2. Кровообращение

Эти выводы, равно как и представление о «циркуляции», формулируются несколько лет спустя Уильямом Гарвеем. Он родился в Фолкстоне (юго–восточное побережье Англии), старший из семерых сыновей кентского землевладельца. Закончив школу в Кентербери, начал изучать медицину в Кайус–колледже в Кембридже. После получения диплома в 1597 году он отправился в Падую, где работал под руководством Фабриция вплоть до возвращения в Лондон в 1602 году.

В 1601–1602 годах, занимаясь у Фабриция, Гарвей продолжал свои исследования работы сердца, что позволило ему в 1603 году написать: «Движение крови является постоянным и круговым; происходит оно от биения сердца». Наконец, в 1628 году он обнародовал свои идеи в труде «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных».

Гарвей сформулировал революционную теорию кровообращения, опираясь на серии точных наблюдений и, главное, на засвидетельствованные факты, начиная с такого феномена, как система клапанов, открывающихся в одну сторону. Он не пользовался микроскопом, который был только что изобретен, но «на манер древних» придерживался аристотелевского подхода, к примеру, подчеркивая совершенство кругового движения. Ему была близка и аристотелевская телеология: функции имеют определенное назначение, устройство тела «целесообразно». Сопоставляя старые галеновы теории, касающиеся сердца и кровообращения, с реальным строением организма, он видел одни проблемы и парадоксы. Если, как утверждал Гален, легочные вены предназначены для «доставки воздуха», то почему они устроены так же, как кровеносные сосуды? Слишком много вопросов по поводу роли тех или иных структур.

В «Анатомическом исследовании о движении сердца и крови», снабженном весьма показательным посвящением королю Карлу I, Гарвей представляет радикально новую теорию, смело утверждая, что сердце — насос, обеспечивающий кровообращение. Оно также является «центром», и тут к механистической модели добавляется политическая.

Сердце животных — источник жизни, начало всего, солнце микрокосма, от которого зависит вся жизнь, вся свежесть и сила организма. Равным образом король является основой своей державы и солнцем своего микрокосма, сердцем государства, от которого исходят все могущество и вся милость. <…> Почти все в жизни человечества происходит так, как в организме человека, а жизнь короля подобна жизни сердца. Следовательно, для короля знание своего собственного сердца, или, так сказать, божественного первообраза его поступков, не будет бесполезно. (Так уже не раз находили подобие великого в малом.) Ты, светлейший король… сможешь рассмотреть как источник человеческого тела, так и изображение твоего королевского могущества[946].

Эта концептуализация не лишена иронии: Гарвей превозносит сердце, при этом превращая его в часть механизма, в простой насос, в один из элементов телесной инженерии.

Однако труд Гарвея не получил всеобщего признания. Так, парижские медики, печально известные своим консерватизмом на всем протяжении эпохи Ренессанса, продолжали придерживаться учения Галена. После публикации «Анатомического исследования о движении сердца и крови у животных», как отмечает Гарвей, количество его пациентов «заметно уменьшилось». Неизбежное недоверие к новаторским идеям? Тем не менее открытия придворного медика Якова I подстегивали и направляли исследования в области физиологии. Престиж опыта взял верх: небольшая группа молодых английских ученых продолжает его труды по изучению сердца, легких, дыхания.

Один из них, Томас Уиллис (Виллизий), вошел в число основателей Лондонского Королевского общества, созданного в 1660 году, и занимал место профессора натурфилософии в Оксфорде. Модный лондонский врач, Уиллис предпринял важнейшие исследования в области анатомии мозга, болезней центральной нервной и мышечной системы, открыл артериальный виллизиев круг[947]. Однако самым блистательным из английских последователей Гарвея был Ричард Лоуэр. Он учился в Оксфорде, затем вслед за Уиллисом перебрался в Лондон, где в сотрудничестве с естествоиспытателем Робертом Гуком провел серию экспериментов, с помощью которых ему удалось объяснить роль легких в процессе превращения темной венозной крови в ярко–красную артериальную. Результаты своих исследований он опубликовал в «Трактате о сердце» (1669)[948]. Но скандальную известность ему принесли первые опыты по переливанию крови, которые он проводил в Королевском обществе, экспериментируя на собаках и на людях: опыты, очевидно опасные, чреватые трагическим исходом и не имевшие будущего.