Нам нужна маленькая победоносная война

В замечательной комедии «на историческом материале» – «Иван Васильевич меняет профессию» – два героя попадают из века XX в век XVI. Они оказываются под постоянной угрозой разоблачения: один выступает в обличье Ивана Грозного (в замечательном исполнении Ю. Н. Яковлева), а другой – в роли его боярина (в исполнении не менее талантливого Л. В. Куравлева). Ушлый жулик-рецидивист Жорж Милославский быстро соображает, что стрельцов, заподозривших подмену, неплохо бы куда-нибудь отправить. И спрашивает дьяка (в исполнении С. Крамарова): «А нет ли у нас какой-нибудь войны?» И стрельцы с песней «Маруся//Молчит и слезы льет,//От грусти болит душа ее» отправляются на «войнушку».

Эта ситуация может считаться типичной и классической для истории нашей страны. Как-то так получалось, что у Рюриковичей, затем у Романовых, а еще позже у последователей В. И. Ленина во внутренней политике получалось не все. В спокойные времена российский народец начинал вдруг думать о приличных сапогах, о хорошей лошаденке («жигулях», «мерседесе»), о том, чтобы жена и детишки были обуты-одеты. И забывал этот народец об общегосударственных задачах. О том, что Москва – третий Рим. О том, что неплохо было бы занять город Константинополь вместе с проливами Босфор и Дарданеллы. О том, что у России очень худо обстоит дело с незамерзающими портами.

Этот самый народец начинал чего-то требовать у власти: политических свобод, сокращения рабочего дня, организации системы социального страхования и т. д. А царям, боярам, чиновникам всей этой ерундой просто было неинтересно заниматься. Самым удобным выходом было отправить часть населения на войну, а остальную часть отвлечь на разгадывание ребуса – убьют кормильца или он останется жить.

В 1900–1903 годах Россия впервые в своей истории ощутила на себе влияние международного экономического кризиса. Резко снизилась экономическая активность. Впервые после достаточно продолжительного периода обострилась проблема безработицы. Против царской власти начали выступать студенты, к которым присоединились рабочие и крестьяне. В 1902 году в Харьковской и Полтавской губерниях за участие в антиправительственных выступлениях было выпорото 10 тыс. крестьян. В Петербурге в 1901 году произошла «обуховская оборона». Рабочие Обуховского завода в течение нескольких дней оказывали вооруженное сопротивление казакам и полиции, которые пытались принудить их к повиновению. В 1902 году широкий размах приобрели первомайские сходки. Летом 1903 года дело дошло до всеобщей стачки на Юге России. В правящих кругах с тревогой ждали революции. Дело в том, что революции уже прошли в Америке и многих странах Европы. Россия явно отставала от передовых развитых стран. Для умных людей скорое пришествие революции было лишь вопросом времени. Но самодержец и его окружение, не желая ничего менять и даже не желая обсуждать какие-то изменения, считали возможным сохранить прежние порядки.

В январе 1904 года, по-видимому, ближе к началу января, чем к его концу, состоялся знаменательный разговор на заседании Комитета министров, записанный в воспоминаниях выдающегося российского реформатора С. Ю. Витте. В беседе с военным министром генералом А. Н. Куропаткиным, который упрекал министра внутренних дел В. К. Плеве в том, что тот содействовал развязыванию русско-японской войны, так как примкнул к банде политических аферистов, В. К. Плеве ответил военному министру: «Алексей Николаевич, вы внутреннего положения России не знаете. Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».

В качестве «мальчика для битья» была выбрана Япония. И это был не случайный выбор. На западном направлении России ничего не светило. Слишком сильными были потенциальные противники. Не до конца оформились союзнические отношения в рамках будущей Антанты. Окружение царя убедило его в том, что надо усиливать позиции России на Дальнем Востоке. Историческая ситуация, в связи с которой прозвучал знаменитый афоризм, заслуживает того, чтобы вкратце ее охарактеризовать.

Русские казаки пришли на Дальний Восток еще в XVII веке. В XVIII веке под контролем России оказываются Курильские острова. В начале XIX века происходит их освоение в южном направлении.

В январе 1855 году между Россией и Японией был заключен Симодский договор о мире и дружбе: он закреплял право России на северную часть Курильских островов; остров Сахалин объявлялся совместным владением. В 1875 году в Петербурге был подписан новый русско-японский договор, по которому остров Сахалин признавался исключительно российским. В качестве компенсации Япония получила Курильские острова. В то же время обе стороны стремились усилить свое влияние в Китае, что создавало почву для серьезных взаимных претензий.

Дальневосточная политика России была связана с колонизацией этого края и развитием русско-китайской торговли. По Айгуньскому (1858) и Пекинскому (1860) договорам с Китаем за Россией была закреплена территория по левому берегу реки Амур и весь Уссурийский край. При поддержке правительства началось освоение юга Дальнего Востока, где вскоре возникли города Благовещенск, Владивосток.

В июне 1858 года было заключено русско-китайское (Тяньцзиньское) соглашение, по которому Россия получила право вести с Китаем торговлю не только на суше, но и на море, посылать своих консулов в порты Китая, иметь постоянного представителя в Пекине.

На формирование восточной политики влияли два главных фактора: первый – необходимость освоения богатств Сибири и Дальнего Востока, и в связи с этим – скорейшего завершения строительства транссибирской магистрали, начатого в 1891 году по инициативе Александра III и осуществляемого при деятельном участии Витте. Вторым фактором, повлиявшим на формирование этой политики, была экспансия Японии в Корее и Китае. Объективно интересы России и Японии сталкивались в этом регионе.

Исходной точкой конфликта России с Японией послужила японо-китайская война и навязанный Китаю Симоносекский договор.

По инициативе Петербурга в 1895 году Германия, Франция и Россия принудили Японию пересмотреть этот договор и вернуть Китаю Ляодунский полуостров.

В связи со строительством Великого Сибирского железнодорожного пути Россия договорилась с Китаем о строительстве Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), через Маньчжурию на Владивосток, что позволило сократить путь до Тихого океана, а также использовать дорогу во время войны для перевозки войск.

Строительство железной дороги приносило экономическую выгоду и России и Китаю: дешевая рабочая сила и открытие нового рынка для российских товаров способствовали развитию ряда регионов Китая. Имея дружественные отношения с Китаем, Россия беспрепятственно укреплялась на Дальнем Востоке, что беспокоило Англию с ее имперскими замыслами, а также США, стремившиеся к господству на Тихом океане, и Японию.

Русско-китайское сближение подтолкнули к экспансии, к активным внешнеполитическим акциям другие страны. Так, осенью 1897 года Германия совершила агрессию против Китая. Вместо оказания политической поддержки русские войска высадились в Порт-Артуре, навязав позднее Пекину договор о безвозмездной аренде Ляодунского полуострова на 25 лет. Порт-Артур становился базой Тихоокеанского флота. После этого Россия провозгласила себя другом Китая.

А. Н. Куропаткин не случайно говорил о политических аферистах. Он имел в виду действия так называемой «безобразовской шайки», о которой многие современные апологеты Николая II не любят вспоминать. Между тем такая примечательная личность, как А. М. Безобразов, была в одном лице Морозовым, Меншиковым, Березовским, Абрамовичем и т. д. для своего времени.

Александр Михайлович Безобразов принадлежал к знатному роду, служил в гвардейских кавалерийских полках. В 1896 году в записке на имя императора Николая II он указывал на неизбежность войны с Японией и предлагал под видом коммерческих предприятий провести мирное завоевание Кореи. Витте был против, но царю идея понравилась. Группа крупных землевладельцев и высокопоставленных военных (князь Ф. Ф. Юсупов, адмирал Е. И. Алексеев и др.) составила так называемую «безобразовскую клику». В 1901 году образовалось «Русское лесопромышленное товарищество на Дальнем Востоке». Компания приступила к созданию ряда военных укрепленных пунктов на территории Кореи. Для охраны собственности компании в Мукден были введены русские войска. Безобразов стал действительным статским советником и статс-секретарем.

Однако японская разведка в каждом «лесорубе» не без оснований видела переодетого русского солдата. В 1903 году, несмотря на поддержку императором «безобразовской шайки», «Русское лесопромышленное товарищество» потерпело финансовый крах. Авантюра Безобразова, поддержанная царем, не любившим японцев, стала одним из факторов, спровоцировавших войну. После русско-японской войны политическая карьера А. М. Безобразова (1855–1931) закончилась крахом, но он продолжал пользоваться доверием царя. После революции Безобразов эмигрировал и умер в Париже.

«Маньчжурия не могла быть нашей; было бы хорошо, если бы за нами осталась Восточно-Китайская дорога и коварно захваченный Квантунский полуостров с Порт-Артуром. Ни Америка, ни Англия, ни Япония, ни все их союзники, явные или тайные, ни Китай никогда не согласились бы нам дать Маньчжурию, а потому, держась убеждения, что так или иначе, а нужно захватить всю Маньчжурию, устранить войну было невозможно… Камарилье государя всегда нужны козлы искупления, на которых спускают свору полубешеных псов в случае неудачи политической охоты.

После 17 октября таким козлом оказался я, и свора псов черной масти была спущена при молчаливом соизволении его величества на меня. Но я, бог даст, сие выдержу, а затем история, надеюсь, скажет свое правдивое слово.

Графа Ламздорфа в конце концов стремились сделать козлом искупления за нелепейшую, бессмысленнейшую, бездарнейшую, а потому и несчастнейшую японскую войну..

Император, с одной стороны, по молодости, с другой стороны, вероятно, по естественно родившемуся в нем дурному чувству к японцам после покушения на его жизнь во время пребывания его в Японии (хотя он об этом никогда не говорил) и, наконец, главное, по склонности его прославиться в глубине души желал победоносной войны», – характеризовал ситуацию наиболее трезвомыслящий политик того периода С. Ю. Витте[82].

Прямое столкновение России с Японией началось 27 января (9 февраля) 1904 года внезапным нападением японского флота на корабли 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре и в корейском порту Чемульпо.

Несмотря на смелость и героизм солдат, матросов, офицеров и некоторых генералов и адмиралов, в целом русская военная машина не соответствовала требованиям момента. Россия терпела одно поражение за другим. Был проигран ряд сухопутных сражений (на реке Шахе, у Ляояна и Мукдена) и потерян почти весь флот (в Порт-Артуре, в Цусимском сражении). Россия вступила в войну, по существу, неподготовленной и вела ее в невыгодных для себя геополитических условиях. Война вскрыла вопиющие недостатки в армии и флоте, во всем государственном руководстве. Россия вновь показала себя отсталой, потерпев унизительное поражение.

Президент США Теодор Рузвельт выступил в роли посредника, и в г. Портсмуте (США) начались мирные переговоры. Русскую делегацию возглавлял С. Ю. Витте, который успешно сократил до минимума возможные потери России, которая отдавала Японии Южный Сахалин и Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, окончательно признавала права Японии на Курильские острова и на влияние на Корею.

В русско-японскую войну безвозвратные боевые потери армии и флота обеих сторон составили 99 тыс., от болезней умерло 40 тыс. Всего погибло 139 тыс. человек, из которых почти две трети (88 тыс.) составили японцы[83]. Война выявила бездарность генералитета, слабость российской экономики, привела к большим людским и материальным потерям. Проведение активной, евразийской и даже глобальной по своим масштабам политики было возможно только при постоянно растущем экономическом потенциале и устойчивом социально-политическом строе.

У самого Николая II было неприятное впечатление о Японии, где он, будучи цесаревичем, во время ознакомительной поездки в 1891 году получил удар палашом по голове (удар получился плашмя, не острой частью) от японского полицейского за неподобающее поведение. В кругах русской знати «этих япошек» презрительно называли «макаками». Войну с японцами, как это часто бывало в русской истории, начинали «на авось», «полагаясь на божий промысел». Получилось, как обычно в таких случаях, плохо. Генерал М. И. Драгомиров язвительно подвел черту: «Японцы – „макаки“, а мы – кое-каки». Но этот афоризм из-за неблагозвучности и явного непатриотизма не стал общеизвестным.

Сейчас уже мало кто вспомнит о том, какой была ситуация в стране в 1994 году.

Тогда власть решила показать, что она еще власть. Министр обороны Павел Сергеевич Грачев пообещал президенту Борису Николаевичу Ельцину навести порядок в Чечне силами одного воздушно-десантного полка. «Маленькая победоносная война» Ельцина – Грачева закончилась общероссийским позором – заключением Хасавюртовских соглашений А. И. Лебедем, подписанием договора с Чеченской республикой (А. Масхадов). В те дни никто не вспоминал, что «маленькие победоносные войны» Россия уже «проходила»…

Для информированных современников в начале XX века было очевидно, что авантюрная деятельность «безобразовской клики» является не только чрезвычайно опасной, но и аморальной. В знаменитой фразе «Нам нужна маленькая победоносная война» ключевым было первое слово. «Нам» не означало правительство России, его правящую элиту, которая руководствовалась пусть и сословными («остановить революцию»), групповыми интересами. В данном историческом контексте «нам» означало узкую «шайку» лиц, которая во имя своих личных корыстных интересов готова была рисковать жизнями сотен тысяч солдат и играть судьбой страны. Николаю II в этой истории выпала весьма неблаговидная роль.

В 1994–1996 годах в Чечне «стиральная машина» под названием «маленькая победоносная война» снова была «включена» в интересах очередной «клики». И снова для «отмывания» очередных грязных денег. И снова во всех русских городах и весях рядом с захоронениями «афганцев» появились захоронения тех, кого привезли в цинковых гробах с «чеченской войны». Потому что это было нужно им.