Рюдигер Кнехтель: непокорный пограничник

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Рюдигер Кнехтель: непокорный пограничник

После объединения Германии сотни людей, которые подобно Эрдману подвергались политическим преследованиям, начали осаждать средства массовой инн формации и издателей своими леденящими душу историями в попытке побудить правительство к действиям. Бывший восточно-германский пограничник Рюдигер Кнехтель составил брошюру, в которую вошли; сорок вопиющих случаев нарушения прав человека Сам Кнехтель провел два с половиной года в военной: тюрьме. До этого он просидел десять месяцев в печаль но знаменитой политической тюрьме Штази «Хоэншёнхаузен» в Берлине.

Кнехтель, родившийся в 1941 году, был призван на службу в пограничные войска, когда ему исполнилось двадцать лет. К тому времени он уже успел жениться и имел жену и маленького сына. Он стал служить в канцелярии части, охранявшей участок Берлинской стены у американского КПП «Чекпойнт Чарли». В пер-; вый же день службы он обнаружил в своем письменном столе фотографию молодого человека с простреленной: головой. Когда он поинтересовался у своего командира, капитана, что это за человек, офицер лаконично ответил: «Это труп одного типа, который пытался удрать». Кнехтелю пришлось собрать в кулак всю свою выдержку, дабы не показать своего возмущения. «Вскоре я убедился, что это черствое бездушие являлось характерной чертой почти всех офицеров и унтер-офицеров, — рассказывал он мне. — Это укрепило мою решимость убеждать сослуживцев не стрелять по людям, которые не были ни в чем виноваты. На любые контакты с людьми по ту сторону стены был наложен строжайший запрет. Нам нельзя было даже ответить на дружеское приветствие, однако в моем взводе почти никто не следовал этим инструкциям, за исключением Бернда Якобса, который был членом СЕПГ».

Кнехтель и его друзья не без оснований не доверяли Якобсу. В августе 1963 года весь его взвод и три четверти личного состава роты — всего около ста военнослужащих — были арестованы сотрудниками Штази по обвинениям в шпионаже. Бернда Якобса среди арестованных не было. За месяц до этого Кнехтель перебросил через стену бутылку, в которой находилось письмо на радиостанцию американских вооруженных сил (AFN) в Берлине. В нем он объяснял свое незавидное положение и просил передать для него песню. В этом письме он употребил выражение «стена позора». AFN в те дни отмечала годовщину своего создания, и в специальной программе, посвященной этому случаю, ведущий упомянул о письме Кнехтеля как о «поздравлениях с той стороны». Письмо поместили на доске объявлений вместе с поздравлениями от президента Джона Кеннеди и канцлера Конрада Аденауэра. Она попалась на глаза шпиону Штази. Данный факт, а также рапорты осведомителя Якобса послужили достаточным основанием для обвинения молодого пограничника в шпионаже. Те, кто был арестован вместе с ним, получили сроки от двадцати пяти до тридцати лет каторжных работ. Якобс был повышен в звании до сержанта, получил денежное вознаграждение. Его также избрали — фактически назначили — секретарем полковой организации ССНМ (Союза Свободной Немецкой Молодежи).

После освобождения из тюрьмы Кнехтель попал под надзор Штази. На заметку бралось все, даже посещение им церкви. К прежней профессии инженера-геолога он уже не вернулся. Вместо этого он пошел работать санитаром в психиатрическую больницу. В июле 1982 года его арестовали снова, на этот раз за «незаконное обладание» пятью ценными старинными картинами, которые он намеревался продать. Его освободили, но картины были конфискованы и проданы в Западной Германии, пополнив казну ГДР инвалютой.

В мае 1988 года Штази арестовала сына Кнехтеля, Ральфа, который родился в 1966 году, через пять лет после того, как была возведена Берлинская стена. В двенадцать лет его крестили. Он стал единственным учеником в классе, который отказался принять участие в «празднике совершеннолетия», который в ГДР заменил конфирмацию. Ральф был арестован после того, как он стал угрожать устроить демонстрацию у памятника Карлу Марксу, если ему не выдадут разрешение на выезд.

Его приговорили к одному году исправительно-трудовых работ, однако через шесть месяцев правительство ФРГ выкупило его.