Кто врет?
Кто врет?
Объяснение самого Маркса (из предисловия к первому изданию «Капитала») достаточно обтекаемо, ибо относится, как сказано выше, ко всему периоду 1859-67 гг.
Болезнь печени и другие болезни часто досаждали Карлу Марксу, особенно (с 1863 г.) хроническое кожное заболевание – фурункулез. О перерыве на Фогта он попросту умолчал в предисловии к «Капиталу». Напоминать об этом было совершенно не к чему. Наоборот, упоминание о болезни – довольно-таки необычная вещь в предисловии к научному труду (лично нам ни в одной больше научной книге не встречалось, чтобы автор начинал ее с сообщения о состоянии своего здоровья) – придавало самой этой неназванной болезни вид обстоятельства экстраординарного, а это бросало на автора отсвет некоторого мученичества (что бы там ни было по молодости лет, все мы люди, «по-своему несчастные»…).
Версия Энгельса прямо направлена на объяснение отсутствия именно второго выпуска «К критике политической экономии». Мы видели, что подлинные события, вызвавшие перерыв, мало похожи на то, что друг и соратник Маркса хочет внушить «филистерам» и «ослам».
В таком произведении, как биографическая апология Маркса, адресованная непосредственно рабочему классу Германии (именно так), не сочувствия нужно было искать у читателя, а создать возвышенный облик ученого доктора (что согласуется с последующей энгельсовой характеристикой его книги: «Здесь дело идет не об агитационных фразах, а о строго научных выводах» (16/381) и т.д.).
Таким образом, как это ни печально, мы вынуждены констатировать, что основоположники научного коммунизма – каждый по-своему – покривили душой.
Что касается версии уважаемого нашего Издателя, то она оказалась наиболее близкой к истине! Если, конечно, согласиться с претензией Маркса быть ипостасью пролетарской партии («мы говорим – партия, подразумеваем – Маркс»). В таком случае – истинная правда, что скандал с Фогтом был «неотложным партийным делом».
Конечно, «разоблачение» Фогта как агента Наполеона III было лишь тактическим ходом, ибо «оборона нам не подходит». Главной целью стало, в конце концов – не дать себя «изничтожить» в виду надвигавшихся политических перемен в Европе. Это была борьба за политическое выживание Маркса (подразумеваем – партии).
Политическая экономия не нужна политическому трупу. Если посмотреть на научное занятие Маркса его собственными глазами – как на классовую борьбу средствами науки – переключение на Фогта выглядит необходимой перегруппировкой сил на тот участок фронта, где возник провыв. Это было в тот момент важнее, чем политическая экономия пролетариата.
Другое совсем дело, что Марксу, даже не сумев отразить удар и проглотив весь позор, удалось выжить. По-видимому, Фогт вышиб клин клином.
Так представляется теперь в целом небольшой кусочек жизни Карла Маркса между серединой 1859 г. и концом 1861 г. С этого времени история «Капитала» снова уходит во мрак – на шесть долгих лет, насыщенных, однако многими другими событиями.
Для полноты – справка о судьбе книги Маркса «Господин Фогт».
Анекдотическое произведение имело соответствующую историю.
В августе 1865 г. Маркс сообщает Энгельсу, что когда-то ранее выслал «все оставшиеся экземпляры «Фогта»» В.Либкнехту, в Германию[65] – «в ответ на его сангвинические требования» марксовых работ для рекламирования Маркса среди рабочих (31/115).
В декабре 1868 г. Маркс опять жалуется Энгельсу на Либкнехта, который «разбазарил переданные ему 300 экземпляров», в то время как книга вдруг срочно понадобилась каким-то берлинским книготорговцам (32/186).
В январе 1869 г. автором же и туда же сообщается, что «последние 50 экземпляров «Господина Фогта» по моему указанию переданы на хранение Кугельману» (32/201).
Энгельс обрадовано отвечает, что это «очень хорошо» и что
Когда Фогт станет снова читать лекции в Берлине, пусть Кугельман пошлет часть экземпляров туда и даст объявление в газетах. Бьюсь об заклад, что это заставит его ретироваться, (32/202)
- что, вероятно, очень важно для борьбы пролетарской партии против бонапартизма и т.п. Десять лет прошло, но война против Фогта продолжается...
Все? Что вы! Через месяц – снова жалоба Энгельсу. Оказывается, Либкнехт наврал:
Из пятидесяти или шестидесяти экземпляров, которые, как он мне писал, будто бы посланы им Кугельману, последний получил в действительности ровным счетом шесть штук! (32/208)
Завязывается какое-то нудное расследование по переписке. Маркс научает Кугельмана, тот пишет Либкнехту, этот что-то отвечает (32/230). Наконец, в мае 1869 г. Маркс имеет удовольствие так информировать Энгельса:
Либкнехт к моменту своего ареста в Берлине оставил все в беспорядке, а также ничего не сделал перед своей высылкой. И вот он теперь «не помнит», что стало с «Фогтом». Эйххоф, наконец, открыл, что какой-то антиквар уже два года тому назад поместил книгу в своем каталоге, как имеющуюся у него в продаже. Он пошел к этому господину… Этот последний все уже распродал и «тоже не помнит», как книги попали в его руки… (?)
Прослеживать дальше этот балаган, ей-Богу, не стоит времени и бумаги. К тому же, во времени мы забежали далеко вперед.
Пока ученый-экономист Маркс сидит в подполье в Лондоне и создает новую экономическую рукопись, а политический организатор Маркс готовит себя к новым битвам и начинает своею славную деятельность в Интернационале, пока Энгельс функционирует в Манчестере, деля свое время между капиталистической эксплуатацией рабочих, мечтами об освобождении рабочего класса от эксплуатации, кавалерийскими упражнениями, охотницкими увеселениями – с одной стороны – и занятием военными науками, писанием статей, перепиской с Мавром,– с другой стороны, в нашем драматическом повествовании о «Капитале» Карла Маркса объявляется антракт. Кто хочет, отправляется в буфет, а кто желает – имеет возможность вместе с нами выяснить истинное значение еще одного эзотерического термина марксизма.
Мы имеем в виду понятие, обозначаемое словом партия.