ГЛАВА 9. БЕРЛИНСКОЕ ЧАЕПИТИЕ

ГЛАВА 9. БЕРЛИНСКОЕ ЧАЕПИТИЕ

***

…Долгий осенний день в Берлине подходил к концу. Президент отодвинул недопитую чашку чая, быстро пробежал глазами график встреч на завтрашний день и открыл папку с краткой информацией о человеке, с которым предстояло встретиться через несколько минут. Он бегло просмотрел несколько строчек сжатого досье. Хуго фон Пфальц, старейшина одной из самых родовитых германский фамилий, чья история уходила во времена Фридриха Барбароссы. Крупнейший акционер одной из крупнейших инвестиционных корпораций Германии. Человек, входящий в советы директоров более чем двадцати европейских и нескольких азиатских крупнейших финансово-промышленных групп.

Он сам через канцлера Германии попросил о непротокольной встрече с президентом, не объясняя ни предмета, ни цели своего визита. Однако авторитет и влияние старика были столь велики, что российский президент, вопреки своим правилам и жестко установленным секретными службами и протоколом традициям, согласился на эту встречу.

И вот теперь он с интересом поднялся навстречу высокому, седому, чуть сутулому пожилому аристократу с неожиданными для немца карими глазами и курносым, почти русским носом, покрытым не старческими пигментными пятнами, а юношескими задорными веснушками. Президент протянул руку и почувствовал крепкое рукопожатие следящего за собой бывалого спортсмена. Он пригласил собеседника сесть, подождал, пока охрана нальет ритуальный чай и удалится. Затем любезно, сообразуясь с возрастом и положением собеседника, начал разговор на своем, почти совершенном немецком, которым президент очень гордился.

– Я очень рад приветствовать вас. Мне хорошо известно, сколько вы сделали для своей родины, Европы и для моей страны, поэтому разрешите Вас поблагодарить в первую очередь за те тысячи рабочих мест, которые вы создали и сохранили у нас в России. За те сотни миллионов марок, которые вы вложили в нашу промышленность, за те рекомендации, которые вы дали ведущим европейским банкам, инвестирующим средства в экономику России. Поэтому я с большой радостью узнал о вашем желании встретиться со мной, и позвольте уверить вас, что во мне вы найдете самое благожелательное понимание темы, которую мы будем сегодня обсуждать…

Президент сделал паузу и хотел продолжить, но гость, прервав его мягким движением руки, тихо произнес:

– Герр президент, спасибо. (Слово «спасибо» он сказал по-русски). Спасибо за теплые слова в мой адрес. Спасибо за ваше внимание ко мне. Вы человек очень загруженный. Времени у вас мало, а дел очень много, поэтому позвольте сразу, без церемоний, перейти к сути дела, которое привело меня сюда.

Моя штаб-квартира в России месяц назад прислала мне развернутый доклад о положении дел у вас в стране. Несмотря на то, что оборот нашей группы в России составляет менее трех процентов от её общего оборота, я всегда уделяю вашей стране самое пристальное внимание. От погоды в Москве всегда будет зависеть климат Европы, нравится это нам или не нравится. И не дай Бог, чтобы этот климат испортился. Поэтому я не разделяю снобизма многих моих коллег и партнеров, которые считают, что нет больше надобности внимательно следить за положением в вашей стране, что важнее изучать ситуацию в Пекине и Дели.

Я – старик и оттого консервативен, поэтому немедленно прочел доклад. Кое-что меня удивило. Что? Скажу дальше. Я заказал несколько закрытых исследований у нашей разведки. Кое-что мне привезли, кое-что я получил из Штатов. И все равно остался неудовлетворенным. Знаете, герр президент… – старик сдержанно и как-то лукаво усмехнулся, – Во всех этих докладах главным конфликтом в России все видят ваше противостояние с олигархами и остатками Семьи. И никто не понимает, почему вы окончательно не скрутите их в бараний рог, не расставите своих людей и не начнете делать то, чего давно ждут от вас прежде всего внутри страны? Глупцы по обе стороны океана, чтобы найти разгадку, пишут о боязни компромата, о тайных обязательствах, о вашей неспособности противостоять шантажу. Простите старика за прямоту, но это – полная чушь…

Он замолчал и выжидающе посмотрел на русского президента. Президент ни мускулом, ни взглядом, ни мимикой не выдал своего, мягко говоря, удивления темой беседы. Он пока еще не определил, куда клонит собеседник, и потому, пожав плечами, нарочито бесстрастно произнес:

– Ну, вы же сами правильно определили – глупцы, – и оборвал фразу, приглашая старика подхватить нить разговора.

– Есть еще одна точка зрения. Многие проницательные и умные люди полагают, что вами руководят из-за океана. Не прямо, конечно. Вас опутали финансовыми, экономическими, политическими и другими обязательствами, и выйти из них равносильно самоубийству. Я однажды беседовал с очень известным советологом из Гуверовского института, кстати, вашим большим поклонником. Он сравнил вас, господин президент, с Александром Невским. Вы вынуждены ездить за ярлыками, но не в ордынский Сарай, а в Вашингтон. Находясь под ним, будучи его вассалом и данником, вы пытаетесь проводить политику в интересах своей страны.

Вот что мне сказал этот ваш поклонник. Может быть наиболее ясно, без околичностей и маскировки, он выразил мысли многих, особенно в Европе. Америка правит в России, а вы пытаетесь изменить положение и шаг за шагом, осторожно выстроить Россию по направлению к Европе. Последняя сама несвободна, сама зависима. И действуя осторожно, постепенно отменяя зависимость, можно получить большой результат. Так считают многие проницательные люди, мои друзья. Возможно, и многие ваши друзья тоже. Про вас, герр президент, я не спрашиваю: вы разведчик и не признаетесь в том, что думаете на самом деле, не так ли?

Президент краешком губ улыбнулся и не стал что-либо отрицать. Он лишь вполне искренне подытожил:

– Очень интересно. А вы сами как считаете?

– Я думаю иначе, – улыбнулся немец. – Не буду выкладывать все, до чего додумался, хотя бы потому, что и вы мне никогда не откроете своих мыслей полностью, уж простите за неучтивость. Но я расскажу вам несколько историй, из-за которых, собственно, я и пришел сюда. И полагаю, выводы мы сделаем вместе. Но сначала – короткая преамбула…

Он обрубил фразу и после короткой паузы продолжил:

– Должно быть, в моем досье указано, что ваш покорный слуга получил образование в одном из лучших иезуитских университетов Европы и в конце 50-х годов представлял интересы семьи в Италии. Так случилось, что в 1959 году я оказался в большой итальянской делегации, которая приехала в Москву и встречалась с тогдашним вашим руководителем, Никитой Хрущевым. После переговоров состоялся роскошный банкет. Там собралась вся делегация: политики во главе с премьером, дипломаты и промышленники. Среди них был и близкий друг моего отца, Джованни Аньелли. На приеме к Никите Хрущеву подвели премьера и министра иностранных дел, и русские дипломаты попытались втянуть их в беседу относительно перспектив взаимодействия Италии и России по разрешению напряженности, сложившейся в Берлине. Внезапно на моих глазах Хрущев прервал беседу, развернулся, поманил переводчика, решительно подошел к нам и, глядя на сеньора Аньелли в упор, сказал: «Вот с вами я хочу говорить. Эти клоуны, – показал он на членов итальянского правительства, – исчезнут, а вы будете всегда. Вы – настоящая власть».

Кстати, сеньор Аньелли был духовным отцом Римского клуба и одним из основателей Трехсторонней комиссии. Хрущев прекрасно знал, кому и что он говорит. Он, как показала дальнейшая беседа, был осведомлен об этом до мельчайших деталей. Но это – преамбула.

А теперь главное, ради чего я и пришел к вам. Обещанные короткие истории. Может быть, у вас есть подробная информация о каждой из них, может быть, о чем-то вы читали сами, но я все равно их расскажу. Наберитесь терпения и послушайте старика.

Начнем с генерала де Голля. Вы, конечно, помните этого героя Франции и Европы, человека, который поднял с колен умирающую страну и превратил Францию в динамично развивающуюся державу, в страну, которая сегодня вместе с Германией возглавляет Евросоюз. В истории Франции он сыграл роль, как я думаю, не меньшую, чем Наполеон. Но речь не об этом. Вы знаете, как он ушел, а главное – почему. Есть много версий, но я вам расскажу о том, что доподлинно известно мне…

В конце шестидесятых Генерал де Голль решил перейти в наступление. Он выдвинул программу изменения мирового баланса сил. Именно де Голль стал первым реальным политиком-евразийцем. Он выдвинул лозунг: «Европа от Атлантики до Урала». Европу он понимал как отечество, объединившее народы в единый континентальный блок, способный противостоять заокеанским властителям мира. Он увел страну из НАТО и создал независимые ядерные силы. Он запретил масонство во Франции, загнав его в подполье. Он попытался установить мир на Ближнем Востоке. Но, самое главное, де Голль с 1965 по 1967 года непрерывно предпринимал попытки, направленные на отмену долларового диктата, на возврат международных отношений к единому золотому стандарту. Он предлагал, чтобы золото, а не доллар фигурировало в международных расчетах. А это фактически означало крах великого плана долларового мирового господства. Плана, оплаченного жизнями миллионов немцев и русских, разрушением их производственного потенциала. Именно из-за него наши страны надорвались, утратив в значительной степени национальный дух.

Де Голль решил положить этому конец, объединив вокруг этой задачи сначала Европу, к которой он причислял и Советский Союз, а потом и Азию. По сути, он пытался создать Евразийский блок против Атлантической хартии.

И что же? Уже в апреле 1968 года в Ланжеро-Блане прошло заседание Бильдербергского клуба, целиком направленное на разработку программы свержения и политического уничтожения коннетабля Франции. Главными в разработке этой программы были барон Эдмон де Ротшильд, покровитель и хозяин будущего президента Франции Жоржа Помпиду, а также ключевой человек ЦРУ того времени, Джеймс Инглтон.

В строгом соответствии с этой программой в мае 1968-го во Франции начались выступления студентов. Сначала – крайне левых, которые, как всегда, отлично финансировались и координировались американской разведкой.

Я читал отчет одного из руководителей ЦРУ того времени. У меня, герр президент, фотографическая память еще со времен университета, поэтому, как бывшему разведчику, я позволю себе процитировать вам документ. Он датирован концом апреля 1968 года. Еще впереди были баррикады Парижа, сражения с полицией и всеобщие стачки. Он гласил: «Нужно, чтобы наши друзья провоцировали беспорядки, создавали побольше инцидентов между манифестантами и силами охраны порядка… Необходимо вызвать ответную реакцию у молчаливого большинства и у буржуазии, которая, почувствовав опасность, заставит де Голля изменить политический курс. Возможно, давление со стороны правых вынудит де Голля уйти, освободив место для правительства, с которым будет легко договориться…»

Люди из спецслужб рассказывали мне о том, что среди студентов и крайне левых на баррикадах Парижа были десятки людей, связанных с ЦРУ и британской МИ-6. Кстати, те люди, которые в 1968 году призывали студентов на баррикады, сегодня очень хорошо себя чувствуют в правительственных кабинетах Парижа. И карьера их началась именно тогда, с уличных боев. А дальше их вели по жизни, помогали и поддерживали. Им помогли захватить Сорбонну в шестьдесят восьмом. Им помогли вести бои с полицией. Им помогли захватить парижские улицы, подтолкнули к беспорядкам и к столкновениям с полицией. В результате в больницы попали сотни раненых. Появились убитые.

Казалось бы, для Советского Союза сложился идеальный момент, чтобы помочь де Голлю. Ни для кого не составляло секрета, что у руля студенческой революции, майской революции 1968 года, этой первой «революции цветов», стояли не только искренние молодые леваки, но и манипулирующие ими люди спецслужб. Пользуясь через кубинцев влиянием на крайне левых, а также связями людей из Штази и чешской разведки, исторически тесно взаимодействующих с левым подпольем Западной Европы, русские вполне могли выявить манипуляторов из западных спецслужб и засланных ими провокаторов, обезвредить их и обеспечить исторический компромисс между студентами и де Голлем. Компромисс, который вполне мог быть достигнут против общего врага – Атлантических держав.

Однако ваши люди сделали совершенно иное. В дополнение к студентам они вывели на улицы миллионы рабочих. Ваш международный отдел ЦК дал команду Всеобщей конфедерации труда. Тогда крупнейшая профсоюзная организация Франции объявила забастовку. В результате в конце мая более десяти миллионов французов – практически весь пролетариат – бастовали. Наши друзья смогли добыть документы о том, что решение на проведение всеобщей французской забастовки принималось в Москве, на самом высоком уровне. И если американцы только подтолкнули де Голля, то вы заставили его упасть, поставив ему первоклассную подножку. Люди в вашем ЦК и в американском ЦРУ действовали рука об руку. Вы вместе уничтожили человека, который мог изменить ход истории. Вы заставили его потерять страну. Американцы и вы. Не вы лично, конечно, герр президент, а те, кто был до вас, кто оставил вам страну, где президент не может делать то, что он знает, хочет и должен делать.

Вот, собственно, и вся первая история. Я думаю, вам не составит труда дать задание покопаться в архивах ЦК и КГБ, может быть, еще где-то и получить дополнительную информацию на этот счет. Если она вам нужна…

***

Старик внимательно, испытующе посмотрел на своего младшего собеседника. Президент выдержал его взгляд и раздумчиво, давая понять, что услышанное весьма его заинтересовал, ответил:

– Да, я обязательно дам такое указание. Ваш рассказ крайне интересен…

– Тогда я продолжу, – сказал немец, – и перейду ко второй истории, которая проходила на моих глазах и при моем участии.

Прошло меньше пяти лет после первого сюжета. Место действия – снова Европа, но уже не Париж, а Бонн, ведомство федерального канцлера Вилли Брандта. Он вспомнил о завете Бисмарка и решил установить прочные дружеские отношения между Россией и Германией. Ради этого он был готов пойти на признание нерушимости границ после Второй мировой войны, включая часть Германии, отошедшую к вам и Польше, а также согласиться с существованием ГДР. Взамен Брандт получал мощную поддержку Москвы, работу для сотен тысяч немецких рабочих и устойчивые заказы для нас, германских промышленников и финансистов.

Казалось, вслед за подписанием исторического соглашения дела шли как нельзя лучше. Не довольствуясь обычными дипломатическими ходами, ваш тогдашний глава КГБ Андропов установил закрытый, можно даже сказать, нелегальный канал связи с руководством ФРГ. Степень и доверительность бесед, проводившихся по этому каналу, была столь велика, что спустя четверть века в ФРГ многих участников этой работы стали подозревать в шпионаже в пользу Советского Союза. Но мне, как человеку, непосредственно втянутому в этот процесс, отдавшему несколько лет жизни и знающему мельчайшие подробности этой сложной игры-работы, можно сказать: мифы о шпионаже – просто бред. Мы тогда делали общее дело, стараясь второй раз после де Голля создать Европу от Бреста до Владивостока, начав с воссоздания несущей, главной конструкции Евразийского сообщества – германо-русской оси…

Старик закашлялся, краем глаза проследил за президентом и, удовлетворенный его сосредоточенным, понимающим молчанием, продолжил:

– Мы старались объединить ваши науку и ресурсы с нашими технологиями и менеджментом. Создать нерушимый союз. Работали руку об руку с вашими людьми из КГБ и международного отдела ЦК КПСС. И еще одно скажу: Брандт всерьез верил в возможность иного, чем капитализм, строя. Он действительно собирался создать социалистическую Европу. Европу, которая заберет лучшее из различных моделей, появившихся в то время: шведской, немецкой и советской. Ему виделась Европа, где социальная справедливость не противоречит экономической эффективности, план сочетается с рынком, а прибыль не отменяет человеческой солидарности.

Кое-что в Германии нам удалось сделать. Причем такое сильное, что христианские демократы, сменившие нас, взяли нашу внутреннюю политику на вооружение, назвав ее обществом социальной демократии.

И тем страшнее, сокрушительнее и бессмысленнее оказался удар в спину, который мы получили, когда был разоблачен личный секретарь Брандта, допущенный ко всем секретам кабинета. Он оказался агентом разведки ГДР.

Вы не представляете размеров нашего разочарования, горечи и морального опустошения! Нас предали люди, с которыми мы собирались изменить Евразию, создать новую, неодолимую силу. Мы не могли понять, зачем надо было вербовать этого секретаря, когда все важные вопросы можно обсудить по нашему каналу? Мы не верили и в то, будто КГБ не знал, что Штази внедрило к канцлеру своего человека. Нас обманули, предали. Оставалось только одно: уйти. Вилли Брандт подал в отставку. Тогда же ушла и большая часть его команды. Остатки пытались что-то сделать уже при преемнике Брандта, канцлере Шмидте. Но и он пал жертвой той же самой примитивной, но от того не потерявшей эффективности, проделки с внедрением в ближайшее окружение восточных шпионов.

Герр президент, вы, русские, в начале семидесятых опять сами себя убили. Опять сыграли против себя, на руку чьей-то страшной силе, которая в конечном счете раздавила вашу страну. Вы понимаете, о чем я говорю, герр президент? Увы, ваш международный отдел сделал это! Ваши люди знали об этой самоубийственной вербовке и, что самое подлое, выдали завербованного секретаря Брандта. Понимаете, вы убрали с политической арены одним ходом главного союзника в Европе. Вы опять плюнули в лицо людям, поверившим в русских, заломили руку, протянутую для рукопожатия. Понимаете, герр президент, когда я говорю «вы», я не говорю обо всем Советском Союзе, я говорю о людях, которые были у власти в вашей стране…

Президент откинулся на кресло и, стараясь говорить как можно бесстрастнее, не реагируя на почти заклинающие интонации старика, ответил:

– Да, я читал эти материалы. Конечно, в том, что вы говорите, есть неточности, но ваша интерпретация заслуживает права на существование. В сущности, вы говорите даже не об интерпретации, а о фактах. Канал был, доверительные беседы были. Стремление канцлера к тесному союзу с Советским Союзом тоже было. И завербованный секретарь по имени Гийом был. Единственное, о чем можно поспорить – так лишь о том, кто его выдал… Хотя любой провал любого разведчика, в конечном счете, предопределен действиями его центра. И что же?

***

Старик, не ожидавший от своего собеседника такой прямоты и ободренный ею, продолжил громче и четче:

– Герр президент, пришла очередь третьей истории. Италия, 1978 год, еще пять лет спустя. Действующие лица – премьер Альдо Моро, коммунисты, Ватикан, масонская ложа «П-2», ЦРУ, Киссинджер, чешская разведка, КГБ и так далее и так далее…

Он на минуточку остановился, и его русский собеседник впервые позволил себе иронию:

– Как, и Альдо Моро мы тоже убили?

Старик чуть разочарованно прищурился и в тон ответил:

- И его тоже! А вы знаете, почему убили премьер-министра Италии?

Президент пожал плечами и ответил:

– Наверное, существует много гипотез. Вы о какой говорите?

Старик бесстрастно, но твердо сказал:

– Речь идет не о версиях. Я говорю о том, что знаю. У нашей семьи аристократов-католиков – старые и очень тесные связи с Ватиканом. Святой престол был в курсе событий, по крайней мере – их подоплеки, поэтому, герр президент, я излагаю факты, а не домыслы.

Так вот, Моро трижды наступил на самые взрывоопасные точки мировой гиперстратегии. Прежде всего, он первым из западных лидеров занял однозначную позицию неприятия Римского клуба. Он не хотел замораживать всемирную ситуацию, навсегда оставив богатые страны богатыми, а бедные – бедными. Он не желал слышать о переходе к нулевому росту с реальной перспективой деградации для большинства динамичных стран. Он отказался принимать мир таким, каким он был в 1970-е годы. Он отказал Римскому клубу в праве на приговор будущему. Он стремился изменить мир, сделать Италию процветающей, динамичной, занимающей место моста между Европой и Ближним Востоком. Это – первое, что ему не простили. Первое, что лежит на поверхности.

Второй приговор ему вынесли за идею нового исторического союза между коммунистами и христианскими демократами. Для Моро речь шла даже не о политике, а о взаимном проникновении идей христианства и коммунизма. Коммунизм, а точнее социализм, должен был получить этическое, духовное, моральное наполнение. А христианство было призвано обрести современную, динамично развивающуюся социальную и экономическую базу. В историческом плане замысел Моро положил бы начало союзу двух важнейших сил современности: левых и христиан, союзу творцов против союза разрушителей, союза грабителей и ростовщиков.

Этот союз дальше должен был распространиться на Европу и Латинскую Америку, изменяя расстановку сил в мире. Проект Моро трансформировал бы и самих участников проекта – Ватикан и левых. Левых не только европейских, но и советских. Он был политиком-реалистом и начинал с малого, но мысли его были о большом. Он мечтал создать новый мир и потому пал от пули убийцы.

Был ему вынесен и третий приговор. Моро решил очистить Ватикан от скверны. Он был готов объявить «крестовый поход» против коррупции, незаконных финансовых операций и жиреющей на наркотиках мафии. Он покусился на святая святых доходов черной венецианской аристократии, которая почти тысячу лет боролась с Ватиканом, и в итоге одолела его. Сначала в Италии, потом в Англии и, наконец, в Соединенных Штатах Америки. Не хмурьтесь недоверчиво! Надеюсь, вы помните скандал 1981 года с разоблачением могущественной ложи «П-2» в Италии? То была одна из структур «черной аристократии». Моро решил нанести удар по ее истокам в родной стране. А после этого – разрушить сердцевину сети черной аристократии, объединив христиан и левых в союз творцов и начать последний «крестовый поход» против темных сил. Сил, последние триста лет державших в своих руках незаконные финансовые операции, оборот наркотиков и бизнес на крови во всем мире. На стороне Моро был и папа Иоанн Павел Первый…

Я хорошо знал Моро. То, о чем я вам сейчас говорю, он рассказывал только очень узкому кругу и только в состоянии либо душевного подъема, либо в приступах загнанности и обреченности, которые все чаще преследовали его ближе к концу. И, тем не менее, он боролся до последнего вздоха, пока его не застрелили террористы из «красных бригад». И в том же 1978-м загадочно умер папа Иоанн Павел I. Вы знаете, что его нашли в постели, одетым в разорванную дневную, а не ночную рубашку? Что причина смерти папы до сих пор неизвестна, поскольку его, как и всех умерших римских понтификов, не подвергали патологоанатомическому вскрытию? У меня есть самые серьезные основания предполагать, что черная аристократия убрала первосвященника, как и Моро. Ведь Иоанн Павел Первый незадолго до кончины хотел снять американского эпископа Пола Марчинкуса с поста президента Банка Ватикана, подозревая его в теневых финансовых операциях с ложей «П-2»…

Мы долго уже говорим, и я не буду рассказывать детали … У меня есть документы, и я готов представить, если вам будет интересно, доказательства, что в организации финансирования деятельности «красных бригад», убивших Моро, самое активное участие принимала чехословацкая разведка, прямо подотчетная ЦК Компартии Чехословакии и, соответственно, международному отделу ЦК КПСС.

И второе, может быть – главное. Вы, вероятно, не знаете, что 10 ноября 1982 года один из самых близких друзей Моро свидетельствовал в суде, что Альдо Моро прямо угрожал госсекретарь Соединенных Штатов Америки Генри Киссинджер, который действовал в том числе по поручению Королевского института международных отношений. Более того, в том же году жена Альдо Моро на судебном заседании, посвященном смерти ее мужа, под присягой подтвердила, что Киссинджер сказал Альдо Моро: либо вы прекратите вашу политику, либо дорого заплатите за это. Кроме того, на том же суде выяснилось, что Киссинджер неоднократно угрожал Моро во время их официальных переговоров, причем делал это как наедине, так и при свидетелях. Самое поразительное, что в данных под присягой показаниях близкие Моро утверждали, что Киссинджер грозился даже уничтожить Моро, если тот будет упорствовать в своих планах динамизации Италии на основе исторического компромисса между христианами и коммунистами.

В итоге Моро убили. Грозил Киссинджер. Убивали «красные бригады». Их обучали, финансировали и прикрывали ИРИ, СИСМИ и восточноевропейские. И, конечно, ЦРУ США. Они вместе убили человека, который стоял у двери нового, светлого мира. Он не распахнул ее, измученный и, в конце концов, убитый по приказу хозяев сегодняшнего дня…

***

Неожиданно для себя, президент вдруг изрек:

– Ну и что? Впрочем, я не знал о том, что Моро выступал с этими инициативами, но что дальше? Что вы хотите мне этим сказать?

– А вот теперь, – намеренно медленно и даже в чем-то по-учительски, произнес старик, – я перехожу к главному. В середине 1980-х я познакомился с одним из руководителей нашей разведки. Мы дружили с ним несколько лет, вплоть до его скоропостижной смерти. Среди прочих деликатных вещей однажды он показал мне досье на Генри Киссинджера, и оно меня поразило. Материалы, продемонстрированные мне моим товарищем, были подготовлены на основе файлов ФБР, которые каким-то образом оказались у наших ребят. Там были удивительные сведения.

Уже в начале 1960-х годов один из американских агентов, ответственный работник МИДа СССР Филатов сообщил о том, что восходящая звезда американской дипломатии и аналитики был завербован советской разведкой ещё во время его службы в Германии в 1950-е годы. Завербованная звезда получила кличку «Вор». Затем эту информацию, согласно досье, подтвердил полковник польской разведки Галиневский, попросивший политического убежища на Западе. Восходящей этой звездой, как вы понимаете, был Генри Киссинджер.

Самое же интригующее заключается в последующей судьбе людей, сообщивших об этом на Запад. Галиневского быстренько отправили в сумасшедший дом, где он сгинул, а с Филатовым обошлись еще круче. Будущий заместитель помощника президента США по национальной безопасности Дэвид Арон как бы ненароком выдал Филатова русским. В результате чего он получил пост в администрации Картера, а Филатова быстренько расстреляли. Такие вот дела. Американцы сами уничтожили своих лучших агентов, как только они доложили о советском суперкроте в американской элите. Почему, господин президент?

Собеседник старика дипломатично пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:

– А вы как думаете?

Старик чуть насмешливо улыбнулся и, как бы не замечая заданного вопроса, продолжил:

– Интересно, что уже после разоблачения Киссинджера он, как ни в чем не бывало, в бытность свою уже госсекретарем США, вел приватные беседы с советским послом Добрыниным и офицером КГБ Седовым в одном из самых роскошных отелей Вашингтона, гостинице «Пьер». В этих беседах он сообщал такие пикантные детали внешней политики США, что напрямую можно истолковать, как государственную измену. Кстати, об этом в апреле 1977 года сообщил своим кураторам в ЦРУ секретарь советского посольства в Колумбии Огородников, известный, кстати, у вас по фильму «ТАСС уполномочен заявить» как агент Трианон. Кстати, фильм показывали и у нас в Германии. Забавная картина! Огородников, как вы знаете, тоже плохо кончил.

И вот теперь у меня возникает главный вопрос, на который вы, герр президент, можете даже не отвечать. Вы думаете, я поверю, что Киссинджер был советским шпионом? Никогда. Чушь собачья! Не поверю, даже если вам очень захочется, даже если вы придумаете легенду о всесильном КГБ, которое смогло залезть в самое сердце американской политической элиты. Все гораздо сложнее и проще одновременно. И трагичнее для вас, господин президент.

А в завершение я расскажу кое-что необычное о хорошо знакомом вам человеке. О Михаиле Горбачеве. Начну я вот с чего…

В сентябре 1984 года член Политбюро ЦК КПСС приехал с официальным визитом в Лондон. Там у него состоялась встреча в узком кругу с тогдашним британским премьером Маргарет Тэтчер. Мне рассказал о подробностях того рандеву один из его участников, причем под большим секретом. Он надеялся получить от меня оценку и объяснение случившемуся. А выглядело это и впрямь необычно.

Вначале шел обычный зондаж, разговор вскользь касался многих тем. Но внезапно Горбачев извлек из портфеля большой, вчетверо сложенный вчетверо лист. Когда он его развернул, англичане с изумлением уставились на подлинную карту Генштаба СССР со всеми грифами секретности, на которой были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, точки стрельбы и маршруты отхода бомбардировщиков и другие военные детали. В общем, то была не карта, а мечта МИ-6. Добыча такой карты считалась подвигом одного порядка с деяниями Лоуренса Аравийского. Тэтчер глядела то на карту, то на Горбачева. В первый момент всем казалось, что их разыгрывают. Пауза затягивалась. Тэтчер смотрела на английские города, в которые упирались стрелы советских ядерных ударов и вчитывалась в родные до боли названия. Затянувшееся молчание прервал Горбачев:

– Госпожа премьер-министр, со всем этим пора кончать, и как можно скорее.

– Да, – ответила ошеломленная Тэтчер. И встреча быстро закончилась, а после премьер, взяв Горбачева под руку, повела показывать ему свою резиденцию на Даунинг-стрит.

Еще одна удивительная вещь произошла незадолго до этого в апреле 1984 года. О ней мне рассказал Исраэлян – ваш дипломат, участник переговоров по разоружению в Женеве. В ходе очередной сессии по разоружению его пригласил в один из женевских ресторанов чрезвычайный и полномочный посол США Филдс. И в самом конце встречи американец попросил вашего дипломата об одной услуге:

– В Вашингтоне хотели бы установить серьезный деловой контакт с кремлевским руководством. Вице-президент Буш готов встретиться с одним из новых советских лидеров во время визита в Женеву. Встреча должна носить сугубо конфиденциальный характер…

На вопрос о том, какого конкретно советского лидера имеет в виду американец, тот ответил: конкретно – Михаила Горбачева как наиболее вероятного лидера Советского Союза. Исраэлян удивился тому, что предложение делается таким необычным образом, а не по официальным каналам – через посольство СССР в Вашингтоне или американское в Москве. Филдс вразумительного ответа дать не смог, отговорившись тем, что лишь выполняет высокое поручение.

Между тем, в апреле 1984-го на женевские переговоры прилетел Джордж Буш-старший, а Исраэляна пригласил отобедать советник генсека ООН, Садруддин Ага-хан. И предупредил советского дипломата: мол, на обеде к нам присоединится еще один известный человек. В ресторане ваш дипломат увидел Буша! Он кратко рассказал о главной цели своего визита в Женеву – подготовке договора о запрещении химического оружия. После этого Ага-хан удалился, оставив Буша и Исраэляна тет-а-тет. Тут вице-президент США моментально забыл о химическом разоружении и перевел разговор на возможность проведения неофициальной советско-американской встречи. «Место и время?» – сказал он. – «Его можно определить с учетом пожеланий и возможностей». А поскольку встреча носит неофициальный характер, то и жесткого содержания бесед не будет. Каждый участник волен затрагивать интересующие его темы. Участник с американской стороны – он, Джордж Буш. А с советской…. И тут Буш снова назвал Горбачева.

– Вашим следующим лидером обязательно будет Горбачев, – уверенно заявил Буш.

С Бушем Горбачев тогда так и не встретился. А вот к визиту к Маргарет Тэтчер подготовился основательно.

Есть интересный финал этой странной истории. Недавно вышли в свет воспоминания Рональда Рейгана. Не знаю, как вы, а я эту книгу проштудировал от корки до корки. Он очень интересно написал о встрече с Горбачевым в Рейкьявике в декабре 1985-го. О том, как его потрясло и обрадовало предложение Горбачева и его команды – пойти на тотальное разоружение, демократизацию и гласность. Рейган понял, что речь идет о конце Советского Союза. Правда, в тот момент американский лидер слушал Горбачева с недоверием. Но, тем не менее, охотно вступил в диалог и даже предложил со своей стороны ряд мер для скорейшего достижения намеченных советским лидером целей. Сам Горбачев вскоре после встречи с Рейганом дал интервью французской газете «Фигаро», заявив, что Рейкьявик на деле большой драмой. До сих пор помню эти странные слова вашего генерального секретаря! Он говорил, что мир скоро узнает, почему те американо-советские переговоры в Исландии стали драмой. Мол, без такой сильной личности, как Рональд Рейган, процесс бы не пошел… Мол, на той встрече в верхах мы так далеко зашли, что обратно повернуть было нельзя. Тогда эти слова казались загадочными. Но теперь-то мы с вами знаем, что имелось в виду…

Поразительно! Горбачев фактически сдал свою страну как раз в тот момент, когда чаши весов в советско-американском противоборстве качались. Положение США было шатким. Америка оказалась перед лицом самых серьезных за весь послевоенный период испытаний. Можно даже сказать, что американская экономика зависла тогда на самом краю пропасти. К моменту встречи в Рейкьявике янки уже стали крупнейшим в мире должником. За время правления Рейгана американский государственный долг возрос почти вдвое, до четверти триллиона долларов. Нельзя же было безнаказанно гнать столько сверхдорогих систем вооружений! По сути дела, счет для США шел буквально на месяцы. Вы помните, как осенью 1987 года крупнейшие банки Соединенных Штатов впервые со времен Великой депрессии объявили о квартальных убытках. 19 октября 1987 года разразился биржевой крах на Уолл-Стрите, дав старт новому экономическому кризису. Индекс Доу-Джонса в тот день упал на 23 процента! Больше, чем в начале Великой Депрессии. «Уолл-Стрит Джорнэл» тогда писал, что фондовый рынок Америки строит на грани полного краха.

У американской экономики больше не было возможностей поддерживать экономический рост и бешеную гонку вооружений. Внутренние ресурсы США оказались исчерпанными. Долларовая система напоминала перегретый паровой котел, готовый взорваться. Вы, русские, в тот момент были даже не в шаге, а в дюйме от победы! Еще немного усилий, всего лишь несколько эффектных ходов в гонке вооружений или несколько красивых блефов – и США выдыхались, просили пощады, увязали в немыслимых внутренних проблемах.

Но … вы так и не сделали последнего рывка. Спасти американцев в 1985-1987 годах могло только чудо – глобальное изменение обстановки. И чудо произошло. Горбачев сам пошел на попятную, а потом вы собственными руками уничтожили свою страну.

Иногда мне кажется, будто история вашей страны похожа на громадную компьютерную игру-стратегию. И кто-то неведомый, держа руки на клавиатуре, последние полвека выбирает самые худшие для русских варианты, самые глупые и проигрышные ходы.

Вот что я вам хочу сказать, господин президент… Киссинджер не был советским шпионом. Никогда. Так же, как не были американскими шпионами руководители международного отдела ЦК КПСС, высокопоставленные офицеры разведки МИДа, партийные бонзы, которые в ущерб интересам Советского Союза способствовали падению и физической смерти де Голля, Альдо Моро, Вилли Брандта. Даже Яковлев, скорее всего, не служил американским агентом влияния. И уж точно им не был Михаил Горбачев. Ни те, ни другие не работали на врага. Они работали только на самих себя.

Я думаю, что в конце 1950-х годов сформировался единая мировая элита. Вошедшим в нее представителям элиты Запада и Востока стало наплевать и на Запад, и на Восток. Им стало наплевать на свои страны, на их национальные интересы. Их интересовала только власть над миром и возможность упиваться этим сильнейшим наркотиком. Это – самая большая и самая притягательная ценность. В этом и состоит мораль историй, которые я рассказал. Им было наплевать и на Америку, и на Россию, и на Германию, и на Европу. Они договорились между собой и уничтожали тех, кто проникал в их круг, не обладая подобной психологией.

Они принесли в жертву вашу страну, герр президент. А могли принести в жертву Европу или Соединенные Штаты. Почему в жертвы выбрали именно Советский Союз? Я думаю, вы в этом сами разберетесь. Но главное – они никуда не ушли, они сделали вашу Августовскую революцию 1991 года, они остались, они реально правят вашей страной. И я думаю, что они в последнее время с трудом терпят вас. Пока терпят…

Старик остановился, глубоко вдохнул, отер выступивший на лбу пот и закончил:

– Спасибо, герр президент, что выслушали меня. Вы мне очень симпатичны. Если когда-либо и чем-либо я или мои друзья сможем помочь вам, вы знаете, где меня найти. Ваши помощники имеют все мои координаты. Мой вам совет на будущее: не стоит недооценивать своих врагов и переоценивать друзей. Спасибо за то, что вы меня внимательно выслушали. И, как я вижу, уже задумались…

Старик совершенно неожиданно для своего положения, возраста и отношения к жизни, широко улыбнулся, подошел к своему более молодому собеседнику и действительно с симпатией пожал руку президента.

– Прощайте… Либо – до встречи. Выбор за вами, герр президент.

По-военному четко аристократ развернулся и вышел из комнаты, провожаемый пристальным, тревожным и анализирующим взглядом человека, который остался в кабинете один…

(Все факты, изложенные в главе, почерпнуты из воспоминаний видных российских, советских и западных политиков, дипломатов и старших офицеров спецслужб, опубликованных в открытой печати – прим. авт.)