Глава 17 Вокруг лассалева наследства – заговор трех Карлов

Глава 17

Вокруг лассалева наследства – заговор трех Карлов

… Ну и переполох,

Когда подвох наткнется на подвох!

Гамлет. Акт III, сцена 4.

30 августа 1864 года Фердинанд Лассаль был смертельно ранен в живот на дуэли из-за женщины, на которой он хотел жениться. Маркс узнал об этом из письма Фрейлиграта через день, очевидно, в поздний час, ибо его письма с этим известием к Энгельсу в Манчестер и жене на курорт (в Брайтон) датированы 2 сентября.

К Энгельсу – только короткое сообщение и копия письма Фрейлиграта. К жене – такие строки:

Дорогая Женни!

Вчера получил письмо от Фрейлиграта – копия следует ниже, – из которого ты узнаешь, что Лассаль смертельно ранен на дуэли состоявшейся в Женеве. Известие это ошеломило нас, так как Лассаль все же не заслужил такой участи…

Дальше следует: (а) ироническое описание своего визита к Фрейлиграту, (б) комментарии Лауры Маркс (19лет) и Элеоноры Маркс (9 лет) о «женской» подоплеке несчастья с Лассалем (иронические, если не сказать – циничные – в устах малолеток), (в) копия того же письма Фрейлиграта. (30/554)

По-видимому, на следующий день Маркс получает известие о смерти Лассаля и извещает об этом Энгельса телеграммой (не сохранилась). Во всяком случае, ответное письмо из Манчестера, датированное 4 сентября, начинается так:

Дорогой Мавр!

Твоя телеграмма прибыла вчера еще до того, как я вскрыл твое письмо…

Очевидно, вышеупомянутое письмо Маркса от 2 сентября. Комментарий Энгельса холоден и обстоятелен:

Каков бы Лассаль ни был как личность, как литератор, как ученый, но что касается политики – это был, несомненно, один из самых значительных людей в Германии. Он был для нас в настоящем очень ненадежным другом, в будущем – довольно несомненным врагом, но все же становится очень больно, когда видишь, как Германия губит всех сколько-нибудь дельных людей крайней партии. Какое ликование будет теперь в лагере фабрикантов и прогрессистских собак[93], – ведь в самой Германии Лассаль был единственным человеком, которого они боялись.

Но что за оригинальный способ лишиться жизни… (30/349)

и т.д. Маркс ответил другу через три дня:

Несчастье, произошедшее с Лассалем, мучило меня все эти дни. Ведь все же он принадлежал еще к старой гвардии и был врагом наших врагов. Притом все это случилось так неожиданно, что трудно поверить, что этот шумливый, непоседливый, беспокойный человек теперь замолк навеки и никогда уже не произнесет больше ни единого слова. Что касается обстоятельств, вызвавших его смерть, то ты совершенно прав. Это одна из многочисленных бестактностей, которые он совершил за свою жизнь. Вместе с тем мне больно, что в последние годы наши отношения были омрачены, – правда, по его вине. С другой стороны, я очень рад, что не поддался подстрекательствам с различных сторон и ни разу не выступил против него во время его «года торжества».

Черт возьми, отряд становится все меньше, новые не прибывают… (30/351)[94]

Нужно начитаться его писем, чтобы оценить, насколько этот жесткий и циничный человек позволил себе расчувствоваться. По поводу смерти Вильгельма Вольфа (1864) и Карла Зибеля (1868) его реакции выражены в письмах гораздо скромнее, а ведь оба были близкими и преданными его друзьями, особенно «Лупус», которому посмертно был посвящен I том «Капитала».

12 сентября Маркс пишет Софье Гацфельдт в Берлин:

Дорогая графиня!

Вы поймете, насколько поразило и потрясло меня совершенно неожиданное известие о смерти Лассаля. Он был одним из тех людей, которых я очень ценил. Мне тем более тяжело, что в последнее время мы не поддерживали связей друг с другом. Причиной было не только его молчание – ибо прекратил переписку он, а не я – и не только моя болезнь, длившаяся более года и от которой я избавился всего несколько дней назад. Здесь были и другие причины, о которых я мог бы сообщить Вам устно, но не в письме. Верьте, что никто не испытывает более глубокой скорби по поводу того, что Лассаль ушел от нас. И больше всего я скорблю о Вас. Я знаю, чем был для Вас покойный и что значит для Вас его утрата. Радуйтесь только одному: он умер молодым, в триумфе, как Ахилл.

Надеюсь, дорогая графиня, что Вы с Вашим возвышенным и мужественным характером выдержите этот удар судьбы и навсегда сохраните уверенность в моей полной и искренней преданности.

Ваш искренний друг

Карл Маркс. (30/555)

Хотелось бы верить, что не все здесь – сплошное лицемерие. Вопрос остается открытым относительно лишь первой части письма. Полная и искренняя преданность Маркса графине столкнулась вскоре с естественно начавшимся «культом Лассаля» и не выдержала этого сурового испытания. (31/21,25 и др.) Когда (март 1865 г.) фраза об «Ахилле» была перепечатана в газете лассальянцев «Социал-демократ» (к прославлению покойного Лассаля), Маркс был возмущен (31/83). В «Заявлении о причинах отказа от сотрудничества в газете Социал-демократ», напечатанном в другой газете, он писал, что его фразой

нагло злоупотребили, устроив раболепно-льстивый «трезвон» по адресу Лассаля. (16/87)

«Год торжества» Лассаля – период с 1 марта 1863г. по июль 1864г.[95] Начальная веха – брошюра Лассаля «Гласный ответ центральному комитету, учрежденному для созыва общегерманского рабочего конгресса в Лейпциге». Там изложена (великолепно по форме) программа и тактика рабочего движения. Конечная веха – отъезд Лассаля в Швейцарию на отдых, откуда он живым уже не вернулся.

Между двумя указанными вехами – многочисленные турне по Германии, десятки блестящих выступлений перед рабочими делегатами, активнейшая организационная деятельность, обширная переписка (в том числе с Бисмарком), судебный процесс по обвинению в государственной измене и защитительная речь на суде, лекции для рабочих, главное экономическое сочинение «Бастиа – Шульце – Делич, или Капитал и Труд», и – учреждение Всеобщего германского рабочего союза. Лассаль погиб на взлете.

Смерть его в такой момент тоже стала своеобразной услугой рабочему движению: оно получило святого, оно получило знамя для объединения и сплочения.

С тревожным интересом следил из Лондона Маркс за тем, что происходило в Германии в 63-64 гг. Из обширного материала на эту тему – письмо Энгельсу от 28 января 1863 г.

… этот хвастун снова напечатал в Швейцарии брошюрой речь о «рабочем сословии» – у тебя она есть – под громким названием: «Программа работников».

Ты знаешь, что это не что иное, как скверная вульгаризация «Манифеста» и других часто проповедуемых нами вещей, ставших уже до известной степени прописными истинами…

Разве это не беспредельное бесстыдство? Этот субъект, очевидно, думает, что он тот человек, которому суждено унаследовать наш инвентарь. При этом он до нелепости смешон!

Привет! (30/264)

Оттуда же – туда же, 12 июня 1863 г.:

С самого начала года я никак не могу решиться написать этому малому.

Критиковать его вещи – значило бы терять время; кроме того, он присвоит себе каждое слово и будет выдавать за свое собственное «открытие». Попытаться ткнуть его носом в плагиаты – было бы смешно, потому что я вовсе не хочу отнимать у него наше в замаранном им виде…

Поэтому не остается ничего иного, как ждать, пока он не разразится гневом. Если это случится, тогда прекрасным поводом послужит то, что он … постоянно заявляет, что это не «коммунизм»…

Поэтому, не желая ничем поступиться по части «коммунизма» и не желая обидеть его лично, я предпочел вовсе его игнорировать. (30/292)

И много еще подобного. Разрыв с Лассалем он определенно считал последней мерой. Мы полагаем, он все еще рассчитывал извлечь в будущем пользу из его деятельности и сохранить его как друга.

Действительно, Маркс ни разу не выступил публично против Лассаля (мы не знаем, кто и как подстрекал его к этому и подстрекал ли кто-нибудь). Однако сие отнюдь не означает, что со стороны Маркса не могло быть каких-либо действий исподтишка. Об одной из таких акций мы имеем кое-что сообщить.

В 1863 г., во время польских событий «коммунистическое» рабочее общество в Лондоне опубликовало документ под названием «Воззвание лондонского Просветительного общества немецких рабочих о Польше» (15/596). Под ним стояло 11 подписей, в числе которых не было имени Маркса, однако написал его самолично Карл Маркс. «Воззвание» сообщало, что Просветительное общество организовало комитет по сбору средств в пользу поляков, что как ни мала будет собранная сумма, это окажет полякам большую моральную поддержку. Там говорилось:

Польский вопрос – это германский вопрос. Без независимой Польши не может быть независимой и единой Германии, не может быть освобождения Германии от подчинения России…

Тайное верховенство России над правительствами Германии и Англии – пожизненный «пунктик» Карла Маркса, не поколебленный даже Крымской войной.

Еще там были следующие многозначительные слова:

В этот роковой момент долг немецкого рабочего класса перед Польшей, перед заграницей – этого требует и его собственная честь – заявить громкий протест против предательства Германии по отношению к Польше… Восстановление Польши – вот что должно быть огненными буквами начертано на знамени немецкого рабочего класса…

Маркс великолепно знал, что политические условия в тогдашней Германии не позволяли даже помышлять о подобных «громких протестах» и лозунге восстановления Польши. Знал он превосходно и о том, что Всеобщий германский рабочий союз создавался как легальная рабочая организация, программа и действия которой должны были ограничиться исключительно экономическими интересами рабочих, но не могли включать политических требований и акций. Поэтому далее в «Воззвании» читаем:

Хотя полицейские условия и не позволяют рабочему классу организовать в Германии такие массовые вступления в защиту Польши, они все же отнюдь не вынуждают его к тому, чтобы своей безучастностью и молчанием заклеймить себя перед всем миром как соучастника предательства.

Хотя в документе нет ни слова про ВГРС, необходимо понимать, что последняя тирада есть выстрел по создаваемой в тот период – первой в истории Германии – массовой рабочей партии и лично по ее основателю Лассалю. Истинный смысл данной тирады раскрывает нам фрау Маркс, которая, ввиду болезни мужа, сама рассылала этот документ («циркуляр»).

В конце ноября 1863 г., сообщив Энгельсу о состоянии здоровья мужа, Женни Маркс пишет:

Он посылает Вам вместе с письмом «Президиума» прилагаемый циркуляр, исходящий от Общества рабочих, – эта небольшая вещица заставит человека, «который 15 лет боролся и страдал за рабочий класс» (вероятно, имеется в виду питье шампанского с рыжеволосой красавицей Anno 1805), свернуть с полицейского пути на неполицейский. (30/564)

«Президиум» в кавычках – это Президиум ВГРС.

В те же самые дни фрау Маркс написала в Берлин В.Либкнехту:

…пересылаю Вам сегодня по поручению моего дорогого выздоравливающего мужа прилагаемый циркуляр, исходящий от Общества рабочих. Не говоря уже об интересах дела самой Польши, решено распространить это воззвание, чтобы положить конец «полицейскому движению» некоторых личностей. «Президиум» сразу же поддался на эту приманку и испросил 50 экземпляров воззвания для рассылки его общинам. (30/564)

Как любезно разъясняет нам Издатель, «красавица 1805 г.р.» – это графиня Гацфельдт, «некоторые личности» – Лассаль, «рассылка по общинам» – распространение по отделениям ВГРС, а «полицейский путь» – публичные утверждения Лассаля о том, что создание и деятельность ВГРС не противоречат интересам прусского государства, а также просьбы Лассаля к полицейпрезиденту пресечь произвол берлинской полиции и обеспечить порядок на собраниях Союза (до чего возмутительно! недостойно революционера! да уж не предательство ли?).

Короче говоря, если оставить в стороне злословие по поводу красивой женщины (жест чисто женский), Женни Маркс сообщает, что акция Маркса была задумана не столько для Польши, сколько против Лассаля. Смысл этой политической интриги угадывается таким: спровоцировать общины рабочего Союза на политические выступления экстремистского толка, вызвать репрессии властей и руками прусской полиции задушить в колыбели нарождающуюся рабочую партию Германии. Невозможно отрицать, Маркс – это голова!

По-видимому, интрига не удалась.

После гибели Лассаля ожесточение Маркса против покойного друга и его последователей начинает быстро возрастать, чему свидетельства рассыпаны по его письмам к Энгельсу 1864-67 гг. и дальше.

Поводом послужила информация о тайных переговорах Лассаля с Бисмарком. В обмен на всеобщее избирательное право Лассаль обещал канцлеру поддержку рабочих в деле аннексии Шлезвиг – Гольштейна. Было бы ошибкой считать, что это известие вызвало взрыв неприязни Маркса. Скорее, его растущая (иррациональная?) ненависть получила внешнее оправдание. Из письма Энгельса к Марксу от 27 января 1865 г.:

Благородный Лассаль разоблачается все в большей и большей степени как самый обыкновенный прохвост. В оценке людей мы никогда не исходили из того, какими они сами себе представлялись, а из того, какими они были в действительности…

Впрочем, недалеко то время, когда станет не только желательным, но и необходимым опубликовать всю эту историю. И если дело с Союзом[96] и с газетой[97] продержится в Германии, то необходимо даже возможно скорее выбросить наследников этого субъекта. Однако пролетариат Германии скоро увидит, чего ему ждать от Бисмарка.

Наилучшие пожелания дамам.[98] (31/38)

Примерно через год пролетариат Германии дождался от Бисмарка – всеобщего избирательного права.

Маркс – Энгельсу, 30 января 1865 г.:

А поскольку мы теперь знаем, что Итциг (в такой форме это нам отнюдь не было известно) намерен был продать рабочую партию Бисмарку, чтобы приобрести славу «Ришелье пролетариата», то я теперь не поколеблюсь намекнуть достаточно ясно в предисловии к моей книге, что он просто попугай и плагиатор. (31/40)

Замышляется и обсуждается кампания по дискредитации покойного Лассаля и овладению основанным им Союзом.

В предисловии к I тому «Капитала» Маркс написал (на первой странице – в сноске):

Кстати сказать: если Ф.Лассаль все общие теоретические положения своих экономических работ, например, об историческом характере капитала, о связи между производственными отношениями и способом производства и т.д., заимствует из моих сочинений почти буквально, вплоть до созданной мною терминологии, и притом без указания источника, то это обусловливалось, конечно, соображениями пропаганды. (23/5)

Это обвинение в плагиате замечательно, во-первых, своим «и т.д.». (Допустим, некий истец заявил бы в суд, что привлекает к ответу такого-то, укравшего у него лошадь, лопату, 5 рублей и т.д.). А во-вторых, это неправда. В упомянутом выше экономическом сочинении Лассаля прямо написано (в тексте!), что всеми этими идеями он обязан выдающемуся Карлу Марксу. Выходит, последний даже не читал лассалева сочинения...

В целом данный выпад довольно осторожен: публично заявлять себя врагом Лассаля было еще несвоевременно. В письмах, однако ж, читаем и такое:

…Во всяком случае, воздух должен быть очищен, а партия избавлена от оставленного Лассалем зловония. (31/46)

Вот такое очередное марксистское превращение. Меринга, да, видимо, и многих оно поставило в тупик. Попробуем поискать к нему объяснение.

В цитированном нами письме к Энгельсу от 7 сентября (первом письме после смерти Лассаля), за выражением чувств и обсуждением обстоятельств события, Маркс, наконец, затрагивает еще один, как видно важный для него вопрос:

Теперь любопытно знать, чт? станет с организацией, сколоченной Лассалем… Вообще все, игравшие там у него роль помощников, представляют собой негодный хлам. (30/352)

Сам вопрос и последующая характеристика вызваны более конкретными причинами, чем праздное любопытство и пустое злословие.

Из писем Маркса в ближайшие месяцы после гибели Лассаля – еще одна подборка.

Энгельсу, 4 ноября 1864г.:

Своим преемником на посту президента Всеобщего германского рабочего союза Лассаль по завещанию – «по завещанию» (как владетельный князь) – «назначил» Бернхарда Беккера, того самого жалкого субъекта… Съезд Союза состоится в течение этого месяца в Дюссельдорфе, и на нем якобы предвидится сильная оппозиция этому «распоряжению» по завещанию.

Прилагаю также письмо одного золингенского рабочего, Клингса, фактического тайного руководителя рейнских рабочих (бывший член Союза[99])… (31/7)

Энгельс только что вернулся из длительной поездки в Шлезвиг, во время которой он, в частности, обдумывал свои будущие территориальные уступки Дании (см. ч.I).

Маркс спешит познакомить его с событиями последних двух месяцев. В том же письме он рассказывает об учреждении Интернационала и своих первых интригах вокруг Устава и Манифеста. Еще совершенно не было ясно, во что все это выльется, между тем как в Германии уже существовала массовая рабочая партия. О чем Маркс не сообщил Энгельсу, так это о своих действиях в данном направлении. А было так.

Карлу Клингсу в Золинген, 4 октября 1864 г.:

Дорогой друг!

Я был очень рад снова получить весть от рейнских рабочих в Вашем письме от 28 сентября. Б.Беккер или М.Гесс? Я знаю обоих; оба – давнишние участники движения. Оба – честные люди. Ни один из них не способен руководить сколько-нибудь значительным движением. Беккер в сущности – слабый человек, а Гесс – путанная голова. Поэтому сделать между ними выбор трудно. К тому же я полагаю, что довольно безразлично, кого из двух вы выберете, ибо в решающий момент найдутся и нужные люди…

Как можно догадаться, 28 сентября Маркс неожиданно для себя получил письмо от Клингса, которого когда-то знал (или, скорее, который его когда-то знал) по Союзу коммунистов. То ли фантазия Маркса подсказала ему, что Клингс – «тайный руководитель рейнских рабочих», то ли этот прихвастнул – нам неизвестно. В любом случае, как увидим вскоре, это едва ли соответствовало действительности. Теперь этот бывший член марксова Союза коммунистов стал членом лассалевского Союза и консультировался с бывшим патроном, кого избрать президентом Всеобщего германского рабочего союза – Б.Беккера, рекомендованного Лассалем перед смертью («по завещанию») или Гесса, видимо, также претендовавшего на этот пост. Маркс продолжает:

…Ко мне обращаются с вопросом, например из Берлина, не соглашусь ли я взять на себя пост президента. Я ответил, что это невозможно, так как я до сих пор лишен права жительства в Пруссии…

Поскольку в Сочинениях текст письма печатается по черновику, в нашем распоряжении имеется следовавшая за этим фраза, вычеркнутая из отправленного оригинала:

(Кроме того, если бы во главе стал я, то правительство немедленно бы все это запретило.)

Сообщение Маркса о предложениях ему, «например, из Берлина», занять вакансию после Лассаля не подтверждается больше никакими указаниями в известном нам тексте собрания Сочинений и редакционных примечаниях. Мы не можем даже гипотетически допустить, чтобы Маркс удержался или забыл сообщить Энгельсу о таком – сенсационном для них обоих – обороте событий. Подобный факт не мог бы остаться неизвестным и для Меринга, но и тот не сообщает ничего похожего. Вот ведь какие чудеса… Читаем дальше:

… Но было бы, пожалуй, хорошей партийной демонстрацией, как против прусского правительства, так и против буржуазии, если бы рабочий съезд избрал меня, после чего я в открытом письме объяснил бы, почему не могу принять это избрание…

 Дальше следует объяснение, для чего нужна партийная демонстрация: только что образовался Интернационал из рабочих Парижа и Лондона, во главе с Комитетом (во главе с Марксом), и предлагаемое Марксом избрание Маркса с самоотводом Маркса…

…рассматривалось бы Комитетом, а тем самым лондонскими и парижскими рабочими, как демонстрация со стороны немецких рабочих…

В общем, объяснение для ослов, числу которых, несомненно, относился и Клингс. Для полноты приведем и концовку письма:

…Весь последний год я болел (мучили карбункулы и фурункулы). Если бы не это, то мое сочинение по политической экономии, «Капитал», было бы уже напечатано. Надеюсь теперь, через несколько месяцев, закончить его, наконец, и нанести буржуазии в области теории такой удар, от которого она никогда не оправится.

Будьте здоровы и не сомневайтесь, что рабочий класс всегда найдет во мне верного, передового борца. (31/353-354)

Что может выйти из аферы, затеянной двумя обманщиками, из которых каждый верит партнеру и рассчитывает оказаться хитрее его? Едва ли не единственное во всем письме правдивое место было автором вычеркнуто – именно потому, кажется нам, что оно было слишком правдоподобно. Даже сообщение о болезни, за которым стоит нечто реальное, сильно преувеличено.

22 декабря Маркс пишет верному шарлатану Карлу Зибелю в Эльберфельд:

Ты, вероятно, уже читал, что Энгельс и я обещали сотрудничать в берлинском «Sozial-Demokrat». Между нами говоря, или газете придется отказаться от апофеоза Лассаля, или мы откажется от нее…

Дальше говорится, что хорошо было бы, если бы немецкие рабочие общества сообщили о своем присоединении к Интернационалу, что сагитированный Либкнехтом союз берлинских печатников собирается это сделать, но вот Всеобщий рабочий союз – сомнительно («вследствие интриг г-на Бернхарда Беккера»).

…Было бы, по-моему, весьма желательно, если бы ты мог съездить на короткое время в Золинген и разъяснить от моего имени ножевщику Клингсу, насколько важно, чтобы Германский рабочий союз на своем съезде в Дюссельдорфе 27 декабря с.г. принял резолюцию о присоединении к Международному Товариществу. Ты можешь мимоходом намекнуть, что такие ничтожества, как Б.Беккер и пр., интересуются, конечно, не делом, а «infiniment petit» (бесконечно малым), то есть своей собственно персоной. Но этот намек нужно сделать дипломатически, не впутывая меня…

Как говорится, имеющий уши да слышит.

…Ты понимаешь, что присоединение Всеобщего германского рабочего союза требуется лишь для начала, против наших здешних противников. Впоследствии всю организацию этого Союза, как в самой основе своей ложную, придется взорвать. (31/368-369)

Мы снова сомневаемся в искренности товарища Маркса. Не зная ничего (то есть, не находя следов в других письмах, документах и примечаниях Издателя) об «интригах Беккера» против присоединения Всеобщего германского рабочего союза к Интернационалу в период сентябрь-декабрь 1865 г., можем сообщить, что вопрос о присоединении Союза к Товариществу в то время еще никем не поднимался. По поводу «наших здешних противников» можем сказать, что если таковые в Лондоне и были (Мадзини, Луи Блан, редактор «Улья» Поттер), присоединение немарксовой немецкой партии к Интернационалу, где Маркс представлял немецких рабочих, едва ли могло бы усилить его позиции, а во главе с лассальянцем – и подавно. Смысл всей интриги в инсинуации против Беккера и с прицелом на ВГРС. Так нам кажется.

От Издателя:

Съезд Всеобщего германского рабочего союза в Дюссельдорфе не принимал резолюции о присоединении к Международному Товариществу Рабочих. (31/585)

По-видимому, не обсуждал. Иначе уважаемый Издатель непременно выразился бы: «не принял резолюции» («вследствие интриг того-то и того-то»).

В последующие дни Маркс и Энгельс обсуждают известие от Либкнехта из Берлина о «политическом завещании» Лассаля, где сказано о переговорах с Бисмарком и предполагавшейся с ним сделке. Кое-что мы выше цитировали, вот еще одна выдержка. Маркс – Энгельсу, 30 января 1865 г.:

 Так как я уже дважды заявил редакции «Sozial-Demokrat», что они должны, возможно, основательнее и возможно быстрее очистить свой листок от ребяческого «апофеоза», было бы отнюдь не вредно, чтобы ты, посылая свою статью, сделал редакции аналогичное замечание. Если мы даем свои имена, то можем также требовать, что сейчас, когда им известно о замышлявшейся Лассалем измене, при помощи этих имен они не пускали рабочим пыль в глаза… (31/41)

Окончательно превратить переговоры Лассаля с Бисмарком в измену марксистам удалось только в наше время – за счет подтасовок и замалчивания фактов.

Энгельсу, 3 февраля:

Прилагаю:

1) письмо Зибеля, в котором он дает отчет о своем свидании с Клингсом, состоявшемся по моему «распоряжению»…

Кавычки, по-видимому, означают, что так выразился Зибель. Незадолго до того Маркс гостил у Энгельса в Манчестере и, очевидно, посвятил его в свой замысел. Во всяком случае, дальше в письме следует, как об известном деле:

… Замечу только к этому, что больше я в это дело вмешиваться не буду. Если Клингсу удастся без нашего содействия устранить вместе со старой свиньей и Б.Беккера с его приобретенной по завещанию важностью, то я буду доволен. С рабочим Союзом, в том виде, как его завещал барон Итциг, ничего сделать нельзя. Чем скорее он будет распущен, тем лучше. (31/44)

«Старая свинья» – увы, Софья Гацфельдт[100] (так поясняет Издатель (31/45)). Фраза так построена, что не совсем ясно кто кого хочет устранить: Клингс ли выступает против обоих, или двое против Беккера? Из письма Энгельса к Марксу от 7 февраля кое-что проясняется:

Итак, попытка Гацфельдт и Клингса выбросить Бернхарда Беккера кончилась полной неудачей, и выброшенным оказался Клингс. Будем держаться ради всего на свете в стороне от этого грязного дела. Положение таково, что к нему применимы слова, сказанные в 1848 г. рабочим в Гюрценихе: они могут падать, как хотят, сверху всегда будет лежать прохвост. (31/51)

Кажется, что Энгельс, наконец, устыдился того, что они затеяли грязное дело. Более внимательное прочтение убеждает, что это не так. Мы понимаем смысл его слов следующим образом: дело грязное, но мы-то тут при чем? – поэтому давай держаться подальше, пусть эти прохвосты выбираются, как хотят. У Маркса, как всегда при грязных делах, труднее понять, о чем речь. Накануне он писал Энгельсу:

Что касается Клингса, то я ничего не отвечу. Пусть эти субъекты сами устраиваются, как знают. (31/50)

Больше ни слова – ни в предыдущих строках, ни в последующих. Можно понять лишь одно: бедняга Клингс, которого осенью черт дернул обратиться к Марксу за советом (за кого голосовать – за Беккера или за Гесса?), теперь попал в незавидное положение и обратился к Марксу же за помощью. Но тот не ответил «этому субъекту». Noblesse oblige, понимаете...

13 февраля Маркс уже пишет другу:

Пока эта лассальянская дрянь будет преуспевать в Германии, для Международного Товарищества там не будет места. Что же, нужно вооружиться терпением. Прусское правительство быстро покончит с этим гнилым болотом итциговщины. (31/60)

Ой! Что это? Не может быть! Перечитаем еще раз.

Ненавистный Бисмарк – реакционер, ставленник буржуазии, враг рабочего класса и прочая, и прочая – призывается в избавители рабочего класса от Всеобщего рабочего союза?! «Замышляемая Лассалем измена»… А что там злобно кричал свинья Фогт? Чудовищная ложь! Не было этого! Это гнусности, которые можно опровергнуть пред судом!

Можно. Скорее всего, можно опровергнуть. Да и не было этого вообще. Не было никогда. Несомненная клевета. Не сотрудничал Маркс с прусской полицией, устраняя ее руками мешавших ему рабочих активистов и рабочие организации, не желавшие на него молиться. Не было, не было, не было! Нет фактов!!!

Положим, некоторые факты имеются. Например, описанный Герценом инцидент с печатным доносом на Бакунина в прессе. Или печатные доносы на Л.Кошута и Дж.Мадзини – не описанные Герценом, так как эти газетные корреспонденции были анонимны. Но позвольте, однако! Эти все факты, гнусные сами по себе, еще не есть сотрудничество с полицией. Имеются ли последнему свидетельства, не опровержимые для любого суда? Не имеется таких свидетельств.

Но ведь мы не судим. Мы только исследуем. Поэтому мы вправе поставить вопрос: а не был ли способен Карл Маркс выдавать полиции своих соперников по рабочему движению и своих личных врагов?

Поставив такой вопрос, мы утверждаем: коль скоро был способен, значит, есть шансы когда-нибудь обнаружить и соответствующие факты. Карл Маркс был не из тех, кто зарывал в землю свой талант. И что значит «вооружиться терпением?», что значат надежды на прусское правительство? Если ВСРГ был легальной организацией, все это может означать, пожалуй, некие провокации. Про одну мы даже знаем (Прокламация по «польскому вопросу»), а чего-то, возможно, просто не знаем...

Вспомним также формулу марксизма: можно сотрудничать даже с чертом, если быть уверенным, что ты его используешь, а не он – тебя. Разумеется, если такое имело место, делалось это через подставных лиц и по возможности без каких-либо прямых улик. И чтобы не знала фрау Маркс!

Заговор трех Карлов – с целью захвата Всеобщего германского рабочего союза Карлом Марксом – окончился ничем. Карл Зибель, который действовал «дипломатически» и вообще был лишь миссионером, очевидно, остался при своих. Карлу Клингсу пришлось сняться с места и уехать в Англию, потом в Америку (жил человек спокойно с 1850 до 1864 г., да накликал себе хлопот – какой демон нашептал ему связаться с Марксом, да еще и прихвастнуть о своем влиянии?). Б.Беккер, после непрерывных и разносторонних интриг внутри ВГРС покинул свой пост в 1865 г. Карл Маркс еще в апреле 1865г. выражал сочувствие Софье Гацфельдт в связи с нападками Б.Беккера на ее особу, подписавшись снова: «преданный Вам» (31/396).

Только все эти дела давно ушли на задний план жизни нашего героя. Он уже вынашивает новые планы и затевает новые начинания, ведя борьбу сразу на трех фронтах. Бурную деятельность развивает Маркс в тени Интернационала. Интенсивно работает Маркс над своим «Капиталом». И – на сей раз всерьез и помногу (как бы в оправдание прежних своих преувеличений) – мучается Карл Маркс фурункулами.