Не буди лиха

Не буди лиха

Тем временем девяти агентам, которым удалось бежать из ГДР, пришлось в ожидании статуса беженцев прожить на злополучной вилле в Вюрцбурге четыре месяца. Их кормили и обеспечивали деньгами на мелкие расходы. После получения вышеупомянутого статуса бывшим агентам выплатили подъемные в размере от 500 до 1500 марок. При этом с них взяли расписки в отказе от каких-либо претензий. Компенсацию никак нельзя было назвать достаточной. Ведь, в конце концов, эти люди рисковали многим в интересах Соединенных Штатов. Они потеряли жилье и все прочее движимое и недвижимое имущество и чуть было не поплатились свободой из-за халатного отношения американского офицера к своим обязанностям.

Такое пренебрежительное отношение аукнулось в январе 1957 года. Пять бывших агентов подали в штаб европейского командования заявление о дополнительной компенсации. Штабисты тут же отфутболили их подполковнику Кроуфорду, командиру 522 батальона военной разведки. В письме под грифом «секретно» Кроуфорд ответил, что в свете отрицания американской стороной самого факта хищения сейфов единственной возможной реакцией военных властей является отказ от выплаты компенсации: «Любое признание таких притязаний юридически состоятельными могло бы повлечь за собой подобные требования со стороны потерянных источников». Вне всякого сомнения, Кроуфорд полагал, что действовал в лучших интересах правительства. Однако эти агенты были не просто «потерянными источниками», они были жертвами предательства. Тем не менее, следуя рекомендации полковника, начальник отдела военной юстиции штаба европейского командования в Гейдельберге отказал в удовлетворении требований бывших агентов. Почти два года руководство военной разведки США в Европе палец о палец не ударило, очевидно надеясь, что претензии испарятся с прошествием времени. Случилось, однако, обратное: к концу истекшего периода иски подали уже все девять бывших агентов. В декабре 1957 года главный уорент-офицер Клинтон Б. Шейфер был вынужден вернуться к этому вопросу. Несмотря на первоначальный отказ, бывшие агенты не отказались от своих намерений, и поэтому за ними постоянно присматривали сотрудники военной контрразведки.

Наблюдением было установлено, что «вюрцбургская девятка» наняла американского адвоката из Нью-Йорка, Джорджа Дикса. В сообщении, которое Шейфер получил из военной контрразведки, в частности говорилось: «В результате дальнейшего наблюдения выяснилось, что Дикс проявляет к этому делу активный интерес и что заявители передают ему подробную информацию в обоснование своих претензий».

Пока Шейфер размышлял, что ему делать в этих обстоятельствах, к нему поступило еще одно тревожное сообщение. Один из бывших агентов потребовал у командующего американскими войсками в Берлине компенсацию в размере «7850 марок в качестве возмещения ущерба, а также оплаты оперативных расходов и выплаты денежного содержания в период работы агентом вюрцбургского подразделения».

Этот новый иск подсказал Шейферу идею послать меморандум начальнику отделения разведки на транспорте. «Последний факт высвечивает в совершенно ином свете проблемы, возникшие у нас в связи с деятельностью этой группы, поскольку это неизбежно приведет к тому, что новый жалобщик установит контакт с другими бывшими вюрцбургскими источниками, проживающими в Западном Берлине и Западной Германии», — писал Шейфер. Эхо от скандалов с похищением сейфов никак не могло утихнуть. Такому положению дела Штази не могла не нарадоваться. Ведь когда коммунистические агенты попадали в руки контрразведки или спасались бегством, Штази выплачивала им щедрые денежные вознаграждения, давала квартиры и устраивала на хорошую работу.

У Шейфера, должно быть, вырвался глубокий вздох, прежде чем он порекомендовал достичь группой бывших агентов «соглашения на справедливой основе». Но даже и в этом случае речь шла о мизерных по сути дела суммах. «Эти выплаты должны колебаться в размерах от 5000 марок (1250 долларов) до 10 000 марок (2500 долларов)», — писал он. В подтверждение своих выкладок Шейфер писал, что некоторые агенты «пострадали гораздо больше других, некоторые сравнительно молоды и уже приспособились к новому образу жизни, в то время как другие испытывают трудности с подысканием подходящей работы в силу своего возраста». В заключение Шейфер предлагал, чтобы компенсации были выплачены истцам непосредственно по каналам военной разведки, а не через Дикса. По его мнению, это было вызвано тем, что начальник военно-юридического отдела штаба официально уже признал их иски несостоятельными. «Кроме того, в случае если нам не удастся урегулировать этот вопрос, то мы всегда сможем официально отрицать, что пытались это сделать». Шейфер также предупредил, что даже если его рекомендации будут реализованы, это дело не следует считать полностью закрытым. «В восточной зоне арестованы и помещены в тюрьму многие наши информаторы, которые позднее могут появиться здесь и потребовать помощи».

Меморандум Шейфера пролежал без движения два месяца. Тогда он написал еще один меморандум, призывая в нем полностью пересмотреть прежнюю позицию. Предвидя, что этот меморандум может остаться без внимания, он добавил новый нюанс. Он предложил обратиться за содействием в БНД. Это содействие, по мысли Шейфера, должно было заключаться «в оказании давления на группу бывших агентов, с тем чтобы последние отказались от своих исков».

На переосмысление нового меморандума начальству Шейфера понадобилось еще два месяца. Наконец оно решило умыть руки и поручило полковнику Россу из 513 группы военной разведки уладить дело. К тому времени Росс уже провел в своей части реорганизацию. Операции в Восточной Германии шли более успешно несмотря на серьезное противодействие спецслужб Восточного блока. В своей статье «Гангстеры из американской секретной службы» печатный орган чехословацкой компартии газета «Руде право» назвала полковника Росса «серым призраком», это прозвище вошло в обиход с легкой руки пражского резидента КГБ, по словам которого, Росс появлялся в местах, где что-нибудь затевалось, так же внезапно, как и исчезал. Росс гордился этим прозвищем. Оно стало как бы знаком отличия. Однако случались и проколы: то опять сбежит кто-нибудь к коммунистам, то Штази удастся внедрить своего человека в американскую разведку. Однако никто не нанес такого ущерба американской разведке, как Гессе. Росс знал о претензиях бывших агентов и не удивился, когда ему поручили окончательно разобраться с этим делом. Он знал, как это сделать, у него был человек, на которого он мог всегда положиться, — Джон Виллеме, имевший опыт по этой части. Капитан контрразведки Виллеме, владевший французским и немецким языками, появился в Германии еще во время войны. Он участвовал в операции «Бумажная скрепка», целью которой был захват немецких ракетных специалистов, прежде всего Вернера фон Брауна, под руководством которого была сконструирована ракета для первого полета человека на Луну, и вывоза их в Соединенные Штаты. После войны Виллеме остался в Германии в качестве вольнонаемного служащего. Он занимал должность начальника отдела спецсвязи 513 группы. Многие немцы, которым он в суровые послевоенные годы помогал продовольствием и такими дефицитными товарами, как американское мыло, шоколад, сигареты, теперь занимали высокие посты на государственной службе. Среди его друзей были бургомистры, начальники полиции, адвокаты и высшие чины ведомства по охране конституции. Никакой другой разведчик в Германии, включая сотрудников ЦРУ, не имел таких хороших связей, как Виллеме.

30 апреля Виллеме поехал в штаб-квартиру ведомства по охране конституции в Кельне. Он знал, что в немецкой контрразведке имеется специальный отдел по трудоустройству бывших агентов. Его разговор с главой БФФ Манфредом Шрюбберсом продолжался тридцать минут, и проблема была решена. Бывшим вюрцбургским агентам предоставили хорошо оплачиваемую работу и новые квартиры, в течение пяти лет они были освобождены от уплаты подоходного налога. Все они с радостью согласились на такой вариант и дали подписку о неразглашении фактов, касавшихся их работы на американскую разведку и урегулирования их претензий.