Глава пятая. Советский флаг в Арктике

Глава пятая. Советский флаг в Арктике

1

Итак, в конце 1926 года правительство СССР вынуждено было окончательно отказаться от осуществления проекта капитана Брунса. Поступить так, в ущерб собственным интересам, прежде всего по соображениям чисто экономическим. В то время страна не располагала достаточными средствами для быстрого создания собственной, совершенно новой отрасли промышленности. Германские деловые круги под влиянием острой конкурентной борьбы двух дирижаблестроительных фирм отказались вкладывать деньги в совместное акционерное общество. На роспуск комиссии Горбунова повлияла и еще одна причина, может, более весомая.

…10 апреля дирижабль «Норге», управляемый Нобиле и Рисер-Ларсеном, вылетел из Рима. Руководители экспедиции, Руал Амундсен и Линкольн Элсуорт, в тот же день отплыли на Шпицберген пароходом. Но прежде чем покинуть столицу, великий полярник провел короткую пресс-конференцию, на которой, в частности, сообщил: «Правительство возложило на меня задачу аннексировать от имени Норвегии территории, которые могут быть открыты в ходе экспедиции»¹.

Такое заявление, мгновенно разнесенное телеграфом по всему миру, достигло и Москвы. Вызвало недоумение, болезненное разочарование. Еще бы, советские власти делали все возможное для содействия грандиозному воздушному путешествию над Арктикой. В начале года командование ВВС РККА не только дало просимое разрешение на перелет через территорию СССР, но и безвозмездно предоставило для «Норге» эллинг под Троцком для промежуточной посадки.

И вот в ответ — недвусмысленное предупреждение о вполне возможном присоединении к Норвегии гипотетической Земли Гарриса. Ничего страшного для СССР не случится, если ее найдут неподалеку от Аляски. Ну а если окажется, что она располагается непосредственно у сибирского побережья, а Северная Земля — всего лишь ее юго-западная окраина?

В откровенно экспансионистских поползновениях Осло сомневаться не приходилось. Ведь незадолго перед тем, 17 ноября 1925 года, норвежский посланник Г. Урби вручил М.М. Литвинову ноту, которой информировал Москву о кардинальном изменении политики своего правительства в Арктике. Уведомил о фактической денонсации прежнего соглашения с Данией по Восточной Гренландии, об отказе признавать суверенитет Копенгагена над всей территорией самого большого в мире острова². Следовательно, столь же настойчиво и твердо Норвегия станет отстаивать права и на другие полярные территории. На Землю Гарриса, если ее удастся открыть Амундсену. И, чего нельзя исключить, на Землю Франца-Иосифа, с точки зрения международного права на тот момент являвшуюся ничейной.

У Наркоминдела не оставалось иного выхода, как крайне поспешно, не теряя ни одного дня, подготовить заявление о правах в Арктике и Советского Союза. Повторить, по сути, ноту министерства иностранных дел России 1916 года, лишь несколько скорректировав ее применительно к новым обстоятельствам. Убрать перечисление тех островов и архипелагов, суверенитет над которыми СССР подтверждал вновь. Указать только те меридианы, как то уже сделала Канада, которые и определяли устанавливаемый СССР свой полярный сектор.

15 апреля 1926 года, в тот самый день, когда «Норге» подлетел к причальной мачте аэродрома Салюзи под Троцком, президиум ЦИК Союза ССР утвердил постановление: «Объявляются территорией Союза ССР все как открытые, так и могущие быть открытыми в дальнейшем (выделено мной. — Прим. авт.) земли и острова, не составляющие к моменту опубликования настоящего постановления признанной правительством Союза ССР территории каких-либо иностранных государств, расположенные в Северном Ледовитом океане к северу от побережья Союза ССР до Северного полюса в пределах между меридианом 32°14?35? восточной долготы от Гринвича, проходящим по восточной стороне Вайда-Губы через триангуляционный знак на мысе Кекурском и меридианом 168°49?30? западной долготы от Гринвича, проходящим по середине пролива, разделяющего острова Ратманова и Крузенштерна группы островов Диомида в Беринговом проливе»³.

Уже на следующий день необходимость подобного правового акта, его крайняя неотложность подтвердилась. Отвечая на вопросы ленинградского корреспондента РОСТА, Ялмар Рисер-Ларсен, второй пилот дирижабля, повторил заявление своего соотечественника и начальника в полете Руала Амундсена: «Если вблизи полюса «Норге» натолкнется на неисследованную землю, она будет объявлена норвежской, так как фактически экспедиция норвежская»⁴.

Именно такая твердая позиция Амундсена и Рисер-Ларсена заставила Москву тут же выступить с дополнительными разъяснениями, адресованными в первую очередь Осло, Оттаве и Вашингтону. 18 апреля советский официоз «Известия» поспешил опубликовать интервью Н.П. Горбунова. Подчеркнув, разумеется, его высокую должность — управляющего делами правительства СССР, и умолчал о другой — председателя Комиссии по трансполярному воздухоплаванию.

«В самое последнее время, — отметил Горбунов, — вопросы принадлежности полярных земель стали предметом довольно ожесточенного спора между Соединенными Штатами и Канадой. Каждая из этих стран хочет объявить о принадлежности к ней полярных земель, лежащих к северу от материковой территории данной страны, но ввиду протестов, возникающих со стороны других государств при появлении в печати слухов о таких предположениях, пока что не осуществляют этого намерения.

В связи с открытием русским моряком Вилькицким у северных берегов Сибири Земли Николая II и целого ряда других островов, царское правительство России еще в 1916 году заявило всем иностранным правительствам о принадлежности всех земель и островов России и одновременно подтвердило незыблемость суверенных прав России на другие земли и острова, лежащие вдоль ее северного побережья.

В связи с покушением иностранных хищников на некоторые из советских островов Северного Ледовитого океана (остров Врангеля), Наркоминдел в своей декларации от 4 ноября 1924 года заявил, что советское правительство подтверждает принадлежность РСФСР всех земель и островов, составляющих северное продолжение Сибирского материкового плоскогорья (то есть морского шельфа. — Прим. авт.). Крайней восточной границей вод, к которым относилось это заявление, был взят 167° восточной долготы, то есть линия, установленная в договоре, заключенном в 1867 году между Россией и Соединенными Штатами при продаже Америке Аляски. Эта линия, проходя по середине Берингова пролива, идет в море по направлению к полюсу».

Так видный советский государственный деятель вновь, как это уже делал до него Г.В. Чичерин, сослался на декларацию царского правительства. И в полном соответствии с такой позицией завершил разъяснение: «Советское правительство уже закрепило незыблемость суверенных прав Союза ССР на все земли и острова, расположенные у северного побережья Сибири. Однако это представляется в настоящих условиях недостаточным, так как, с одной стороны, нотификация Наркоминдела в 1924 году касалась только азиатской части СССР, а с другой стороны, она предусматривала только те земли и острова, которые являются непосредственным продолжением Сибирского материкового плоскогорья.

По последним же предположениям ученых, вокруг Северного полюса хотя и не имеется твердой земли, но не исключена возможность существования земли в отдельных местах под слоем льда арктических областей. Проверить это смогут только соответственные исследования, которые, надо ожидать, будут в дальнейшем все более и более развиваться»⁵.

Неделей позже журнал «Советское право» опубликовал еще один, но уже узкопрофессиональный комментарий — профессора Московского университета Е.А. Коровина. Комментарий, построенный на анализе широкого круга документов международного права, связанных непосредственно с проблемами принадлежности Арктики.

«Нельзя не признать, — высказывал свое мнение специалист, — что по своему юридическому содержанию последнее (постановление ЦИК СССР от 15 апреля. — Прим. авт.) вполне соответствует наметившимся ранее формам ограждения государственных интересов той или иной державы (ср. Англию, Америку, Канаду) в полярных областях… Юридическая судьба полярных областей исчерпывается нижеследующей альтернативой: либо международный консорциум для использования полярных богатств (режим интернационализации в различных его вариантах), либо распространение на них национального суверенитета прилегающих стран».

Однако первый из двух выдвинутых им принципов профессор Коровин сразу же отмел: «Неудачный пример шпицбергенского опыта полярной «интернационализации», фактически завершившийся в 1920 году аннексией Шпицбергена со стороны Норвегии, равно как и особенности советского государственного хозяйства (экономика социалистического общества в окружении империалистических стран) достаточно убедительно уясняют как общие предпосылки декрета от 15 апреля, так и непосредственную политико-экономическую цель, им преследуемую»⁶.

Вслед за Д. Миллером предложил всю Арктику разделить по числу полярных стран на пять секторов: Норвежский — от 10° западной до 32° восточной долготы; Советский — с уже установленными постановлением ЦИК границами; Соединенных Штатов — от 141° до 170° западной долготы; Канадский — от 60° до 141° западной долготы; Гренландский, или совместный Датско-Норвежский — от 10° до 60° западной долготы⁷.

Но как бы ни различались оба подхода, и Е.А. Коровина, и Л.Л. Брейтфуса, к толкованию секторального принципа, они оба ненавязчиво, используя исторический аспект проблемы, подчеркивали: отнюдь не ЦИК СССР стал инициатором раздела Арктики: пошел в том вслед за Оттавой и Вашингтоном, попытался предотвратить тот конфликт, который столь наглядно проявился в споре между Данией и Норвегией из-за Гренландии.