Глава III. СРАЖЕНИЕ ПРИ ЗЕМПАХЕ 9 июля 1386 г.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава III. СРАЖЕНИЕ ПРИ ЗЕМПАХЕ 9 июля 1386 г.

 Как ни велика была победа при Моргартене, все же хитрость и внезапное нападение играли в ней слишком большую роль, чтобы этим ударом могла быть окончательно решена война династии Габсбургов со свободолюбивыми крестьянами.

 Так же как сражение в Тевтобургском лесу получило значение сражения германцев за свободу не само по себе, а лишь во взаимодействии с внутренними условиями Римской империи, подобно этому и сражение при Моргартене приобрело полное значение лишь вследствии того, что оно сделалось одним из звеньев общей политики. Если непосредственная зависимость лесных кантонов от верховной власти была юридически оформлена уже во время борьбы государства и церкви при Фридрихе II и позднее - во время соперничества различных больших княжеских домов из-за королевской короны, то теперь Габсбурги не могли отомстить за моргартенское поражение, так как все силы их были заняты борьбой с Людовиком Баварцем, который, со своей стороны, письменно подтвердил непосредственную зависимость всех 3 кантонов от государственной власти. Однако, для того чтобы сохранить за собой свободу действий в будущем, Габсбурги заключили с кантонами не мир, а лишь перемирие, возобновляемое из года в год; прерываемое войной и снова возобновляемое, это перемирие позволило союзникам укрепить свою самостоятельность. Значительная польза, оказанная ими Берну при Лаупене, еще больше подняла их авторитет; Цюрих и Люцерн также стали искать их дружбы и союза (союз с Люцерном был заключен в 1332 г.; союз Цюриха с 4 лесными кантонами - в 1351 г.). Наконец, сознавая свою силу и подбодренные огромным успехом, с которым Берн распространил свое господство, союзники перешли к наступательным действиям.

 Люцерн, бывший до тех пор австрийским городом, стремясь совсем сбросить это господство, принял под защиту своих законов австрийские селения и г. Земпах и, таким образом, отторг страну у тогдашнего властителя, герцога Леопольда III. Близлежащие замки Габсбургов подвергались нападениям и разрушению, а местности, которые держались за старую власть, - опустошению. Тщетно пытался герцог уступками добиться дешевого мира; союзники переходили от завоевания к завоеванию.

 И вот Леопольд решил собрать все силы для спасения владений и чести своего дома; в случае победы он рассчитывал вернуть потерянное. Он заложил города в Италии, чтобы добыть деньги, и стал вербовать себе союзников и наемников среди окрестных рыцарей. Он получил также помощь из Тироля и Милана. Можно полагать, что его армия была значительно сильнее, чем некогда армия его дяди Леопольда I при Моргартене, но и армия 4 кантонов была почти вдвое больше, чем армия моргартенцев, - не только потому, что к ним присоединился Люцерн, но и потому, что сам Швиц с тех пор значительно расширился. Мы можем исчислять армию Леопольда при Земпахе в 3 000, быть может даже 4 000 человек, а армию союзников примерно в 6 000-8 000 человек. Указания источников о численности швейцарцев колеблются между 1 300 (Юстингер и Русс) и 33 000 человек (Дитмар).

 Сначала швейцарцы считали, что под угрозой находится Цюрих, и потому послали туда из лесных кантонов подкрепления, которые совершали набеги на близлежащие австрийские владения. Но Леопольд поступил мудро: он обратил свое внимание сначала не на Цюрих и Люцерн, а направился к местечку Земпах, на добрые 2 мили севернее Люцерна, который изменил и перешел на сторону швейцарцев; герцог рассчитал, что какой бы пункт он ни атаковал, все равно швейцарцы придут туда на выручку и дадут там сражение.

 Сражение перед Цюрихом или Люцерном протекало бы в неблагоприятных для Австрии условиях, так как обеспечение такого большого пространства поглотило бы значительную часть ее войска; для осады же маленького городка, каким был Земпах, требовалось немного воинов, и почти вся армия оставалась свободной для боя в открытом поле.

 Итак, Леопольд собрал армию при Сурзее, всего в 1 миле от Земпаха, у устья озера, осадил еще в день выступления оттуда (9 июля) Земпах и немедленно отправился дальше навстречу войску, которое, по его расчетам, должно было подойти на помощь осажденному городу; это он сделал потому, что принять сражение при самом Земпахе, непосредственно у озера, было бы и стратегически и тактически неправильно. Австрийцы очутились бы здесь в таком же положении, как некогда у Моргартена. Однако, герцог отправился не прямой дорогой на Люцерн, т.е. на юг, а на восток; следовательно, он очевидно знал, что неприятельская армия придет с этой стороны.

Выбор этого направления наступающими легко объясним: часть союзной армии прибыла из Цюриха, с северо-востока, и, чтобы подойти к Земпаху с юга, она должна была бы сделать большой крюк, но к этому было тем меньше оснований, что как раз наступление с востока было опасно для герцога. В случае поражения армия Леопольда была бы оттеснена к озеру и отступать было бы возможно только в сторону фланга. Нужно полагать, что местом сбора и выступления армии четырех кантонов был мост через Рейс у Гисликона.

 Так двигались обе армии с запада и востока навстречу друг другу, причем швейцарцы, очевидно, рассчитывали захватить рыцарскую армию у самого Земпаха, с озером в тылу22, а австрийцы не имели ясного представления о том произойдет ли столкновение тогда же днем, вечером или же только на следующий день. "Один из противников ничего не знал о другом", говорит австрийский поэт Зухенвирт в своем рассказе о сражении. Уже меньше чем в получасе от Земпаха, у самой деревни Хильдисриден, столкнулись около полудня авангарды обеих армий. Место сражения хорошо известно нам благодаря старинной часовне, поставленной на этом месте в память сражения.

 Местность, пересеченная разнообразными препятствиями, подымается к востоку от озера довольно крутыми уступами; перед Хильдисриденом - маленькая равнина, подъем оттуда к деревне еще круче.

 На равнине противники, должно быть впервые заметили друг друга; на самом крутом месте, где вершина, овраг и маленький ручеек с обеих сторон способствуют обороне, может быть, расположился швейцарский авангард. Подступ, вероятно, затруднялся также деревьями и изгородью для скота. По прибытии рыцари соскочили с лошадей и пытались взять штурмом трудно доступную для конницы высоту; их стрелки наносили швейцарцам большой урон. Герцог Леопольд, очевидно полагая, что перед ним - вся швейцарская армия, опрометчиво сам вмешался в битву, не дожидаясь подхода задних эшелонов походной колонны. Рыцари с такой силой врезались в неприятельскую баталию, что Люцернское знамя уже склонилось, а может быть, даже попало в их руки. Но на самом деле они сражались только с авангардом союзников, который принял сражение, очевидно, потому, что занимал выгодную для обороны, - возможно даже наскоро укрепленную, - позицию, и с минуты на минуту ждал прибытия главной баталии, которая почему-то немного запоздала. Наконец, главная баталия подошла, перестроилась из походной колонны и внезапно с громким криком, бросая град камней, сбоку кинулась на рыцарей. Была ли сформирована еще одна баталия, арьергард, об этом источники не говорят, но можно полагать, что была.

 Натиск был таким сильным, что сражавшиеся в пешем строю рыцари были опрокинуты, и не только слуги, державшие сзади их коней, были охвачены паникой и обратились в бегство, но и та часть габсбургской армии, которая была на конях и намеревалась выступить, вместо того чтобы построиться и атаковать, также присоединилась к бегущим. Сам герцог был убит, а вместе с ним и большое число дворян и рыцарей.

 Обвинение в том, что паника была вызвана изменой, мы должны отнести к обычным со времени Моргартена историям об изменниках; по положению дел бегство еще находящихся на конях рыцарей хотя и мало похвально, но очень понятно.

СКАЗАНИЕ О ВИНКЕЛЬРИДЕ

 Действительно замечательным плодом непредубежденного проницательного ума Бюркли является вскрытие корней легенды о Винкельриде.

Арнольд Винкельрид из Унтервальдена был в начале XVI в. знаменитым швейцарским предводителем наемников. Он пал в сражении при Бикокке в 1522 г. при попытке проникнуть в ощетинившуюся пиками баталию ландскнехтов; к тому времени ландскнехты усвоили этот швейцарский способ сражения.

 Сражение при Бикокке было первым тяжелым и полным поражением швейцарцев, где они потеряли больше, чем приобрели во всех прежних победах; песни ландскнехтов полны насмешек по поводу этого позора. При этом сплетались и перепутывались различные сражения.

 Можно ясно проследить постепенный рост сказания. Более старые рассказы в течение 90 лет не содержали в себе ни малейшего упоминания ни подвига Винкельрида, ни имени, ни какого бы то ни было подобного события и не могут заключать ничего подобного, так как обстоятельства не давали никаких для этого оснований. В список одной старой Цюрихской хроники, изготовленный в 1476 г., впервые вставлен рассказ о том, что, когда при Земпахе дело приняло скверный оборот и рыцари своими пиками начали закалывать швейцарцев с их короткими алебардами, некий верный человек схватил много пик и пригнул к земле так, что союзники смогли их порубить своими алебардами; в то же время этот преданный человек призывал их следовать за собой. В этом рассказе героя еще не называют по имени и не сообщают, что и сам он пал. Земпахская боевая песня, уже распространенная в ту пору (сохранилась в хронике Русса, 1480 г.), еще ничего не знает об этом эпизоде. Только 50 годами позже (1531 г.) появляется боевая песня, наверняка неоднократно измененная и переработанная, содержащая строфы о Винкельриде. Это произошло через 9 лет после Бикоккского сражения. Но и здесь сначала значится "один Винкельрид", который затем превращается в "одного из Унтервальдена из рода Винкельрид" и, наконец, во второй редакции Чуди (примерно, в 1570 г.) в "Арнольда Винкельрида". Со времени Бикоккского сражения прошло уже так много времени, что перенесение павшего в нем героя в Земпахское сражение - их жестокого поражения, связанного с тяжелым воспоминанием, в славнейшую победу - не встретило никаких препятствий, а вместе с героем Бикокки Чуди вскоре перенес в Земпахское сражение и весь боевой порядок ландскнехтов, от чьих пик он пал, и даже их укрепления. Для большей наглядности было использовано и находящееся хронологически между упомянутыми двумя сражениями Муртенское сражение (1476 г.): ядра бургундцев срывали с деревьев ветви, которые падали перед швейцарскими баталиями. Это нам сообщает боевая песня о Земпахе, где никаких пушек не было. Даже по боевой молитве можно определить, насколько поздно возникла эта песня: здесь не призывается святая дева; это - верное доказательство того, что она относится ко времени реформации; раньше такое упущение было бы невозможно.

 Не менее, чем в методологическом отношении, вскрытие этой связи важно и интересно в отношениях этнопсихологическом, историко- литературном и историческом. Как и в "Песне о Нибелунгах", мы видим здесь слитыми воедино события, расстояния между которыми измеряется многими поколениями - от 1386 г. до победы реформации. Но в каком клубке противоречий оказывается история военного дела, если доверчиво полагаться на такого рода традицию! Легенда переносит тактику ландскнехтов на рыцарей, которые представляют прямую им противоположность. Более того: тактика ландскнехтов ничем не отличается от тактики швейцарцев; таким образом, швейцарская легенда приписывает противнику собственную тактику. К этому присоединяются еще пушечные выстрелы и молитва, идущая по своей форме также вразрез с духом эпохи Земпаха.

 Так как в виде тесно сомкнутой баталии с простертыми вперед пиками сражались не рыцари, а швейцарцы, то и подвиги Винкельрида, которые считаются более или менее исторически достоверными, были совершены рыцарями. О первом подвиге сообщает Иоанн из Винтертура под 1271 г.: один габсбургский рыцарь пытался таким образом прорвать баталию и при этом погиб23. Нечто подобное рассказывается о сражении на Шюсгальде в 1289 г., где сын короля Рудольфа Габсбургского напал на бернцев и разбил их; здесь в качестве героя называется граф Людвиг фон Хомберг-Рапперсвиль. В 1332 г. этот же подвиг совершил австрийский рыцарь Штюлингер фон Регенсбург, опять-таки в сражении против бернцев и золотурнцев, чью баталию он прорвал; при этом пал, но доставил своим победу.24 В сражении при Грансоне (1476 г.) то же самое предпринял один бургундец, рыцарь де Шатогюйон, который верхом также ворвался в главную баталию, но не смог прорвать ее рядов и был убит. Швейцарские источники, которые часто не без восхищения сообщают о подвигах противника, называют его Четтегю. Единственным швейцарцем, такой же подвиг которого прославляется, является, наряду с Арнольдом Винкельридом из Бикокки, один урийский предводитель наемников, Гейни Воллебен, который, по рассказу Пиркгеймера, в Фрастенцском сражении (1499 г.) пригнул копья императорской баталии, положив свое копье сверху - поперек, и этим открыл проход для своих, сам же в этот момент был убит выстрелом из винтовки.

 Можно с уверенностью предполагать, что в Земпахском сражении принимали участие также члены унтервальденской рыцарской фамилии Винкельрид, хотя прямых доказательств этого мы не имеем. Попытка25 спасти по крайней мере имя Арнольда Винкельрида как одного из павших при Земпахе на основании того, что в летописи Станса оно действительно стоит первым в списке убитых, оказывается беспочвенной, так как список сохранился только в копиях, изготовленных в 1560 г., т.е. в то время, когда чудесные строфы боевой песни о "злодеянии" Винкельрида давно стали общим достоянием всех швейцарцев и каждый переписчик считал себя в праве присоединить это имя к списку убитых, в котором оно случайно, может быть, было пропущено.

 Бюркли создал основу для правильного военно-исторического анализа сражения при Земпахе, но в его собственной реконструкции было еще несколько настолько явных ошибок, что она не только не смогла получить распространения, ни о то, что было в ней правильно, не получило признания. Поэтому заслуга всестороннего разрешения проблемы принадлежит исследованию Эриха Штесселя (Erich S^ssel, Berliner Dissertation, 1905, изд. v. Georg Nauck), против которого, правда, выступал еще Hane в "D. Lit. Zeiting", 1906 г. N 17 (стр. 1063), с не вполне основательными, впрочем, возражениями.

 Брюкли вскрыл решающий момент, а именно, что фронт сражения был обращен не на юг, а на восток, но спешивание рыцарей он объяснил таким образом, что, будучи в лагере, они подверглись, якобы, нападению швейцарцев, которые подошли незаметно для них. Для этого Бюркли предположил, что союзный контингент подошел от Цюриха ночным форсированным маршем. Все это невозможно согласовать с источниками. Из союзнических документов вытекает, что граждане лесных кантонов выступили из Цюриха самое позднее 7-го, и все источники согласны в том, что рыцари не была в пешем строю с самого начала, а спешились для сражения. "Неожиданно натолкнулись на противника", говорит Зухенвирт; "Не приняли еще боевого порядка", говорит Хаген; "Беспорядочно, нестройно", говорит Кснигсгофен. Далее источники прямо говорят о спешивании рыцарей:

Die piderben helt, die vielen ab

Und traten zu dem hawffen,

говорит Зухенвирт, и в этой связи "abfallen" означает не что иное, как "спешиться". То же мы находим у Хагена, Кенигсгофена и в так называемой хронике Клингенберга. Из обеих версий, сводящихся к тому, что Леопольд сам спешился, чтобы дорого продать свою жизнь (Хаген и Зухенвирт), или чтобы помочь борьбе с швейцарским авангардом (Кенигсгофен), предпочтения заслуживает последняя. В самом деле, если бы первая имела за собой положительные свидетельства, то она безусловно дошла бы я до Кенигсгофена, который в таком случае, хотя и не был настроен дружественно к австрийцам, вряд ли смог бы полностью вытравить следы ее в своем изложении. Не исключена возможность того, что обычай спешиваться для поддерживания мужества рядовых воинов, как раз тогда возникший во Франции, оказал свое влияние и на храбрых габсбургцев. В качестве главного свидетельства Бюркли использует Констанцскую хронику Гебхарда Дахера, где якобы, говорится, что лошади рыцарей были "не взнузданы" (ungezдumt). (Спрашивается, однако, не равносильно ли это выражение ungezдhmt (не приручены) - unbдndig (неукротимые). По этому поводу я обратился к архивариусу Сен-Галленского монастыря г-ну Иоганну Мюллеру, который был настолько любезен, что полностью выписал мне с соблюдением филологической точности соответствующее место из имеющейся в архиве рукописи.

 При этом г-н Мюллер добавил, что написание "ungezдmpten" (неприрученные) вполне ясно; кроме того я нашел в послании Бернского совета к своим командирам от октября 1474 г. ("Zeitschr. f. Gesch. d. Oberch.", т. 498, стр. 217), что они провинились, в том, что "lediglich etlich ungezдmpt lut.".

 Таким образом, не может быть сомнения в том, что смысл слова есть "неукротимые".

 Этим конструкция Бюркли опровергается и остается вышеприведенное толкование, которое в первую очередь опирается на превосходный рассказ (приблизительно современный) о сражении в хронике Детмара Любекского. Ценность этого рассказа не уменьшается из-за того, что мы находим его так далеко от места события. Письменные сообщения о сражениях при Грансоне и Муртене попали в различные места государства, в том числе и в Любек, при этом, хотя мы и не знаем имел ли Детмар, составляя рассказ о Земпахе, какие-либо письменные документы из первых рук, все же ясно, что перед нами не просто запись понаслышке, а рассказ очевидца со стороны австрийцев, причем промежуточных звеньев не так много. Единственная существенная ошибка Детмара состоит в том, что он чересчур преувеличивает число швейцарцев (33 000); но если бы мы пожелали из-за преувеличенных цифровых данных отводить писателя как свидетеля, то в античном мире и в средние века уцелели бы немногие. Однако, с рассказом Детмара, если его истолковывать сообразно с тем свидетельством, которое представляет само поле сражения, согласуются, несмотря на кажущиеся на первый взгляд противоречия, все другие сообщения, если только иметь в виду природу и происхождение каждого из них в отдельности, и устраняют все проистекающие отсюда аберрации и неясности. Все это детально и убедительно изложено у Штесселя.

 Состояние наших источников замечательно еще тем, что в Цюрихской записи бросают камни и атакуют с громким криком не швейцарцы, а рыцари. Таким образом, здесь мы имеем аналогию к рассказу Фруассара о Секленском военном совете перед сражением при Розебеке, гае также спутаны обе стороны.

 Третьим примером такого же смешения у нас будет еще сражение при Муртене. Самый факт, а именно, что цюрихский летописец превратно понял дошедший до него рассказ, с неопровержимостью установлен Штесселем.

 В качестве особой ошибки у Брюкли нужно отметить предположение его, что Леопольд хотел идти на Люцерн и двинулся по пути через Хильдисриден лишь потому, что он мог переправиться через Рейс только значительно ниже, при Гисликоне.

 Уже a priori я считаю невозможным предположение, будто Леопольд хотел идти на Люцерн; к тому же об этом ничего нет и в источниках. Какой вид имели тогда укрепления Люцерна, мы не знаем, но совершенно немыслимо, чтобы горожане, предприняв войну против могущественной Австрии, не обеспечили себя от неожиданностей. Леопольд ни в коем случае не мог рассчитывать, что его нападение застанет Люцерн врасплох. Осаждая город, он должен был быть готов к сражению с войсками, которые подойдут на выручку; для этого последнего сражения он выбрал самое подходящее место между озером, городом и р. Рейс. Это уже настолько ясно, что вовсе не требуется приводить все остальные доводы против такого предположения. Можно считать твердо установленным, что, двигаясь на Хильдисриден, Леопольд не хотел идти на Люцерн. Но в таком случае не остается никакого другого мотива, кроме того, что он хотел двинуться навстречу армии союзников, которую он завлек сюда нападением на Земпах.

 Из этого опять-таки вытекает, что он принял сражение с фронтом, обращенным на Хильдисриден, а не так, как считают все исследователи, кроме Бюркли, - на юг; если бы союзная армия подошла на выручку Земпаха с юга, со стороны Люцерна, то непонятно, почему же герцог, с одной стороны, и швейцарцы, с другой, взобрались на горы. Кроме того, из источником мы знаем, что часть швейцарской армии подошла со стороны Цюриха. Чем меньше швейцарцы могли знать, куда направит герцог свою атаку, тем целесообразнее было им назначить сборный пункт не у Люцерна, а дальше на восток, по направлению к Цюриху. Избранным пунктом был мост через р. Рейс у Гисликона. Отсюда можно было быстро двинуться как к Цюриху, так и к Люцерну и Земпаху, и здесь скорее всего могли соединиться, с одной стороны, люцернцы с унтервальденцами, с другой - швицы с урийцами и с третьей - жителя лесных кантонов, сражавшиеся под Цюрихом.

 Fritz Jacobsohn в своем труде "Der Darstellungsstil der historischen Volkslieder des 14 und 15 Jahrhunderts und die Lieder von der Schlacht die Sempach", Berliner Dissertation 1914, приходит к другому выводу. Он, правда, также полагает, что строфы Винкельрида не имеют исторической основы, но относят их возникновение к 1512 - 1516 гг., т.е. ко времени до сражения при Бикокке, причем, однако, он все же говорит, что они посвящены Винкельриду, павшему затем при Бикокке, который и до того был знаменитом полководцем. Однако, этот вывод не обоснован; автор исходит из ложных в военном отношении предпосылок. Он полагает, что в то время обе армии двигались навстречу друг другу с пиками наперевес и что, затем, в сущности, всегда единичный воин приводил сражение к развязке тем, что в одном месте образовывал брешь в первых сомкнутых рядах неприятеля. Это неверно относительно Земпаха, а к этому сводится все дело. У рыцарей не было сомкнутых рядов, в которых нужно и можно было бы делать брешь.