Формирование государственной идеологии

Постепенно императорские указы приобретали более отстраненный характер, стали касаться лишь наиболее важных политических, военных и моральных проблем. Целый ряд их, подобно классическим текстам, подлежал всеобщему изучению и рассматривался как священные предписания.

Изменение содержания указов свидетельствовало о переменах в официальной политике формирования образа императора. В начале правления он выступал прежде всего как государственный деятель, но постепенно акценты стали смещаться в сторону подчеркивания божественной сущности императорской власти. Народу стали прививать взгляд на императора как на небожителя, наблюдающего за своими подданными и оберегающего их.

Доктрина кокутай

В основу обновленной государственной идеологии легло понятие кокутай (возможный перевод — «государственный организм») — специфически японская концепция государственной общности, объединявшая императора (первосвященника религии синто? и сакрального вождя), японский народ и собственно Японские о-ва (творение богов-демиургов Идзанаги и Идзанами) в единое органическое целое.

Формированию такого миропонимания способствовали этническая однородность японцев, два с лишним столетия полной изоляции страны от внешнего мира и фактор островного положения. В этих обстоятельствах японцы естественным образом пришли к осознанию себя единым организмом, государственно-этническим и духовно-религиозным целым. В Японии с давних пор бытовало понятие о государстве как о сложном организме, в котором все взаимосвязано в соответствии с законами природы и традициями. Иными словами, в понятии кокутай в неразрывной связи находились природа Японии, ее население и ее боги. Концепция кокутай подчеркивала уникальный характер государства и народа Японии, что объяснялось «божественным происхождением» страны и императорского дома.

В апреле 1868 г. был провозглашен и законодательно оформлен принцип «единства ритуала и управления» (сайсэй итти). Этот политический акт ознаменовал собой возврат к древнейшему сакральному понятию единства царских и жреческих функций. Он неоднократно упоминался в императорских указах как основной принцип кокутай со времени возникновения японской государственности и связывался с именем легендарного императора Дзимму, взошедшего на престол, как утверждалось, в 660 г. до н. э. и считавшегося родоначальником японской императорской династии. Именно благодаря сайсэй итти у японского народа развилось восприятие императора как «живого бога».

Безусловно, в мэйдзийскую эпоху абсолютное единство государства и религии было уже недостижимо, но в официальной идеологии этот принцип признавался как неотъемлемая часть функционирования государственного организма (кокутай). Император Мэйдзи провозглашался «живым богом», равным по религиозному статусу с богиней Аматэрасу и божеством Тоёукэ. Для возвеличивания роли императора как первосвященника синто? создавались новые религиозные ритуалы, которым нередко придавался характер государственных актов.

При переезде из Киото в новую столицу Токио (переименованную по этому случаю из Эдо в 1869 г.) император совершил паломничество в Исэ — Мекку синтоизма. Свою знаменитую клятву император Мэйдзи в соответствии с традицией произнес во время религиозной церемонии, обращаясь к богам и народу. Значительная часть новых государственных праздников была связана с императором, его предками, его божественным происхождением — День смерти легендарного императора Дзимму, День смерти предыдущего императора (Ко?мэй), День рождения здравствующего императора, День устройства императором новогоднего банкета, День основания империи, День приношения благодарности богине Аматэрасу. В них зримо закреплялась идея исключительности, божественности японской нации.

Этому же способствовало введение новых государственных символов — гимна и флага. Слова гимна «Кими-га ё?» («Ты — весь мир») были взяты из поэтической антологии X в. «Собрание старых и новых песен Ямато». Символика введенного после реставрации Мэйдзи флага «хи-но мару» (красный круг на белом фоне) связана с тем, что с древности Японию называли «страной восходящего солнца». Подобное изображение впервые появилось еще при императоре Годайго (XIV в.).

Учреждение государственного синто?

Указ о единстве ритуала и управления был только первым актом нового правительства, касавшимся религии. Он свидетельствовал о наметившемся возвращении к национальной религии синто? (путь богов).

Синто? представляет собой своего рода мозаику из разнообразных верований, культов, ритуалов и этических норм, пронизывающих повседневную жизнь народа. На протяжении веков под влиянием буддизма синто? обрел определенную догматику, но остался, в первую очередь, формой мировосприятия и мироощущения японцев. Этот культ и послужил основой учреждения государственного синто?.

Был возрожден древний, существовавший еще в VIII в. институт, связанный с религией — управление по делам небесных и земных божеств (дзингикан). В новой структуре власти он занял одно из ведущих мест среди правительственных ведомств. Достаточно сказать, что чиновники дзингикан считались выше по положению, чем их коллеги соответствующих рангов в органах исполнительной власти. К компетенции дзингикан относились все вопросы, связанные с синтоистскими святилищами и исполнением ритуала. При нем был создан специальный институт проповедников. Главным направлением вновь созданного ведомства была пропаганда религиозного и политического авторитета императора. В данном ключе серьезное внимание было обращено на деятельность основных синтоистских святилищ.

Фамильное святилище императорского дома — Исэ-дзинг? (слово дзинг? означает принадлежность святилища к императорскому храмовому комплексу в Исэ, а слово дзиндзя используется для обозначения остальных синтоистских храмов) — было превращено в главный храм синто. Обрядность всех синтоистских храмов, включая даже самые мелкие сельские, увязывалась теперь с обрядностью Исэ-дзинг?, так что они как бы сделались его филиалами.

Многим религиозным обрядам придавался характер государственных актов. Например, в 1871 г. на церемонии восшествия императора на престол (дайдзё?сай), которая основывалась на древнейших синтоистских обрядах, присутствовал дипломатический корпус. Это было сделано ради повышения престижа императора внутри страны и за ее пределами.

Уже в 1871 г. все святилища были объявлены местами исполнения государственного ритуала. Была восстановлена строгая их иерархия, определенная в свое время кодексом «Тайхо?рё?» (начало VIII в.). Все храмы делились на 7 категорий. Первые три находились под непосредственным контролем дзингикан, другие состояли в ведении его местных отделений. Священнослужители назначались по решению дзингикан (особенно это касалось крупных святилищ), хотя ранее эти должности были наследственными.

В 1872 г. дзингикан был преобразован в ведомство религиозного образования, в ведении которого теперь находились не только синтоистские, но и буддийские храмы, а также деятельность других религиозных групп. Созданное при дзингикан святилище в честь покровителей императорской фамилии было перенесено на территорию дворца и передано в ведение специально учрежденного управления по делам церемоний. Ведомство религиозного образования разработало «Правила обучения», состоявшие из трех пунктов, которые определяли тематику проповедей; постепенно помимо религиозных вопросов она стала затрагивать широкие темы государственного устройства. Так шло внедрение религиозно-политической идеологии нового правительства в сознание масс. В 1877 г. ведомство религиозного образования было упразднено, а его функции переданы министерству внутренних дел.

Правительство стремилось к тому, чтобы синто? играл основную роль в государственных ритуалах и этике. Святилищам высшей категории было запрещено заниматься отправлением повседневных служб. Вменение им в обязанность исполнения государственного ритуала превращало синто? в государственную структуру, т. е. происходило его слияние с государственным аппаратом. Священнослужители фактически становились чиновниками. Управление по делам церемоний при императорском дворе стало заниматься вопросами отправления обрядов не только во дворце, но и но всей стране. Так создавался государственный синто?, который, формально не являясь религией, занял главенствующее положение по отношению ко всем иным конфессиям. Даже исключительно влиятельный на протяжении веков буддизм был оттеснен на второй план.

Конституция 1889 г. провозгласила свободу вероисповедания, ни сделала это в весьма своеобразной форме. Ст. 28 гласила:

«Японские подданные могут пользоваться свободой вероисповедания в рамках, не нарушающих мир и порядок и не угрожающих исполнению их обязанностей как граждан страны».

Лаконичность этой статьи, безусловно, требовала комментариев, которые и были сделаны Ито? Хиробуми, председателем комиссии по выработке конституции:

«Хотя свобода вероисповедания… не подлежит каким-либо ограничениям, это положение остается в силе лишь до тех пор, пока проявления этой свободы ограничиваются рамками ума верующего. Однако в том, что касается внешних аспектов, таких как формы вероисповедания и способы проповеди, должны быть предусмотрены некоторые законные ограничения и правила, а также соблюдаться общие обязанности подданных».

На практике ограничения были весьма существенными, поскольку конституция законодательно закрепила «божественность» происхождение императора. В учебных заведениях запрещалось преподавание любых религиозных дисциплин, кроме догматов государственного синто?. Таким образом культ императора утверждался в молодежной среде.

Большую роль в практике государственного синто? играли обряды, которым придавалось важное политическое значение. Они обеспечивали единство всей нации на основе понятия кокутай, центром которого был император. Именно ему принадлежала ведущая роль при исполнении главных синтоистских обрядов при дворе. Это были «большие обряды», а «малые» осуществлял главный священнослужитель дворового святилища.

Большая часть дворцовых обрядов была разработана заново. Древним был, пожалуй, лишь праздник вкушения первых зерен риса нового урожая. Важную политическую роль играли обряды, посвященные душам прошлых императоров, а также великих деятелей японской истории. В память о них строились новые святилища и учреждались новые праздники. Например, были возведены святилища в честь великих объединителей страны Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси (XVI в.).

Особое место среди вновь возведенных святилищ занял Ясукуни-дзиндзя (досл. «храм мира в стране»). Он был построен в Токио в 1869 г. и получил ранг «особого императорского святилища». В отличие от других храмов, Ясукуни находился в ведении ведомства армии и флота, и священнослужители назначались туда с согласия военного руководства. Роль главных распорядителей на различных праздниках этого храма выполняли генералы и адмиралы, а охрану несли подразделения военной жандармерии. В Ясукуни находились списки погибших в войнах, которые и составляли предмет поклонения в синтоистском святилище (синтай). Там же хранились и два из трех атрибутов императорской власти — зеркало и меч.

В 1874 г. император Мэйдзи посетил Ясукуни-дзиндзя, что было беспрецедентным поступком, поскольку там поклонялись не богам, а душам погибших воинов. Таким образом, солдаты, отдавшие жизнь за императора, как бы приравнивались к богам.

Обрядность государственного синто? была достаточно далека от повседневной жизни населения, которое продолжало жить в соответствии с народным синто?. Но по мере становления Японской империи он превратился в главное идеологическое орудие правящей элиты. Объявив государственный синто? «не религией» (1900 г.), правительство получило возможность, не нарушая принципа свободы совести, заставить весь народ соблюдать его ритуалы, что было не особенно сложно, так как в сознании людей эти обряды сохраняли религиозный характер.