Японская экономика в 20-е годы

Послевоенные годы стали для Японии периодом довольно быстрого, хотя и неравномерного развития.

Послевоенная депрессия

Прекращение военных действий в ноябре 1918 г. означало окончание бума военных лет, хотя в течение еще нескольких месяцев после этого экономика продолжала развиваться довольно быстро под влиянием инфляционных тенденций, подогревавших деловую активность. Спад начался в марте 1920 г. с резкого падения цен. С марта 1920 г. по апрель 1921 г.) индекс оптовых цен упал с 322 до 190 (1913=100). Особенно значительным было падение цен на шелк-сырец и рис, что поставило японское крестьянство в крайне тяжелое положение. Резкое снижение цен привело к спаду производства во многих отраслях промышленности, который продолжался до конца 1922 г. Объем экспорта упал на 30–40 % по сравнению с предкризисным уровнем, а торговый баланс вновь стал сводиться с большим дефицитом (за 1920–1922 гг. его размеры составили более 1 млрд. иен). Значительно сократились и размеры положительного сальдо по статьям «невидимой» торговли.

Однако, к концу 1922 г. депрессия в целом была преодолена, хотя некоторые отрасли, процветавшие в период войны, не смогли еще восстановиться полностью. Выход из депрессии был ускорен благодаря политике правительства по стимулированию экономического роста. В частности, были значительно расширены объемы кредитования частного сектора и облегчены его условия, а также существенно увеличены субсидии частным фирмам.

«Восстановительный бум»

Деятельность государства в этом направлении еще более активизировалась после землетрясения 1923 г., нанесшего экономике ущерб в 5,5 млрд. иен. Так, Банку Японии было поручено учитывать под правительственные гарантии векселя частных финансовых институтов, нанесших убытки в результате землетрясения (их общая сумма составила около 100 млн. иен). Кроме того, с целью облегчения восстановительных процессов Промышленный банк и Ипотечный банк начали выдавать специальные ссуды под весьма низкие проценты. Одновременно существенно возросли и прямые государственные расходы — на восстановление экономики, помощь местным органам власти, освоение колоний и т. д., что благотворно сказалось и на деятельности частного сектора. В стране начался «восстановительный» бум, продолжавшийся вплоть до «великой депрессии» 1929–1932 гг. Правда, в отличие от бума военных лет он захватил далеко не все отрасли японской экономики. Этот период был отмечен, прежде всего, дальнейшим ростом текстильной промышленности, сопровождавшимся и важными техническими изменениями. К концу 20-х годов шелкопрядение уже практически полностью было механизировано, и лишь 4 % шелковых нитей производилось на ручных прялках. При почти двукратном росте производства за период 1920–1929 гг. количество фабрик сократилось, но при этом число станков, приходящееся на одну фабрику, в среднем утроилось. В производстве же шелковых тканей по-прежнему наблюдалось своеобразное разделение труда: на тысячах мельчайших предприятий производился шелк для внутреннего рынка, а на относительно крупных механизированных фабриках — шелк, направлявшийся на экспорт.

В другой крупнейшей подотрасли текстильной промышленности — хлопкопрядении — в 20-е годы также продолжался бурный рост с тенденцией ко все большей концентрации производства. Производственные мощности за период 1920–1929 гг. возросли в 1,7 раза, при этом в 1929 г. уже более половины хлопковой пряжи производилось семью крупнейшими компаниями. Все возраставшая часть продукции приходилась на комбинированные прядильно-ткацкие фабрики, и даже мелкие предприятия во все больше стремились сочетать оба этих процесса. Повысилась и степень механизации производства. К концу 20-х годов не только все крупные фабрики были оснащены высокопроизводительными ткацкими станками (в среднем на одну фабрику их приходилось более 50), но и на мелких и мельчайших предприятиях ручные ткацкие станки были почти полностью вытеснены механическими.

Растущий спрос населения на европейскую одежду поддерживал расширение производства шерстяных тканей. Развитие этой подотрасли, находившейся в руках нескольких крупных компаний, шло столь успешно, что к концу 20-х годов иностранные производители почти полностью были вытеснены с внутреннего рынка шерстяных тканей.

В целом же в конце 20-х годов текстильная промышленность все еще оставалась важнейшей отраслью японской экономики — здесь была занята почти 1/4 всех работающих в промышленности, а из общего числа занятых на фабриках (предприятиях с 5 и более работниками) на текстильную промышленность приходилась почти половина.

Что касается развития других отраслей промышленности, то там картина была весьма пестрой.

В 20-е годы довольно быстро продолжала развиваться металлургическая промышленность — за 1920–1929 гг. производство чугуна возросло в 2,1 раза, а производство стали — в 3,8 раза. Однако даже в конце 20-х годов Япония все еще продолжала сильно зависеть от импорта этих продуктов: за счет импорта удовлетворялось 30 % потребностей страны в стали и 40 % потребностей в чугуне. Особенно сильна была зависимость Японии от импорта высококачественных сталей, так как ни доминировавший в отрасли государственный комбинат «Явата», ни построенные во время и после войны крупные частные предприятия, несмотря на налоговые льготы и щедрые правительственные субсидии, были пока не в состоянии наладить их производство. Хотя в конце 20-х годов металлургия была одной из крупнейших отраслей тяжелой промышленности, стоимость ее продукции составляла лишь 1/4 от стоимости продукции текстильной промышленности.

В крайне тяжелом положении в 20-е годы оказалось судостроение. После войны оно вступило в полосу глубокого кризиса, так как из-за высоких издержек производства оказалось неспособным конкурировать с продукцией западных стран. В 1919–1929 гг. количество занятых в судостроении (на верфях, где строились суда водоизмещением свыше 1000 т) сократилось почти на 2/3, а объем производства — почти в 4 раза.

Значительно более медленными темпами, чем прежде развивалась горнодобывающая промышленность — за 1919–1929 гг. объем угледобычи возрос лишь на 10 % (до 34 млн. т). Хотя часть угля по-прежнему направлялась на экспорт, Япония постепенно превратилась в нетто-импортера угля, поскольку из года в год возрастал импорт коксующихся углей, необходимых для быстро развивающейся металлургии.

В добыче и производстве меди в эти годы наблюдалась стагнация, поскольку себестоимость японской меди оказалась выше, чем добытой на зарубежных рудниках. В результате к концу 20-х годов основная часть потребностей в меди удовлетворялась уже за счет импорта.

По-разному сложилась в 20-е годы судьба различных машиностроительных производств. Многие предприятия, возникшие в военные годы в условиях отсутствия конкуренции со стороны западных стран и высокого спроса на вооружение, по окончании войны прекратили свое существование. Однако ряд производств, таких как производство двигателей, электрооборудования, оборудования для текстильной промышленности и т. д., продолжали успешно развиваться и после войны. К концу 20-х годов машиностроение стало крупнейшей отраслью тяжелой промышленности Японии, хотя стоимость его продукции составляла лишь 2/3 от стоимости продукции текстильной промышленности.

Среди машиностроительных производств наиболее успешно развивалось производство велосипедов, бывших в 20-е годы основным видом городского транспорта. К концу 20-х годов Япония уже полностью обеспечивала себя как велосипедами, так и запчастями к ним. Значительный прогресс был достигнут также в производстве промышленного электрооборудования, и к концу 20-х годов страна уже вполне могла обеспечить большую часть спроса за счет отечественного производства.

Однако, несмотря на эти успехи, Япония все еще продолжала оставаться крупнейшим импортером машиностроительной продукции. При этом отечественное производство, как правило, удовлетворяло спрос на наиболее простые типы машин и оборудования, а более сложные их виды импортировались из США, Великобритании, Германии. В целом же по сравнению с развитыми странами к концу 20-х годов тяжелая промышленность Японии была развита слабо, и никто не мог предположить тогда, что со временем именно тяжелая промышленность будет составлять основу экономической и технической мощи страны.

Структура японской промышленности

В конце 20-х годов в японской промышленности по-прежнему можно было обнаружить сосуществование как бы нескольких эпох. Наряду с новыми отраслями, возникшими и развившимися в результате импорта западной техники и технологии, а также некоторыми традиционными отраслями (текстильной, производством фарфора), претерпевшими существенные изменения с точки зрения технологии производства и номенклатуры выпускаемой продукции, в Японии и в конце 20-х годов продолжали существовать многие виды традиционных производств, на которые все большее вовлечение страны в мирохозяйственные связи не оказало практически никакого воздействия. Среди них можно назвать производство гэта (деревянной обуви) и татами (циновок), японской национальной одежды, предметов быта, продовольствия и т. д.

В результате японская промышленность конца 20-х годов являла собой причудливое сочетание небольшого числа крупных, оснащенных по последнему слову техники заводов и фабрик со множеством мелких и мельчайших предприятий, в массе своей использовавших старые методы и орудия производства.

Используя данные японской статистики о составе занятых в промышленности, можно примерно оценить значимость каждого из этих укладов. В 1930 г. в промышленности работало 5,2 млн. чел., из них 1875 тыс. чел. или 36 % — на фабриках (т. е. предприятиях с 5 и более занятыми); основная же часть — 3325 тыс. чел. или 64 % — были заняты на мельчайших предприятиях, которые даже не учитывались фабрично-заводской статистикой. Они-то и формировали основу традиционного сектора японской промышленности. Что касается другого полюса — крупных предприятий (с числом работников 500 и более), — то в 1930 г. на них работало 480 тыс. чел. или 9 % всех занятых в индустрии. Таков был облик японской промышленности на рубеже 20-30-х годов.

Особенностью экономического развития Японии в 20-е годы был также сравнительно быстрый рост отраслей третичной сферы (транспорт, связь, торговля и сфера услуг). В конце 20-х годов здесь было занято около 8,5 млн. чел., в том числе 7,5 млн. — в торговле и сфере услуг. Именно они, а не промышленность, где занятость практически не увеличилась, поглощали основную массу прибывавших из деревни людей. Подавляющая часть предприятий сферы услуг и торговли была представлена мелкими и мельчайшими, часто семейными фирмами, и уровень производительности труда был здесь крайне низок.

Положение в сельском хозяйстве

20-е годы оказались весьма сложным периодом для сельского хозяйства Японии.

Число крестьянских хозяйств несколько увеличилось — с 5485 тыс. в 1920 г. до 5600 тыс. в 1930 году, но их структура с точки зрения размеров земельных участков почти не изменилась: в 1930 г. более 90 % хозяйств были мелкими и мельчайшими (от 0,25 до 5 акров), и лишь около 10 % имели наделы более 5 акров.

Рис по-прежнему оставался основной сельскохозяйственной культурой — под него было отведено более половины пахотной земли. Несмотря на расширение использования удобрений, урожайность риса в конце 20-х годов лишь незначительно превышала уровень военных лет (соответственно 18,71 коку с 1 тё? в 1925–1929 гг. и 18,46 коку с 1 тё? в 1915–1919 гг.). Техника практически не использовалась, и все операции по-прежнему производились вручную. К числу нововведений можно отнести лишь появление в эти годы первых птицеферм, а также освоение производства некоторых новых видов овощей и фруктов.

Главной проблемой, негативно сказывавшейся на развитии сельского хозяйства в 20-е годы, была крайняя нестабильность цен. Причем особой нестабильностью отличались цены на основные товарные продукты — рис, который производили практически все крестьянские хозяйства, и коконы, разведением коконов занимались более 40 % дворов. Между тем в 20-е годы уровень товарности крестьянских хозяйств заметно повысился и составлял уже около 60 %, т. е. около 60 % всего, что производилось крестьянской семьей, шло на продажу. В результате крестьянское хозяйство стало особенно чувствительным к колебаниям цен, так как от их уровня напрямую зависело, сможет ли крестьянин приобрести инвентарь и удобрения, заплатить налоги, вернуть долги, купить в городе необходимую одежду и т. д.

По окончании военного бума началось резкое падение цен на рис — в течение 1921 г. они упали в 2 раза. С целью поддержать крестьянство, оказавшееся в крайне тяжелом положении, правительство приняло специальный закон, наделявший министра сельского хозяйства правом «регулировать спрос и предложение» путем создания запасов риса, когда цены на него были слишком низки, и продажи этих запасов, когда цены оказывались слишком высоки. Однако эти усилия не увенчались большим успехом: к 1925 г. цены на рис возросли и почти достигли уровня 1920 г., но затем вновь началось их снижение, и в начале 30-х годов они составляли всего лишь 44 % от уровня 1925 г. Не лучше обстояло дело и с ценами на коконы: с 1925 г. по 1929 г. они снизились более, чем на 30 %, а с началом «великой депрессии» и вовсе «обвалились» и в 1931 г. составляли всего лишь 30 % от уровня 1925 г.

Из-за падения цен снизились валовые и чистые доходы крестьянских хозяйств, и в конце 20-х годов уже 2/3 их чистого дохода уходило на уплату налогов, арендной платы и другие выплаты. Чтобы поддержать валовой денежный доход, крестьяне даже в условиях падения цен продолжали увеличивать производство (так, например, с 1925 г. по 1931 г. при падении цен на коконы на 2/3 их производство возросло на 25 %), что еще больше осложняло ситуацию.

Банковский кризис 1927 г.

Наиболее серьезным потрясением в японской экономике вплоть до конца 20-х годов был банковский кризис 1927 г. Его глубинные причины коренились в особенностях выхода японской экономики из послевоенной депрессии. В результате действий правительства по стимулированию экономического роста реальные стоимостные пропорции не были восстановлены в полном объеме (прежде всего, остались сильно завышенными финансовые активы компании и банков). Кроме того, эффективной работе банковской системы страны мешало существование огромного числа мелких банков. Последние в основном и стали жертвами банковского кризиса, в ходе которого общее число банков сократилось с 1359 до 1030.

Годом позже, в 1928 г., был пересмотрен закон о банках, усиливший контроль правительства за банковской сферой. Кроме того, вдвое был повышен минимальный уровень собственного капитала банков (в Токио и О?сака — до 2 млн. иен, в других районах — до 1 млн. иен), в результате чего число банков сократилось еще больше (до 913 в 1930 г.).

Развитие внешней торговли

В 20-е годы довольно быстро продолжала развиваться внешняя торговля: в 1921–1929 гг. импорт вырос на 40 %, а экспорт — на 70 % (оценивая эти показатели, следует иметь в виду, что с середины 20-х годов произошло понижение цен на сырьевые товары).

К началу 30-х годов почти 20 % внешнеторгового оборота Японии приходилось на торговлю с колониями. Из Японии туда отправлялись в основном промышленные товары, в том числе оборудование для разработки ресурсов, а в Японию поступали сырье и продовольствие. При этом Корея поставляла рис, бобы, морепродукты и удобрения, а Тайвань — сахар и рис.

Что же касается торговли с остальным миром, то и в экспорте, и в импорте произошли изменения, наглядно отражавшие особенности и успехи японского типа индустриализации.

В экспорте и в конце 20-х годов преобладали различные виды текстильной продукции. В совокупности на них приходилось 2/3 стоимости экспорта, в том числе на шелк-сырец — 37 %, на хлопковые ткани — 20 %, и на шелковые ткани — 10 %. Основным экспортным рынком были США — сюда направлялось 41,8 % японского экспорта (прежде всего шелк-сырец). Индия и страны ЮВА (второй по значимости экспортный рынок) приобретали в основном хлопковые ткани, одежду и некоторые другие готовые товары. В ценах на готовые промышленные изделия во второй половине 20-х годов приходилось уже 40–50 % японского экспорта, а экспортная зависимость обрабатывающей промышленности составляла 25–35 %.

Еще более ярко прогресс индустриализации отразился в изменении структуры импорта Японии. Ввоз готовой продукции в 1925–1930 гг. практически не увеличился, хотя внутренний спрос на нее вырос многократно. Напротив, объем импорта сырья и полуфабрикатов значительно возрос: в конце 20-х годов только на необработанное сырье приходилось более половины стоимости импорта. Важную роль играл импорт в удовлетворении внутреннего спроса на продовольствие (в конце 20-х годов примерно 16 % продовольствия ввозилось из-за рубежа, главным образом из колоний). При этом все большая часть импорта оплачивалась доходами от экспорта готовой продукции, а не за счет заимствований за рубежом, как это делалось до мировой войны.

Экономика японских колоний

В 20-е годы быстрыми темпами шло освоение колоний: за 1921–1930 гг. в форме долгосрочных инвестиций в экономику Тайваня было вложено около 340 млн. иен, а в экономику Кореи — более 1 млрд. иен. Ввиду расширения частных инвестиций доля государства в общем объеме японских капиталовложений несколько снизилась (на Тайване — до 28 %, в Корее — до 57 %). Основная часть государственных инвестиций (50–60 %) по-прежнему направлялась на развитие инфраструктуры; существенная доля (20–30 %) шла на развитие сельского хозяйства (строительство ирригационных сооружений, содействие распространению среди крестьян передовых методов производства и т. д.), поскольку с самого начала за колониями была закреплена роль поставщиков продовольствия для быстро росшего населения Японии. Частные же компании осваивали в основном более прибыльные сферы с короткими сроками окупаемости (главным образом создавали предприятия по переработке промышленного и сельскохозяйственного сырья).

Нельзя отрицать, что благодаря японским инвестициям в 20-е годы экономическое развитие колоний ускорилось. Так, в Корее в 1923–1932 гг. среднегодовые темпы роста сельскохозяйственного производства составляли около 3 %, а промышленного производства — 6,5 %, а на Тайване — соответственно, 4,2 % и 7,0 %. Поскольку в самой Японии в этот период эти показатели равнялись 1,2 % и 7,1 %, то можно сделать вывод, что развитие промышленности в колониях шло примерно теми же темпами, что и в метрополии, а развитие сельского хозяйства — даже заметно быстрее.

Разумеется, оценивая эти цифры, нужно иметь в виду и те огромные моральные и материальные издержки, которые понесли эти страны из-за отсутствия свободы в выборе собственного пути экономического и социального развития, из-за их все более усиливавшейся ориентации на обслуживание интересов метрополии. Так, уже в конце 20-х годов доля Японии в экспорте Кореи составляла 91 %, а в ее импорте — 72 %; по Тайваню соответствующие показатели составляли 78 % и 68 %.

Усиление японских монополий

20-е годы были отмечены также значительным усилением экономической мощи промышленно-финансовых групп дзайбацу. Если в период войны границы дзайбацу расширялись, главным образом, за счет отраслей тяжелой промышленности, то в последующие годы заметно возросла их активность в торговле и финансовой сфере. При этом в орбиту их влияния попадали не только мелкие и средние, но и крупные предприятия, оказавшиеся по тем или иным причинам в затруднительном положении (этот процесс особенно ускорялся в периоды экономических потрясений).

От монополистических союзов других стран дзайбацу отличали не только масштабы сосредоточенной в их руках финансовой и промышленной мощи, но и чрезвычайно широкий отраслевой состав входивших в них предприятий. В сфере их интересов находились горнодобывающая промышленность и металлургия, электро- и общее машиностроение, производство тканей и бумаги, цементное и стекольное производство, судостроение и судоходство, внутренняя и внешняя торговля, банковская сфера и страхование.

По некоторым оценкам в конце 20-х годов дзайбацу контролировали уже около 30 % банковского и промышленного капитала Японии. Этому способствовали не только тесные связи дзайбацу с бюрократией, но и полное отсутствие в Японии каких-либо законодательных ограничений в отношении монополий.

Роль государства в экономике

Рост частного сектора и, прежде всего, значительное усиление позиций дзайбацу привели к относительному снижению доли государства в национальном богатстве. Если в довоенные годы она составляла около 50 %, то к концу 20-х годов снизилась до 30 %. Но в целом роль государства в экономическом развитии оставалась весьма значительной.

Продолжали существовать государственные монополии в производстве соли, табачных изделий и камфары. По-прежнему в руках государства находилась большая часть железных дорог, военные заводы и верфи. Ему принадлежал также солидный парк торговых судов (после войны, когда у многих частных компаний суда стали простаивать, была создана специальная государственная компания, задачей которой являлось приобретение этих бездействующих судов). И наконец, в руках государства находился крупнейший металлургический комбинат «Явата» и несколько других крупных промышленных предприятий.

Наряду с прямым владением собственностью, государство активно вмешивалось в управление экономикой. Через специальные банки (в частности, Промышленный банк Японии) оно направляло средства на поддержку стратегически важных отраслей. В 20-е годы помимо тяжелой промышленности в эту группу входили и некоторые предприятия, созданные в колониях (крупнейшим из них была Южно-Маньчжурская железнодорожная компания).

Для регулирования экономического развития по-прежнему широко использовались субсидии. В 20-е годы они предоставлялись предприятиям, занятым в судостроении и судоходстве, производителям сахара, частным железным дорогам, некоторым химическим производствам, а также производителям специальных сталей.

Предметом особой заботы правительства в те годы было сельское хозяйство. Правительство не только пыталось поддерживать цены на рис и шелк-сырец в периоды их «обвала», но и направляло большие средства на развитие ирригационной системы, проведение дренажных работ, а также на оказание материальной помощи арендаторам в приобретении земли.

Заслуживает внимания и другой аспект государственной экономической политики, а именно создание при государственной поддержке предпринимательских организаций для содействия развитию той или иной отрасли, повышения качества и проведения стандартизации продукции и т. д. В частности, в 1925 г. был принят закон о гильдиях экспортеров и промышленников, который предусматривал создание таких организаций в экспортных производствах и наделял их правом контроля за качеством продукции. Государство поддерживало также создание крестьянских кооперативов для совместных закупок удобрений, инвентаря и т. д. и организации сбыта продукции, предоставляя им дешевые кредиты и субсидии.

* * *

Итак, в 20-е годы экономика Японии развивалась в целом довольно быстро, хотя и не без проблем и осложнений, если не считать банковского кризиса 1927 г. Но уже в начале следующего десятилетия ей предстояло столкнуться с серьезными испытаниями.