III. От обновления сил к измерению их количества

В XVIII веке изменяется конфигурация жестов и их репрезентация. Свойственное классической эпохе представление о физических упражнениях переживает тройное — научное, культурное и социальное — изменение. Во–первых, решающую роль начинают играть мера и эффективность: расчет сил, ожидание результатов и достижений; небывалое место отводится развитию и совершенствованию. В большей степени, чем ранее, тело становится объектом замеров и учета. В большей степени, чем ранее, реальность чисел заставляет думать о балансе, о полученном результате. Более инструментальная картина мира постепенно приводит к новой оценке роли движения. Во–вторых, значительное внимание уделяется теперь коллективу, силе людей и населения. Общество берет на себя миссию воздействовать на человеческие тела. Искусство «совершенствования человеческого рода»[736] заявляет о себе не только как о медицинском, но и как о политическом проекте. В большей степени, чем ранее, тела подлежат коллективной мобилизации. В большей степени, чем ранее, гигиена призвана быть проектом физического обновления. Для этого должно измениться представление о теле. В–третьих, появляется новая система репрезентаций телесных функций: постепенно уходят отсылки к гуморам, подчеркивание роли волокон и жил; все большее предпочтение — по сравнению с простым анатомическим любопытством — отдается изучению физиологии, больший интерес вызывают механизмы раздражения, нежели механизмы очищения. Для новой легитимации физических упражнений необходимо было забыть о гуморах, за которые так долго держалась старая школа последователей Гиппократа и Галена, и открыть слегка мистические достоинства тонуса и чувствительности.