Россия, которую мы потеряли

В 1992 году на экраны вышел документальный фильм Станислава Сергеевича Говорухина с названием, которое сразу приобрело афористический характер: «Россия, которую мы потеряли».

Фильм имел большой успех и послужил вкладом известного режиссера в борьбу с Коммунистической партией Советского Союза, так как богатую и процветающую Россию мы потеряли, по концепции фильма, после прихода к власти большевиков[86].

В советское время экономические показатели Российской империи за 1913 год, самый благополучный в дореволюционной истории страны, использовались для того, чтобы подтвердить грандиозные успехи советской, социалистической экономики. К каждой очередной годовщине Великой Октябрьской социалистической революции выпускались соответствующие статистические сборники. В условиях «перестройки» литераторы, журналисты, публицисты, ведущие телевизионных передач вслед за С. Говорухиным или вместе с ним открыли для себя совсем другой 1913 год, совсем другую Россию – Россию потерянную и погибшую по вине Ленина и большевиков.

В СССР стали печататься книги, которые уже давно вышли за границей, но в СССР находились в фондах специального хранения крупных библиотек, являясь недоступными широкой читающей публике. «За 20 лет население Империи возросло на 50 млн человек, на 40 %; естественный прирост населения составил три миллиона в год… Потребление сахара возросло с 8 фунтов[87] на душу в 1894 году до 18 фунтов в 1913 году. Сахар стал предметом необходимости широких масс… Неурожай более не означал голода; недород в отдельных местностях покрывался производством других районов… За границу уходило около четверти русских хлебов… В городах белый хлеб стал соперничать с черным… Вклады в государственных сберегательных кассах возросли с трехсот миллионов до двух миллиардов рублей… Добыча угля выросла более чем вчетверо, нефти – на 2/3, чугуна – вчетверо, меди – впятеро… Паровозы, вагоны и рельсы производились преимущественно на русских заводах… Сбор туркестанского хлопка вырос в 6 раз… Золотой запас Государственного банка вырос с 648 млн рублей в 1894 г. до 1604 млн в 1913 г. Расходы на народное образование в целом по стране за 20 лет царствования выросли с 40 млн до 300 млн», – перечислял достижения правления последнего русского императора историк-монархист [88].

Еще более эффектно выглядят перечни цен и доходов накануне Первой мировой войны. В 1912 году пуд[89] мяса стоил 4 рубля 45 копеек, ведро водки – около одного рубля, электролампочка – 40 копеек, тысяча штук папирос – 4 рубля, хромовые сапоги – 8 рублей, велосипед – 100 рублей, автомобиль – 7 тыс. рублей, а ежемесячная зарплата составляла: у токаря – 52 рубля, у чернорабочего – 25 рублей, доход студента – 25–30 рублей, у профессора или генерала – около 300 рублей в месяц[90].

В дореволюционной России усилиями российских ученых статистика находилась на весьма приличном уровне. Поэтому имеющиеся данные дают достаточно полную картину материальных ресурсов, богатств, которыми располагала страна. За наиболее продуктивный период, за предвоенные 1908–1913 годы, сельскохозяйственные производственные фонды выросли на 110,3 %, промышленные фонды – на 141,0 %, железнодорожные фонды – 118,6 %, фонды торговли – на 131,3 %, жилой фонд – на 126,0 %. Все народное богатство на 1 января 1914 года составило 69 193 млн рублей. Составляющими народного богатства России были: богатства в сфере сельского хозяйства, лесоводства, рыболовства и охоты (24 043 млн рублей), в промышленности (6083 млн), в транспорте и связи (7300 млн), «городские фонды» (11 934 млн), государственное имущество (2942 млн), имущество учреждений культа (1131 млн), монеты и драгоценные металлы в обращении и запасах (2175 млн), индивидуальное потребительское имущество (13 585 млн).

В 1912 году в стране широко отмечалось столетие Отечественной войны 1812 года. Особо пышно праздновалось 300-летие царствующей династии.

Разумеется, и в те годы, несмотря на бравурные звуки официальных фанфар, серьезные специалисты понимали, что не следовало бы в условиях благоприятной экономической конъюнктуры слишком обольщаться. Дело в том, что наряду с количественными показателями, по которым Россия действительно вышла в число ведущих держав Европы и мира, делила 4-5-е места с Францией, по качественным показателям страна явно не блистала.

В одной из немногих работ, выполненных в соответствии со сравнительно-сопоставительным методом, делается следующий вывод: «Россия по качественным показателям, характеризующим степень ее индустриализации, являлась развивающейся аграрно-индустриальной державой, обладавшей огромными потенциальными возможностями. По природно-демографическому потенциалу она занимала одно из ведущих мест в мире после Британской империи, значительно превосходя (в 1,5–6 раз) все остальные державы. По уровню индустриализации общества и экономическому потенциалу в целом Российская империя, включая ее центральные части, наряду с японской империей входила в третью группу индустриально развивающихся стран, в которых были созданы основы крупного машинного производства, имелся значительный отряд фабрично-заводских рабочих, но они существенно уступали не только ведущим промышленным странам – США, Германии, Великобритании и Франции, но и второму эшелону промышленно развитых государств – Австро-Венгрии и Италии, где процесс индустриализации общества еще не вполне завершился»[91].

Важнейшим качественным показателем считалось производство и потребление различных товаров и услуг на душу населения. Количество душ в России росло быстрее, чем в ведущих странах мира. Поэтому по среднедушевому потреблению различных товаров и услуг сохранялось заметное отставание России от передовых стран. В 1913 году в США, Германии, Франции и России на душу населения приходилось соответственно: угля – 5350; 4150; 1020 и 210 кг; стали – 329; 256; 118; 25; продукции машиностроения (в рублях на душу населения) – 32,3; 19,2; 3,0; 1,4; внешнеторгового оборота в рублях на душу населения – 85; 144; 144; 17.

Экономическое благополучие страны было относительным по многим параметрам. Имевшиеся возможности использовались властью по своему усмотрению. Так, в 1897 году по инициативе министра финансов С. Ю. Витте была введена государственная монополия на продажу «питей», как тогда говорили. За 1895–1914 годы только казна получила 20 млрд 960 млн рублей питейных доходов. В 1913 году доход от вывоза хлеба составил 589,9 млн рублей. Доход от водки был больше – 899,8 млн. За счет продажи водки государство решало многие проблемы. 25,5 % доходов шло на содержание государственного аппарата, 28,4 % – на армию, 28,9 % – на финансирование государственных предприятий, 4,6 % – капитализировались, 12,6 % – на платежи по долгам. С 1895 по 1914 год капиталы, вложенные в промышленность, составили 2 млрд 246 млн рублей (включая 1 млрд 50 млн рублей иностранных инвестиций)[92].

Да, все шло совсем неплохо. Но царь не очень дорожил достижениями своей страны. Он не прислушался к наиболее дальновидным советникам, которые предостерегали его от вовлечения в военные конфликты. Сначала он проигнорировал предостережения С. Ю. Витте, отправил его в отставку и влез в русско-японскую войну. С таким же упорством он отказывался слушать П. А. Столыпина, которого, по мнению современников, просто «заказал». Возможно, Николаю II хотелось войти в историю новыми территориальными приобретениями. Но амбициям императора явно не соответствовала «амуниция» страны. Правитель рассчитывал на «волю Божью», на «провидение» и фактически не подготовил страну к новой «большой войне». Царь, его окружение, правящие круги были уверены, что народ на своем горбу «вытащит войну» и сил на новую революцию у него просто не хватит. И война «все спишет».

Получилось наоборот: война «приписала», а народ поднялся на революцию.