Борец 

Борец 

«Борец всегда перевешивал в нем мыслителя» - заметил Меринг. А что конкретно значит – борьба Маркса? Да мы знаем уже почти все. Для наглядности я свел в таблицу все, что мне известно о борьбе Маркса за звание главного специалиста пролетариата.

Кинкель, Грюн, Беккер, Швейцер... Да кто это такие? Какие-то забытые имена... Кому они сегодня нужны?

Нам с вами они нужны, уважаемый читатель. Нам с вами. Потому что мы с вами верим в самоценность исторической памяти и не хотим, чтобы кто-то культивировал и навязывал нам историческое беспамятство. Потому что имена эти до сей минуты пребывают на страницах изданных миллионными тиражами сочинений Маркса-Энгельса такими, какими те нарисовали их 150 лет назад, - оболганные и оклеветанные авторами этих сочинений и последующими комментаторами.

Не знаю, написана ли история немецкой демократической эмиграции после революции 1848-49 гг. Если написана, то для достоверности критически важно знать, насколько авторы полагались на свидетельства Маркса – Энгельса. Если полагались, то эта история - как исторический документ - ничего не стоит. Ибо у Маркса с Энгельсом сплошная фальшь.

Для такой оценки достаточно следующих двух обстоятельств. Во-первых, все, что писали об этом периоде Маркс и Энгельс выдержано в таких издевательских тонах, какие мало совместимы с объективностью. Особенно отличается этим рукопись «Великие мужи эмиграции». Во-вторых, сразу после революционных событий группа Маркса - Энгельса, по отношению к эмигрантским кругам, оказалась в изоляции. О причинах мы можем лишь гадать. Обвинения Карла Фогта дают некоторый намек. Трудно сказать, насколько они справедливы. Достаточно того, что они отражали мнение определенных кругов демократической эмиграции.

А после Кельнского процесса коммунистов, в изоляции оказались уже лично Маркс и Энгельс (буквально с двумя-тремя приверженцами). Судя по косвенным признакам, многие подозревали тогда, что два друга намеренно спровоцировали арест ими же созданного Кельнского ЦК Союза Коммунистов. История и вправду темная, но не нам здесь ее распутывать. Работа Маркса «Разоблачения о Кельнском процессе коммунистов» фактически была написана, чтобы отвести подобные подозрения, но содержание ее может, скорее, укрепить их.

Существенно то, что эта изоляция не огорчала или, в определенном смысле, даже устраивала самого Маркса. Он и так не собирался сотрудничать ни с кем из этих людей. Остракизм же предоставлял ему полную свободу поливать грязью любого из них. Что он и делал, когда считал это нужным. По некоторым оговоркам и оборотам комментаторов, можно заметить, что большей частью его нападки не были спровоцированы объектом очередной «критики». Случай Фогта, возможно, единственный. К тому же, как мы видели, список атакованных Марксом личностей включал далеко не только деятелей немецкой эмиграции. Его атаки начались еще до революции (на Вейтлинга, Прудона, Грюна, братьев Бауэров...) и продолжались до конца жизни.

Можно заметить, что Маркс враждовал со всеми, в ком мог видеть соперников по линии возвышения своего авторитета и достижения статуса вождя рабочего движения. Он должен был быть единственным, непревзойденным и незаменимым. Поэтому он, как мог, преследовал всех, кто хоть что-то представлял из себя на этом поприще. Маркс основоположил традицию склоки в рабочем и социалистическом движении.

И опять, это была только одна сторона его борьбы за статус. В каком-то смысле, вспомогательная и подчиненная. Мало было очернять других, необходимо было еще и себя показать. Чего необходимо требовал статус, на который Маркс претендовал, так это заявить о себе как о непревзойденном теоретике. Тут невозможно было обойтись без книги, без «политической экономии».