было вынуждено принять специальную программу сокращения числа хозяйств, занятых выращиванием коконов. Оно также контролировало через выдачу лицензий создание новых частных шелкопрядильных фабрик, но оказывало при этом поддержку крестьянам в организации кооперативных шелкомотальных мастерских, чтобы ослабить зависимость крестьян от скупщиков коконов.

Депрессия в сельском хозяйстве выталкивала избыточную рабочую силу в города, что в целом отрицательно сказывалось на общих условиях найма. Так, несмотря на экономический подъем, средняя реальная заработная плата в 1936 г. находилась на уровне 1929 г, а в текстильной промышленности, куда нахлынули тысячи крестьянских девушек, лишившихся работы в деревне, она составляла лишь 70 % от уровня 1929 г. Стабилизация реальной заработной платы на низком уровне стала еще одним мощным фактором промышленного подъема 1932–1936 гг. так как позволила компаниям сэкономить огромные деньги на издержках на труд и получить дополнительные средства для расширения капиталовложений.

Для ликвидации аграрного кризиса на заседании палаты представителей 13 июня 1932 г. по предложению правительства Сайто было принято решение об оказании материальной помощи деревне. Эти «чрезвычайные ассигнования» были выделены под лозунгом «спасения деревни — основного резерва армии». Однако в бюджетах последующих 1933 и 1934 гг. в результате роста военных расходов «чрезвычайные ассигнования» были сокращены, а в бюджете 1936 г. для них вовсе не нашлось места.

Экономика японских колоний

Важные изменения произошли 30-е годы и в Развитии японских колонии. Расширение военных приготовлений требовало значительного увеличения мощностей тяжелой промышленности, но поскольку ресурсные возможности самой Японии были ограничены, решено было использовать для этих целей колонии. Разумеется, имелось в виду не проведение комплексной индустриализации этих стран, а развитие на их территории лишь тех производств, которые дополняли бы и облегчали бы развитие тяжелой промышленности в метрополии.

Из отраслей тяжелой промышленности в колониях получили развитие главным образом металлургия и химия, а также электроэнергетика (необходимая для обеспечения энергоемких металлургических и химических производств). Кроме того, для перевода рабочей силы в самой Японии из легкой в тяжелую промышленность, в колониях был построен также ряд предприятий легкой промышленности (прежде всего текстильных), продукция которых отправлялась в Японию. И, разумеется, в плане реализации автаркической идеи «самообеспеченности в пределах империи» в них продолжалась разработка минеральных ресурсов, необходимых метрополии, а также производство продуктов питания для быстро растущего японского населения (так, в конце 30-х годов Тайвань обеспечивал более 90 % японского импорта сахара, а Корея — 98 % импорта риса).

В 30-е годы особое место среди японских колоний заняла Маньчжурия. Там создавались в основном предприятия, имевшие непосредственное отношение к военным приготовлениям (металлургические, химические, машиностроительные, горнодобывающие и т. д.). С самого начала развитие промышленности было поставлено под жесткий государственный контроль, и подавляющая часть созданных предприятий принадлежала либо государственным, либо полугосударственным компаниям. Маньчжурия быстро превратилась в экономический придаток Японии: если в начале 30-х годов на Японию приходилось лишь 39 % ее экспорта и 41 % импорта, то в конце 30-х годов — соответственно 65 % и 85 %.

Темпы развития японских колоний в 30-е годы были весьма впечатляющи, особенно в промышленности. В Корее среднегодовые темпы роста промышленного производства составили 10,3 % (в химических производствах — 17,4 %, в машиностроении — 10,5 %), на Тайване — 6 % (в металлургии— 10 %), в Маньчжурии — около 5 % (в металлургии — 22 %, в текстильных производствах—7 %).

* * *

Итак, с начала 30-х годов промышленный потенциал Японии, дополняемый возможностями ее колоний, быстро нарастал, и параллельно ему усиливался натиск японских товаров на мировые рынки. Однако внешнеторговая экспансия не отвечала утвердившимся представлениям об экономической самодостаточности, автаркии как о залоге национальной безопасности. Эти представления были не беспочвенными: на рубеже 20-х—30-х годов под влиянием мирового экономического кризиса широкое распространение получили протекционистские меры, разрушавшие свободу мировой торговли. Поэтому в Японии постепенно набирали силу группы, которые подталкивали ее на путь территориальных захватов с целью создания обширной самообеспеченной колониальной империи. Многочисленные ограничения, которые различные страны воздвигали на пути японских товаров, они использовали для обоснования такой политики.

Между тем, к началу 1936 г. все признаки экономического подъема были налицо, и тогдашний министр финансов Такахаси Корэкиё пришел к выводу, что для избежания «перегрева» конъюнктуры необходимо изменить финансовую политику и, прежде всего, сократить государственные расходы. Однако такой поворот событий не устраивал набиравшие силу милитаристские круги, требовавшие еще большего увеличения военных расходов. После гибели Такахаси и смены правительства в результате февральского путча 1936 г. милитаристы получили то, чего добивались: в 1936–1937 гг. государственные расходы (прежде всего на армию и флот) были резко увеличены.

В июле 1937 г. началась война Японии с Китаем, и страна вступила в новый период — период военной экономики.