I. Греческий мир в век Перикла

Давайте же, прежде чем обратиться к горькому зрелищу Пелопоннесской войны, окинем взором греческий мир, раскинувшийся за пределами Аттики. Наши знания о других государствах этого периода столь фрагментарны, что нам приходится предположить (хотя мы не можем этого доказать), что в культурном цветении Золотого века их участие было меньшим.

В 459 году, стремясь овладеть нивами Египта, Перикл направил мощный флот, чтобы изгнать из этой страны персов. Экспедиция провалилась, и после этого Перикл перенял политику Фемистокла: покорять мир коммерцией, а не войной. В течение пятого века Египет и Кипр по-прежнему пребывали под властью Персии. Родос оставался свободным, а слияние трех его городов в 408 году подготовило остров к тому, чтобы стать в эллинистический период одним из богатейших коммерческих центров Средиземноморья. Греческие города Азии сохраняли свою независимость, победили при Микале в 479 году, но крушение афинской державы вновь сделало их безоружными перед мытарями Великого царя. Греческие колонии во Фракии, на берегах Геллеспонта, Пропонтиды и Понта Евксинского процветали под властью Афин, но обеднели во время Пелопоннесской войны. При Архелае Македония порвала с варварством и стала одной из держав греческого мира: были проложены хорошие дороги, из закаленных горцев была создана дисциплинированная армия, в Пелле была построена прекрасная новая столица и многие греческие знаменитости, такие, как Тимофей, Зевксид и Еврипид, встречали радушный прием при македонском дворе. В этот период Беотия произвела на свет Пиндара и, образовав Беотийский союз, подала всей Греции неоценимый пример того, как независимые государства могут жить в мире и сотрудничестве.

Греческие города Италии страдали от частых войн и афинского засилья в морской торговле. В 443 году Перикл направил группу эллинов, собравшихся из разных стран, основать на месте Сибариса новую колонию Фурии и преподать пример всеэллинского единства. Протагор составил для города свод законов, а архитектор Гипподам построил улицы по прямоугольному плану, которому много подражали в последующие столетия. В течение нескольких лет колонисты разбились на партии согласно своему происхождению, и большинство афинян, включая, возможно, и Геродота, вернулись в Афины.

Вечно бурлящая, но вечно плодородная Сицилия по-прежнему росла экономически и культурно. Селинунт и Акрагант построили массивные храмы, а при Фероне Акрагант разбогател настолько, что Эмпедокл замечал: «Жители Акраганта живут в такой роскоши, словно умрут завтра, а дома строят такие, словно собираются жить вечно»[1634]. Умерший в 478 году Гелон I оставил Сиракузам почти столь же эффективную административную систему, как та, что была завещана новой Франции Наполеоном. При его брате и преемнике Гиероне I Сиракузы стали центром не только торговли и богатства, но и литературы, науки и искусства. Головокружительных высот достигла роскошь: из-за своей расточительности сиракузские пиры стали притчей во языцех, а «коринфских девушек» было в городе так много, что мужчина, ночевавший дома, считался святым[1635]. Горожане были остроумны и не лезли за словом в карман; они наслаждались хорошими ораторами, пока те не довели их до катастрофы, и толпились в своем величественном театре под открытым небом, чтобы посмотреть комедии Эпихарма и трагедии Эсхила[1636]. Гиерон был тираном с дурным характером и благими намерениями, безжалостным с врагами и щедрым к друзьям. Он открыл свой двор и кошелек для Симонида, Вакхилида, Пиндара и Эсхила и с их помощью на какой-то момент превратил Сиракузы в интеллектуальную столицу греческого мира.

Но человек не может жить только искусством. Сиракузяне жаждали вина свободы, и после смерти Гиерона они низложили его брата и установили умеренную демократию. Другие греческие города острова набрались смелости и также изгнали своих диктаторов; купеческий класс сверг землевладельческую аристократию и основал торговую демократию, опирающуюся на систему беспощадного рабовладения. Примерно шестьдесят лет спустя, как и во времена Гелона I, война положила конец этой интерлюдии свободы. В 409 году карфагеняне, в течение трех поколений помнившие о разгроме Гамилькара при Гимере, вторглись на Сицилию армадой в полторы тысячи кораблей и двадцатитысячным войском, во главе которых стоял внук Гамилькара Ганнибал. Он осадил Селинунт, проникшийся миролюбием в годы преуспеяния и пренебрегавший ремонтом оборонительных сооружений. Застигнутый врасплох город просил о помощи Акрагант и Сиракузы, безмятежные жители которых отвечали со спартанской неторопливостью. Селинунт был взят, его жители были перебиты и обезображены, а город присоединен к карфагенской державе. Ганнибал подошел к Гимере, легко ее захватил и предал три тысячи пленников пыткам и казни, дабы умилостивить тень своего деда. Во время осады Акраганта эпидемия погубила Ганнибала и большую часть его войска, но новый полководец смягчил карфагенских богов тем, что сжег живьем собственного сына. Карфагеняне захватили Акрагант, Гелу и Камарину и выступили против Сиракуз. Устрашенные сиракузяне, чьи пиры были прерваны в самом разгаре, вверили всю полноту власти способнейшему из своих полководцев Дионисию. Но тот заключил мир с Карфагеном, уступил ему весь юг Сицилии и воспользовался войском для установления второй диктатуры (405). В этом проявилось не только его вероломство. Дионисий понимал бессмысленность сопротивления; он отдал все, кроме армии и города, решив укреплять их до тех пор, пока ему, как Гелону, не удастся изгнать захватчиков из Сицилии.