49. ТРАГЕДИЯ СЕРБИИ

49. ТРАГЕДИЯ СЕРБИИ

Не достигнув своей главной цели на Востоке — вывести Россию из войны, германо-австрийское командование решило осуществить более скромный план, вывести из войны Сербию. Это, по идее, не только выбивало из рядов Антанты одну из стран — Сербия перекрывала пути по Дунаю и железные дороги, ведущие из Австро-Венгрии в Турцию. А территориальными прирезками за счет сербов можно было привлечь и Болгарию. И создавалась сплошная полоса союзных держав от Северного моря до Персии, туркам можно было помочь оружием и боеприпасами и получить с Ближнего Востока продовольствие, сырье, подпитку людскими ресурсами, в общем, все, что необходимо для затяжной войны. План этот стал вызревать еще летом, но тогда сочли невозможным отвлекать силы с главных фронтов. А осенью условия создались вроде подходящие. Со стороны России ожидать крупных ударов не приходилось, со стороны Франции удалось отбиться. Болгария, как и Италия, торговалась с обеими сторонами, претендуя и на турецкие территории, и на земли, отнятые во Второй Балканской войне сербами, греками и румынами. Лондон и Париж даже делали попытки давить на Белград, чтобы уступил болгарам Македонию, но там отказались. Однако летом 15-го в Софии сочли, что победа клонится на сторону немцев, и определились окончательно. Германия надавила на Порту, заставив ее в качестве задатка уступить болгарам небольшую часть Фракии возле г. Адрианополя, на левом берегу Марицы. А на будущее немцы согласились отдать Болгарии все требуемые территории из состава Сербии, а если на стороне Антанты выступят греки и румыны, то удовлетворить и их землями. И 3.9 был заключен соответствующий договор, а 6.9 — военный союз, пока сохранявшийся в тайне.

Армия Болгарии была лучшей на Балканах — 12 дивизий, 500 тыс. бойцов, причем прекрасно экипированных, обученных и опытных, уже прошедших две войны. А ко всему прочему — обозленная на сербов, нанесших ей удар в 1913 г. Ну а немцы с австрийцами сконцентрировали свою группировку — 18 дивизий, из них часть германских, возглавил которую ген. Макензен. Общее количество войск, участвовавших в операции, достигало 1,5 млн. чел. А противостояли им сербская армия в 250 тыс. бойцов и черногорская — 50 тыс. И к тому же положение самой Сербии оказалось в этот момент чрезвычайно тяжелым. В ее войсках остро не хватало вооружения, снарядов и патронов. Население голодало. Свирепствовал тиф, от которого уже умерло более 130 тыс. чел. А поступление снабжения от союзников по Антанте было затруднено. Еще при вступлении в войну Италии немцы направили Австро-Венгрии несколько своих подводных лодок, базы для них были построены в Пуле и Катарро. И если австрийский флот был блокирован в Адриатике, то внутри Адриатики он блокировал балканское побережье.

5.10 группировка Макензена, сосредоточенная вдоль северных границ Сербии, по Дунаю и Саве, начала массированную артподготовку, на которую сербам нечем было отвечать. А после двухдневной бомбардировки началось наступление. Несколько австрийских пароходов и паромов подорвались на минах, поставленных русскими моряками Дунайской флотилии, несколько было повреждено налетевшим ураганом, но затем противник все же форсировал Дунай. Двое суток продолжались ожесточенные уличные бои в Белграде, в ходе которых погибло 5 тыс. сербов — и защитников города, и мирных жителей. А 9.10 поредевшие части сербской армии оставили свою столицу. В этот же день австрийцы нанесли вспомогательный удар — из Боснии по Черногории, сковав ее войска. Но довершил дело еще один «сюрприз». 11.10, когда все сербские силы оттянулись на север, в битву вдруг вмешалась Болгария. И три ее армии начали вторжение через оголившуюся восточную границу. Вторжение, выдержанное в "лучших традициях" германской военщины — даже без объявления войны.

Декларацию о войне болгарский царь Фердинанд обнародовал лишь 14.10. И учитывая традиционные симпатии своих подданных к русским, ловко уклонился от обвинений России в целом, а сослался на Распутина, якобы подчинившего темному влиянию Николая II, из-за чего подневольный русский народ и оказался в стане врагов Болгарии. И «распутинская» аргументация преподносилась в столь оскорбительном смысле, что Николаю даже постыдились показать полный текст декларации. Сам же русский царь, когда ему принесли проект манифеста о войне против нового противника, грустно усмехнулся: "Если бы кто-нибудь мне сказал, что придет день, когда я подпишу объявление войны Болгарии, я счел бы такого человека безумцем, и вот, однако, этот день настал. Болгарский король обманул своих подданных, но верю: сознание славянского единства рано или поздно обратит болгарский народ против обманщика".

Западные державы оценили всю опасность положения, когда операция противника уже началась. И меры, которыми они попытались выправить ситуацию, оказались запоздалыми. 15.10 по согласованию с Грецией 2 французских дивизии высадились в Салониках (хотя какое уж тут согласование, если греческое правительство и король были настроены прогермански — просто пригрозили и заставили дать согласие). Потом здесь добавились и другие англо-французские соединения. Они начали выдвигаться вдоль р. Вардар к ее верховьям, в Македонию, и установили контакт с отступающей сербской армией. Но возможность поддержки с этого направления была пресечена моментально. Левофланговая группировка болгарских войск, энергично продвинувшись на запад, вошла в Косовский край и захватила железнодорожную станцию Вране, перерезав сообщение Сербии с Салониками. Французы и англичане предприняли несколько атак, чтобы вернуть станцию, но действовали довольно неуверенно. Были отброшены и отошли обратно к Салоникам. Реальную возможность облегчить положение Сербии имела Италия. И она попробовала это сделать, ее 38 дивизий в октябре в третий раз перешли в наступление на р. Изонцо. Однако противник такую угрозу учитывал, и к осени против Италии было сосредоточено 22 австро-венгерских дивизии и германский альпийский корпус (в составе которого, кстати, воевал лейтенант Паулюс, будущий фельдмаршал, которому через 27 лет предстояло сдаться под Сталинградом). Итальянские войска добились лишь местных успехов на Горицком направлении, понесли большие потери и были остановлены. В ноябре они предприняли четвертое наступление на Изонцо, и тоже безрезультатное, в том числе и для Сербии — ни одного батальона оттуда Макензену и Конраду снимать не пришлось.

Боевые действия шли и на Средиземном море, здесь 7.11 разыгрался очередной скандальный инцидент из серии "неограниченной войны" — немецкая субмарина U-38 капитана Валентинера потопила итальянский пароход «Анкона», а когда пассажиры и экипаж садились в шлюпки, обстреляла их артогнем. Германия предпочла не вступать в новые дипломатические конфликты по этому поводу, и поскольку лодка действовала под австро-венгерским флагом, уговорила Вену взять ответственность на себя. И стоит отметить, что протесты США и других нейтралов в данном случае оказались куда более сдержанными, чем обычно. То ли давить на австрийцев им показалось менее интересно, чем на немцев, то ли на гребне побед Центральных Держав они сбавили тон. Но в принципе планы подводной войны, о невыполнении которых впоследствии так сожалели германские флотоводцы, в 1915 г. оставались нереальными. У Германии тогда еще не хватило бы подлодок для ее эффективного ведения. Да и те, что имелись, несли большие потери — так, 4.11 у берегов Ютландии села на мель и погибла субмарина U-20, потопившая «Лузитанию» (а всего в 1915 г. немцы потеряли 19 подлодок).

Ну а положение сербской армии было катастрофическим. С севера, тесня и сминая ее, надвигались австро-германские войска, с востока — болгарские, грозя окружением и полным уничтожением. И воевода Путник принял единственное оставшееся решение — отступать через Черногорию и Албанию к Адриатике. Где можно будет удержаться на горных перевалах и на побережье, получить помощь союзников, восстановить силы. Однако и организованного отступления уже не получалось. Сербская полупартизанская армия храбро дралась, но назад покатилась в беспорядке. А после предыдущего австрийского вторжения с массовыми расправами вместе с армией уходило и гражданское население. Сперва покинули свои дома жители Белграда, потом к ним присоединялись люди из других мест. Начался трагический исход Сербии. Под осенними дождями, увязая в грязи разбитых дорог шагали около 250 тыс. беженцев — крестьяне, чиновники, учителя, торговцы, домохозяйки, школьники. Участник событий Д. Лапчевич писал: "Сейчас, когда неприятель наступает со всех сторон, бегство происходит днем и ночью, на лошадях, по железным дорогам, пешком. Многочисленные беженцы не имеют кровли над головой, никто не получает даже краюхи хлеба. Детишки, полуголые и босые, пропадают в холодные ночи. Все трактиры и погреба переполнены…". Премьер Пашич распорядился открыть двери тюрем — с освобождаемых брали слово, что они будут помогать на дорогах, подбирать выбившихся из сил и умирающих. Отряды солдат вскоре перемешались с таборами беженцев, обозы с крестьянскими телегами, превратившись в единую полумиллионную массу. Всякое управление было фактически утеряно, оставалось только направление движения, подпитываемое надеждами и слухами — дескать, там-то должны быть склады продовольствия (которых уже не было), там-то можно рассчитывать на помощь…

В этой массе шагал старый король Петр Карагеоргиевич с посохом в руке, в крестьянских лаптях-опанках и солдатской шинели. Несли на носилках больного главнокомандующего Путника. Людей косил тиф, бомбили и обстреливали вражеские самолеты. Они умирали от простудных заболеваний, питались чем попало — отпиливали куски мяса от трупов павших лошадей, от сдохшей без корма скотины, выискивали остатки муки или зерна в брошенных домах. Обессилевшие впадали в прострацию, ложились на землю и ждали смерти. Кто-то предпочитал смерть в бою — вступал в последние схватки и погибал. Но немцев и болгар сдерживало в общем-то даже не сопротивление войск — а та же непролазная грязь, пробки из брошенных телег и возов. И они не могли уже предпринять никаких маневров, не могли отчленить и окружить остатки сербской армии, поскольку все дороги были забиты беженцами. Поэтому враги просто двигались следом за ними. И добивали отстающих.

Особыми зверствами отличались немцы Макензена — они методично уничтожали всех, кто попадался на пути. Болгары вели себя более гуманно, гражданских не трогали — хотя часто это означало лишь то, что их оставляли умирать своей смертью. Германский корреспондент, присутствовавший при этой трагедии, восторженно просвещал своих читателей: "Кровь эрцгерцога Франца Фердинанда, мученически погибшего, будет смыта потоками сербской крови. Мы присутствуем при торжественном акте исторического возмездия… в канавах, вдоль дорог и на пустырях — всюду мы видим трупы, распростертые на земле в одеждах крестьян или солдат. Здесь же лежат скорченные фигуры женщин и детей. Были ли они убиты или сами погибли от голода и тифа? Наверное, они лежат здесь не первый день, так как их лица уже обезображены укусами диких хищников, а глаза давно выклеваны воронами…" В течение ноября почти вся территорию Сербии была оккупирована.

Россия, сама еще не оправившаяся от поражений, предпринимала отчаянные усилия чем-то помочь. На базе 7-й армии, охранявшей Черноморское побережье, с октября стала создаваться "Армия особого назначения". Ее командующим был назначен ген. Щербачев (11-ю вместо него принял Сахаров). Предполагалось, что англичане и французы нанесут удар из Салоник, освобождая Сербию, а армия Щербачева с севера, через Румынию, вторгнется в Болгарию. Дальше обе группировки будут развивать наступление на Венгрию, а заодно оттянут на себя вражеские силы, что позволит Италии ударить на Вену. Но утрясти столь смелый план с союзниками было непросто. Лишь 22.11 он после долгих обсуждений был согласован с британским представителеми при русской Ставке Вильсоном. Но так и остался на бумаге. В сложившихся условиях Румыния выступать на стороне Антанты или пропускать через свою территорию русские войска однозначно не собиралась.

Да и у англичан возобладали совсем другие настроения. Ведь через Белград и Болгарию немцы уже установили прямую связь с Турцией. Туда пошли снаряды для молчавших батарей у Галлиполи. Вскоре турки могли перепахать огнем пятачки плацдармов и сбросить десанты в море. И в тот же день 22.11, когда Вильсон в Могилеве подписывал соглашение о совместных действиях, в Лондоне было принято противоположное решение — эвакуировать Дарданеллы. Мало того, запаниковавшие британские военачальники стали прикидывать, что после их ухода с Галлиполийского полуострова высвободится 20 турецких дивизий, которые могут быть брошены на Суэц. И требовали эвакуации и из Салоник, чтобы сосредоточить все силы для защиты собственных "зон интересов". Правда, еще продолжались споры насчет последствий таких действий. Лорд Керзон, например, утверждал, что уход с Дарданелл "произведет самое неблагоприятное впечатление на русскую армию и народ, у которых и без того возникают подозрения в отношении нашей честности". И действительно, против проектов эвакуации протестовал Алексеев, поскольку освободившиеся войска турки могли использовать и на Кавказе. А 2.12 российский посол в Лондоне Бенкендорф представил Грею ноту, в которой указывалось на опасность поочередного попадания балканских стран в орбиту Германии.

Но в этот период с Россией почти перестали считаться. 5.12 в Шантильи состоялась вторая конференция главнокомандующих, где Жоффр откровенно хамил. Когда ген. Жилинский, представлявший русских, снова заговорил о плане совместных ударов по Австро-Венгрии, Жоффр грубо оборвал его — мол, надо "разгромить главного врага", а "об австрийцах поговорим, когда вы будете в Берлине". В результате конференция прошла впустую, запротоколировав лишь азбучные истины, вроде того, что "решительные результаты могут быть достигнуты только в том случае, если наступления союзных армий будут предприняты в достаточно близкие между собой сроки с тем, чтобы противник не мог перебросить резервы с одного фронта на другой". Что же касается "не основных" фронтов, то констатировалось: "Члены совещания единогласно признают, что на второстепенных театрах нужно иметь только необходимый минимум сил и что войска, находящиеся уже на востоке, в совокупности представляются достаточными для удовлетворения всех потребностей". И решение было принято компромиссное — Галлиполи эвакуировать, но корпус в Салониках оставить. Однако англичан и это не удовлетворяло. Они организовали еще одну конференцию, в Кале, куда русских вообще не пригласили, и настояли на том, чтобы вообще уйти с Балкан. Но Россия снова выразила протест, царь послал премьеру Асквиту личную телеграмму, высказав однозначную позицию в данном вопросе, и тот пошел на попятную. Решение об эвакуации Салоник было отменено для восстановления "добрых чувств между союзниками"…

А трагедия сербов все это время углублялась. Толпы солдат и беженцев, бросая последнее имущество, сталкивая в пропасти пушки, брели по перевалам Черногории и Албании. Зима в горах была морозная и очень снежная, бушевали снегопады. И враг в связи с этим остановил преследование. Но уже и без того было худо. Тысячи людей замерзали, погибали под снежными заносами, умирали от голода, устилая телами тропы и ущелья. Местные жители не пускали их даже обогреться, опасаясь тифа. Но и тем, кто добирался до заветного побережья Адриатики, до спасения было далеко. Поодиночке или группами кое-как приходили в Скутари (Шкодра), Бара и другие портовые города — а там не было ни продовольствия, которое ожидалось от союзников, ни медикаментов, ни какой-либо другой помощи. Очевидец Ф. Дейга писал: "Скутари и весь албанский берег — обширный госпиталь, где умирали тысячи, истощившие себя отступлением. Улицы Скутари завалены трупами, немецкие аэропланы бросают бомбы на этих несчастных, а у них нет даже сил, чтобы поднять винтовку…"

История в общем-то получалась некрасивой. В Бриндизи стояли итальянские суда, нагруженные всем необходимым, но не выходили в море, опасаясь австрийских дредноутов и германских подлодок. Требовали кораблей для прикрытия — и шли утомительные переговоры, кто их будет выделять. Франция, правда, согласилась предоставить 12 эсминцев, но англичане, чья база размещалась "по соседству", на Мальте, пытались торговаться — дескать, корабли-то дать можно, но… при условии, что сербские войска будут направлены для защиты Суэцкого канала. Шли споры и о том, куда же девать гражданских беженцев. Италия их принимать отказывалась, опасаясь эпидемии. Предлагался Крит, Кипр, Африка — но туда их еще нужно было перевезти. И вопрос снова упирался в корабли. А люди, скопившиеся под открытым небом на берегу Адриатики, продолжали умирать.

Впрочем, англичанам в это время суда были действительно нужны в другом месте — для эвакуации Галлиполи. И прикрывать их тоже требовалось. Германо-турецкий флот в Мраморном море «ожил», стал делать попытки вылазок. Правда, их удалось пресечь. 13.12 британская подлодка В-11 потопила турецкий броненосец «Мессудие», намеревавшийся выйти из Дарданелл. А «Гебен», едва устранивший повреждения от русских мин, попробовал совершить рейд к о. Имброс и опять подорвался — на английской мине. И снова был вынужден встать на ремонт. А на Галлиполийском полуострове командование Антанты в ночь с 19 на 20.12 оттянуло с фронта и начало грузить на суда войска на Северном плацдарме, а с 8 на 9.1. 1916 г. — на Южном. Причем для успеха эвакуации оказался немаловажным именно тот фактор, что по настоянию России были преодолены панические настроения и сохранен плацдарм в Северной Греции — войска из Дарданелл перебрасывали в Салоники, и перевозочные средства могли быстро оборачиваться туда и обратно. Турки, в общем-то, не мешали эвакуации, предоставляя десантам убираться восвояси. Но англичане и французы очень спешили, опасаясь атаки во время посадки на пароходы. Брали только людей, бросив все завезенное сюда имущество, артиллерию, большую часть пулеметов, средства связи, припасы. В общем, наделавшая так много шума Дарданелльская операция закончилась провалом. За время ее проведения армии Антанты потеряли убитыми, ранеными и больными 266,5 тыс. чел. Турецкие потери составили 186 тыс.

Ожидавшейся «революции» в Стамбуле так и не произошло. Обещавшие ее «старотурки» давно уже были под колпаком, но из каких-то соображений их не трогали. А после эвакуации Галлиполи арестовали и казнили. И их ставленник, наследник престола Юсуф Изетдин, 2.2.16 скончался при странных обстоятельствах. Немцы заявляли, что "англичане подвели русских". А у турок победа праздновалась с величайшим триумфом. В Стамбуле проходили торжества, благодарственные службы в мечетях, устраивались угощения и развлечения для простонародья. Фон Сандерса, возглавлявшего оборону Дарданелл, пресса окрестила "Гинденбургом Востока". А впавшему в маразм султану младотурецкое правительство присвоило титул «Гази» — «Победоносный», как великим османским завоевателям. Он, обычно не вылезавший из своих покоев, страшно возгордился, нацепил саблю и дважды проехал верхом по Стамбулу. Но был очень удивлен и разочарован, что народ почему-то не падал ниц при его приближении. А скорее всего, и не узнавал.

А австро-германские и болгарские войска в Сербии переждали неблагоприятную погоду, перегруппировались и 8.1 начали новое наступление. На Черногорию. С ней покончили в несколько дней. 11.1 пала ее столица Цетинье, а 18.1 король Никола подписал акт о капитуляции. Остатки армии или сдались или отступили на побережье. Но этот акт драмы подтолкнул и страны Антанты к активным действиям. Возникли опасения, что и правительство вымирающих в Скутари сербов капитулирует, что официально утвердило бы на Балканах позиции Центральных Держав. Италия, претендовавшая на Албанию, забеспокоилась, что ее займут австрийцы. А там, глядишь, и Греция выступит на стороне немцев. И Франция с Россией совместными усилиями добились решения, чтобы сербскую армию эвакуировать на о. Корфу, а оттуда, реорганизовав и восстановив ее боеспособность, направлять на Салоникский фронт.

Только Италия все же настояла, чтобы порты для обслуживания сербских беженцев определить поюжнее — подальше от баз австрийского флота и поближе к зоне "итальянских интересов", чтобы сербы прикрыли ее хотя бы временно. И измученные, солдаты и беженцы зашагали еще дальше, на юг. Тех, кто дошел, спасение ожидало в гавани Сан-Джиованно ди Медуа. Сюда прибыли пароходы с продовольствием — люди ели муку горстями, некоторые тут же умирали. Отсюда началась и эвакуация уцелевших. Большинство вывозили на Корфу, часть в Бизерту (Тунис). Всего, по разным источникам, было эвакуировано 120 — 150 тыс., оставшихся от сербской и черногорской армий. Сколько гражданских лиц, данные отсутствуют (детей-сирот набралось свыше 10 тыс.). Но и на Корфу больные и надорвавшие силы изгнанники в первое время умирали во множестве. Кладбищ не хватало, и их хоронили в море… А в Албании высадились 3 итальянских дивизии, заняв Валону и укрепившись в албанской столице Дураццо. Англо-французская группировка из Салоник под общим командованием ген. Саррайля, усилившись за счет частей, эвакуированных с Галлиполи, снова начала продвигаться на запад, в Македонию. Сомкнулась с итальянцами, и образовался новый сплошной фронт, протянувшийся от Эгейского моря до Адриатического. Сюда же стали посылать и сербов по мере выздоровления бойцов и переформирования частей.

В целом же по итогам кампании 1915 г. западные лидеры очень повесили носы. Надежды на русский "паровой каток" испарились, в Дарданеллах и Ираке — поражения, во Франции и Италии — бесплодные потери, Сербия и Черногория вышли из игры, а противник усилился болгарской армией. Сохранилось много высказываний британских и французских политиков и военачальников, свидетельствующих о весьма мрачных настроениях этого периода. Хотя на самом деле, как это ни парадоксально, но несмотря на столь «очевидные» победы Центральных Держав, кампания завершилась… в пользу Антанты. В ее пользу работало время — при неравенстве ресурсов обеих сторон. И то, что значительную долю этих ресурсов противники израсходовали, так и не добившись ни одной из стратегических целей. Не сокрушили Россию. Вместо Сербского фронта получили Салоникский — где и увязла свежая болгарская армия. И даже пробитый коридор к Турции принес пользу лишь туркам, но не Германии и Австро-Венгрии. Сырья, пополнений и продовольствия они с Востока получить не смогли. Вообще. Поскольку кампанией геноцида христиан, которую столь неосмотрительно поощрял Берлин, Турция сама вогнала себя в глубочайший кризис.

С уничтожением армян была подорвана торговля, остановились фабрики они были, в основном, армянскими. Остановилась добыча полезных ископаемых их некому стало добывать. Армянами была значительная часть технического персонала, квалифицированных рабочих, ремесленников. Было разрушено высокопродуктивное хозяйство армянских сел — за счет которых в прошлом как раз и шел экспорт продовольствия. А турецкие, курдские и арабские деревеньки жили натуральным хозяйством и не могли обеспечить даже потребности самой Турции — к тому же одни крестьяне были в армии, других косили болезни, третьи, забросив летом поля, предпочли грабить и резать христиан. По идее иттихадистов, предполагалось, что в экономике армян заменят турки — избавятся от конкурентов и получат возможность богатеть и развиваться. Но получилось другое — начали "новую чингизиаду" с собственной страны, и она действительно выглядела как после нашествия кочевников. Многие села и города лежали в руинах, поля в запустении. Инфляция взвинчивалась чудовищными темпами. На базарах уже отказывались брать бумажные деньги, требовали золото и серебро. К расползающимся от концлагерей и трупных рек эпидемиям добавилось нашествие саранчи. В еще недавно изобильной Османской империи, богатые ресурсы которой немцы считали панацеей от всех бед, началась разруха. И голод.